Пешки богов. Высший демон

– Исключено! – не задумываясь, ответил Арис, – Храмовик очень опытен, и у него был защитный амулет.

– Сегодня берёшь отряд, он сейчас готовится в дорогу, и выяснишь, что случилось! – приказным тоном отдал распоряжение старший инквизитор.

Арис не дал чёткого ответа, стоял и мялся.

– Что-то не так? – удивлённо спросил Паур.

– Тут такое дело… – замямлил докладчик.

– Ты чего мне тут сопли жуёшь, давай чётко отвечай! – взбесился Паур.

– Вам лучше самому посмотреть! – набравшись смелости, ответил Арис, – Только надо спуститься в подвал.

Паур сначала хотел отчитать младшего инквизитора, может даже повысить голос, но поразмыслив, передумал. Один из рядовых подчинённых не стал бы по мелочам предлагать ему тратить время и тащиться в сырую зловонную пыточную, а значит, действительно, там происходило что-то, что требовало присутствия старшего инквизитора, и он, встав со стула, решил, что если он потратит время впустую, то обязательно накажет Ариса, и согласился с его предложением: – Пошли, посмотрим, что у вас там происходит!

Когда они спустились, Паур уже пожалел, что согласился. Вонь от человеческих немытых тел, испражнений и плесени стояла, мягко говоря, отвратительная, но поворачивать назад ему было не по статусу. Света от трескающих факелов для тёмного коридора без окон, чтобы идти, не напрягая зрение, еле хватало, и Паур возмутился: – Вы на горящем масле что ли экономите? Количество факелов чтобы увеличили! Если вдруг кто-нибудь захочет сбежать, в этой темени мимо него пройдёте и не заметите. Гнева Багура на вас не хватает.

– Исправим! – виноватым голосом ответил Арис.

Из некоторых камер слышались стоны, а где-то в конце коридора раздался душераздирающий крик. Старший инквизитор лишь поморщился, когда-то в молодости он сам занимался пытками, чтобы произвести впечатление и показать своё рвение своим старшим товарищам. Арис указал на нужную им дверь и со скрежетом отодвинул массивный металлический засов, двери запирались только снаружи. Внутри, в отличие от коридора, горело пять факелов, было достаточно светло и душно. У правой стены сидел человек в мешковатой одежде, а рядом с ним стояла железная стойка с разведённым огнём внизу, а сверху стояла чаша с углями и раскалённой кочергой. Паур вспомнил, как сам таким же нагретым штырём прижигал все части тел несчастных, и получал нужные начальству сведения, а часто ложные признания. С другой стороны камеры на коленях, уткнувшись головой в пол, со связанными за спиной руками верёвкой, прикреплённой другим концом к стене высоко над полом, находилась женщина. Она была полностью обнажена, грязные седые волосы висели сосульками, а на теле было много синяков и ожогов.

Старая ведьма – омерзительно подумал Паур, но удивился, увидев вполне молодое лицо с синяком пол левым глазом, когда та приподняла голову, а потом, выпрямив спину, села. Седина, видимо, появилась уже внутри этих стен. Старший инквизитор не очень понял, зачем его сюда притащили. Происходила обычная процедура выбивания признания, он не заметил ничего, что могло бы его заинтересовать, и уже хотел разразиться бранью на этого недоумка – Ариса, как вдруг ведьма заговорила.

– О-о-о-о, это ты старый ублюдок! – не смотря на разбитую губу, ведьма усмехнулась, как будто это она сейчас стояла, а Паур ползал перед ней на коленях в собственном дерьме и крови. – Хочешь услышать про начало вашего конца? – и, не дожидаясь реакции инквизитора, чётко и громко начала говорить, как заученный стих:

Когда придёт сезон степного волка,

Когда сестра исчезнет с неба на три ночи,

Мрак явится в телесной оболочке.

И тьма падёт от длани Великана.

Клыки и когти будут ему в помощь.

Мир содрогнётся и возродится снова,

И падший зверь уйдёт и не вернётся.

Ведьма и мальчик путь укажут Великану.

В конце пути обоих ждёт награда.

Вернётся свет, а с ним вернутся боги,

Благословят народ, искоренив в нём все пороки.

Паур взбесился, чуть ли не в один прыжок сократил расстояние между ним и ведьмой и наотмашь тыльной стороной ладони ударил её по лицу, а потом, нагнувшись, прорычал: – Ты чем меня решила напугать, потаскуха? Пророчеством?! Так его знают даже младенцы! Ему уже пятьсот зим! Или ты хочешь просто заработать быструю смерть? Ты просчиталась и теперь будешь умирать очень долго!

