Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы

Надо отметить, что матросы справлялись не только с врагами революции, но и со своими союзниками. Так матросы арестовали в полном составе, требовавший заплатить жалование до выступления на фронт 1-й Советский полк имени В.И. Ленина. Арестованный полк в полном составе был отправлен морем в Крым с ярлыком «контрреволюционеров» и по пути подвергался разного рода издевательствам. Такой зашкаливающий радикализм быстро обострил отношения матросов с местными советскими властями и солдатами, противостояние с которыми едва не дошло до вооруженного столкновения.

Пользуясь ситуацией, опять подняли голову националисты на крейсере «Память Меркурия». Команда крейсера приняла резолюцию о предательстве большевиком П.И. Кондренко дела революции и необходимости его ареста. В ответ на это А.Г. Железняков добился, чтобы ненадежный «Память Меркурия» отозвали из Одессы в Севастополь.

Что касается диктатора Одессы М.А. Муравьева, то он решает улучить ситуацию в городе расстрелами и затоплением барж с арестованными офицерами и буржуями. Расстрелы последовали, но до барж, слава Богу, дело так и не дошло. Впоследствии историки подсчитали, что за двадцать два дня диктатуры М.А. Муравьева только революционными матросами было расстреляно около пятисот одесситов.

Для успешной борьбы с румынами требовались деньги, и М.А. Муравьев обращается к Одесской городской Думе и местной буржуазии с речью, в которой требует, в трехдневный срок, предоставить ему 10 миллионов рублей на оборону: «Черноморский флот мною сосредоточен, и я вам говорю, что от ваших дворцов ничего не останется, если вы не придете мне на помощь! взывал к буржуям Муравьев. – С камнем на шее я утоплю Вас в воде и отдам семьи ваши на растерзание. Я знаю, что в ваших сундуках есть деньги. Я люблю начинать мирно… Дайте немного денег, будете с нами вместе… Я знаю этот город. Деньги есть. К сожалению, во многих городах находятся самозванцы-большевики, которые грабят, но я имею достаточно сил уничтожить их».

В середине февраля 1918 года румынские войска подошли к Бендерам, создав реальную угрозу для Одессы. На отдельных участках румынские войска переправились на левый берег Днестра. 20 февраля войска М.А. Муравьева начали наступление против румынских частей, оккупировавших Молдавию. Главный удар наносился в районе Бендер. За шесть дней боев Муравьев разгромил войска противника у Рыбницы и Слободзеи, сорвав попытки румын закрепиться в Приднестровье. Решающую роль в этой победе сыграли революционные матросские отряды, отличавшиеся храбростью и сплоченностью. Разгром у Рыбницы показал неспособность румынской армии к наступательным операциям. Однако к Одессе уже подходили австро-венгерские войска и войска Центральной Рады. 21–22 февраля в Одессе начались массовые погромы магазинов и винных складов. На «Алмазе» после обсуждения доклада П.И. Кондренко представители судовых комитетов приняли постановление: «Все вино, находящееся в Одессе, уничтожить на местах. Спирт же, необходимый для медицинских и технических надобностей, свезти в одно место по указанию Совета народных комиссаров г. Одессы и поставить усиленный караул». Но одно дело декларировать, а другой исполнить. В реальности, все происходило, как и ране в Петрограде, посланные разгонять погромщиков, сами напивались и начинали буйствовать.

Демонстрация анархистов

Чтобы навести порядок в городе, 24 февраля М.А. Муравьев объявил Одессу на военном положении и приказал уничтожить все винные склады. Однако исполком Совета рабочих депутатов, по инициативе меньшевиков, решил осадное положение не вводить, поскольку оно не принесет ожидаемых результатов. На фронте войска Муравьева начали терпеть поражение и, в конце концов, бросив позиции, устремились грабить Одессу. Хаос в Одессе сопровождался жесточайшим «красным» террором. Революционные матросы призывали «перерезать буржуев и разнести в прах город». Демонстрацию одесситов, М.А. Муравьев разогнал пулеметным огнем. 25 февраля Совнарком назначил А.Г. Железнякова командующим морскими силами, действовавшими против румынских войск. Для руководства партии большевиков появление на юге Железнякова было даже выгодно. Пусть лучше борется с контрреволюционерами там, чем мутит воду в столице! Что касается самого А.Г. Железнякова, то это назначение означало для него фактическое прощение за все предыдущие прегрешения перед властью. Штаб Железнякова разместился на «Алмазе». Впрочем, назначен Железняков был заведомо на «расстрельную должность», т. к. спасти Одессу было уже невозможно. 1 марта в Одессе начался стихийный солдатский мятеж, сопровождаемый погромом уцелевших винных складов и магазинов. В городе творилась настоящая вакханалия. Все дрались против всех. Верные Муравьеву части, восставшие солдаты, вышедшие из подполья офицерские дружины, революционные матросы и бандиты.

