Тайны тёмной цитадели. Том 2

С потолка в замысловатом танце мягко падали снежинки, оставлявшие на коже следы теплого прикосновения. Иногда начинался дождь из разноцветного конфетти, с хрустальных люстр свисал серпантин, задевая самых высоких по головам. В воздухе продолжали носиться ведьмы и деды морозы, к ним присоединились неизвестно откуда взявшиеся феи с огромными прозрачными крылышками, из волшебных палочек которых вырывались снопы искр. На столах вальсировали фарфоровые статуэтки, ловко обходя салаты и тарелки гостей.

– Ты великолепно танцуешь, – шепнул Антон. – Максу надо отдать должное, в нем погиб учитель, – улыбнулся Антон.

– Это точно, после наших занятий я не могла пошевелиться, а было это уже после экзаменов.

– Зато теперь ты лучшая в этом зале, – Антон говорил искренне, хоть и не совсем объективно. Прекрасных танцоров здесь было множество, и многие из них обучались этому искусству у лучших мастеров своего времени.

– Я лучшая, потому что со мной ты, – Алина прижалась к любимым губам, наслаждаясь их мягкостью. Все ее существо затопило невозможное счастье. Она не могла представить, как жила без Антона. Без его теплой руки на своей талии, без его запаха, щекочущего ноздри, без зеленых глаз, способных заменить собой весь мир. Она не понимала, как не ослепла без его сияющей любви, когда он исчез из ее жизни.

Раньше она думала, что ей достаточно просто знать: он жив и дышит тем же воздухом, каким она. Изредка смотреть украдкой на его силуэт, скрытый от нее полутьмой комнаты их общего коттеджа. Слышать его голос, когда он разговаривает с кем-то еще. Она верила, что могла оставаться женой его брата, стать ему сестрой и подругой, не претендуя на ласковый взгляд или страстное прикосновение. Могла довольствоваться дружеским рукопожатием и коротким поцелуем в щеку при встрече или прощании. В этом она видела свой долг перед надежным и всецело преданным ей Максом, вытащившим ее из депрессии, день за днем убивавшей ее душу. Он был отцом ее сына и прекрасным человеком, которого она тоже любила. Но та любовь, спокойная, без всплесков эмоций, без бури страстей, разрывающих сердце, без агонии, наступающей при разлуке на пять минут, без слез по ночам в подушку от счастья, не могла идти ни в какое сравнение с тем всепоглощающим чувством, которое она испытывала к Антону, хотя любая другая женщина посчитала бы его достаточным и не искала бы лучшего.

Только впервые после восьми лет разлуки оказавшись в его объятиях, Алина поняла, как заблуждалась. Один-единственный раз утонув в омуте глаз Зеленого, она уже не могла выплыть на поверхность и не хотела этого. Максим был ее мужчиной, ее мужем, ее другом. Она могла рассказать ему о своих проблемах, разделить на двоих радости и горести, могла веками просыпаться и засыпать рядом с ним, чувствуя полноту жизни и наслаждаясь ее вкусом. Антон же был частью ее самой, второй половинкой ее души, словно разделенной кем-то могущественным на две части. Она чувствовала каждое его движение, знала его тайные страхи, слышала стук его сердца, когда он был далеко. Они дышали одними легкими на двоих, смотрели на мир одними глазами. Они не были похожи, скорее, наоборот, они были разными. Алина для Антона была тихой гаванью, в которой можно отдохнуть от тревог и невзгод, раствориться в ее тепле, спрятаться под покрывалом ее ощущений от мира, рвущего его на части своим многообразием. Он для нее был учителем и наставником, давал ей возможность соприкоснуться с неведомым, которое несла в себе его душа. Иногда ей казалось, что ее скромный разум никогда не сможет постичь всей глубины и многогранности его натуры. Внутри Зеленого постоянно жила боль и неудовлетворенность. Он всегда искал свое место и, даже найдя, не останавливался на достигнутом. Он оставлял себя открытым для нового, но не умел отгораживаться от старого. С Антоном не бывало скучно. Он знал вещи, о которых уже забыли те, кто родился за несколько тысячелетий до него. Он видел то, о чем не догадывались самые умные и прозорливые маги. Он умел анализировать и оценивать, все время оставаясь пленником собственных эмоций. Он интуитивно находил общий язык со всеми, но не обладал талантом заводить близких друзей.

