Отрок

– Как ты мог попросить?!

Я тогда не понял, в чем заключался мой проступок, но в меня, в мое подсознание навсегда встроился мамин императив.

Никогда ни у кого ничего не проси!

Этому императиву я подчинялся и не мог его ослушаться всю последующую жизнь. Это был блок, выставленный на уровне подсознания, который мне так и не удалось преодолеть, хотя я и пытался.

Надо признаться, что иногда это приносило какую-то пользу.

Где-то в 1959-м или 1960-м году, гуляя с друзьями по ВСХВ (а может быть уже и ВДНХ), мы зашли в павильон, в котором находилась иностранная делегация. В основном в ней были женщины. Увидев детей, а кроме нашей компании в павильоне было еще несколько детских групп, они стали раздавать мелкие сувениры. Дети тут же обступили делегацию и наперебой стали просить подарки. Я также стоял среди них, но физически не мог заставить себя попросить. Блок, установленный мамой в три года, был непреодолим. Я смотрел на этих добрых женщин и молчал. Наверное, мои глаза выражали и мое желание, и страдание от невозможности его высказать. Одна из женщин раздвинула кучку ребят, обступивших ее, и сделала несколько шагов ко мне, протягивая коробку из-под конфет, и что-то сказала переводчице.

– Ты, наверное, собираешь марки. Госпожа дарит тебе большой набор марок со всего мира, – перевела та.

Видно было, что она была бы не прочь получить этот набор для своего сына, так как ее голос не источал доброты. От себя она строго добавила:

– Ты же поделишься со своими друзьями?

Я охотно закивал и показал на двоих друзей со своего двора, чтобы лишить иллюзий остальных ребят, окруживших делегацию.

Я действительно поделился с ними. Мы сделали это честно, по справедливости, но самым бездарным и глупым образом. На самом деле я не собирал марки, не знал правил филателии, впрочем, как и мои друзья, не понимал, что такое «серия» или «блок», поэтому принцип дележа был простой – по количеству. И если в серии было шесть марок, то каждому по две. У настоящего филателиста от такого дележа случился бы обморок.

А марки там были, помнится, замечательные. Очень красивые! Особенно марки колоний, которых в то время на земном шаре было очень много. Почему-то именно у колоний были большие разноцветные марки с экзотическими растениями и животными на них. А как хороша была бельгийская серия с «Атомиумом», которую мы разбили, как и все остальные!

Что поделать! Дети… А дети глупы по определению, просто потому что они – дети. Некоторым эту глупость удается сохранить до преклонного возраста.

Был еще один похожий эпизод. В 1961 году в пионерский лагерь «Космос» от института «Гипромез», в котором работал мой отец и потому я отдыхал в этом лагере каждое лето, приехала иностранная делегация. В этот раз из Финляндии. В лагерь почти каждый год приезжала какая-нибудь делегация – из Венгрии, Болгарии, Чехословакии или ГДР. Были и обмены детей на отдыхе: в лагере отдыхал зарубежный отряд, а наш отряд выезжал на отдых за рубеж. Правда, я никогда в эти обмены не попадал.

Делегация из Финляндии, в которую, как нам говорили, входил даже миллионер, разбившись на группки, ходила по лагерю: заходили в корпуса – летние деревянные финские домики, на спортплощадки, в столовую. За ними, как полагается, тянулись стайки детей, периодически выкрикивающих:

– Пурукуми е?

Я не знал, что это означает, но мой бывалый приятель объяснил:

– Чудак, это же жвачка!

Что такое жвачка, я тоже плохо представлял, то есть может и представлял, но не знал к чему это сейчас. Однако слово такое знал.

Иностранцы раздавали жвачку, которая оказалась похожа на конфету, конфеты, а иногда даже шариковые ручки, что в те годы у нас было экзотикой, потому что в СССР они не производились и не закупались. Иметь шариковую ручку было несбыточной мечтой каждого советского пионера. Ее не надо заправлять чернилами, она не течет и не пачкается, ею можно писать любой стороной, а не следить за правильным положением пера.

Одна из групп финнов остановилась около нас. Через переводчика они спрашивали, как нам живется в лагере. Мы дружно отвечали, что хорошо, и многие сразу начинали канючить жвачку. Кому-то что-то перепадало. Я, как всегда, стоял в последних рядах и смотрел. Я никогда не видел иностранцев, тем более живых миллионеров, и потому они вызывали у меня искренний интерес. Они такие же, как и мы, или в чем-то отличаются? Особого желания получить жвачку у меня не было, но мое молчание и заинтересованный взгляд опять произвели впечатление. Одна из женщин позвала меня к себе и насыпала в мои ладони и жвачку, и конфеты, и значки, положила даже шариковую ручку. Такого богатства не было ни у кого! Она погладила меня по голове, что-то сказала и ее группка пошла дальше.

Однако богатство в моих руках было недолго. Воспитательница нашего отряда сказала, что нельзя, чтобы у одного было всего так много. Она оставила мне значок и конфету, а остальное забрала. Но я был не в обиде, ведь мне досталась конфета, а что это такое, я знал.

За помощь денег не берут

Следующий мамин императив вошел в мое подсознание, наверное, лет в пять.

Был я мальчик добрый и отзывчивый – всегда охотно помогал, когда об этом просили, и любил, чтобы меня хвалили. Мама читала мне хорошие детские книжки, где дети помогают взрослым и особенно пожилым людям. Я с самого раннего детства знал стихотворение Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо», поэтому прочно усвоил финальный призыв: «Буду делать хорошо и не буду плохо!».