Если известие о заключении Советской Россией Брестского мира с немцами было встречено Одессой равнодушно. Одесситам было уже не до того. Зато матросы, с находившихся в Одессе кораблей и судов, были Брестским миром сильно возмущены. На ряде судов Транспортной флотилии были тут же приняты резолюции против заключения мира. Команды требовали объявить гражданскую войну австро-германским оккупантам, хотя в реальности под Одессой эта война уже шла полным ходом.

Для обсуждения сложившейся военной обстановки 5 марта в Одесском порту собирались представители моряков всех военных кораблей. По заданию Совнаркома в Одессу срочно выехал из Севастополя почти весь руководящий состав Центрофлота, во главе с его новым председателем матросом- анархистом Е. Шелестуном. На судах флотилии были проведены собрания команд. Большевики приложили максимум усилий, доказывая матросам необходимость соблюдения кораблями Черноморского флота условий Брестского мира. Но особого успеха в своей агитации не имели. О каком мире можно было говорить, когда австрийские пушки уже гремели под самой Одессой!

К 6 марта части Центральной Рады заняли Балту и Кодыму, а австрийские войска поселок Бирзула, оборону которой держали матросы, во главе с А.Г. Железняковым. По этой причине этот матросский отряд именовали «Железным». В Железном отряде начал свою феерическую карьеру несостоявшийся студент и впоследствии знаменитый эсер-террорист и чекист Я.Г. Блюмкин.

Причем, вскоре за свое непродолжительное левоэсеровское прошлое и за громкие революционные речи его избрали в начальники. Вместе с отрядом в составе Одесской (3-й) армии он впоследствии отступил в Феодосию и пройдет весь путь поражения советских войск на юге Украины и в Крыму. После расформирования в середине мая 3-й армии, в которой Я.Г. Блюмкин вырос до должности исполняющего обязанности начальника штаба армии, ЦК левых эсеров и направил Я.Г. Блюмкина в ВЧК. Имея такую предысторию своего появления в столице, Я.Г. Блюмкин не мог глубоко не проникнуться негативными настроениями черноморцев по отношению к Брестскому миру. Отсюда и последующая большая дружба с матросами-анархистами, а также организация убийства германского посла В. Мирбаха… 6 марта 1918 года на «Алмазе» состоялось совещание всех комиссаров Одессы с участием председателей судовых комитетов. Обсуждался вопрос о порядке эвакуации военных и торговых судов. Некоторые восприняли эвакуацию как сдачу Одессы без боя. Поэтому многие матросы с «Ростислава», «Синопа» и других кораблей решили сойти с оружием в руках на берег.

Утром 7 марта моряки «Алмаза», «Синопа» и «Ростислава» встретились с бойцами некоторых воинских частей, сформированных в Одессе в феврале 1918 года, и договорились о совместном выступлении против австро- германских оккупантов. В опубликованном сообщении говорилось: «Объединенное заседание военных моряков, 1-го Советского драгунского полка и 1-го Ленинского батальона вынесло резолюцию защищать революционные завоевания до последнего солдата и призывает трудовое население на помощь».

Фактически же на фронт для борьбы с австрийцами отправился лишь один отряд, да и то не из местных, а прибывший из Севастополя, под командованием мичмана В. Лященко и штурмана дальнего плавания К. Зедина. Отряд был неплохо вооружен и имел артиллерийскую батарею. Часть матросов, попав в Одессу, сразу же предалась там пьянству и грабежам, но большинство все же удалось довести до фронта. В районе станции Слободка отряд севастопольских матросов принял бой с объединенной группировкой немцев и гайдамаков. Дело дошло до рукопашной. Погиб мичман В. Лященко. В результате боя почти весь отряд был уничтожен. Спастись удалось лишь 16 матросам во главе с К. Зединым.