Слишком часто погружаясь в мир фантазий, Антон постоянно нуждался в проводнике, освещающем его путь в реальности. Всю его долгую жизнь им был Максим, который являлся полной противоположностью слишком тонкого и ранимого брата. Сильный, уверенный в себе, Бордовый не знал колебаний и сожалений. В его мире не было полутонов – только черное и белое. Он выбирал только прямую дорогу и никогда не сворачивал, никогда не отступал. Он не умел проигрывать, не поддавался эмоциям, не ведал жалости к противнику, не воспринимал мнения, противоположные его собственному. Он, не оглядываясь, шел по жизни, ведя за собой брата. Так же он взял на себя опеку над Алиной, закрывая своей грудью от трудностей, несчастий и стрел. Ему не нужно было ее тепло, он не мог пропустить сквозь себя ее ощущения и будил несвойственную натуре активность, при этом вставая непреодолимой стеной между ней и жестоким миром. Максим имел множество врагов, частенько вступал в противостояния из-за пустяков, но умел и дружить, полностью открывая себя для других. Его любили, но мало кто хотя бы раз не мечтал расквасить его красивую физиономию.

Антон делал Алину одновременно королевой и ребенком, позволяя оставаться самой собой. Максим видел в ней обычную красивую женщину и считал, что этого достаточно для них обоих. Антон всегда оставлял ей выбор в мелочах, даже готовя на ужин то, что хотелось бы ей, но решение серьезных вопросов всегда брал на себя и часто ошибался. Максим освобождал ее от бытовых проблем, взваливая их на плечи домработниц, официантов, стилистов, визажистов, консультантов, но жизненно важные проблемы всегда проговаривал, давая ей возможность уйти или остаться, положиться на него или сделать по-своему, но в любом случае находил возможность оберегать ее. Он всегда оказывался прав.

Антон предпочитал подождать, надеясь, что время расставит все по своим местам. Максим управлял событиями, выстраивая их под себя.

Антон видел мир сквозь призму чувств, Максим – исключительно через отражение на сетчатке глаз. В конечном итоге именно это было основой их различий, определявших жизнь каждого из братьев.

Оказавшись на улице, Максим различал красивые лица женщин, замечал дорогие марки машин, выискивал опытным взглядом рестораны и бутики модной одежды. Он, не приглядываясь, читал рекламные плакаты и вносил в память усвоенную информацию. Он жил жизнью города, способного подарить ему радость и море удовольствий, не обращая внимание на жизни незнакомых людей, при условии, что ему не требовалось присматривать за ними по долгу службы.

Антон, оказавшись в том же месте в то же время, видел нищих, просящих милостыню, покрасневшие от слез глаза ничем не примечательной девушки, влюбленного парня, которому не отвечает взаимностью идущая с ним под руку подруга, усталость на лице спешащего по своим делам бизнесмена, болезнь, медленно сводящую в могилу старуху. Ему был интересен каждый житель мегаполиса, а не кипящая энергия самой столицы.

Антон запоминал игру, а Максим счет. Антон оценивал стремление, а Максим результат. Антон думал о средствах, а Максим о целях. Антон умел искать, а Максим находил. Антон хотел понять, а Максим знал. Антон прокладывал новый путь, Максим предпочитал наезженные дроги. Антон импровизировал, Максим выполнял приказы.

Максим разбирался в моде и красоте, приспосабливая свои вкусы к последним веяниям. Антон же воспринимал только вечное, подгоняя под него повседневное. Максим умел и любил делать дорогие подарки, всегда обращая внимания на бренд. Антон выбирал то, к чему лежала душа, забывая при этом свериться с таблоидами.

Максим был идеальным любовником и мужем, веселым другом и опасным врагом. А Антон всегда оставался просто Антоном, которого каждый воспринимал так, как позволяла его натура.