Ведьма снова выпрямилась и злорадно расхохоталась, а потом, презренно сплюнув кровавую слюну на пол и ухмыльнувшись, сказала: – Идиот! Сезон степного волка наступил, и скоро одна луна спрячется за другую! Время пришло! – снова рассмеялась она.

Инквизитор сжал руки в кулаки и сквозь зубы процедил: – Сёстры прячутся друг за друга раз в три зимы, а сезон волка наступает перед каждой зимой! Так что не надо меня пугать этими сказками, в которые верит ваш ничтожный ведьминский род!

– Ахахах… – снова развеселилась ведьма, – Ты, старый ублюдок, не видишь дальше своего мерзкого носа! Великан уже здесь, и ваши люди уже начали гибнуть от его когтей! Мне было видение, я видела смерть вашего храмовика! Ахахаха! Ваше время закончилось! Скоро тьма падёт! Ахахах… А ты – уже покойник! Хочешь, расскажу, как ты – убийца невинных, скоро сдохнешь?

От её слов Паур впал в неконтролируемое бешенство, он подбежал к чаше, схватил раскалённую кочергу и начал наносить со всей силы удары по ведьме, даже не замечая, по какой части тела попадает, а та в ответ лишь громко и злорадно смеялась. Когда инквизитор пришёл в себя, то обнаружил вместо ведьмы лишь кусок развороченной плоти, он ещё в молодости привык к такому зрелищу и, со злости бросив кочергу на пол, посмотрел на испуганного Ариса, который тут же опустил взгляд, и Паур распорядился: – О том, что ты сегодня услышал – ни слова! Узнаю, что проговорился, то окажешься на месте этой шлюхи! Иди и передай, чтобы готовили ещё отряд к уже имеющемуся. Позже зайдёшь, я проинструктирую.

Младший инквизитор лишь кивнул в знак смирения, боясь даже слова сказать и разозлить этого сумасшедшего старика.

Когда Паур вбежал в своё рабочее помещение, он тут же захлопнул дверь, скатившись по стене на пол, обхватил голову руками и начал бубнить: – Старый дурак! Дурак! Какой же я дурак! Надо было вытащить из этой шлюхи всю информацию, всё, что она видела! А я её убил! Дурак! Старый кретин! Идиот!

Инквизитор знал, что если его товарищи – старшие инквизиторы узнают о его ошибке, то он окажется на месте той ведьмы, и прижигание задницы раскалённым железом будет самым безобидным "удовольствием". Именно из-за этого предсказания по приказу Багура они истребляли ведьм. За более, чем пятьсот зим, они понизили рождаемость магически-одарённых детей, народ уже почти забыл, что такое магия, остались лишь легенды и сказки. Инквизиторы изымали любые найденные артефакты, уничтожали каждое упоминание о магии. В предсказании фигурировал какой-то мальчишка, но повелитель запретил вырезать всех мальчиков, так как могла резко упасть рождаемость, а он нуждался в людских ресурсах.

И вот предсказание начало сбываться. И Паур не сомневался в этом, смех этой несломленной ведьмы до сих пор эхом стоял в ушах, она была видящей будущее. Как найти этого Великана? До сих пор никто не смог понять – кто может выступить под этой личиной. А народ этого ждал, долго ждал, более пятисот зим. Если информация просочится в людские массы, то повсеместного бунта не избежать. Надо как-то устранить этого Ариса, он всё видел и обязательно проболтается. И того прислужку, что пытал ведьму, надо тоже отправить к предкам.

И тут инквизитора осенила гениальная идея. Надо всем сообщить, что это ему во сне было видение о том, как Великан убил храмовика. Но сначала надо было ликвидировать свидетелей. Паур уверенно поднялся и прошептал: – Помоги мне, великий Багур!

Потом, открыв дверь, он усмехнулся: лишь единицы знали, кем на самом деле является их повелитель.

Глава 4. Фестиваль апокалипсиса

ВЕДЬМА ТАРА.

