Полустанок

Корнилов подошел почти в плотную:

– Ну что?

Зонберг внимательно посмотрел по сторонам и очень деликатно пояснил:

– Понимаете в чем дело…Этот самый штык нож, который вы доставили мне. – Зонберг еще раз огляделся – как бы вам это сказать…

– Ну – сурово выпалил следователь

– Дело в том, что этот нож абсолютно чист. На нем нету ни каких отпечатков и уж тем более следов крови. Да вообще ничего.

Корнилов хлопал глазами:

– Как такое может быть?

– Кто то стер все отпечатки – абсолютно спокойно ответил эксперт – но интересно другое. Я с долей вероятности девяносто девять процентов могу сказать, что именно этим ножом убили женщину. Все параметры данного клинка говорят об этом. А отпечатки? – Герман Матвеевич улыбнулся – попросту стерли и положили туда, где вы его и обнаружили. И никакой философии.

Корнилов стоял и молча смотрел на Зонберга. Который в свою очередь уже хотел отчалить и приступить поглощать выпечку из буфета.

– Не расстраивайтесь – эксперт подбодрил следователя – как говорится " был бы подозреваемый…"

Корнилову крайне не понравились слова Зонберга, ну и да бог с ним. Как зачастую велись дела, на задворках Родины, секретом не было. Да оно и понятно…Михаил прекрасно понимал, что "тертым" операм, не составило бы труда расколоть Грушевича. Да и он сам бы мог на допросе подвезти дело так, что подозреваемый бы " сломался". Но это был не метод Корнилова. Где то в глубине своей следовательской души, он призирал таких " работников", ибо благодаря таким делам и складывалось годами накопленное, мягко говоря нехорошее отношение простых людей к органам правопорядка.

Корнилову не давало покоя поведение Грушевича. Его подозревают в убийстве, а он тихонько так – " Я не виноват…" Другой бил бы себя кулаком в грудь и сам бы кричал проверьте то, проверьте это. А Грушевич спокоен… По собственной ли воле он так спокоен? Корнилов решил твердо – подозреваемому нужна судебно – психологическая экспертиза. И чем быстрее тем лучше.

На выходе, Корнилова окликнул начальник местной полиции – полковник Захаров. Следователь замер, и не подошел к начальнику ни на шаг. Полковник сам подошел и взяв Корнилова за локоть сказал:

– Миша, тебе не кажется что настало время нам серьезно поговорить? Ты долго будешь в обиженного играть? Взгляд не воротишь в мою сторону…

Корнилов сверху вниз посмотрел на полковника и очень с натяжкой улыбнулся:

– Вы можете приказать.

Полковник не отрываясь смотрел на следователя. Даже после этой фразы ни один мускул не дернулся на его лице:

– Может быть хватит?

Корнилов молча стоял и смотрел на свой локоть, за который держался Захаров.

– Хотя может ты и прав – продолжил полковник и убрал свою руку – я тебе приказываю…Как непосредственный начальник. Хоть ты меня таковым и не считаешь. Сегодня в девятнадцать ноль, ноль жду тебя в кафе " Уют".

Иван Лукич поправил китель и направился обратно. Через пару шагов он остановился и повернулся к Корнилову, застывшему на месте:

– И это приказ!

Под мелодию уже давно забытой песни, Корнилов медленно прошагал к столику, за которым уже сидел полковник Захаров. Он молча отодвинул стул и уселся на него.

– Ну хоть пришел и на том спасибо! – Иван Лукич взял в руки графин и не церемонясь налил две полные стопки водки.

Они выпили не чокаясь и нечего друг другу не говоря. Полковник взял тонко нарезанный огурец из овощной тарелки. Корнилов молча поставил стопку и вопросительно смотрел на Захарова, жующего огурчик.

– Закусывай – предложил Иван Лукич – сейчас горячее принесут. Я с твоего позволения осмелился – заказал.

– Благодарю – сухо ответил Корнилов.

Захаров снова разлил по стопкам. Так же молча выпили.