Но были и примеры другого рода. Так на фронт был отправлен, частично укомплектованный матросами, Одесский отряд террористов. В первом же бою в отряде было ранено 28 человек. После этого «террористы» самовольно бросили позиции, посчитав свою задачу выполненной и, нисколько не смущаясь, во всеуслышание заявили в одесской печати о своих подвигах: «Остатки 2-го Одесского отряда террористов, доблестно исполнившие свой долг перед революцией и родиной, прибыли в г. Одессу для отдыха и пополнения…» При этом анархистов нисколько не заботило, что оголенный ими участок фронта необходимо было каким-то образом защитить. Им было совершенно безразлично, есть ли в городе лазареты, хватает ли медикаментов. В ультимативной форме одесские анархисты потребовали, чтобы раненые бойцы отряда были «приняты беспрепятственно во все лазареты, куда они направятся по своему усмотрению».

Вскоре после этого М.А. Муравьев отдал приказ верным ему частям покинуть Одессы. Стоящим на одесском рейде кораблям он отдал приказ об… уничтожении города: «…вступить в бой и открыть огонь по городу и его буржуазным кварталам». К счастью, матросы этого дикого приказа не выполнили. 12 марта на корабли перешли сотрудники советских учреждений и сочувствующие советской власти. В тот же день войска Муравьева в панике устремились на Николаев.

В ночь на 14 марта все военные корабли и суда Транспортной флотилии покинули Одесский рейд, взяв курс на Севастополь и другие порты Крыма. Последним 15 марта 1918 года покинул Одессу крейсер «Алмаз. Первое пришествие советской власти в Одессу стало достоянием истории.

Военно-морской историк М.А. Елизаров пишет: «Офицерские жертвы в Одессе объяснялись в основном накаленностью обстановки из-за начавшейся с января 1918 г. войны с Румынией и «белогвардейским мятежом» командующего Румынским фронтом генерала Д.Г. Щербачева. В данной войне помимо прочих причин свою роль сыграло стремление матросов (с середины января под руководством прибывшего А.Г. Железнякова) экспортировать революцию в Румынию, а в мятеже Д.Г. Щербачева – нежелание повторить судьбу Н.Н. Духонина и убийство прибывшего на фронт из Ставки в качестве правительственного комиссара С. Рошаля, происшедшее при невыясненных обстоятельствах. М.А. Муравьев с матросами стремились в тылу фронта, в Одессе, левоэкстремистскими диктаторскими методами навести «порядок». Расстрелы офицеров, не признававших советскую власть, играли здесь также роль средства запугивания солдат, не желавших выступать на фронт. Как свидетельствовал шофер М.А. Муравьева, он с ним на фронт выезжал редко, а чаще всего они ездили в Румчерод, «в Воронцовский дворец, где проходили заседания матросов и на судно «Алмаз». На крейсере «Алмаз» находилось руководство моряков и революционный трибунал, судивший офицеров (содержащихся, главным образом, на линейном корабле «Синоп»). Есть свидетельства, что его расстрельные приговоры там же и исполнялись. Но такие меры только дезорганизовывали обстановку, также как имевшие здесь место репрессии по отношению к солдатам. В частности, это выразилось в аресте матросами требовавшего заплатить жалование до выступления на фронт 1-го Советского полка имени В.И. Ленина. Полк был отправлен морем в Крым с ярлыком «контрреволюционеров» и по пути подвергался разного рода издевательствам. Всё это обостряло отношения матросов с местными советскими властями и солдатами, противостояние с которыми едва не дошло до вооруженного столкновения. Общее число жертв «муравьевского террора» в Одессе февраля-марта 1918 г. оценивается до 2 тыс. человек, в том числе офицеров – около 400 человек».

В результате всех расправ, местное население достаточно лояльно отнеслось к наступлению немцев, что, в конечном итоге, и позволило им легко взять Одессу и другие причерноморские города. В значительной степени именно из- за ультрареволюционной советизации Украины Рада переориентировалась с Антанты на немцев, что имело огромные политические последствия для усиления агрессивности немцев по отношению к Советской России.

