Это моя правда

– Да… Да, я постараюсь… До встречи, Давид!

Легко сказать – постараюсь. Да только что от этих стараний зависит? Где ж денег-то взять? Но ведь надо где-то их взять, как ни крути…

Странно, почему она раньше о деньгах не думала. Поддалась глупому суеверию – нельзя, мол, заранее беспокоиться, вперед паровоза бежать… Да и не верилось уже, если честно, что дело когда-нибудь дойдет до спасительной операции.

Но ведь дошло дело! А денег нет! И бабушкин дом в деревне давно продан, и деньги на поездки в Израиль растрачены… Квартиру, что ли, продать? Единственный оплот, что от родителей достался? А где она жить будет, интересно?

Хотя и не в этом дело, где жить… Нашла бы, где жить! Главное, здоровье бы вернулось, а дальше… Дело ведь в том, что все равно быстро продать квартиру не получится. А деньги прямо сейчас нужны…

Первым делом она рассказала о своей проблеме Оле с Наташкой. Наташка тут же вызвалась с мужем поговорить, с Денисом. И поговорила, конечно же, в тот же вечер и поговорила. Потом объясняла ей виновато, опустив глаза:

– Понимаешь, Тань… Денис рад бы помочь, но у него своих денег нет… А у отца он просить не станет даже, потому что это бесполезно. Он все равно не даст. Господи, Тань, да если бы у меня бы эти деньги, да я бы сию секунду… Ты же знаешь…

– Знаю, Наташка. Вообще-то я на твоего Дениса и не надеялась. Сразу было понятно, что не даст…

– Да он бы дал, Тань, если бы у него были! Он любит меня, он бы все сделал, о чем бы я ни попросила! Но отец… Отец не даст… Своего дела у Дениса ведь нет, он у отца в фирме работает и полностью от него материально зависит…

– Ладно, Наташка, не расстраивайся. Ничего, я разберусь как-нибудь. Знакомых всех обзвоню, соберу понемногу…

– Так немного и я дам, Тань! Сколько у меня на карточке есть, я все тебе переведу!

– Да ну… Не надо. Твой Денис узнает, сердиться будет.

– Нет, не будет! Скажи мне номер карты, я переведу!

– Давай до завтра оставим, Наташ. Сейчас поздно уже. А завтра еще поговорим, хорошо?

– Да… До завтра, Тань…

А назавтра все решилось само собой, как манна небесная посыпалась прямо в руки. Утром ей позвонил Дима, бывший муж…

– Тань, привет! Проснулась уже? Давай собирайся быстренько, позавтракаем вместе. Жду тебя в кафе около твоего дома, где мы познакомились, помнишь? И учти, у меня мало времени! Так что бегом!

– Не поняла… Что значит – бегом? И с какого перепугу я должна с тобой завтракать?

– Да потому, что я дома не успел позавтракать! А к тебе у меня дело есть! Причем срочное! То есть для тебя оно срочное… Давай, давай, хватит сердито в трубку вздыхать! Жду!

Нет, торопиться она не стала, конечно же. Еще чего. Срочное дело у него, надо же! Сейчас прям бегом побежит, ага…

Дима сидел за столиком, с аппетитом ел глазунью. Обмакивал краешек тоста в желток, откусывал деловито. Она вдруг вспомнила – да, он так всегда глазунью и ел… Сначала растекшийся желток собирал хлебушком, потом до белка добирался. Надо же, какая въевшаяся привычка…

Но сердце у нее все равно не екнуло, хоть глаз эту привычку и отметил. Подошла к столику медленно, села на стул с достоинством, закинув ногу на ногу. Спросила сухо:

– Ну? Чего звал?

Он глянул коротко, хмыкнул, отставил от себя тарелку. Спросил деловито:

– Завтракать будешь? Чего тебе заказать?

– Не буду. Я на минуту. Говори, чего надо, да я пойду. Некогда мне тут с тобой…

– Ну, хорошо… На минуту так на минуту. Можно и за минуту вопрос решить. Собственно, я уже и готов… Сейчас, только кофе допью, ладно?