– Интересный ты человек Миша! – В этот раз и полковник не стал закусывать – Как у тебя интересно все получается. Все вокруг виноваты, а ты на коне. Ты думаешь – это тебе тяжело? Да ты что? Жена у него без вести пропала. Да конечно – это горе! – Иван Лукич начинал повышать голос – А ты не подумал, что у меня пропала дочь? И я с этим живу уже несколько лет. Не зная ничего о своей любимой дочурке. Черт возьми, я похоронить ее не могу по человечески. А в обиженного играешь ты. – Полковник понял что стал слишком громким и стал говорить тише – делая вид, что тебя обидели. А не за дело ли обидели Миша? Сколько раз я тебе говорил, что ты делаешь мою дочь несчастной. Она как собачка на привязи, ждала тебя постоянно из твоих командировок и служебных заданий. Господи, я же ей говорил. Посмотри на свою мать, неужели ты хочешь так же простоять у окна и прождать мужа. За что она тебя любила? И где она теперь? – Полковник последние фразы произнес не ожидая ответа – это были риторические вопросы.

Корнилов молчал. Играл желваками и молчал. Ему показалось, что время перенесло его на пару лет назад. Ведь так заканчивалось, почти любое застолье их когда то " крепкой" семьи. Он сидел и выслушивал от Ивана Лукича, а по совместительству тестя, то что ему нужно уходить из органов. Иначе он сделает его дочь несчастной. Нет, в жизни полковник Захаров был вполне нормальным человеком. И даже тестем он был неплохим. Но часто после выпитого его срывало, особенно когда он видел, как его дочь чахнет в бесконечных ожидания Корнилова.

Видимо полковник немного захмелел, потому что следующей его фразой было:

– Ты прости меня, Миша! Я понимаю, не стоило мне лезть в вашу жизнь. И винить тебя во всех смертных грехах. Она сама сделала свой выбор. Ты пойми – Иван Лукич приложил руку к сердцу – просто она была одна у меня.

Михаил заприметив в глазах тестя слезы, теперь сам взял графин и разлил по стопкам.

Когда принесли горячее, графин был почти пуст. Полковник исподлобья посмотрел на Корнилова:

– О делах я надеюсь мы можем поговорить?

Миша отрезал толстый кусок мяса и запихнул в рот. Он почти с самого утра ничего не ел. А водочка на голодный желудок – не самый лучший товарищ.

– Конечно – ответил он, пережевывая обильный кусок свинины.

Иван Лукич несмотря на выпитое, говорил очень бодро и серьезно:

– Ну что ты думаешь, по этому лесорубу? И что экспертиза?

Корнилов тяжело вздохнул и проглотил все же мясо:

– Я назначил Грушевичу судебно – психологическую экспертизу. Мне кажется он не совсем вменяем. Может конечно косит, но не похоже. А по лезвию, которое мы нашли – все плохо. Отпечатков нет. Следов нет. Но Зонберг утверждает, что именно таким ножом была убита женщина.

– Хрен редьки не слаще – буркнул под нос полковник. Какого хрена, нет никаких отпечатков то. Как этот нож оказался в кровати у лесоруба?

Корнилов промокнул салфеткой губы:

– Говорит что не его. Откуда не знает – Михаил на секунду задумался. А стоит ли сказать полковнику, что Грушевич клянется, что уже видел мертвую женщину. Нет определенно не стоит. Он тут же вспомнил про особенности провинциального сыска и Захарову ничего не стоит подослать к Грушевичу " толковых" ребят. А утром как откуда не возьмись – чистосердечное признание. Нет, нам этот номер не подходит. – …Может врет, а может и нет…

– Странное какое то у тебя спокойствие – подметил Иван Лукич – по факту главный подозреваемый, так сказать в руках. А ты не торопишься.

Корнилов демонстративно отрезал еще один кусок мяса и вопреки этикету, с набитым ртом сказал:

– Дождемся результатов экспертизы по Грушевичу, а там может из Питера какие весточки появятся. Плюс участковый Васильков еще не закончил обход всех окрестных деревень. – Михаил нагло жевал мясо и уверенно добавил – я думаю результаты скоро будут.

Полковник закивал головой:

– Ну, ну. Будем надеяться.

ГЛАВА 6

Белая " Нива" Корнилова мчалась по проселочной дороге. Степа Кузьменко держась за ручку над пассажирской дверью рассматривал осенние пейзажи родной местности. В какой то миг мелькнула чья то фигура. Степа повернул голову назад и всмотрелся в отдаляющий силуэт:

– Это что, Женька что ли?

Корнилов сбавил скорость и уставился в зеркало заднего вида:

– Какой Женька?

– Ну точно, он! – Игриво сказал Кузьменко.

Михаил остановил машину и внимательно не поворачивая головы назад, смотрел на приближающуюся фигуру в сером брезентовом плаще. В одной руке у мужичка была корзина, в другой длинная палка, больше похожая на посох деда мороза.