* * *

19 марта «Одесские новости» объявили, что военно-морской суд приступает к исследованию морского дна для извлечения оттуда трупов «зверски убитых матросами различных лиц». А 20 марта эта же газета вынуждена была признать, что водолазы, обойдя дно на местах стоянки «Алмаза» и «Синопа», не обнаружили ни одного трупа. Впрочем, это нисколько не помешало и дальше распространять слухи о том, что во время массовых казней на «Алмазе». Людей топили в море, предварительно обвязывая якорными цепями, а других заживо сжигали в корабельных топках. Эти слухи и сегодня время от времени встречаются в СМИ.

Вряд ли в реальности казнимых, обвешивали якорными цепями. Колосник или чушку какую-то еще можно представить, но цепями!? Так никаких цепей не напасешься! Вряд ли их массово выбрасывали за борт, ведь «Алмаз» стоял не на внешнем рейде, а в гавани порта, т. ч. сброс тел был бы прекрасно виден, как с берега, так и с соседних судов, да и трупы уже через пару дней были бы уже под берегом. Кому это надо? Ну, а сжигать трупы в корабельных топках значит навсегда загубить эти топки. Скорее всего, казнили все же в большинстве случаев не на «Алмазе», а на берегу, где-нибудь за городом. Так поступали впоследствии и красные, и белые.

В связи с этим крайне любопытна докладная на имя командующего Черноморским флотом командира посыльного судна «Алмаз» 14 сентября 1919 года капитана 2 ранга Б. Андросова Сама докладная была написана, в связи с распоряжением генерал-лейтенанта А.И. Деникина о переименовании «Алмаза», ввиду его плохой репутации и разговорах о, якобы, происходивших на нем массовых убийствах за время его стоянки в Одессе в сентябре 1917 марте 1918 года.

Б. Андросов писал: «В Одессе «Алмаз» встал у корня Платоновского мола на лучшем месте в гавани и ближе всего к городу, на нем разместился штаб Транспортной Флотилии Черного моря, имелось несколько телефонов с городом. До конца октября на корабле соблюдалась дисциплина, а затем потихоньку становилось хуже, и с переизбранием в январе судового комитета, который возглавил писарь Черников, команда стала вести себя, в большей части, безобразно, так как в ней остались в основном матросы 1916 и 1917 годов призыва. Правда, командира они все-таки слушали. В январе на «Алмаз» доставили двух арестованных: Делопроизводителя Транспортной Флотилии Сливинского и старшего механика миноносца «Звонкий» штабс-капитана по Адмиралтейству Орлова. Сливинский был в Трибунале приговорен к денежному штрафу и выпущен, а Орлов был убит двумя матросами «Звонкого» по пути в трибунал недалеко от «Алмаза»… Во время этой войны на «Алмаз», из-за его близости к городу, арестованных тащили все, кому не лень и всяких, в общей сложности 33 человека, но никто из них убит не был… Но именно после боев и пошли гулять страшные слухи об «Алмазе». После этого команда решила больше арестованных не принимать. Уже в период немцев водолазами в других частях порта, но не на месте стоянки «Алмаза» было найдено 5 трупов убитых и брошенных в море: вблизи места стоянки «Синопа» у Карантинного мола был найден убитый командой его старший механик капитан 1 ранга Пономарев; в том же районе еще три трупа (генерала Томашевича, доктора Соколовского и еще одного лица) убитых по пути на «Синоп» по инициативе члена Союза Моряков и речников Реева и близ заградителя «Дунай» в Угольной гавани бывшего то ли начальника, то ли помощника начальника Сыскного отделения…»

Примечательно, что вице-адмирал Д.В. Ненюков, прочитав докладную записку, написал, что начальству все, изложенное Андросовым, хорошо известно, но пока идет борьба с большевиками, громкая реабилитация корабля не ко времени. Что тут сказать? Только то, что информационная война существовала всегда. Впрочем, название кораблю все же решили не менять. Однако еще в 30-е годы в Одессе пугали детей, что вот придут матросы с «Алмаза» и накажут за плохое поведение…