При всем при этом более сильным воином был Зеленый. В отличие от Бордового, он никогда не полагался на навыки, технику и физическую подготовку. Он, как хороший игрок в покер, в первую очередь оценивал психику противника, его эмоциональное состояние и поведенческие реакции. Поняв врага, он ставил себя на его место, и это помогало найти парировать наиболее опасные удары и находить брешь в обороне, сохраняя полное хладнокровие и не впадая в боевой транс, увеличивающий силы, но притупляющий чувствительность и способность анализировать ситуацию. Сейчас, когда Макса не стало, в Антоне проснулась скрытая часть его души, которая помогала ему ориентироваться в реальности. Она же дала ему доступ к увеличивающей физические возможности ярости, просыпающейся во время сражения. Прекрасно владеющий техникой всех известных видов единоборств, мечного боя и стрельбы, Антон мог теперь идти на врага в лобовую, рассчитывая на сокрушительную силу удара и хорошо поставленные четкие движения, отработанные до автоматизма. Однако, не привыкший действовать подобным образом, Зеленый становился слабее, используя тактику погибшего брата вместо своей собственной, не раз и не два доказавшей абсолютную эффективность. Стас тревожился за товарища и не переставал говорить ему об этом, желая вернуть прежнюю уверенность в себе. Алина тоже опасалась за любимого, иногда попадавшего во власть своей новой сущности и не знающего, что с ней делать. Она предпочла бы, чтобы он остался прежним, и готова была исполнять роль маяка, освещающего ему путь в темноте, давая возможность смотреть на окружающее исключительно сердцем. Но Антон слишком любил Серебряную и считал себя обязанным заменить Макса, стать надежной опорой, не понимая, что девушке этого не надо. Она хотела его таким, каким он был, не нуждаясь в дополнениях. Алина прекрасно умела справляться с трудностями, не боялась смотреть правде в лицо и не любила прятаться от проблем. В конечном итоге с Максимом они были похожи гораздо больше, чем полагал его брат. К тому же она стала отличным воином, практически непобедимым, когда во время боя открывались ее скрытые резервы, подогреваемые серебром нити. И лишняя опека в сражении только раздражала, в то время как в обычной жизни Алина могла обойтись и без нее. Так уж сложилось, что в ее жизни всегда находился кто-то, кто брал на себя заботу о ней. Но это было простое стечение обстоятельств, феноменальное везение, а не то, что она сознательно искала.

Мысли трепыхались в голове, не задерживаясь надолго. Разве можно думать о серьезных вещах, когда Антон смотрит на тебя с такой нежностью, что хочется расплакаться от силы его любви. В глазах защипало, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прогнать неуместные на празднике слезы.

Романтичная медленная музыка сменилась быстрой композицией в стиле диско. Певица кричала английские слова в микрофон, подражая кому-то из знаменитостей. Девушка обладала звучным голосом с широким диапазоном. Антон, как большой ценитель музыки, посчитал, что поет она отлично. Алина со своим слухом, оставлявшим желать лучшего, предпочла поверить ему на слово.

Дело близилось к утру, и многие начали расходиться по своим комнатам. Стас с Лизой целовались в темном уголке, словно подростки, только начавшие встречаться. Раньше Алина не замечала за ними склонности проявлять чувства на людях. Влад с Соней продолжали танцевать. Хадижа, где-то потерявшая свою паранджу, щекотала кончиками волос лицо Роберту. Игорь скрылся вместе со своей спутницей, не то спрятавшись от недовольных взглядов матери, не то попросту желая насладиться обществом подруги. Ребекка забралась на сцену и теперь сидела рядом с играющим на гитаре Чарльзом. Вадима увлекли в компанию его новой группы, и Пьеро больше не выглядел таким уж грустным. Даже Линда вышла на танцпол и пустилась в пляс.

Только Алиса продолжала сидеть каменным изваянием, а вокруг нее наворачивали круги фарфоровые куколки, сплетясь в тесном объятии.

Макар оказался приятным соседом и ни разу не дал повода Олегу пожалеть о своем щедром предложении. Они разместились в тесной комнатушке вампира, раздобыв простой надувной матрас. Кузнецов устроился на полу, не согласившись занять кровать, по праву принадлежащую неожиданному товарищу. Пришлось передвинуть небогатую мебель так, чтобы ему хватило места, и теперь телевизор оказался задвинут в дальний угол, а тумбочка со стереоустановкой практически перегораживала вход.

Олег искренне радовался, что в первый раз в своей новой и не слишком приятной жизни сделал кому-то добро. К тому же присутствие Макара скрашивало его одиночество, которое раньше приходилось маскировать веселой беззаботностью и ни к чему не обязывающими связями с малознакомыми вампиршами и не слишком разборчивыми воительницами. Даже сны, терзавшие его с первого дня после перерождения, стали сниться реже, позволяя иногда выспаться после трудного боя или просто тяжелого дня. Мысли о прошлом все еще терзали Олега, но перестали причинять боль. Макар продолжал хранить молчание, не рассказывая всего, что узнал. Темный считал, что для вампира так будет лучше. Зачем знать, кем были твои друзья, если теперь ты для них враг, достойный ненависти и презрения.

