Липовый барон

Про Странный как-то речь вообще не повернулась, что, впрочем, и неудивительно, сами же в нём пьянствуем. Одно только скажу. Как оказалось, библиотека располагается не в Странном городе, а в Злом. Там и хранятся все знания этого королевства.

Ну что тут сказать! Теперь мне ещё лучше понятно, почему Злой так называется.

Представьте: вы пришли в библиотеку и начали шуметь! Тут любая архивная крыса, которую плевком убьёшь, начнёт проявлять такой героизм, что даже матёрая шпана начинает откладывать кирпичи. Не верите?!

Предлагаю подвиг для самых отмороженных: попейте в открытую водку в Ленинской библиотеке! Сразу говорю! Я пил водку в Ленинке! Но втихаря и без палева. Как пронёс и как не спалился, трещать не буду: тайны Родины не выдаём даже подшофе.

Перевалка – город, который сам себя определяет из названия. Перевалочная база для товаров и ресурсов, необходимых городу. Здесь есть большой рынок для всего этого. Также базары есть в Скотном дворе, но там в основном торгуют скотиной, рыбой, птицей и прочим, что живёт или жило. Есть свои торговые площадки в Злом и Чистом городах, но эти рынки тоже имеют свою специфику.

Скотный двор только упомяну, про него всё основное уже сказано.

Совсем другое дело – Небесный город или Небеса. Это отдельная песня в ритме города. Какие шутники оказываются местные жители. Вроде бы из названия выходит, что в нем часто молятся, но всё не так на деле.

Небеса – это место, населённое преимущественно мелкими дворянами, у которых спеси столько, как будто они из высшей знати. И оно не случайно стало тем городом, куда стараются особо не ездить. Короче, представьте людей нашей с бродягой категории, только чуть познатнее. Гонору много, кулаки чешутся, в кармане мышь повесилась, а тут кто-то пальцы гнёт тем, что у него в жизни всё путём.

Небеса – это отбросы дворянства, и тут на небо и в самом деле легко можно попасть за кривой взгляд и просто потому, что ты не так дышишь. Если надо найти отморозков с серебряными цепями или даже разорившихся с золотыми, то тебе сюда.

Небеса – это клоака спеси, дешёвого вина и острой стали. Они живут в столице как-то сами по себе. Закон на улицах тут рулит не стража, а местные авторитеты от низшего дворянства. Судьба этих авторитетов, впрочем, не такая и гладкая. Несколько лет что-то решают, потом появляются более молодые, жадные, отмороженные, и опять начинается передел сфер влияния.

Не случайно Антеро не стал заезжать в столицу с юга: он отбитый, но не дурак. Стар уже для таких приключений на пустом месте. Как бы это сказать, приведу пример. Если вы по делу едете в Люберцы, то это одно дело, но если есть возможность их обогнуть, то это не зазорно.

Округ Выселки – тоже не самое интересное место. Состоит всего из двух крупных городов: Вонючего города и Неглинки.

Вонючий лучше даже не вспоминать, до сих пор тошнит от него.

Неглинка – это город, отделённый местной рекой Шакти от Вонючего. Кстати, в честь реки столица и названа. В этом месте живут в основном крестьяне, которые по возможности обеспечивают продовольствием столицу. Врать не буду, что они кормят всю престольную, но самые дешёвые продукты для бедняков они выращивают. Что-то, само собой, в столицу завозится, но то не для бедных. Название Неглинка, наверное, от того, что глины в окрестностях города почти нет. Так, по крайней мере, я понимаю.

В целом по столице стоит упомянуть и ещё некоторые моменты. Чернь, Твердь и Холм имеют свои укрепления. Так вот, касательно стен. Про ров и вал с частоколом между Выселками и Чернью я уже упоминал.

Стена между Чернью и Твердью не очень высокая, всего семь метров, но сложена из камня добротно. Правда башен в ней не очень много, но эта ограда – отголосок более беспокойных времён и рассчитана, наверно, на сдерживание черни, а не против серьёзных сил завоевателей.

Стена между Твердью и Холмом самая высокая, около одиннадцати метров, если переводить в местные единицы измерения. Тут все пользуются тем, что на Руси называли саженями: считают при помощи размаха рук и высоты среднего человека.