Историк военно-морского флота М.А. Елизаров отмечает: «Офицерские жертвы в Одессе объяснялись в основном накаленностью обстановки из-за начавшейся с января 1918 года войны с Румынией и «белогвардейским мятежом» командующего Румынским фронтом генерала Д.Г. Щербачева. В данной войне помимо прочих причин свою роль сыграло стремление матросов (с середины января под руководством прибывшего А.Г. Железнякова) экспортировать революцию в Румынию, а в мятеже Д.Г. Щербачева – нежелание повторить судьбу Н.Н. Духонина и убийство прибывшего на фронт из Ставки в качестве правительственного комиссара С. Рошаля, происшедшее при невыясненных обстоятельствах. М.А. Муравьев с матросами стремились в тылу фронта, в Одессе, левоэкстремистскими диктаторскими методами навести «порядок». Расстрелы офицеров, не признававших советскую власть, играли здесь также роль средства запугивания солдат, не желавших выступать на фронт. Как свидетельствовал шофер М.А. Муравьева, он с ним на фронт выезжал редко, а чаще всего они ездили в Румчерод, «в Воронцовский дворец, где проходили заседания матросов и на судно «Алмаз». На крейсере «Алмаз» находилось руководство моряков и революционный трибунал, судивший офицеров (содержащихся, главным образом, на линейном корабле «Синоп»). Есть свидетельства, что его расстрельные приговоры там же и исполнялись. Но такие меры только дезорганизовывали обстановку, также как имевшие здесь место репрессии по отношению к солдатам. В частности, это выразилось в аресте матросами требовавшего заплатить жалование до выступления на фронт 1-го Советского полка имени В.И. Ленина. Полк был отправлен морем в Крым с ярлыком «контрреволюционеров» и по пути подвергался разного рода издевательствам. Все это обостряло отношения матросов с местными советскими властями и солдатами, противостояние с которыми едва не дошло до вооружённого столкновения. Общее число жертв «муравьевского террора» в Одессе февраля-марта 1918 года оценивается до двух тысяч человек, в том числе офицеров – около 400 человек. В результате, местное население относилось всё лояльнее к наступлению немцев, что позволило им легко взять Одессу и другие причерноморские города. В значительной степени из-за ультрареволюционной советизации Украины Рада переориентировалась с Антанты на немцев, что имело огромные политические последствия для усиления агрессивности немцев по отношению к РСФСР».

Что касается самого М.А. Муравьева, то 1 апреля 1918 года, бросив свои войска, он с небольшим матросским отрядом прибыл в Москву, где его попытались отдать под суд. В те дни чекист-эсер А.И. Эрдман писал Ф.Э. Дзержинскому: «Нелегкая задача была собрать высших комиссаров и при этом с Вами во главе как председателем ВЧК и добиться постановления об аресте Вам преданного Главковерха и разоружении его диких отрядов из матросов. За ним ведь шли все матросы Балтийского флота. Ведь эта свора с Муравьевым во главе и вырезала в Киеве и Одессе 10000 офицеров. Не говоря о свержении Керенского». Масштабы матросского экстремизма отражены в данном свидетельстве, конечно, образно и преувеличено, но суть творимого Муравьевым и его матросами беззакония А.И. Эрдман передал предельно точно.

Глава вторая

«Железный поток» 1918 года

Именно так назвал свой знаменитый роман писатель Александр Серафимович, и, хотя его роман был посвящен локальному эпизоду Гражданской войны – походу Таманской армии в августе-сентябре 1918 года на соединение с главными силами красных на Северном Кавказе, само понятие «поток» стало нарицательным в отношении перемещения революционных масс в ходе Гражданской войны.

В силу негативных военных и политических обстоятельств весной 1918 года, сконцентрированная на юге России революционная масса, под нажимом германских и австрийских войск, начала постепенно смещаться на юго-восток. Это массовый революционный исход ряд историков образно назвал «Украинским потоком». Вскоре этот «поток» отступающих революционных войск и беженцев захлестнул Северный Кавказ, после чего достиг Поволжья, постепенно дробясь на все более локальные ответвления. При этом, говоря о самом понятии «поток», мы имеем в виду, прежде всего, его матросскую составляющую, которая была в этом движении, как основной по числу участников, так и определяющей по своему влиянию и главенству.

Что же касается «Железного потока» Таманской армии, то он, безусловно, являлся составной частью масштабного перемещения революционно настроенных человеческих масс, во главе с матросами, на юге России.