– Да какой вопрос, говори уже, Дим! Я не понимаю, в какие игры ты играешь, честное слово! Вроде мы давно уже чужие друг другу люди…

– Ну, может, я для тебя чужой, а ты для меня – нет… Ты мне не чужая, Танюха. Вот только не понимаю, что ж ты так со мной… Я ж тогда еще говорил: обращайся, я всегда тебе помогу! А ты…

– Погоди… Что-то я не понимаю, о чем ты…

– Да все о том же, Танюх! Почему сама у меня денег не попросила? Почему через подругу решила… Самой что, слабо?

– Тебе что, Оля позвонила?! Или Наташка?

– Ну да! Оля твоя звонила. А ты не в курсе, что ли?

– Нет, не в курсе… Она мне ничего не сказала, правда…

– Что ж… Хорошая подруга, значит. Беспокоится за тебя, суетится. Только она не смогла точную сумму назвать… Все говорила что-то про операцию, что очень надо, но дорого… Вот я и решил у тебя спросить, чтобы обойтись без посредников. Говори, сколько надо. Не бойся, я не испугаюсь. У меня деньги есть. Бизнес хорошо идет, к тому же наследство от дяди неплохое получил…

– Нисколько не надо, Дима. Я не возьму. Сама справлюсь, не надо.

– О-о-о… А вот это уже вполне ожидаемо, да! Умирать буду, а от предателя помощи не приму, правильно?

– Да, Дим. Именно так. Не приму.

– А вот это уже гордыня, матушка… Гордыня… Та самая что ни на есть…

– Я тебе не матушка. Я тебе всего лишь бывшая жена. Понимаешь? Быв-ша-я. Этим все сказано, Дим.

– Понятно, что ж… Все-таки ты на меня обижаешься. Все-таки не простила, да?

– Нет. Я не обижаюсь. Правда.

– Да ладно… Если честно, я и сам до сих пор подлецом себя чувствую, а уж ты… О тебе и говорить нечего. Но теперь у меня появилась возможность преуменьшить свое самоощущение, вот в чем дело. Я уже не буду подлецом в такой степени, правда? Так что я себе этим помогаю, не тебе… Устроит такая интерпретация, надеюсь?

Она только засмеялась тихо, глядя ему в глаза. Вот ведь как умеет все вывернуть, поганец…

Дима истолковал ее смех по-своему. То есть как согласие. Допил свой кофе, проговорил деловито:

– Значит, так… Сегодня же скинешь мне на почту реквизиты этой больницы израильской, я сам с ними спишусь. Счет выставят на мое имя, я все оплачу. На все про все уйдет один день. Или пару дней, может… Устроит такой расклад, Тань?

Она снова улыбнулась, кивнула головой. Наверное, надо было ему слова какие-то хорошие сказать… Да просто поблагодарить… Он ведь вовсе не обязан был, правда?

Конечно, слаще было бы отказаться, это да. Встать и уйти гордо. Но сладость – вещь ненадежная. Сиюминутная эта сладость, как и сама гордость. Да и какая может быть гордость, когда очень жить хочется?

Да, надо бы что-то сказать ему такое – проникновенно-благодарственное… Но вместо это спросила вдруг тихо:

– Как ты живешь, Дим, расскажи? Ты счастлив, надеюсь?

– Ну, если тебе это интересно, Тань… Давай пооткровенничаю немного. Если в двух словах… Не сказать, что я очень счастлив. Вот с тобой точно был счастлив, да… А теперь – не знаю… С одной стороны, все хорошо вроде, и в то же время чего-то главного нет. А с тобой все было главным, понимаешь? Или… Зря я тебе все это говорю, да? Тебе неинтересно, наверное.

Она пожала плечами, и жест получился какой-то двоякий: то ли подтвердила, что ей неинтересно, то ли попросила продолжить.

И Дима понял ее жест по-своему, посмотрел на часы, проговорил деловито:

– Ладно, мне пора… Сегодня еще дел по горло. Значит, я жду от тебя реквизиты больницы… Деньги сегодня же постараюсь перечислить, можешь билет покупать. Может, тебе и на билет денег подкинуть, у меня есть с собой?

– Нет, на билет не надо. На билет у меня есть.

– Ну, все тогда… Пока, Тань. Надеюсь, все закончится хорошо. То есть… Операция пройдет хорошо.