Утром я решила собрать нужные мне травы и попытаться сделать так, чтобы Илвус и Кироний съели их, единственное, что я поняла из их наречия – это их имена, которые были очень странными и резали слух. Сейчас мне было необходимо, чтобы они потеряли сознание для того, чтобы вложить в их разум наш языковой диалект. Я много раз это проделывала, этому научила меня мать, и даже получалось зарабатывать на этом ремесле неплохие деньги, хотя те, кто покупали эту услугу, рисковали не меньше моего, они так же могли оказаться в пыточных инквизиции, так как это приравнивалось к укрывательству ведьмы.

Собрав нужные травы, я начала уговаривать обоих их съесть, даже сама демонстративно проглотила пучок, с одной лишь разницей – там не было основной травки, которая вызывает потерю сознания, её я незаметно выбросила, остальные были лишь для вкуса. Потеря сознания была необходима, чтобы разум человека был очищен от посторонних мыслей, иначе ничего бы не получилось. Сейчас я рисковала своей жизнью, я видела вчера глаза этого парня, когда он меня сдёрнул с лошади, его зрачки были вертикальными, и от него просто разило животным ужасом, от которого у меня на голове волосы дыбом встали, и я впала в истерику от пережитого страха, а он меня пожалел и привёл к их лагерю. Я слышала много легенд и сказок, но ни в одной из них не говорилось ни о чём подобном, и знала – когда они очнутся, то могут меня попросту прирезать, но моё любопытство было сильнее. Первый раз в жизни со мной случилось что-то значимое! Я устала бегать от храмовиков, а эти двое, вообще, не собирались скрываться, от обоих веяло такой уверенностью и силой, что я даже немного возбудилась, сидя перед костром рядом с этим парнем с двумя мечами за спиной. Я ещё не встречала таких мужчин! У большинства тех, кто попадался на моём пути всей жизни, с самого детства жил страх в душе, которым инквизиторы заражали всех, как болезнью, как чумной заразой. И ещё вчера, ложась спать, я твёрдо решила, что если сдохну, то сражаясь рядом с ними, а не убегая от подонков, которые не знают меры в упоении кровью. Чтобы этого Багура несварение желудка пробрало!

Илвус встал, его сразу повело в сторону, и он завалился, а Кироний отрубился, даже не вставая. Я решила начать с Кирония, после моего колдовства он очнётся первым, а значит, был шанс, что не прибьют сразу, Илвуса я боялась намного больше. Взяв Кирония за голову, я начала нашёптывать нужное заклинание и мысленно проговаривать слова нужного диалекта, чтобы именно он остался в его в голове. Говорить одно, а думать другое – было очень сложно, но у меня был уже большой опыт. Закончив, я взялась за Илвуса, а когда справилась с ним, решила попробовать вытащить из его головы диалект, на котором говорили они. Шансы были не велики, так как он был без сознания, а нужно было, чтобы он так же проговаривал на нём любые слова на своём языке, но решила, что если не получится, то я ничего не теряю. И попытавшись очистить свой разум, начала шептать нужные слова, стараясь ни о чём не думать. И тут в мою голову начала поступать боль, постепенно и по нарастающей, а потом затылок пронзил резкий укол, и я начала заваливаться на парня, успев подумать – доигралась!

Очнулась я от того, что кто-то несильно лупил меня по щекам. Открыв глаза, сразу сесть не получилось, голова кружилась, но смогла разобрать, что передо мной сидит Илвус.

– Эй, отравительница, ты чем нас накормила? – сердито спросил он, – Кироний, как ей жестами объяснить, что я ей сейчас сердце вырежу?

– Не надо, пожалуйста, мне ничего вырезать, – промямлила я, – Простите меня!

– Ты почему на мне лежала? Думала, что я принц, хотела зацеловать, а потом изнасиловать?

Я заметила, как подошёл Кироний и, присев, сказал: – Демонёнок, а тебя не смущает, что мы поняли, что она сказала?!

– Млять, точно! – удивился парень. – Башка раскалывается, ничего не соображаю! Эй, подруга, давай рассказывай, что ты с нами сделала?

Я так же лёжа, вздохнув, ответила: – Я – ведьма и иногда зарабатываю колдовством, моментально обучая людей диалектам. Вот решила, что вам не помешает знание местного основного языка, но для этого вы должны были находиться без сознания.

– Ага, и поэтому обманом накормила нас отравой! – хмыкнул Кироний.

– А как я должна была объяснить свои действия? Может, надо было пояснительный танец вам станцевать?! – разозлилась я на глупые претензии.

– А она мне нравится, с юмором девочка! Ладно, не буду её сегодня убивать, – сменил гнев на милость Илвус.