Твердь разительно отличается от Черни. Тут проживают преимущественно дворяне, их слуги, вассалы, креатура и прочие вроде дружинников, а это значительно меняет архитектуру. К примеру, в Тверди даже самые бедные дома сложены целиком из камня. Как правило, они из двух или трёх этажей. Окна у зданий не заклеены растянутым и высушенным бычьим пузырём, а полноценно застеклены. Естественно, что не везде дома блестят широкими оконными проёмами, хватает жилищ и попроще, где очень узкие и маленькие окошки, но при этом стекло само по себе удовольствие не из дешёвых.

Зажиточными домами в Тверди считаются те, что имеют свои небольшие придомовые участки с небольшими садиками, беседками, цветочными клумбами, сокрытыми от посторонних взглядов высокими заборами и изгородями, но такие здания располагаются ближе к стене Холма.

Отдельно надо сказать про улицы Тверди. Они не просто намного чище, но на них и меньше толкучки. Возможно, это из-за того, что улицы в Тверди намного шире, чем в Черни.

Для сравнения: по самым узким улочкам Посольского города можно проехать пятерым всадникам в ряд. Хотя тут я приврал! Четыре всадника там ещё поместятся, а пятый, если и влезет, то ехать все будут уже впритирку друг к другу.

Чернь такой шириной улиц далеко не везде может похвастаться. Есть, конечно, в ней и широкие, но, как правило, они расположены в центре, по ним постоянно ползут загруженные телеги с товаром. Скотный двор и Перевалка вроде бы имеют широкие улицы, но из-за постоянного потока ресурсов, товаров с рынков и на рынок там сложно иногда пройтись, а не то чтобы проехать.

Дополнительно стоит учитывать, что округ Чернь, хоть и имеет весьма посредственные укрепления, сам по себе препятствие для захватчиков. Любой средневековый город состоит из узких, извилистых улочек по двум причинам.

Первая: земля застраивается спонтанно, без единого центра по планировке застройки вроде главного архитектора. Каждый норовит охватить себе земли побольше и в ущерб всем остальным, что сказывается на ширине и прямизне улиц.

Вторая причина не настолько прозаическая, как человеческое тщеславие и жадность. Она заключается в том, что узкие, извилистые улочки легче блокировать, пережать баррикадами. Опять-таки коннице на таких улицах не разогнаться, а пехота будет нести дополнительные потери времени, заходя в тупики.

А вот касательно ландшафта Тверди забудьте всё, что я рассказал о Черни. Заметно, что Твердь не раз перестраивали, что сократило узкие места на улицах. Концепция обороны тут тоже другая. Тут ширина проездов компенсируется тем, что каждый крупный район в нём обособлен, как отсек в подводной лодке. Проще говоря, нам с Антеро дважды пришлось миновать посты охраны на воротах.

Первый раз – при въезде из Скотного двора в Посольский город, там пришлось достать рекомендательные письма, опять без бумаг не хотели пропускать. Второй раз нас пропустили без проволочек из Посольского города в Зареку, разделённых пятиметровой стеной и символическими воротами. Тут к нам не придирались: раз нас уже их коллеги пропустили на территорию Тверди, то значит, мы на это право имеем.

Кстати, на мой вполне резонный вопрос бродяге, как он с такими придирками от стражи посещал когда-то столицу, он только усмехнулся и заметил, что коррупцию ещё никто не отменял.

Вот я дурак! Я-то всерьёз думал, что тут стража придирается к нам из-за того, что мы безземельные, и они, так сказать, спасают свой город от отморозков, а на деле всё как проще оказалось. Что при въезде из Выселок в Чернь, что при въезде из неё в Твердь стража из меня пыталась вытянуть взятку за то, что они меня якобы не видели. Я же им все расклады обламывал, доставая письма, запечатанные баронскими печатями, а тут с таким не шутят.

Я ещё могу долго делиться своими впечатлениями по поводу Тверди, только стоит ли? Единственное, наверное, что уместно сказать про этот округ, это то, что тут улицы представляют собой не утоптанную землю, а покрыты брусчаткой. В Тверди канализационные канавы не забиты фекалиями и прочим мусором. Убирают заторы чаще. В остальном это место мало чем отличается от Ферреры, столицы графства Илмар.

* * *

Сейчас хотелось бы сбить всех с панталыку: красиво соврать, что я весь в шоколаде от пьяной беседы с местным жрецом Рарнора, но это не так. Если кратко, то хорошо посидели. Я узнал новые для себя вещи, кое-что прояснил о быте города и приобрёл не самое плохое знакомство. В какой-то момент я накушался и задремал. Мой дегенерат, кто бы от него такого ожидал, даже доволок меня до нашего совместного номера. Что тут говорить, вечер удался.