– Пока, Дим… Спасибо тебе…

Он уже шел между столиков, быстро и важно, и чуть не сшиб с ног попавшуюся навстречу официантку с подносом. Да, весь он в этом – я иду, расступитесь… Ничуть за эти годы не изменился. Господи, как же она его любила, если вспомнить… А сейчас смотрит в спину и ничего не чувствует, кроме благодарного недоумения: ишь, благородный какой оказался, решил бывшей жене помочь! Такой вот я… Непредсказуемый! Внезапный и противоречивый! Иду – и расступитесь!

Она даже хмыкнула вслух, вспомнив про эту сцену. И сощурилась от солнца, яростно пробивающегося сквозь сосновые стволы.

– Тань… Ты о чем сейчас думаешь, а? О чем-то своем, наверное? Поговори со мной, пожалуйста! – услышала она Наташин голос и отвернулась от окна, тихо вздохнув.

Машина бойко бежала по шоссе, и солнце уже прыгало по верхушкам деревьев. День обещал быть жарким. Почему все самое плохое случается в такие хорошие дни?

– Да ни о чем особенном не думаю, Наташ… Так, вспомнилось просто. Как мы с Димой поговорили, когда он помощь свою предложил…

– А Олька молодец, правда? Взяла и позвонила ему, рассказала о твоей проблеме! Вот я бы не догадалась ему позвонить! Я вообще какая-то… Неповоротливая в этом смысле. Как провалилась в свое счастье, так в нем и барахтаюсь. И про маму совсем забыла, долго к ней не приезжала… Она совсем себя плохо чувствовала, наверное, а я даже не знала. Нет, не так… Я знала, конечно, только на потом все откладывала… Денис так не любит, когда я из дома уезжаю… Ну почему все так получается, Тань, скажи? Почему счастье людям глаза застит? И что теперь будет с мамой… Мне страшно, Тань, страшно…

– Ладно, не паникуй раньше времени! Вот приедем, узнаем все, тогда и будем что-то решать! Сколько нам еще до твоего Бережного ехать?

– Да где-то полчаса еще…

– Это мы что, уже два часа в пути?!

– Ну да…

– Ничего себе я задумалась! Ты не устала за рулем, Наташ? Может, я поведу?

– Нет, я сама… И впрямь немного осталось… Скоро уже с трассы на проселочную дорогу свернем. Почти приехали…

⁂

– Наташенька! Здравствуй, моя милая! Давно как не виделись…

Доктор Петров шел по коридору, расставив руки, словно собирался заключить ее в объятия. Но так своего намерения и не донес. Когда подошел к ней вплотную, опустил руки, проговорил виновато:

– Да, Наташенька, что ж… Обрадовать мне тебя нечем. Конечно, мама твоя будет жить, но… Сама понимаешь, возраст у нее. Еще и время было упущено, долго она одна пролежала. Соседка ведь только утром ее обнаружила, а инсульт ночью случился, по всей видимости. А при инсульте главное, чтобы помощь оказать вовремя. Да что я тебя учу, ты ж сама медик, все прекрасно понимаешь! Так что не буду тебя обнадеживать, Наташенька, трудные тебе предстоят времена…

– Да. Я понимаю, Дмитрий Алексеевич. А где мама сейчас?

– В палате лежит, под капельницей… Да что теперь толку от капельницы? Теперь только уход нужен…

– Я понимаю, да… А сколько вы ее в больнице продержите?

– Так сама понимаешь, долго держать не можем. Но недельку пролежит, я думаю. Максимум две… Это все, что я могу, Наташенька. Не мной такие правила придуманы. Потом уж сама решай, что да как. Можешь, пока мама в больнице, сиделку ей подыскать. Хотя сейчас это большая проблема – найти хорошего человека, чтобы за лежачим больным присматривал. Редко кто за такое берется. Если уж только по большой нужде.

– Нет, что вы… Я сама буду за мамой ухаживать! Я… Я к себе ее заберу. С мужем поговорю…

Стоящая рядом Таня хмыкнула тихонько, но она услышала, глянула на Петрова быстро, будто хотела проверить, услышал ли он тоже Танино хмыканье.