А я снова разозлилась и подумала – нашёл девочку, да я прожила двадцать пять зим, а ему от силы зим шестнадцать … семнадцать, но вслух не стала озвучивать свои мысли, а то точно прирежет за мою выходку.

– Млять, она же мне в разум влезла! – опомнился парень, – Кироний, где наши вещи, которые ты в телеге нашёл, там мой амулет. Не думал, что за один вечер кто-то захочет мне мозг травмировать, – потом хлопнув меня по коленке, рявкнул: – Слышь, ведьма, давай поднимайся или здесь оставайся, мы очень спешим! И так из-за твоих фокусов слишком много времени потеряли.

Я начала подниматься, и голова снова закружилась, но смогла пересилить себя и встала. Парень заметил моё состояние и сказал: – В ближайшем населённом пункте тебя оставим, не бросать же в лесу.

Я всё больше удивлялась их манере речи, но сказала другое: – Я поеду с вами! Если прогоните, то поеду позади, но вы от меня не отвяжетесь!

Илвус так на меня зыркнул, что я даже поёжилась.

– Собирайся, и выдвигаемся, потом решим, что с тобой делать! – уже серьёзным тоном приказал он.

Мы пустили животных рысью и в таком темпе двигались долгое время. По пути нам встретились несколько торговых караванов, но эти двое не обратили на них никакого внимания и промчались мимо. Было очень интересно – куда так можно спешить, и это был лишь один из сотни вопросов, которые, учитывая головную боль, не добавляли мне комфорта. А потом вдруг у меня в голове начали всплывать названия совершенно неизвестных мне диалектов: эльфийский, гномий, вампирский, оркский, гоблинский, друидский и ещё, и ещё, и ещё совершено множество непонятных для меня понятий. Да, что я вытащила из памяти этого парня? Мои мозги чуть из ушей не потекли. А потом наши лошади, в отличие от дарха Илвуса, выдохлись, и мы перешли на спокойный шаг.

– Тара, – поравнявшись со мной, обратился ко мне Илвус, и при его приближении моя лошадь испугалась и так резко скаканула в сторону, что я чуть из седла не вылетела, но кое-как смогла её успокоить. На мои потуги с лошадью парень почему-то усмехнулся и продолжил: – Тара, давай поговорим в открытую! Мы тебе коротко рассказываем о себе, а ты делишься с нами информацией о местных правилах поведения, потому что мы прибыли из очень далёкого места отсюда. И кстати, почему ты тоже потеряла сознание, или это у тебя в порядке вещей?

Я замялась с ответом, но скрывать было глупо: – Я вложила тебе своё наречие и решила, что если вы поделитесь своим диалектом, то это будет честно! Но сейчас жалею о своём решении, у меня в голове полная каша, какие-то эльфы, орки, дарфы… Я даже таких слов не знаю.

Илвус сначала задрал брови от удивления, а потом откровенно заржал.

Я надулась: – Что смешного?

Кироний подъехал ближе и тоже прислушался к разговору.

– Сейчас ты – самый лучший лингвист этого мира. И, наверное, не только этого! У меня в память вложено очень много наречий, о многих я до сих пор даже не подозреваю, – очень странно ответил Илвус.

– Лингвист? – повторила я, – Это ты меня сейчас так обозвал?

И тут вдруг я поняла значение этого слова, знание пришло само собой, я даже остановила лошадь и глупо хлопала глазами.

Илвус, видимо, сообразив, что произошло, снова заржал, а потом вдруг резко посерьёзнел и выдал: – Тара, мы сюда попали из другого мира. Это долго объяснять, просто прими, как факт! И мы совершенно не знаем местных реалий. В том караване мы оказались случайно, там же была моя жена, которая пропала, и сейчас мы едем на её поиски. И нам надо, чтобы ты помогла разобраться с местными порядками, мы ничего не знаем о твоём мире.

От этой информации меня чуть ли не парализовало, я остановила лошадь и глупо пялилась на этих двоих. Всё-таки другие миры существуют! Я надеялась, нет, я знала, что мы не одни. И у меня сразу возникла тысяча вопросов, я хотела знать всё об их мире, но один факт всё же омрачил мою радость от предвкушения получения информации о другой сказочной реальности – парень был женат, а я уже начала на него поглядывать, как на самца, как женщина на мужчину.

– Тара! – окликнул меня парень и вывел из ступора, – Хватит мечтать, мы спешим! Кстати, может ты видела, как мы оказались в том караване?