Однажды летом, ближе к вечеру, играя во дворе, я увидел бабушку из второго подъезда, которая несла в обеих руках по сетке, в каждой из которых была трехлитровая банка, кажется, с солеными помидорами. Я решил, что ей тяжело и надо помочь, подбежал к ней и предложил донести одну из авосек. Бабушка удивилась и сказала, что банка очень тяжелая.

– Ничего, я сильный! – с гордостью ответил я, взял авоську двумя руками и довольный донес до ее квартиры. Растроганная бабушка поблагодарила, полезла в кошелек, достала рубль[2] и дала мне. Я не знал, что с ним делать, и потому продолжал стоять перед ней.

– Бери бери, – сказала бабушка, – ты же помог мне, значит заслужил.

Я взял и довольный побежал домой, чтобы похвастаться маме, что мне рубль дали.

– Мама, смотри, что мне дали! – объявил я с порога. Мама, все еще улыбаясь, как это было всегда при виде меня, спросила:

– Кто это тебе дал?

– Бабушка из второго подъезда, – ответил я, но решил пока не говорить, за что. Мне хотелось произвести на нее еще большее впечатление своим хорошим и в результате, как выяснилось, доходным поступком.

– А за что ж тебе бабушка дала рубль?

И вот теперь я с гордостью рассказал, что помог бабушке донести банку с помидорами. Банка была очень тяжелая, но я смог, потому что я сильный.

Конечно, я ожидал, что мама меня похвалит – ведь я же сделал хорошее дело и при этом заработал целый рубль! Но лицо мамы почему-то стало хмурым.

– Я не поняла, – сказала мама, – ты бабушке помог или поработал у нее носильщиком?

– Конечно, помог, – сказал я, – банка была тяжелая, а я ее донес.

– Тогда почему ты взял деньги? Когда помогают, денег не берут. Но если ты хочешь работать носильщиком, то стой у ворот и всем объявляй, что за рубль ты готов донести авоськи до дома.

Нет, работать носильщиком я совсем не хотел.

– Сережа, если ты бабушке помог, – продолжала мама, – то должен пойти, вернуть ей этот рубль и при этом извиниться за то, что взял. Иди, – сказала мама.

Я понуро вышел из комнаты и побрел ко второму подъезду. Мне совсем не жалко было рубля, но почему-то стыдно было его возвращать. По пути к подъезду я решил зарыть рубль в песочнице – не для того, чтобы потом его потихоньку взять и что-нибудь купить, а просто, чтобы спрятать, а маме сказать, что отдал.

Так я и сделал, а маме сказал, что вернул рубль. Мама внимательно посмотрела на меня.

– Где ты его спрятал? – спросила она.

Я не раз убеждался в прозорливости мамы, моментально распознающей мою ложь, но все-таки продолжал твердить, что рубль я отдал.

– Хорошо, – сказала мама, – пойдем к бабушке и у нее спросим.

Делать было нечего, пришлось сознаваться. Мама сказала:

– Пойдем вместе, найдем этот рубль, и ты при мне отдашь его бабушке.

Пришлось идти. Я быстро нашел злополучный рубль в песочнице и мы подошли к той самой квартире. Вышла бабушка. Я стоял впереди мамы и протягивал рубль, сквозь слезы говоря, что не должен был его брать.

Бабушка этот рубль взяла, потрепала меня по голове, чтобы я успокоился. Было видно, что она молча одобрила воспитательную меру моей мамы.

Мы пришли домой. Я уже отошел от слез, мама меня не ругала, а усадила рядом с собой.

– Пойми, когда ты помогаешь людям, ты никогда не должен брать денег, – объяснила она. – Если ты возьмешь деньги, это уже будет не помощь, а работа. За помощь тебя всегда похвалят, а вот за работу могут и отругать, если ты ее плохо сделаешь.

Я всегда хотел, чтобы меня хвалили, поэтому впредь никогда не брал денег за помощь.

Доносчику – первый кнут!

Как и все дети, мы с сестрой в детстве часто ссорились. Проказничал больше я, а сестра была вынуждена терпеть, поскольку старше меня была почти на четыре года.

Великая несправедливость присутствует в семьях с разновозрастными детьми. С момента рождения младшего ребенка старшего приучают, чтобы он заботился о младшем и ни в коем случае его не обижал. От младшего ничего похожего не требуют. И конечно, маленькие подчас распоясываются и бессердечно колотят старших. А те не могут им ответить – мама не велит. Старших это очень обижает!

Так было и у нас. С самого моего рождения сестра заботилась о маленьком братике. Еще не исполнилось мне и полгода, а сестра принесла мне свою любимую шоколадную конфету и пыталась засунуть в мой рот. Ей для меня ничего не было жалко. А я с возрастом наглел все больше и больше. Существовало семейное предание, что в возрасте 4 лет я разбил о ее голову балалайку. Лена только плакала и даже не пыталась меня проучить. Этого делать было нельзя. Мама не велела!

От безнаказанности все люди распускаются. Наказание и в детстве и после указывает те рамки дозволенного через которые нельзя переходить. Я же привык проказничать как хотел, а на строгий вопрос, кто это сделал, быстро врал:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Более подробно и чрезвычайно увлекательно останкинские реалии того времени представлены в книге Владимира Федорова «Страна Останкино», выпущенной издательством «Деловой двор».

2

После 1961 г. – 10 коп.