Во мраке ощущений. Герцогство Венниратское: книга II

Адамур небрежным жестом отпустила мавра и снова, как вчера, присела на краешек постели:

– Как вы себя чувствуете, мой друг? Хорошо ли спалось?

– О, благодарю вас, прекрасная госпожа. Никогда в жизни не спал я лучше.

– Вот и славно. Посмотрите, что я принесла вам, – она указала на кресло, где оставил вещи слуга. – Вам нужно пройтись, долго так лежать опасно. Кликнуть человека или позволите мне помочь?..

Пиорок криво усмехнулся:

– О, госпожа, не хотелось бы вас шокировать, но я давно привык одеваться сам.

– Отрадное умение. Что ж, я просто присмотрю за вами – у вас может закружиться голова, так бывает после недомоганий. – Она встала, своими руками подала ему вещи и, как ни в чём не бывало, устроилась в освободившемся кресле.

Пиорок понял, что стесняться глупо. Да и сам он чувствовал к ней странное доверие. Он присел на кровати и взял в руки нательную рубашку, но тут же изумлённо воскликнул:

– Но это не моя одежда, милая госпожа!

Одежда и впрямь была какая-то незнакомая – явно очень дорогая, из таких нежных тканей, каких Пиороку доселе не доводилось щупать. Адамур рассмеялась:

– Ну конечно, не ваша. Над вашей ещё трудятся прачки, уж больно она была заношена. Но вы не бойтесь – это совсем новые вещи, и я заказала их вам в подарок. Они ваши, даже если вы захотите в них сбежать.

– Я вовсе не собираюсь сбегать, прекрасная госпожа.

– Вот и славно. Одевайтесь, мы вместе позавтракаем, а потом пойдём на прогулку…

При мысли о том, что придётся выйти из этой уютной, безопасной комнаты снова в пургу и метель, Пиорока невольно передёрнуло. Адамур снова рассмеялась:

– Если бы сейчас было лето, я отвезла бы вас к морю. Но сейчас мы отправимся всего-навсего в галерею. Там довольно тепло, хоть и душновато. Освещение сушит воздух. Но не бойтесь, я не буду долго вас утомлять…

Пока она говорила, Пиорок быстро одевался. Дорогие ткани приятно облегали тело. По увлажнившемуся взгляду Адамур он понял, что она тоже впечатлена:

– Надо же, как я правильно подобрала цветовую гамму. Ну что ж. Голова не кружится? Готовы к прогулке?

Пиороку хотелось сказать, что он готов не только к прогулке, но и ко многим другим подвигам; но он решил не торопить события:

– Готов, моя прекрасная госпожа.

– Вот и прекрасно, – она хлопнула в ладоши, и в комнату вошёл вчерашний слуга с большим блюдом, уставленным закусками. – Но сначала завтрак. Вы позволите разделить с вами трапезу?

– Было бы интересно, если б я вам не позволил, прекрасная госпожа, – не выдержал Пиорок. Адамур закинула голову кверху и весело, звонко расхохоталась:

– У вас ещё и с юмором всё в порядке. Завидую вашим близким.

– Я один, прекрасная госпожа.

– Неужели?.. – Адамур резко посерьёзнела, на её лице отразилась озабоченность. – А я ведь и вправду ничего о вас не знаю, мой таинственный гость. Чем вы ещё меня удивите?..

– Я готов, прекрасная… – начал было Пиорок с набитым ртом, но она жестом остановила его:

– Когда я ем – я глух и нем, говорили древние мудрецы. Кушайте спокойно, мой друг. Нас с вами ещё ждёт интересная прогулка, там и продолжим беседу.

Глава 7

Длинная закрытая галерея замка, как понял Пиорок, была обычным местом зимних прогулок хозяйки. Здесь и впрямь было душновато: окон не было, огромные факелы, укреплённые по стенам, иногда начинали чадить и слегка потрескивать.

Но зато эти же факелы и создавали тепло. А тепло – это именно то, что нужно было Пиороку и сейчас и прежде; слишком нужно ему, намерзшемуся за свою жизнь. Ради того, чтобы ещё немного согреться, он готов был потерпеть и духоту, и чад, и даже неожиданную пытку высоким искусством.

Посмотреть тут и вправду было на что. Величественные статуи, причудливые скульптуры, изразцы, игривые статуэтки наполняли галерею; Пиорок так и не решился спросить, было ли это помещение изначально предназначено для столь необычной коллекции – или же для неё просто не нашлось более подходящего места. Ясно было одно: хозяйка в свои сокровища просто влюблена.