* * *

Весной и летом 1918 года, когда наиболее критическая обстановка сложилась на Южном фронте, поэтому туда было направлено значительное число матросских вооруженных формирований. Кроме этого, начиная с весны 1918 года, многие матросские отряды отправлялись на юг и самостоятельно, видя в этом свою особую революционную миссию. Врагов на Юге у революции действительно хватало. Именно на Украине энергичней всего продвигались вперед германские и австрийские войска, переиначивая на свой лад установленные Брестским миром границы, там же старались не упустить своего и румыны. Именно на юг пробирались офицеры, чтобы создать Добровольческую белую армию, именно на юге было готово подняться против Советской власти и казачество.

Добровольческие офицерские отряды нередко вступали в бои с матросами, причем обладая большим опытом и военными знаниями, в большинстве своем удачно. Примером тому служит столкновение матросов анархиста А.В. Макроусова с отрядом полковника М.Г. Дроздовского в Бердянске. Советская власть в Бердянске утвердилась декабре 1917 года, с помощью, прибывшей из Севастополя сотни матросов. Из местных Советов были изгнаны все меньшевики. В отместку, последние развернули активную деятельность в местном запасном полку и «Обществе инвалидов». Вскоре Совет Бердянска разоружил запасной полк и арестовал офицеров. Однако едва матросы вернулись в Севастополь, ситуация в Бердянске изменилась. Офицеры были отпущены и снова вернулись в полк, который сразу же выступил против городского Совета. Солдат поддержало и «Общество инвалидов». Напряженность усиливала и начавшаяся, в связи с приближением немцев, эвакуация промышленного оборудования. Понимая, что власть уходит из рук, члены бердянского Совета запросили Севастополь о помощи и туда снова были направлены матросы. Пока они добирались, офицеры и меньшевики предприняли попытку переворота. Подогретая выступлениями меньшевиков о том, что большевики не собираются платить рабочим эвакуируемых предприятий зарплату, толпа ворвалась в здание городской управы и арестовала представителей Совета Бердянска. Буквально через несколько дней в Бердянск пришли десантные суда типа «Эльпидифор» и транспорты с матросами под командой анархиста А.В. Макроусова. Те требовали освобождения арестованных членов Совета, а для сговорчивости угрожали обстрелом города. Начались переговоры, которые были проведены на борту транспорта «Садко». Меньшевики обещали освободить арестованных, однако этого не сделали. В отместку десантные суда обстреляли Бердянск, после чего была сделана попытка высадить десант. Однако десант был легко отбит проходившим через город на Дон отрядом офицеров полковника М.Г. Дроздовского. После этого, покинув Бердянск, суда с матросами ушли в Ейск. Что касается плененных членов большевистского Совета Бердянска, то 24 апреля 1918 года дроздовцы их расстреляли, после чего продолжили свой марш на Дон. 27 апреля Бердянск был занят немцами.

После того как выяснилась невозможность Черноморского флота в одиночку подавить «калединскую контрреволюцию» на Дону, начиная с января 1918 года, Совнарком начал наращивать в Харькове войска Южного направления во главе с В.А. Антоновым-Овсеенко. Главной задачей В.А. Антонов- Овсеенко являлась скорейшая советизации Украины. Но тревожная концентрация офицеров-добровольцев на Дону, заставила изменить планы. Основные силы красных двинулись к Ростову и Новочеркасску. При этом они состояли из разношерстных частей старой армии, красногвардейцев и матросов, как Черноморского, так и Балтийского флотов. Так, в ударной колонне Ю.В. Саблина главной силой считался отряд во главе с лидером черноморских анархистов А.В. Мокроусовым. В скором времени туда же вошел отряд кронштадтцев, под командованием предводителя кронштадтских левых эсеров матроса К.М. Каллиса и вождя кронштадтских анархистов Х.З. Ярчука. В другой колонне под командованием Р.Ф. Сиверса на таганрогско-ростовском направлении, действовал матросский отряд Касасимова и другие. Формированием дополнительных матросских отрядов на азовском побережье занимался, посланный В.А. Антоновым-Овсеенко в Мариуполь матрос Н. Мазев. Там же находился бронепоезд балтийских и черноморских моряков под командованием матроса-балтийца Н. Годлевского.