Глава 4. Залёты судьбы, или Как я осознал, что деньги быстро кончаются

Очнулся я на полу. Скотина Антеро, взялся тащить, так дотащи до койки! Вы это ничего лишнего не подумайте, я не в том смысле: номер-то двухместный, да и мы совсем не такие.

Порядком задубев на полу, я стал разминать затёкшее тело. Что тут сказать, спасибо и на том, что в этой гостинице блох, вшей и клопов не оказалось. Сервис, так сказать, уже на уровне.

Мой дегенерат, кирпич ему в задницу, уже встал. Этот кадр, к моему удивлению, скрёб себе по щекам опасной бритвой и, судя по нескольким порезам, далеко не он побеждал в этой неравной борьбе.

– Хорош себе кровь пускать. Я через дорогу видел лавку цирюльника. Не обеднеем от потери нескольких монет, – прокаркал я, поражаясь своему осипшему голосу. Не-е-е, надо лечиться, а то утро совсем не доброе.

– Сам-то как будешь бриться?! – усмехнулся бродяга.

Вот подколол так подколол. Для тех, кто не в курсе: у меня с этим бритьём одни проблемы и насмешки. Несколько раз за полгода я предпринимал попытки сделать лицо гладким, но опасная бритва – это вам не «Джиллетт – лучше для мужчины нет».

В общем, один раз я побрился, подкинув проблем на свою голову. Теперь это шутка, понятная только нам.

Мы с бродягой были приглашены на бал к графу Илмару. Позвали нас вовсе не из-за того, что мы аристократы, а просто по работе. Граф, провались он в сортир, решил устранить ненужных ему дворян – вассалов его соперника маркиза. То есть по факту мы шли выполнять работу бретёров[13], а официально – должны были явиться как рыцарь и его оруженосец для честного и справедливого суда за былые косяки моего дегенерата.

Суд да дело, но мне почему-то приспичило побриться. Лучше бы я этого не делал. В странствиях моё лицо, не закрытое бородой, загорело, а на побритой нижней части физиономии белеет кожа. Я тогда ещё не знал, что местные шуты красят лица не вдоль, как у нас принято, а поперёк лица. Что тут говорить: выглядел как полный шут. Сколько нового тогда услышал в свой адрес, даже вспоминать не хочу.

– Сам-то как думаешь? Буду ли я бриться?! – запоздало проскрипел я.

– А кто тебя знает? – скалился в усмешке оставшимися зубами Антеро. – Ты мне лучше другое скажи. Я так понял, что ты неспроста на столе ножом царапины делал? Что-то узнал?

– Есть такое. Все имена записал и вот что подумал… – Нет, ну какое плохое утро: в горле сушняк, аж жить не хочется. – Не стоит искать этого кора как-там-его в Зареке. Вчера не нашли. У нас интереснее есть имя… тоже кор… а-а-а, не помню… помню, что он сотник пятой, какой-то… Вниз! К столу!

* * *

Внизу, в трапезной трактира, на моё счастье, стол с моими нацарапанными каракулями никуда не делся.

– Командир пятой сотни третьего пехотного кор Гижек, – с облегчением прочитал я.

– Ну да, его будет проще найти. Найдём его сотню, а там нам подскажут, – одобряюще хлопнул меня по плечу Антеро. – А где тут цифры? Тут же одни царапины?

Вот мой дегенерат выдал! Хотя он в этом не виноват, тут дело привычки. В этом мире цифры пишутся не арабской вязью и даже не чёрточками, как у римлян и греков, а в столбик точки с запятыми. Как они вообще способны это читать, ума не приложу. Слава богу, что цифры на монетах не важны: деньги по форме и весу легко различаются.

– Вот это пять. Вот это три, – показал я Антеро цифры. – Согласись, что так удобнее записывать?

Бродяга ничего не ответил, но, судя по тому, что он шумно засопел носом, придерживался другого мнения.

Пока мы созерцали испорченный стол, нарисовался трактирщик, ну или его помощник. В открытую он на нас не наезжал, но так елейно поинтересовался, как у нас дела с финансами.

Сейчас кто-то, наверно, подумал, что мы его послали куда подальше или начали громко кричать что-то из категории «знай своё место, быдло!»