Первый проход они совершили в полном молчании, лишь изредка останавливаясь у какой-нибудь из мраморных фигур – госпожа Адамур не хотела мешать дорогому гостю наслаждаться созерцанием. Тем временем Пиорок напряжённо смекал, какую тактику выбрать – подыграть ли ей с высоты своего невежества или уж играть в открытую, признавшись в своём полном равнодушии к искусству. Что-то ему подсказывало, что образ неотёсанного простака может неожиданно прийтись ей по душе.

Он уже открыл рот, чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость и тем самым положить конец недоразумению, но тут госпожа Адамур заговорила сама:

– Ну, милый друг, расскажите же мне что-нибудь о себе. Я сгораю от любопытства.

– Спрашивайте, любезная госпожа. Боюсь, что ничего особо интересного в моей жизни вы не найдёте.

– Для начала: кто вы? Как вас зовут? Я почти уверена, что видела вас раньше, но…

– …но я слишком ничтожен, чтобы меня запомнили, – иронически продолжил Пиорок, с ужасом чувствуя, как проклятая родовая гордость вновь поднимается в нём – лишь для того, чтобы, как всегда, преградить дорогу разуму. – Что ж, моё имя Пиорок. Алесар Пиорок, госпожа.

– Пиорок, – Адамур слегка нахмурилась. – Что-то знакомое. Это где-то ближе к северу, верно?

– Совершенно верно, сударыня, – он издевательски поклонился, описав рукой большой полукруг. – Правый берег Венниры.

– Ну конечно, – её лицо просветлело. – Всё-таки я неплохо знаю земли нашего герцогства…

Пиорок последним усилием попытался взять себя в руки, но было поздно. Он с ужасом услышал собственный гнусавый голос с истерическими нотками:

– Земли, да! И жалкие угодья Пиороков вы, конечно, тоже знаете! Разрушенный замок! Истощённые почвы и вечно голодающие крестьяне! Вам, конечно же, рассказали!..

Он закрыл лицо руками. Стыд боролся в нём с ненавистью – к ней и к себе. Наконец, он решился взглянуть на неё – и чуть не разревелся от облегчения. Она ничуть не сердилась, взгляд её выражал лишь сострадание.

– Истощённые почвы, – задумчиво повторила она. – Голод. Но как же так? Почему?

– Да вот так. Не хочет у меня ничего расти и всё тут. Спасибо родителям.

– Странно. А что вы там пытаетесь высевать?

Пиорок пожал плечами:

– Какая разница. Ну, хлеб… Вообще зерновые… Есть ещё пастбища, конечно, но от них тоже толку…

– Хлеб?..

Вот теперь он испугался. Взгляд Адамур, только что добрый и ласковый, будто остекленел и казался застывшим.

«Тёмные Силы, я идиот. Неужели мне всё-таки удалось её рассердить?»

– Хлеб, – медленно повторила она. – О Создатель. Ну конечно, земли Пиороков, теперь я точно вспомнила…

– О, моя прекрасная госпожа, если я чем-то вас обидел…

Адамур досадливо махнула рукой:

– Да чем вы могли обидеть меня. На глупость не обижаются.

– Нет, но что я такого…

– Истощённые почвы, – прервала его Адамур. – Подумать только. Истощённые. Да я всю жизнь ищу такие почвы по всему герцогству Венниратскому!

От изумления у Пиорока даже стыд прошёл:

– О Небеса, но зачем?!..

– Что у вас там? – крикнула Адамур; звук её голоса гулко отразился от стен галереи. – Глина, песок, гранитная крошка?

– Но откуда вы…

– Я же говорю – я отлично знаю все земли герцогства! И ваши тоже! Только не могла придумать, как к ним подобраться! А вы там, оказывается, зерновые рассеваете, о несчастный!..

Она вдруг умолкла.

– Ох, простите меня… Мой бедный мальчик, ну конечно, откуда вам смыслить в агрономии… Послушайте…

Она снова подняла голову и посмотрела на него застенчивым, почти девчоночьим взглядом:

– Послушайте… Только не смейтесь… И не говорите сразу «нет», хорошо? У меня возникла идея…

– Да, госпожа?

– Она вас может поначалу шокировать… Но обещайте, что хотя бы подумаете!

– Я весь внимание, прекрасная госпожа.

– Предлагаю вам… предлагаю вам заключить брак. Да-да, законный. Давайте поженимся!

«О Небеса… она издевается? Или…? Но как…?»

Как всегда, госпожа Адамур расценила его ошеломление по-своему:

– О нет, вы меня неверно поняли. Не пугайтесь. Вам вовсе не придётся исполнять супружеский долг! Я же понимаю, я старуха, а вы молодой мужчина в самом расцвете… В этом смысле вы останетесь абсолютно свободны! Или…

Она подозрительно прищурилась:

– Может, вы уже кому-то обещали?..

– О нет, нет, госпожа! Но я не совсем понимаю… Зачем вам это?