– Кто это? – Поинтересовался Корнилов

– Это Женька Анисимов – местный учитель. – Степа открыл дверь что бы выйти на улицу. К этому моменту мужчина уже подошел в плотную к машине – здорово! – Протягивая руку произнес Кузьменко.

Мужчина на вид лет сорока улыбнулся и поставив корзину на землю, в ответ протянул руку:

– Привет! Давненько не виделись. Вы что тут?

– Да мотаемся по делам!

Корнилов решил выйти из машины. Он хлопнул дверью, поправил воротник на коротком пальто и подошел к мужикам.

– Знакомься – пояснил Степа – это наш новый начальник следственного отдела майор Корнилов.

Мужчина скромно кивнул головой:

– Очень приятно, Евгений Анисимов учитель в местной школе.

– Корнилов Михаил – следователь протянул руку – ну Степа уже все сказал. Начальник следствия. – А вы что за грибами?

Школьный учитель ухмыльнулся и слегка пнул свою корзину стоящую на земле:

– Да вот....Походил немного.

– Все ясно – понимающе выдал Михаил – Что все грибы собрали, больно у вас пусто в корзинке? Приезжих наверно много?

Анисимов снова закивал, как будто соглашался со словами нового знакомого:

– Ой не говорите! Собирают же все. И местные и приезжие. Да и бог бы с ними как говорится. Пусть собирают на здоровье. Леса наши богаты и грибами и ягодами. Всех природа – матушка накормит. Так другая напасть у нас…

Корнилов внимательно слушал Евгения:

– Что такое?

– Дак пилят лес то! – Продолжил Анисимов – Посмотрите сколько его вывозят. Целыми фурами. В том году была одна делянка. В этом уже на другой пилят. Так за пару лет и оставят наш район совсем без леса.

Корнилов посмотрел сначала на Степу, которому судя по всему разговор о вырубке леса не нравился, потом снова на учителя:

– А что местные власти говорят?

Анисимов развел руками:

–А местные власти то ли глаза закрывают, то ли имеют в этом деле свой интерес. Другого объяснения я не вижу. Лес то хороший, еще тысячу лет бы простоял. А они на тебе…Пилы в руки…

– А позавчера за грибами не ходили? – поинтересовался Корнилов

Учитель твердо ответил:

– Нет, позавчера не ходил.

– Ясно! Ну ладно у нас к сожалению дела – Корнилов кивнул Степе – Может вас подвезти?

– Нет спасибо....Прогуляюсь

– Ну всего хорошего – Корнилов развернулся и подошел к водительской двери – А к вопросу с вырубкой мы еще вернемся!

В лице Анисимова как будто блеснуло солнце:

– Было бы здорово!

– Разберемся! – Сказал Михаил и хлопнул дверью

Корнилов и Кузьменко ехали по проселку. Нужно было забрать участкового Василькова из дальней и последней в его обходе деревни.

– Ну и что это за Анисимов? – Спокойно спросил Корнилов, не отрываясь от дороги

Степа оторвал взгляд от мелькающих одна за одной елей:

– Вы же познакомились! Женька Анисимов учитель местной школы. Их тут всего несколько. Нормальный парень…Сочетает не сочетаемое.

– В смысле? – Михаил повернулся к Кузьменко

– В смысле учителей не хватает в сельской местности. Вот Женька и сочетает Русский язык и литературу, с физкультурой и трудом. Особенности так сказать провинциального образования! – Степа хихикнул.

Корнилов помотал головой:

– Да уж, я смотрю все что касается провинциального вопроса – так сразу какие то дикие особенности. Чего не коснись, все через жопу!

– Что делать… – зевая выдал Степа и " растворился" в пассажирском кресле. Он сегодня очень рано поднялся и в дороге планировал покемарить.

– Ну а что он вообще? – Не унимался Михаил

Кузьминко прикрывая рот от зевоты нехотя добавил:

– Ну а что вообще! Нормальный парень, учит детишек. На таких энтузиастах страна и держится. Только вот до вырубки этой....Сам не свой. Вот больше всех ему надо!

– Человек радеет за родные пенаты. Это абсолютно нормально. Если каждый будет к природе относится как к бесплатному магазину, то лесов скоро и не останется совсем. Это же наш чистый воздух. А вы местная власть, лучше бы помогли человеку.