А вот и не так! Мужик к нам с душой и без клопов, ну и мы к нему по-человечески. Расплатились за всё и даже присыпали немного монет за беспокойство. Трактирщик, видимо, совсем не этого от нас ожидал, и неприметный человечек за барной стойкой так и остался пить пиво.

Ещё раз скажу. Расплатились мы вовсе не потому, что кто-то и где-то сидел, хотя и его не стоит скидывать со счетов (гадом буду, если он не на посылках в случае напряга), а потому, что всё нам в трактире понравилось. Помылись, хорошо и вкусно поели, нам не мешали пить, так почему бы и нам не быть в какой-то мере благодарными?

* * *

В дальнейшем утро было наполнено событиями. Мы спешно поели. Выпили по кружечке. Антеро завалился к цирюльнику, и его побрили без лишних царапин. Наших почищенных и сытых коней конюх уже снарядил в дорогу. Если кто-то думает, что за лошадьми плёвое дело ухаживать, то вас бы на моё место. Мне эта премудрость и через месяц владения собственным скакуном даётся с трудом.

День уже перевалил за полдень. Мы тряслись в сёдлах и добрались до стены, окружающей Твердь. В этот раз к нам на воротах округа почему-то не придирались, несмотря на то, что это ворота в Злой город.

Может это из-за того, что мы намытые, свежие, я в чистой одежде, торчащей из-под бахтерца, и от бродяги не смердит, как обычно. Может потому, что мы въезжали в Твердь через ворота Странного города, а не через ворота Грязного или тем более Весёлого. А может и потому, что до нас просто не успели докопаться. Антеро сходу поинтересовался, где расположена пятая сотня третьего пехотного, и все вопросы к нам отпали.

К удивлению, нам не только ответили, но и не послали в другую сторону от места дислокации части. Ещё одним событием, поразившим меня, было то, что Антеро подкинул пару серебряных десятнику, сказав, чтобы парни выпили за нашу удачу.

Вам это может показаться чем-то естественным, но я-то этого скота давно знаю. Чтобы бродяга кому-то за просто так денег отсыпал?! Нас бы и так в Твердь пропустили, и без лишних трат! Я эту жабу хорошо успел узнать! Он сыплет деньгами либо от безнадёги, либо рассчитывая на навар.

Хотя если задуматься, даже этот поступок лежит в шаблонах поведения моего дегенерата. Старый и тщеславный рыцарь давно мечтает осесть где-нибудь так, чтобы быть на хорошем счету. Для Антеро его слова об удаче вовсе не фигура речи. Он и в самом деле считает, что если кто-то выпьет за нашу удачу, то нам в чём-то легче будет. Вот такие странные выверты у его психики: вроде атеист, а в приметы верит.

* * *

Расквартированную тысячу третьего пехотного мы нашли легко. Проехать, правда, пришлось через полгорода: из Странного через Злой, Мрачный, до самой Шакши. Естественно, мы даже не стали соваться напрямик через Холм, кто нас туда пустит?!

Шакша, по сути, ничем не примечательна. Казармы мы нашли легко. Так же просто, без лишних слов и придирок, нас направили к пятой сотне.

Рассказать бы о том, что чувствовал тогда, но вы, наверное, не поймёте. Именно в тот момент я понял, как сильно хочу привязаться к какому-то месту, чтобы в моей жизни была стабильность, а не вечная пыль дорог.

Скажу даже больше: нам в тот день везло, как дуракам в отгрёбе. Начиналось всё гладко, а пошло, как всегда, через одно место. Видать, Антеро и в самом деле умеет третьей ноздрёй воздух нюхать, а не только стравливать газы.

* * *

– Кого там ещё принесло! – услышали мы крик с матом из-за двери. Что тут сказать, везёт, как утопленникам. Если начальник не в духе – значит, ты априори виноват.

Если кратко, то кора Гижека мы нашли без проблем. Старый, матёрый вояка, не дворянин, но выслужился до сотника и, значит, заслужил приставку «кор». Гижек только взглянул на нас и сразу пригласил присесть, достал бутылку и, пока мы пили, читал письмо. Что он там в письме обо мне прочитал, непонятно, но смотрел на меня теперь странно. Как-то с прищуром, не зло, но без особого доверия. Прочитанное на его поведении ко мне вроде никак не сказалось.

Дальше старый друг барона Агира нас огорчил. Он сотник и в части ничего не решает; чем может, поможет, но не более. Идти нам надо к тысячнику. Вернее не так. Это «сопляк и щегол, придворный лизоблюд», по словам кора Гижека, и это самое цензурное, что мы от него услышали. Все дела решает его заместитель, а вот он уже что-то с чем-то. Вояка неплохой, но как повезёт. Попадёшь к нему, когда он не в духе – пиши пропало. Судя по крику из-за двери, мы явились не вовремя.

