Кладбище детских разбитых вещей

Кладбище детских разбитых вещей

Артём Игоревич Юганов

© Артём Игоревич Юганов, 2021

ISBN 978-5-0053-4316-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

P:р/01:00

Тридцать ночи по Москве —Я в опавшей нелиствеПредзамкнул сухие векиЯрко-серой синеве.На часах пришла пора:Горклым криком со двора,Раздвоеньем человекаНулекратное «ура».Тишина туда, где ты.Кокон моря без воды.Мановеньем-четвертьвекомГений вечной мерзлоты.

Не так, Всё

Сидя слегка, прижавшись в чём-то уголком к тетради,

С чувством клавишей на лице и на гарнирной пряди,

Между литром озона, стянутым вскрытыми в солнце глазами,

Но и не сам и не самый, и не за самыми небесами.

И не за матовыми словами сплавлялись во хороводы

Мотыльки или лампочки – мне плевать, я за звёздами в воду.

Он?

Был чистоплотным – всегда смывал за собой улыбки.

Верил в часы, похмелье и секунды между рекламами.

Часами стоял у плиты, решая, насколько хочет есть.

Рисовал на зеркале зверят и маленькие паровозики,

Внешний вид находился на грани вымирания.

Единственный телефонный номер

Начинался на восемь, а оканчивался

На неизвестно сколько километров дальше,

Чем она жила раньше.

Со скуки сходил в больницу – прописали суицид.

Говорил себе, что он маленький Будда,

Который танцует под луной на розовой травке,

Обвешанной колокольчиками в виде сердечек,

С лысыми одуванчиками.

Чистил зубы по утрам, вечерам, пятницам и воскресеньям,

Потом не чистил – вернул бабушке.

Когда брил кошку, заметил, что она уже испортилась.

Пропустил свидание из-за ядерной войны.

xxcH

Хотел бы жжением, истерией,

Хоть всем собой сквозь первейший лёд,

Сквозь омут памятнейших мистерий,

Но, знаешь, она живёт.

Я – это сезонное

Там, в подворотне под Ленинградом,С башкой, побритой наискосок,Закрашу окна губной помадой,Налью в бокалы собачий сок,Я научусь кричать так громко,Что мухи спрячутся по домам,На венах нитками и иголкойНашью две птички под стать словам,Я буду драться за шум прибоя,Я буду верить, что снег придёт,Я буду в прятки играть с собоюНа раздевание. Бог спасёт.

Снег растает

Кажется, всё-таки верю вам.

Я не дерево – я листок на дереве.

Я – только сейчас. Я не стою дорого.

Я – лишь свалка для археолога.

Я живу не собой и не парою.

Я – то новое, что через год забытое старое.

Когда мы летим, то уже не мы.

Снег растает после первой последней зимы.

Рождение пустоты

В тишине одинокого мира

Будут долго кусаться стены.

Где шаги, там и звуки забытого пира —

От угла до угла и до первой отмены.

В каждом шаге пустые клетки —

В каждом слове пустые звуки.

На лице из присохшей до боли салфетки

Сделан маленький самолётик скуки.

Реверсивная хроника событий

Тронь меня, и ты тронешь сухой ручей.

Он

Стал вместилищем гадких тварей,

Больше чьих-то. А я ничей.

Тронь, и ты тронешь сырой бетон,

Затонувший под сводами

Годами.

Некого

Забирать из-под той где листва осени —

За себя не просим,

Да и если бы склеить бы,

Но из осени никого.

Только вязкой мольбы только вязкие мольбы

Изредка.

Только правда – залог судьбы

Без ответа на почему.

Только бы – раз прошу, то и некому,

И что ради ли вязаного потолка,

По закатному выпачканного ли обоями,

И к чему бы?

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Генерирую осколки вакуума.Довожу созерцание до ума.Ставлю руки свои выше их ног.Тишиной превозмогаю звуки, которые богПозабыть помог.Нахожу ангедонию лучше обществаИ по запаху, и вообще,Ровно также ищу экспрессивные веществаВ бренной разности из вещейНа границе фрустрации и волшебства.

|02+HH|cHc4H

Идею льняных одеялОбуяло кошачье сердечко,Грызущее статус начал,Так похожих на вечность,На космос вчерашнейших зим,Начинавшихся словом «прости»Или раньше, чем в приторной робостиС тем или с ним.Настоятелью гипотоманииСтало громкое так блистательно,Что шептало, молилось нательно,Но при смерти от вымирания.

Угол

В комнате с видом на стекло

Каждое зеркало кажется слишком разбитым для праздника,

Стены пропитаны спреем от комаров и ещё чем-то очень похожим

На старый запёкшийся мёд.

В этой комнате

Мусоропровод забился – да, он был единственным выходом —

Многое здесь нарисовано пальцами ног от угла до угла и ночами,

В которых горели глаза.

В этой комнате

Пыльные лампы забыли, что свет – он лишь то, что даровано

Каждой из них

Для других,

Но пыль поравнялась с вместилищем рук, глаз и лёгких,

Давая забыть, что ты есть.

В этой комнате

Многие так никогда и не смогут узнать, что их нет,

Этих тряпочных стен, как и многих не стало

В той комнате с видом на стекло.

Граница пространства – воздух

Всё в порядке, на месте, в действии,Не колышется больше нормы.Словно камень, рука в приветствииЗамерла, чтоб давно знакома.Дрессированы складки личностиНа лице, на руках, походке.Огранённый кристалл обычностиВскользь рукою дрожащей водки.Бесконечность шагов пульсацииПо наезженному отрезку.Вправо – влево – прокрастинация.Жизнь, подвешенная на леску.Многоразовым днём окрещенный,Упокоенный, заменимый,С указателем для затрещины —