Камень в огород Кузьменко прилетел как метеорит. Степа пшыкнул что то про себя и добавил:

– Ага! Конечно....Мне еще вот вырубкой заниматься. Ты видел сколько на мне дел весит?

Корнилов ухмыльнулся. Ему нравилось когда Степа оживал и даже заводился:

– Так по мелочи же все. Кто у кого корову украл…

Степа от досады замотал головой:

– Ты это начальству скажи и не только нашему! А то проверки на проверках. По каждому заявлению о пропажи коровы я должен отписаться в несколько вышестоящих инстанций. Я себя чаще писателем чувствую, чем опером. Так еще и твои коллеги из Питера не забывают с проверками приезжать. И если как ты выразился, я не найду эти мелочи, то они с меня три шкуры спустят.

Корнилов посмотрел на заведенного Степу и с улыбкой сказал ему:

– Ладно, спи пока не приехали. То завелся как трактор. Разберемся....

Лейтенант Коля Васильков сидел на лавочке возле деревенского магазина. В руках бутылка кефира, рядом на лавочке половина белого батона. Он напоминал героя Гайдаевских комедий. Когда белая " Нива" остановилась рядом с ним он отставил кефир в сторону. Из машины вышли Кузьменко и Корнилов.

– Обедаем, товарищ лейтенант? – Подколол участкового Степа.

Васильков молча проглотил, то что успел положить в рот и поднялся с лавочки:

– Так точно!

– Да сиди ты – Кузьменко сел рядом. – Ну что, как я понимаю глухо наше дело?

Лейтенант сжал губы и пожал плечами.

– Что никто, ничего? – Поинтересовался Корнилов опершись на капот машины.

– Так точно! – По уставу ответил молодой участковый.

Степа вытянул руки и очень сильно зевнул:

– Хреново, что могу сказать.

Васильков скромно посмотрел на Корнилова:

– Так что же дальше делать, товарищ майор?

Михаил глядя на Степу (научно доказано, что зевота очень заразна) так же сильно зевнул:

– Сухари сушить. Какой вывод можно сделать из этого? Убитая сто процентов не местная. А простой грибник, который знает эти места. Ну может конечно и не простой. Это мы сможем узнать только когда установим личность. Деревня вещь такая… – Корнилов романтично задумался – От людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас… – Слышал такую песню?

Молодой участковый закрутил головой.

– Ай – Корнилов махнул рукой – молодежь! Невозможно в деревне не знать человека. Даже новеньких знают всех в лицо. Тем более, если бы пропал человек. К тебе бы уже очередь стояла с заявлением.

– Тут к гадалке не ходи.... – добавил Степа – не местная женщина была.

Михаил выпрямился, потянулся и глянул на сидящих на лавочке:

– Ладно поехали, нужно кое что проверить!

ГЛАВА 7

Когда белая " Нива" остановилась в лесу, то ее пассажиры за исключением Корнилова, толком ничего не понимали. Они вышли на улицу. С заднего сиденья кряхтя выбрался молодой Васильков ( Нива следователя была трехдверной). Степа смотрел на Корнилова:

– И зачем мы сюда пожаловали?

Корнилов закрыл машину на ключ:

– За грибами. Учитель же сказал всем хватит, вот пойдем собирать.

Михаил пошел впереди, а Степа и Васильков поплелись сзади.

– Ну, да – это та самая тропинка, по которой можно дойти до делянки лесорубов – не унимался Кузьменко. – Куда мы хоть идем?

Корнилов не сильно реагировал на собеседника, плетущегося сзади и спокойно пояснил:

– Ты только, что сам ответил на свой вопрос. Именно туда мы и идем.

Понимая, что из Корнилова приходится все тащить клещами, Степа пожал плечами и ткнул молодого участкового, что бы тот не отставал.

Сентябрьский лес – это что то из Русской души. Не иначе. Даже понимая зачем ты здесь находишься, все равно в тебя проникает неведомый романтизм. Когда в сентябре не идут проливные дожди, то лес еще не сильно отличается от летнего. Конечно уже чувствуется великий поклон, уходящих теплых дней и природа, как бы начинает прощаться, перед тем как лечь в зимнюю спячку. К сожалению редок без дождливый сентябрь в наших краях и зачастую в сентябре, резко пожелтевшие листья под напором ливней уже лежат на сырой земле. И все равно, даже после продолжительных дождей, когда неожиданно все таки выглянет солнце, состояние в лесу какое то особенное.