Услышал, наверное. Вздохнул тяжело, головой покивал. И проговорил как можно более оптимистично:

– Ну-ну. Если так, то конечно. Поговори с мужем, Наташенька. Это было бы хорошо, если бы мама с тобой рядом жила. Ей сейчас не столько хороший уход нужен, сколько любовь близкого человека. Ну что такое сиделка? Это ж проформа одна бездушная… Пришла, накормила, помыла и ушла. Денег себе заработала. А когда любовь и сострадание есть, это уже другое… А согласится муж-то, Наташ?

– Конечно, согласится! Что вы! Как он может не согласиться?

Получилось не так чтобы очень уверенно, а как-то возмущенно даже. Преувеличенно возмущенно. Мол, как вы смеете сомневаться в доброте и порядочности моего мужа? Потому, может, так и получилось, что сама не уверена была…

И глаза стали тут же наполняться слезами, как доказательством собственной неуверенности. Почувствовала, как Таня сжала ее пальцы, слегка потянув их вниз. Таким образом поддержать решила. Не смей плакать… Держись!

– Ой… А это Таня, моя подруга… Знакомьтесь, Дмитрий Алексеевич! – представила она Таню запоздало.

– Очень приятно, что ж… Вы уж, Таня, помогите нашей Наташеньке справиться с бедой-то… – улыбнулся Петров, слегка тронув Таню за предплечье. И улыбнулся так, что Таня вдруг смутилась, проговорила тихо:

– Конечно, помогу… Вот сама выкарабкаюсь и обязательно помогу, что вы…

– Тане серьезная операция предстоит в Израильской клинике, завтра она туда улетает… – пояснила Наташа, смахивая со щеки слезу.

– Ах вот в чем дело… Ну что ж, девушки, держитесь, что я еще сказать могу? Ничего больше и не могу… А хотелось бы, что ж. Я ведь всю жизнь женские беды близко к сердцу принимал…

– А можно мне к маме, Дмитрий Алексеевич? – тихо спросила Наташа.

– Так можно, отчего ж нельзя. Только она спит и долго еще будет спать. Ты бы лучше времени не теряла, Наташенька, а поехала бы домой, с мужем поговорила. Место бы обустроила в доме для мамы… Всякие принадлежности для обихода купила… Там ведь много всего надо, сама понимаешь. А потом бы и за мамой приехала, чего ей тут лежать? С тобой рядом ей лучше будет…

– Хорошо, Дмитрий Алексеевич, я так и сделаю. Но все равно пойду хоть гляну на маму…

Мама лежала на больничной кровати, маленькая, худенькая, будто вытянулась вся от перенесенного страдания. Хотя, наверное, она ведь и не почувствовала ничего… Просто упала. И лежала, не приходя в себя, пока ее тетя Настя не обнаружила.

Села рядом с кроватью, взяла в руки безжизненную мамину ладонь, проговорила тихо:

– Мама, мамочка… Прости меня, пожалуйста. Это я виновата, что так все случилось. Я тебя бросила одну, счастья своего захотела… Прости меня, прости!

Показалось, что мама улыбнулась. Или она так хотела, поэтому и показалось… Ничего мама сейчас не слышит, не чувствует. Еще и непонятно, какой она будет, когда в себя придет. Может вообще ее не узнать…

Обратно в город машину вела Таня, не дала ей сесть за руль. И хорошо, что не дала. Можно было наплакаться вдоволь, отвернувшись к окну.

И когда наплакалась, легче не стало. Сидела, опустив глаза, теребила мокрую от слез салфетку, сдерживала последние всхлипы. Потом вздохнула тяжело…

– Что? Боишься с Денисом разговор начинать, да? – спросила Таня, глядя на дорогу.

– Боюсь… Ты знаешь, боюсь. Нет, вообще-то он добрый, он хороший… Только эгоист ужасный, ты же знаешь.

– Да знаю, знаю… – вздохнула Таня. – Что есть, то есть, даже и спорить с тобой не буду. Про таких, как твой Денис, говорят – с серебряной ложкой во рту родился. Дальше своей потребности ничего не видит, не чувствует. Мой ведь Дима такой же, в принципе… Хотя я сейчас не имею права о нем так говорить, сама понимаешь. А вот твой Денис… Не знаю, как он себя в этой ситуации поведет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.