– Нет, – с сожалением ответила я, – Моя клетка всю дорогу была накрыта покрывалом.

Илвус разочаровано пришпорил дарха и ускорился. А когда я догнала их, он попросил рассказать о моём мире, причём не что-то определённое, а всё, что на ум придёт, и пока, в отличие от его дарха, наши с Киронием лошади получили нужную передышку, я собралась с мыслями, убрала идиотскую улыбку, чтобы не выглядеть глупо, и с серьёзным лицом, мол, я каждый день иномирцев встречаю, начала делиться информацией. А по сути, поведала о накипевшем в душе и не только в моей, но и в душе каждого нормального человека, которого довела до грани власть Багура. Да чтобы у него мужской орган отсох!

Вкратце, я рассказала, как более пятисот зим назад королевскую династию, которая правила этими землями не одно поколение, причём правила мудро, уничтожил Багур. Потом он создал орден пятиконечной звезды, которым руководили инквизиторы. С этого момента начались смутные времена, и орден всячески начал притеснять народ, а последние сто зим, вообще, была открытая агрессия со стороны инквизиторов. Они опьянели от власти и гребли под себя всё, что могло их и самого Багура обогатить. В этом притеснении люди гибли тысячами, и проливались реки крови, но противопоставить власти этих ублюдков ничего не могли.

– А кто, вообще, этот Багур, что за персонаж такой, прямо Кощей Бессмертный? – прервал меня Илвус.

Я не очень поняла слово – «Кощей», но суть вопроса уловила и ответила: – Никто не знает, ну, кроме инквизиторов. Его никто никогда не видел! Поговаривают, что он давно умер, ведь человек не может прожить так долго, и инквизиция просто скрывает этот факт, боясь потерять власть.

– Ладно, позже продолжим! – распорядился Илвус, – А сейчас поспешим, ваши лошади уже отдохнули.

Мы снова перешли на движение рысью, и пока было не до разговоров, я посматривала на парня и подумывала, как бы его поссорить с женой и прибрать себе этого самца. Пусть он и молод, но зимы через три он превратится в настоящего мужчину, в опытного воина и в уверенного в себе мужа. Если бы в тот момент я знала, кто он такой на самом деле, и кем является его супруга, то от мыслей о возможности соития с этим странным парнем и попытки внести разлад в его семью – у меня бы даже на спине волоски поседели.

ИЛВУС ДЭ МОР.

С этой ведьмой нам очень повезло, если бы не её желание и возможность магией мгновенно обучить нас местному диалекту, то нам бы пришлось очень непросто в этом мире, даже в маленькие города нам был бы запрещён въезд, иначе, как обычно, из-за недопонимания всё закончилось бы резнёй. Хотя сначала за эту выходку и потерю времени я хотел ей голову оторвать, время сейчас было очень важно, неизвестно, что сейчас происходило с Виолой, но если она пострадает, то я окуну этот мир в пучину хаоса и залью его кровью местных аборигенов, и Багур покажется им детской шалостью и лёгким зудом в заднице, от которого было просто немножко неуютно.

Мотнув головой и сбросив влияние желаний моего демона, хотя в данном случае я был с ним полностью согласен, я продолжил анализ полученных данных, которые Тара нам предоставила. Если бы у неё была возможность, то, мне кажется, она, вообще, бы не замолкала, но позже понял, что это не черта характера, а желание одинокого человека выговориться и пожаловаться на проблемы мирового масштаба, как я когда-то в своём родном мире, распивая в спокойной обстановке с соседом крепкий алкоголь, до слюней спорил о неправильности линии политики наших властей и её коррумпированности.