Может лишь Корнилов прошел эти почти два километра по лесной тропке, в каких романтических мечтаниях. Степа же шагал нервно и тяжело дыша. Он вообще не любил, когда чего то не понимал. А Корнилов как воды в рот набрал. А если что то и отвечал то это были скорее подколы.

Когда вышли к бытовке лесорубов, все трое затихли. Слышно было лишь дыхание и биение сердца. Но в дали слышалось не только это. Бензопилы работали на перебой. Убедившись, что в лагере никого нет Корнилов пошел к бытовке. Кузьменко и участковый последовали за ним. Медленно шагая и прислушиваясь к посторонним звукам они подошли к запертой на навесной замок – бытовке. Корнилов достал из кармана пальто, черные рабочие перчатки. Степа лишь округлял глаза, но спрашивать уже не решался. Михаил надев перчатки взял в руки замок, висевший на двери. Он его заприметил, еще в прошлый раз, когда они были здесь вдвоем с Кузьменко. Он покрутил его в руках, затем достал из другого кармана – отмычки.

– Ни хрена себе – не выдержал Степа – это мы что рабочих грабить будем?

Корнилов снова промолчал. Он запихнул одну из отмычек в отверстие для ключа и замок " щелкнул" через считанные секунды. Он снял его, затем достал маленький пакет и убрал туда замок.

Степа чуть не закашлял:

– А дальше что?

Корнилов приоткрыл дверь в бытовку:

– А дальше вы встаете на четвереньки и ищете, под бытовкой ключ – сказал Корнилов и вошел вовнутрь.

– Какой ключ? – Степа просунул голову в дверь

– Ключ от замка, который я положил себе в карман – шепотом пояснил следователь.

Михаил медленно прошел до шкафов и тихо начал их открывать…

Кузьменко повернул за угол и услышал чуть ли не крик лейтенанта:

– Нашел, товарищ капитан!

Степа подбежал к Василькову, тот держал в руке ключ:

– Что ты нашел?

– Так вот же – ключ – на лице участкового заблестела улыбка.

Кузьменко взял ключ:

– Что ты лыбишься то? Нашел молодец

С ключом в руке, как с факелом на олимпиаде, Степа пошагал обратно в бытовку. Он вошел и увидел как Корнилов ковыряется в вещах рабочих:

– Я не знаю, как ты это делаешь, но вот – он протянул ему ключ

Корнилов достал замок и сунул ключ в него. Он подошел. Следователь убрал замок и ключ, обратно в пакет.

– А вот это повесьте на место – он достал из другого кармана такой же ключ и замок

Степа молча взял

– Да не хлопай ты глазами – скомандовал Корнилов – делай что говорю.

Степа тут же исчез из бытовки. Ключ повесили на то же место, прямо под порогом на гвоздик, где его и обнаружил Васильков.

Корнилов спрыгнул с маленького приступочка:

– Все закрывай и пошли отсюда.

Кузьменко молча, хотя и в полном стопоре, закрыл дверь бытовки на новый, хотя и в точности похожий замок.

Трое снова вернулись на тропинку.

– А если у них ключ еще есть, а этот запасной? – Теперь не выдержал Васильков – И замок не откроется?

– Тогда они достанут, тот самый запасной, который мы туда повесили и откроют. А с их ключом кто знает что случилось… – Корнилов спокойно ответил лейтенанту и уверенно шагал к брошенной почти в двух километрах от сюда -машине.

– Один вопрос, хотя их много – Степа пытался нагнать идущего впереди Корнилова – если ты знал, что есть ключ, зачем этот фокус с отмычкой?

– Просто хотел руки размять. Проверить, помнят ли еще былые годы – Михаил повернулся к Кузьменко и улыбнулся.

Степа в недоумении замотал головой:

– Ну ты точно какой то с "приветом". Я теперь даже не удивляюсь, почему тебя из Питера сослали в нашу глухомань.

Корнилов продолжая улыбаться игриво стукнул Степу по плечу:

–Зато красота то какая, посмотри!

– Красота – красотой, а что дальше то?

– Сейчас поедем к Зонбергу, пусть снимет отпечатки пальцев с замка…

Белый халат на теле Германа Матвеевича, делал его визуально еще объемней. Он его надевал редко и соответственно особо за ним не следил. Халат был мятым и с явными следами не первой свежести. Он встал из за компьютера и подошел к сидевшему в углу на стульчике Корнилову.