– Кор-сэ́[14] Загра, к вам просители, – раскрыв дверь, отрекомендовал нас безмятежно какой-то дрищ, исполняющий обязанности секретаря и писарчука.

– Пусть заходят! – раздался новый рык из-за двери.

Полутысячник, или заместитель тысячника, был седой мужик лет за пятьдесят. Короткая седая щётка волос позволяла увидеть несколько извилистых шрамов на черепе: широкие рубцы белели пробелами не заросших волосами полосок. Видать, не от всего шлем спасает, некоторые удары и по черепушке попадают.

Лицо обветренное, с множеством морщин. Нос на удивление прямой и, похоже, не сломанный. Глаза серые, почти белые, ну такие, белёсые от старости, блестящие, с поволокой. Рот маленький, губы как светлые нитки, совсем не красные, а бледные, потрескавшиеся. Лёгкая небритость на лице, левая щека с какими-то багровыми пятнами – наверное, отголосок какой-то инфекционной болезни.

– Кто такие, и что надо?! – не стал нас приглашать присесть полутысячник.

И тут я понял, что лажаю. Впал в ступор. Тупо не знал, что сказать. Я себе всё по-другому представлял. Не рассчитывал, что наши места в армии короля только поманят благополучием от протекции барона Агира и начнут тонуть, как «Варяг» под прицельным огнём японской эскадры.

Слава богу, Антеро тоже тёртый калач.

– Сэр[15] Антеро! Кор Ваден! – представил нас бродяга.

– Сэр?! Кор?! – Полутысячник на время немного отошёл, но после опять начал показывать свой норов. – Безземельный и бастард! То, что ты безземельный, ты сам признался, а эта рожа переростка не похожа на благородного!

– Разве умирать за своего короля могут только придворные хлыщи?! – Судя по словам, да и по интонациям, мой дегенерат начал заводиться.

Я ожидал чего угодно. Думал, что Антеро взял лишнего и этот дебил нас оставит гражданскими, но я ошибся. Старый засранец тот ещё психолог. Видимо, он своими словами что-то задел в душе старого вояки. По крайней мере, кор-сэ́ Загра нас сразу не послал куда подальше.

Полутысячник молчал. Смотрел на нас оценивающе.

– С тобой всё понятно! А ты что за птица?! – после полуминутной заминки сказал Загра, обращаясь ко мне.

– Я – это я! – Брякнул первое, что пришло в голову и сам понимал, что несу чушь, от меня совсем других слов ждут. – Хочу служить королю и прославить своё имя!

Судя по молчанию кор-сэ́ Загра, я брякнул что-то не то. Вот блин, все такие психологи доморощенные, думаете, что в чужой культуре, развивающейся по совсем другим шаблонам, ваши слова будут хоть что-то стоить?! Все будут к вам прислушиваться и считать ваши обычные фразы за откровения небес?! Фиг там!

Мои слова чем-то не понравились кор-сэ́ Загра.

– Варвар! Бастард! – вынес он своё резюме в отношении меня.

Насчёт первого: тут Эйнштейном быть не надо, акцент сам говорит за себя. А вот второе – это оскорбление по местным меркам. За такое на дуэль не вызывают: кто будет драться с неравным; так, убивают исподтишка.

– И что?! – начал заводиться я. – Какое это имеет значение?!

Кор-сэ́ Загра опять надолго замолчал и по-новому посмотрел на меня.

– Что умеешь? – после долгого молчания спросил он.

– Умею оставаться в живых! – Я сам не ожидал, что это брякну. – Умею не сбегать и не предавать! Этого мало?!

– Это много! – незамедлительно ответил полутысячник. – Что хочешь?

– Жить не впустую! – разгорячённо ответил я и тут понял, что на эмоциях ответил по-русски. Исправился и повторил без лишних интонаций, стараясь чётко выговорить местную тарабарщину.

– А сможешь? – Вроде бы простой вопрос, но кор-сэ́ Загра, видимо, вкладывает в него какой-то особый смысл. Чужая душа и культура – потёмки.

– Буду стараться! – услышал я хрипение своего голоса.

А вот это уже не есть гуд! Сиплый голос – один из четырёх признаков, что у меня планка съезжает. Если вы когда-то жили в постоянном поиске адреналина, то вы меня поймёте.