– Виноградники, – выдохнула она; её лицо было счастливым и оттого необычно молодым. Пиорок окончательно растерялся:

– То есть…?

– Я всю жизнь о них мечтала! Только не могла найти подходящих почв!

– Как, неужели на ваших огромных владениях…

– Да поймите вы, это всё не то, не то! Мне не хватает страдания!

– Чтооо?..

– Понимаете, у меня везде сплошной жирный чернозём. Слишком плодородная земля. А лоза должна страдать, неужели вы не слышали?..

– О, госпожа, уж чего-чего, а страдания у меня достаточно, – сказал Пиорок с горькой иронией.

Она схватила его за руки:

– О да, я об этом и говорю. Ваши почвы для виноградников идеальны. Как же вы столько времени потеряли зря?!

– Ну, понимаете, мои крестьяне, конечно, не дураки выпить, но питаться одним виноградом они тоже не могут. Им и кусок хлеба нужен на столе.

– Но я бы… ах да… – Она закрыла лицо рукой. – Простите, я снова забылась. Но ничего, теперь мы всё это исправим! Шато Пиорок прославится на весь Веннират! Нет – на весь цивилизованный мир! Крестьяне ваши станут круглыми, как колобки! Если, конечно…

Она потупилась.

– Если, конечно, вы согласны…

Глупая родовая гордость вновь заставила Пиорока взорваться:

– Вы любите осчастливить бедняка, не так ли? Но я так и не дождался ответа. Вы-то что с этого получите?!

– Но я же говорю, виноградники…

– Я бы предпочёл, чтобы моя жена видела во мне человека, – горько сказал Пиорок.

Госпожа Адамур ахнула.

– О бедный мой мальчик, простите меня ради Создателя! Я вовсе не хотела оскорбить вас! Я же, наоборот, просто не желала вас чем-то обременять…

Она запнулась, но храбро продолжала:

– Такая разница в годах… Поверьте, будь я хоть на десять лет моложе, я бы прямо здесь, прямо сейчас кинулась к вам в объятия! Но вы…

– Говорите…

– Но как друг вы мне очень дороги. Вы удивительный! Когда я увидела ваше лицо… В нём столько страдания, так видна многолетняя привычка стойко переносить горести… Поверьте, я безмерно уважаю вас…

«Надо же. Оказывается, кому-то может нравиться во мне именно то, что я всю жизнь считал своим главным недостатком», – подумал Пиорок, прежде чем насильно прервать излияния собеседницы глубоким и страстным поцелуем.

Глава 8

Тем же вечером сир Пиорок сделал официальное предложение – по всей форме, в главной зале, при свидетелях, как полагается, встав на одно колено.

– Я не могу ничего подарить вам, госпожа души моей, – сказал он, – кроме своих скудных земель. Вот дарственная, они ваши. Сам я теперь не имею ничего. Делайте со мной что хотите. Можете убить меня, можете сделать своим рабом, можете вышвырнуть на улицу…

Но госпожа Адамур вовсе не собиралась делать ничего из перечисленного. Напротив, она поспешила поднять своего суженого с колен, с треском разорвать бумагу и сообщить, что всё наоборот: это она отныне – его верная служанка.

Венчаться решили по старой доброй традиции на Востеплевшие Небеса, то есть в начале апреля. Издревле считается, что такие браки – самые счастливые. Но пока что на дворе стояла глубокая зима. Так что времени на подготовку хватало с лихвой; ею наши счастливые молодые и занялись, как только обговорили всё формальности.

Госпожа Адамур посетила своё будущее шато и опытным глазом оценила стоимость ремонта и всех необходимых переделок. Стоимость эту она нашла незначительной и даже в чём-то смешной. (Пиорок при этом, как всегда, испытал лёгкий укол уязвленной гордости – но на сей раз сумел сдержаться во имя будущего счастья).

В ожидании события он поселился в замке Адамур – но беспрекословно слушался указаний духовника и держался от своей наречённой строго на расстоянии, которое обеспечивало обоим защиту от соблазна. Собственно, жил он всё в той же комнате, где и раньше – как он знал теперь, она располагалась в гостевом домике недалеко от главной башни.

Госпожа Адамур держала себя также строго и больше его там не навещала. Иногда они позволяли себе вдвоём прогуляться по галерее, не касаясь друг друга; Пиорок с удивлением чувствовал, что с каждой такой прогулкой его художественный вкус становится всё тоньше.

Был ли он счастлив? О, сказать так – значит не сказать ничего. Иногда ему казалось, что та его первая догадка всё-таки была верна, что тогда, в ту страшную метель, он действительно умер – и за какие-то неведомые ему заслуги попал на Небеса. О, если б это было так, он ничего бы не имел против.