– Ну что я могу сказать…Отпечатки на замке совпадают с отпечатками бригадира шабашников и еще одного рабочего. А если конкретно то отпечатки принадлежат бригадиру Степаненко и рабочему Латкину. Следов Грушевича на замке нет. Но зато есть следы, которые принадлежат ни одному из рабочих.

Корнилов встрепенулся:

– В смысле?

– Есть следы оставленные кем то другим – спокойно пояснил Зонберг – и это сто процентов не оставшиеся рабочие Грушевич и Самохвалов. Их отпечатков на замке нет.

– Может быть мои? Это я снимал замок…

– Ваши отпечатки имеются в базе – продолжил эксперт – к тому же не ужели вы снимали замок без перчаток?

Корнилов обреченно ответил:

– В перчатках…

– Так что имейте ввиду, кто то прикасался к этому замку. И этот кто то, однозначно не из бригады лесорубов.

Корнилов сложил руки и прислонился к стене, к которой был приставлен стул:

– Если только, этот кто то не протер после себя замок. А потом в руки его брал только бригадир и второй рабочий. А Грушевич и Латкин к замку больше не прикасались, как вам такое?

Зонберг наморщил лоб:

– Ну с точки зрения следствия конечно, может быть и такое. Но с точки зрения здравой логики… – на секунду Герман Матвеевич задумался – Понимаешь навряд у рабочих кто то один отвечает за бытовку и за ключ. Тем более вы сами его обнаружили под вагончиком. Значит осмелюсь предположить – он в свободном доступе…

– Ну да, скорей всего – согласился Корнилов – И кто угодно из бригады мог взять и открыть замок. А что ключ?

Зонберг развел руками:

– К сожалению, на ключе только размытые отпечатки всех тех, кто его когда то держал в руках. Слишком маленькая поверхность, что бы определить.

– Ну да – снова закивал Михаил – Тем более последними его в руках держали Кузьменко и Васильков. Ну что же – Корнилов поднялся со стула и пожал эксперту руку – Спасибо и на том. Будем разбираться.

Корнилов вышел на улицу. Свежий сентябрьский воздух, освежил голову. Он глубоко втянул в себя осенние запахи и медлено пошел к машине. – " Интересно, кто же мог оставить отпечатки на замке, кроме членов бригады". Ответ напрашивался сам собой – тот кто в принципе мог подкинуть в бытовку нож. Корнилов решил пока отогнать эти мысли в сторону, ведь подозрения с Грушевича еще никто не снимал.

ГЛАВА 8

Михаил открыл глаза и несколько секунд не мог понять, где источник этого противного звука, так нагло выхватившего его из сна. Взгляд упал на тумбочку. Ну конечно…Телефон разрывался. Он медленно перевернулся на живот и правой рукой небрежно и очень нехотя взял телефон. " Ух ты…Какие люди! " – прикинул в уме Корнилов;

– Да, слушаю!

Такой родной и нежный голос Веры Лихницкой, был очень серьезным. Судя по всему желать доброе утро, она не будет:

– Надеюсь разбудила? – Съязвила Лихницкая

– Ну как ты могла… – Корнилов перевернулся обратно на спину и головой вмял подушку.

– Жаль, я очень на это рассчитывала…

– Не верю, на самом деле ты добрая… – Корнилов протер сонные глаза – Что то случилось?

– Как знать – спокойно ответила Вера – Установили личность вашей убитой. Ну так что случилось или нет?

Михаил утратил возможность шутить и откинул в сторону одеяло:

– Говори!

Лихницкая все в той же официальной манере продолжила:

– Сорокина Алла Сергеевна. Пятьдесят пятого года. Проживает в Санкт Петербурге на проспекте Большевиков. Несколько дней назад отправилась за грибами и с тех пор на связь не выходила. Заявление подал зять пропавшей.

– Зять?! – Корнилов почти крикнул в трубку – А почему зятек лишь спустя несколько дней забил тревогу? Такая пропажа.... Целая теще пропала. Так значит есть дочь?

– Есть – спокойно пояснила Лихницкая – Она на шестом месяце беременности. Именно поэтому с заявлением о пропаже, пришел именно зять.

Михаил встал с кровати и заходил по комнате в одних трусах:

– Милая моя, последняя просьба на сегодня....

Лихницкая недовольно вздохнула:

– Что опять? Я его уже отправила к вам на опознание.

– Это ты молодец… – Корнилов выдержал маленькую паузу – Но все же....

– Ну говори уже – не выдержала Вера

– Запроси биллинг этой Сорокиной!