Четыре Сына. Дорога в вечность

Боль взорвалась по всему лицу. Тьма затопила глаза. Только это оказалось далеко не финалом. Левое плечо, что еще не до конца зажило после нападения рвачей, будто прошила огненная змея. Люхтерстейн заорал, пытаясь обхватить его здоровой правой рукой. Удар в грудь, не позволил ему это сделать, выбив из легких воздух. Мерод потерялся в пространстве, не понимая, где он и кто он. Были лишь муки страдающего тела. Вновь глухой удар в горло, и давление, уносящее в темноту.

Сознание возвращалось неохотно. И первое, что пришло – боль. Сильнее всего в левом плече. Люхтерсейн протяжно застонал. Попытался пошевелить руками, но не смог. Открыть глаза оказалось настоящим подвигом. Череп, будто орех с неподдающейся твердой скорлупой, долбили молотами по кругу. Мерод посмотрел на свое туловище и понял, что связан. Первое, что он сделал, толкнул Силу из Источника, пытаясь сжечь тяжи. Безрезультатно. Толстая веревка лишь сверкнула рубиновым светом и вновь превратилась в обыкновенные путы. Заговоренная.

Герцог поднял испуганный взгляд и сразу наткнулся на сидящего на темном камне квихельма. Он с ленцой разглядывал избитого мага перед собой.

– Вот теперь поговорим, колдун, – растягивая слова, спокойно произнес палач Оркуса. – Ты прихвостень фостэйнского ублюдка, что держал нас в своем подземелье. Назови хоть одну причину, почему я не должен тебя убивать.

Мерод громко сглотнул. Квихельмы с молодых ногтей обучались убивать магов. Сейчас он воочию наблюдал сей незаурядный талант. Вопрос только в том, почему маг всё еще жив, коль у палача такая прекрасная память?

– Айдан не знает, что я здесь, – прохрипел герцог, продирая болью горло.

– Ну, конечно, – криво изломал квихельм свои тонкие губы в ухмылку. – Вторая попытка. Она будет последней.

– Это правда. Я сам не понимаю, что здесь делаю. Много лет назад, мне приснился странный сон. В нем был старец, что рассказывал невероятные вещи. Я был пацаном и не поверил тогда. Потом и вовсе забыл. Он рассказывал про Светлое дитя, и про то, что мир скоро содрогнется. Светлое дитя! Откуда бы ему взяться на Эве? Но ты сам знаешь, что такое дитя существует. Твоя подруга и есть та самая Светлая. Как только Айдан поймал вас, в моей памяти что-то всколыхнулось. Вот только вновь быстро забылось. Мне казалось, что не было никакого сна, настолько это было давно. Реальность обрушилась на меня неожиданно. Старец говорил, что я окажусь на Востоке, там, где Тьма уничтожит город. Фархары напали на Эссор, сравняв его с землей. Но старик сказал мне еще кое-что. Он сказал, что перед самым пришествием, я снова увижу Светлое дитя под защитой квихельма. Твоей защитой. И я должен был поставить на тебя поисковой маяк, чтобы позже отыскать, когда ко мне придет человек, который говорил с вечностью.

Совсем недавно меня, действительно, нашел один из ваших. И он произнес ровно те слова, что двадцать лет назад говорил Старец. Поэтому я здесь. Моя задача помочь некому Харготу и каким-то образом передать часть Скипетра Власти. Для этого я должен освободить тебя от Братства, сила которого заключена в серебряной серьге.

Герцог замолчал. Голова кружилась до дурноты. Силы словно вытекали из него вместе с кровью из раненного плеча. Внимательно выслушав, квихельм продолжал рассматривать мага всё с тем же бесстрастным выражением на лице.

– Почему я должен тебе верить? – с ленцой поинтересовался он.

– Не знаю. Я не знаю, как доказать правдивость своих слов, так как сам до сих пор в них сомневаюсь. У меня нет никакой части Скипетра Власти, и как передать ее Харготу (да и существует ли этот Харгот вообще?), не имею ни малейшего представления. Я всегда думал, что квихельмов нельзя освободить от Братства. И не понимаю, при чем тут ваши серьги. Одно знаю, мир на грани катастрофы. Фархары выжгут нас всех. И если мои сегодняшние действия хоть как-то способны помочь людям, я сделаю всё, что в моих силах.

Квихельм ничего не ответил. Он медленно поднялся, зашел Мероду за спину и начал развязывать путы. Когда веревка перестала впиваться в измученное тело, маг облегченно вздохнул.

– Уходи, колдун, – равнодушно бросил палач, сворачивая кольцами канат.

– Как тебя освободить от Братства? – тяжело поднимаясь, спросил герцог, переживая, что все его страдания были напрасны, и он так и не исполнит свой долг.

Квихельм сонным взглядом посмотрел на мага. Подумав, он вальяжно откинул голову, разминая шею, словно она у него страшно затекла, после чего наклонился и поднял кинжал, валяющийся на темном камне.