Но это было не так. И потому иногда, глубокой ночью, он просыпался в паническом ужасе. И до утра ворочался без сна, мучительно размышляя: в чём же подвох? В каком месте он ухитрился так обмануть справедливое Мироздание? И чем придётся ему заплатить за это незаслуженное счастье?..

Но наступало утро, вновь всходило солнце, приветствуя его через голубоватое стекло, и подобно солнцу, всходила над его жалкой жизнью лучезарная госпожа Адамур, разгоняя ночные страхи. И вновь он был спокоен и счастлив, и чувствовал себя в безопасности.

Беспокоило его теперь лишь одно: предстоящая свадьба делалась целиком за счёт невесты. И, насколько он понимал, празднество обещало быть громким. Собственно, это должно было быть самое громкое празднество за последние пять лет (после рождения внука великого герцога). И тот унизительный факт, что он не может ничем вложиться в него, разве что самим собой в качестве жениха, болезненно грыз его тщеславие.

Поэтому он старался, как мог, облегчить ей подготовку – ну хотя бы взять на себя самые неприятные дела. Этикет, к примеру, требовал, чтобы они лично объездили с визитами всю самую высокую знать: посылать приглашение с курьером, как разным захудалым баронам и мелким дворянчикам, было бы злейшим оскорблением. Допускался, впрочем, «неполный комплект» – то есть когда визит нанесён только женихом или только невестой.

От этой-то повинности он и старался теперь освободить будущую супругу, понимая, что ей сейчас куда интереснее, да и важнее заниматься с портнихами да куаферами. Впрочем, это оказалось не так уж и неприятно – разъезжать с визитами и читать уважение и почти страх в глазах тех, кто ещё вчера относился к тебе с брезгливым презрением.

Однажды ему пришлось заехать очень далеко на север. Так далеко, что выехав назад ранним утром, он всё же понял, что к вечеру домой не доберётся. Надо было искать где-то себе ночлег. Впрочем, путь домой лежал прямехонько через его владения.

Пиорок не собирался там останавливаться. Не хотелось даже мимо проезжать. Помимо тяжких воспоминаний, его не пускало какое-то суеверное чувство, будто, едва он там окажется – всё опять станет как было, и его новое счастье развеется как дым.

Но путь был уж очень долгим. Он сильно устал и проголодался, а конь его – ещё больше. К тому же, пока он думал, как ему поступить, поднялась страшная вьюга – почти такая же, как та, что месяц назад едва не погубила его. Нет, даже немножечко страшнее…

Пиорок честно не хотел останавливаться у себя, но ему пришлось признать, что иначе он просто не доедет до дому.

Погибать так глупо, да ещё накануне собственной свадьбы с богатейшей женщиной герцогства было как-то обидно. Пиорок подъехал к воротам, крикнул часовым. Мост перед ним тут же опустился, и решетки со скрипом поползли вверх.

Ни тогда, ни много позже он не смог бы толком объяснить, почему этот, в общем-то, естественный звук, по много раз на дню производимый его ржавыми решётками, внезапно вызвал в нём такой панический ужас, что он чуть было не повернул назад.

Глава 9

Но поворачивать было поздно.

Пиорок въехал в замок, спешился, проследил за тем, чтобы дряхлый конюший принял его нового любимца – пегого красавца Месяца – и, уныло насвистывая, пешком направился к своему прежнему жилищу. После величественного замка Адамур оно показалось ему ещё более жалким, грязным и обвешалым.

Но теперь тут, по крайней мере, было тепло. И перекусить, оказывается, можно было неплохо. Первые денежные вливания госпожи Адамур сделали своё дело. Пиорок хорошенько поужинал, отогрелся у камина, удивляясь, как хорошо горят дрова, и только после этого начал смекать, чем бы занять вечер.

Делать в этом замке было совершенно нечего. Здесь не было ни галереи искусств, ни библиотеки, ни юных певуний, танцовщиц и менестрелей. Пиорок попытался вспомнить, как же он раньше коротал свои вечера.

А, ну да – ездил по гостям. В такую-то погоду и не сьездишь никуда, вот спасибо. Хотя больше всего ему сейчас хотелось бы съездить в гости к самому себе. Если можно так выразиться.

Но за окном стремительно темнело, а вьюга всё больше усиливалась, и до утра нечего даже было и думать о том, чтобы высунуть отсюда нос. От нечего делать Пиорок вызвал дворецкого, начал расспрашивать, что да как. Всё было в порядке, люди ни на что не жаловались и с нетерпением ждали прибытия госпожи.

Пиорок отпустил дворецкого, в глубине души даже пожалев о том, что в доме всё так радужно. Так занялся бы разбирательствами, выслушал жалобы, пререкания – глядишь, время и проскочило бы незаметно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.