– Денег-то хватит? – впервые усмехнулся полутысячник.

– И сколько надо? – услышал я свой вопрос, звучащий как бы со стороны. Хреново, второй признак! Меня так и подмывало спросить, за что платить-то, но ответ меня удивил.

– Мне самому ничего не надо! Считайте, что я не против! Если хватит денег на нормальные доспехи, взятки и прочее, то буду рад видеть вас в своей тысяче! Сразу скажу, никаких дуэлей! Убейте хоть полгорода, но дворян не трогайте! Если вас в Небесах будут поносить, то лучше будьте живыми трусами, чем живыми коронными преступниками! Своими руками придушу, чтобы не роняли честь тысячи!

На этом наш разговор закончился. Ну, по крайней мере, понятно, почему полутысячник злой как чёрт: кто-то из подчинённых накосячил, прирезал не того, кого надо. До меня не сразу дошло, что разговор о деньгах кор-сэ́ Загра не по прихоти завёл. Кто же знал, что тут такие порядки.

* * *

После полутысячника мы опять оправились к кору Гижеку. Нас даже сопроводил местный писарь, прислужник кор-сэ́ Загра. Впрочем, он это делал не по своей прихоти, а по регламенту. Тут каждое волеизъявление начальника должно сопровождаться или письменно, или устно. Устно полутысячнику не до нас, а ждать, пока сотник к нему прибежит, ему влом, вот и отправил своего вестника.

Вот тут-то и стало понятно, что за разговоры про деньги от кор-сэ́ Загра. Вилять не буду, я в шоке! За каждое назначение надо платить! В своё время после Наполеона каждую должность открыто покупали. Покупали места судей и прокуроров, генералов и чиновников. Есть деньги – плати в казну и будь! Тут такая же система!

Идём мы не рядовыми, а потенциальными десятниками. Само собой, никто нам на первое время столько людей не доверит, но через несколько месяцев мы десятком командовать будем, протекция барона нам в этом помогла. О другом барон Агир, зараза такая, даже не намекнул! Помню, сидел, сволочь, и усмехался, когда я говорил о гвардии: мол, служить хочу в элите, и всё такое! А он мне, что устроить может только в часть, приравнённую к гвардии! Нет чтобы сразу сказать, что денег, чтобы там служить, надо немерено, я бы сразу остыл!

Да, и вот ещё что! Если кто-то думает, что в гвардию нельзя устроиться без денег, то он неправ. Можно переводом, но это геморройно.

Второй момент: если кто-то думает, что гвардия по связям – это не гвардия, а отбросы, то вы тоже неправы! Вы просто не представляете, какие толпы тут осаждают её казармы. На место элитного бойца тут такой конкурс, что никакие деньги не помогут. Если очень большие финансы, то будет сына гвардейцем, но девяносто процентов там – это пятые – десятые по счету отпрыски мелких дворян, которые выгрызают вакансии зубами друг у друга.

Если ты превосходный боец, но без толстого кошелька, то твоё место будет после второго хорошего бойца с деньгами. Как ни странно, дохляков и откровенно жеманных в гвардии почти нет: слишком большой конкурс среди дворян, что априори являются обществом потомственных военных.

Примерно это нам изрёк кор Гижек, тоже кадр, который сам себе на уме. Хоть бы прояснил в двух словах о полутысячнике, а он кинул нас, как щенков в прорубь: выплывут – молодцы, не выплывут – туда им и дорога.

Спасибо и на том, что подсказал, куда дальше двигать для регистрации. Пояснил в меру своих сил, какие доспехи мне надо купить. Именно мне! Антеро в своём полном плейде почти идеально вписывается в местные табели о вооружении для пехотного полка. Это я как полный лох закован в бахтерец, то есть относительно подвижная скотина, но под удары мне лучше не подставляться. Прилетит в кольца кольчуги – рёбра поломают, прилетит в платину – тут как повезёт.

Пехота на то она и пехота, что берет массой, числом и стойкостью.

Да, и вот ещё что. То, что мы пехота – это конечно хорошо, но коней мы обязаны держать! Пипец какое противоречие! Но мы же не просто пехота, а королевская! Более того, мы будем десятниками, а значит нам надо не просто лошадей, а дестриэ́! Сами напросились, что называется! Хочешь попасть в элиту – так будь ей и не вой, что деньги на боевого скакуна надо находить!