– Говоришь, сила Братства в серьге? – с интересом разглядывал он нож, будто первый раз его увидел.

– Не знаю. Так сказал Старец, – настороженно ответил Мерод, напрягшись.

То, что последовало дальше, повергло Люхтерстейна в ужас. С тем же равнодушным выражением на лице, квихельм двумя пальцами схватился за серебряную серьгу и легким движением отрезал себе мочку уха. Алая кровь брызнула ему на плечо, тонкими струйками сбегая по вздувшимся мышцам руки и широкой груди.

– Вероятно, теперь я свободен, – усмехнулся он, видя ошарашенное лицо Мерода. – Свою задачу ты выполнил, колдун. Уходи.

Задерживаться герцог не стал. Развернувшись, он поспешил в сторону Хоса. Ему нужно было добраться до лекаря, а после сесть на корабль и вернуться в Аяш. Взбираясь по камням, Мерод не удержался и глянул через плечо на квихельма. Палач наблюдал за ним, продолжая неприятно ухмыляться. С его уха уже значительно медленнее капала кровь, врезаясь в твердое плечо и разлетаясь крохотными брызгами.

«Больной. Нельзя было что ли просто вынуть серьгу?».

Глава 9

Маски

Море Оркуса

3043 г.

Люди часто говорят, что словами можно больно ранить. А то и убить. Так ли это? Да, слово в умелых устах становится очень грозным оружием. Порой одна лишь фраза способна развязать войну. Слово – это звук, воспринятый и понятый. Человек говорит и вполне конкретно доносит свою мысль или чувство. Гнев, отвращение, любовь, счастье, неприязнь. Да что угодно! Вот только по-настоящему больно ранит и способно убить – молчание. Тишина, когда ты молишь о словах. Даже самых жестоких. Слова можно пережить. Молчание будет жечь огнем неизвестности до конца, пока ты дышишь и помнишь.

Корабль Тайхара плыл уже полторы седмицы. Оказывается, Энира, и правда, очень устала. Первые три дня, пока они плыли в водах фархаров, она спала практически беспробудным сном, просыпаясь лишь, чтобы удовлетворить свои естественные потребности или от редких, но очень настойчивых ласк Берхана (жизнь научила их, что каждый поцелуй может стать последним).

К ее величайшему сожалению, она проспала проход через Великую Границу. Однако Селир заботливо запечатлел всё на кристалл Эрорра. На записи, Граница выглядела именно так, как Эни помнила ее во Взоре Армосантора – белоснежная стена со столбами Тьмы, пронзающими недосягаемое небо. Испытывая нечто очень похожее на преклонение, Энира со священным восторгом смотрела, как Тайхар выжигает одну из черных колонн, открывая им проход в воды людей.

Проснувшись на четвертые сутки, лира поняла, что, наконец-таки, отдохнула. Былые тревоги с новой силой захватили ее. Но пока она занимала выжидательную позицию. Берхан же никакой гениальной идеи по спасению мира не озвучил, ограничившись лишь информацией, что ему нужна его магия в полной мере. Для этого необходимо, чтобы Энира его исцеляла. Чем, собственно, она с удовольствием занималась. За седмицу ей удалось избавиться от камня на руке, до середины плеча, и убрать последствия, после Хасара – вздувшиеся красные вены, ползущие по груди султана. Они являлись предвестником неминуемого разрушения его тела, способного произойти в любой момент.

Естественно, Тайхару не удалось уйти от разговора, что произошло в столице его султаната, и как смог он убить почти восемь сотен Темных. Зачем ему вообще Скипетр с таким-то уровнем Силы? Всё оказалось значительно сложнее. Убила восемь сотен фархаров защита дворца Дарсана, что Берхан выстраивал не один год. Он использовал ее, как бомбу, но даже активация этой бомбы, привела к новым дефектам на его теле. К сожалению, погибли не только фархи. Большинство жителей Хасара не смогли избежать той же участи. К счастью, была и хорошая новость. Обитатели Дарсана выжили все до единого, так как взорвавшаяся защита разлетелась вовне.

Как-то Энира осторожно пыталась узнать, что Тайхар планирует делать. Он сказал, что сейчас они направляются в Чозови, там у него была назначена встреча с грагелем. Задача Светлой – избавить его от живого камня. Тогда лира с тревогой поинтересовалась, понимает ли он, что даже если ему вернуть всю магическую мощь, победить Шикобу, владеющего Скипетром – невозможно. Тайхар понимал. У него был какой-то план, покрытый мраком. И конечно же, своим таинственным планом, Берхан пока не спешил делиться. Из чего Энира сделал вывод, что султан его не раскрывает, потому что он либо ужасен, либо вовсе отсутствует. Поэтому она начала потихоньку обдумывать, как можно убедить Тайхара пойти на контакт с Ардалом. Добровольный вариант отпадал сразу. Обманом? Каким? Берхан не дурак. Угрозой и шантажом? Ни в том, ни в другом Энира не была сильна. Собственно, она даже плохо представляла, как это делается, тем более в случае с Тайхаром.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.