Она поведала, что этот мир называется миром “Сестёр Близнецов”, название основывалось на схожести двух лун, которые мы наблюдали ночью. По её словам – вся власть находится у некого то ли человека, то ли существа, которое, по идее, должно прожить пятьсот лет, во что мне верилось с трудом, и наверняка инквизиторы, умолчав о его смерти, до сих не выпускали бразды правления из своих рук. Тара рассказала, что тот боец из каравана, которого я смог убить, лишь воспользовавшись ускорением, был одним из храмовиков, которые, по сути, являлись псами инквизиторов и лучшими бойцами этого мира. Видимо, их улучшали с помощью магии, потому что в его глазах я, вообще, не увидел страха перед ликом смерти. Так же я выяснил, что магия, как таковая, в этом мире отсутствует, и орден изымает любые найденные и сохранившиеся артефакты прошлого и уничтожает любые летописи на эту тему. Ну, это можно объяснить – руководство ордена глупостью не болеет и понимает, что если появятся сильные маги, то весь орден просто сотрут в порошок и смешают с собственным кровавым дерьмом. А вообще, умные ребята, правда, методы у них жестковатые, и руки уже не по локоть, а по плечи у каждого в крови. И по какой-то причине остались только ведьмы: женщины – носители слабенького дара магии, но в отличие от легкомысленных мужчин, они могли сохранять и передавать знания по наследству. Это был способ выживания, а мужская половина населения избрала более лёгкий путь – они похватались за железо. И ведьм инквизиция ищет и уничтожает с идеалистическим фанатизмом и диким остервенением.

Да уж, если мы тут задержимся, то скучать точно не придётся!

– Тара, а скажи – боги у вас есть? – задал я очень важный для себя вопрос. Я уже который раз пытался мысленно вызвать хоть кого-нибудь из Бессмертных и уже бросил эту затею, так как никто из них не отвечал, видимо, нас унесло очень далеко, за границу влияния всех знакомых мне богов.

– По легенде – раньше было четыре бога: земли, огня, воды и воздуха, но и они пропали с появлением Багура, – ответила ведьма, – Поэтому народ так сильно и боится его, раз даже боги отступили перед его ликом.

Хм… значит, в прошлом тут правили боги четырёх основных стихий природы, и можно сделать вывод, что Багур – это средненький Бессмертный, у которого хватило силёнок прибить своих более слабых собратьев. Так же Кироний выяснил, что эту планету с единственным материком населяет единственная раса людей. Про вампиров, эльфов и гномов Тара даже не слышала. Потом она рассказала много нужных мелочей, которые очень важны в общении местного населения друг с другом, начиная с того, что возраст и время тут считают не циклами и годами, а количеством прожитых зим, и заканчивая тем, что тут ни у кого нет ни фамилий, ни приставок, а лишь короткие имена. Информация была очень ценной, выделяться из толпы не хотелось, хотя то, что я сижу верхом на дархе, уже было незаурядным событием, но вполне укладывающимся в здешний образ жизни. Просто для такой роскоши надо иметь много денег – чего по мне никак не скажешь.

И тут моё внимание привлекла одинокая повозка. Мы старались не общаться ни с кем из встретившихся нам по пути, да и, видя подо мной дарха, никто не спешил заводить беседу, распознавая во мне какого-то вельможу, но сейчас меня просто тянуло к этой крытой телеге, запряжённой в две лошади, которыми управлял один человек. Я подогнал дарха, ускорился, подъехал к повозке и ничего необычного не заметил, но чувства просто вопили, чтобы я заглянул внутрь тента. Спрыгнув с Пушка и подойдя ближе, выхватил клинки и приготовился к бою, заметив, что на шее мужика была накинута петля, а он сам смотрел на меня умоляющим взглядом. Я бы совершенно не удивился, если бы из повозки полезли до зубов вооружённые бойцы или толпа злых инквизиторов, я даже не удивился, если бы в ней открылся портал прямиком в пекло, но произошло нечто совершенно неожиданное. Изнутри выскочила Виола, и первое, что она сделала – отвесила мне тяжёлую оплеуху, а потом разразилась бранью: – Меня, значит, похитили, а ты вместо того, чтобы спасать любимую жену, спутался с какой-то шлюхой!

Я стоял, опустив клинки, и глупо таращился на вампиршу.

– Молчишь?! Значит, виноват! – распылялась она и отвесила мне оплеуху с другой руки. – Я смотрю, что не очень спешишь меня выручать! – зарычала она и попыталась в третий раз пройтись по моему многострадальному лицу, но я, бросив клинки на землю, поймал её руку, подтянул к себе и впился в её губы. В этот момент я понял – на каком находился взводе из-за переживаний за жену, но не признавался в этом даже сам себе, и вот сейчас беспокойство отпустило. Она сначала для вида посопротивлялась, а потом полностью расслабилась в моих объятиях, а когда я отстранился, она всё-таки прописала мне третью оплеуху, молча вытащила у меня из-за пояса нож, развернулась и хладнокровно прирезала мужика, который управлял лошадьми. Я аж рот открыл и, глядя на её действия, не знал, как реагировать на её выходки.