Многие приятели Олега отнюдь не по-доброму завидовали счастливчику, удостоившемуся чести принимать у себя всесильного Кузнецова. Это могло дать огромные преимущества в послевоенном будущем, но сам он об этом не думал. То, чего он хотел по-настоящему, ему не мог дать ни Макар, ни кто-либо еще, а без почестей и сомнительных привилегий он как-нибудь обойдется. Сантьяго платил достаточно даже немертвым, так что Олег мог позволить себе множество излишеств, недоступных никому из простых смертных.

Отправляясь на охоту, вампир частенько заглядывал по пути в работающие допоздна магазины и покупал красивые и очень дорогие безделушки. Они радовали его, согревая немертвую душу.

Вечерами, когда слуги Линды не совершали налетов, и ни Олег, ни Макар не дежурили на стенах, мужчины долго разговаривали. Темный оказался приятным собеседником, а память Олега частенько подсовывала ему фрагменты из прошлого, объяснить которые мог только знающий человек. Ничего такого, что могло бы поведать таинственную историю о нем, Олеге Ржевском, там не было, но иногда перед глазами вставали площади и улицы, на которых вампир никогда не был, и он не мог определить, где они находятся. Или неожиданно в голове возникал мотив приставучей песенки, которую он слышал когда-то, но имени исполнителя не знал.

Вампир стал думать, что родился не раньше девятнадцатого века, так как ни один образ древних городов ни разу его не посетил. Ему всегда являлись мощенные асфальтом улочки, переполненные вполне современно одетыми людьми, слышались далекие гудки машин, некоторые из которых принадлежали эпохе до Второй мировой, иногда в ушах раздавалось ржание лошадей, на полном скаку мчащихся через поля.

Один раз, когда Макар ушел по своим делам, в комнату вампира влетела Лейла Кузнецова, или, как правильнее было называть ее теперь, ибн Халликан. Разъяренной фурией она металась по замкнутому пространству, оглашая стены громкими криками, от которых закладывало уши. Олег с удивлением узнал множество нелицеприятных вещей о себе и услышал огромное количество угроз. За то, что он плохо влияет на ее обожаемого и такого идеального супруга, красавица собиралась подвергнуть вампира самым страшным пыткам. Он не сомневался: она, Лейла, привела бы в исполнение половину обещанного, но Макар не дал ей устроить аутодафе своему новому другу, заявив, что в этом случае встретится с женой исключительно на ристалище.

На безумную бабу эта угроза подействовала, как ушат холодный воды в сорокаградусную жару. Она прекрасно знала, что против такого борца, как Макар, не продержится и десяти минут. Никто не продержится: слишком он был силен.

– Если бы ты мог выбирать, – как-то спросил темный, когда они с Олегом смотрели по телевизору очередной голливудский вампирский роман, в котором главный герой мечтал о смерти вместо нежданно-негаданно свалившегося на него немертвого существования, – ты предпочел бы умереть или жить, как сейчас?

– Не знаю, – честно признался Олег. – Думаю, когда я был воителем, стать вампиром мне казалось самым страшным из всего, что могло случиться. Я чувствую, что это так, хотя с уверенностью сказать не могу. Но сейчас, когда я уже умирал, я боюсь смерти. Я помню холод, одиночество и вязкий кисель, в котором блуждаешь, как в клейком тумане, и этому нет конца. Помню души, мечущиеся за гранью и видимые оттуда в качестве знаков, от них исходила такая тоска, что хотелось выть. Впрочем, это могло мне показаться, а на самом деле все не так и по ту сторону грани страждущих ждут райские кущи. Проверять у меня нет желания. Но если бы я мог выбирать, то в любом случае предпочел оказаться как можно дальше от этого замка и выполнять приказы более лояльного темного. Сантьяго – слишком ненадежный хозяин, особенно для того, кто полностью от него зависит.

– Странно… Я был на грани один раз, очень давно, и ничего такого не помню, – немного подумав, сказал Макар. – Думаю, твое восприятие связано с проведенным ритуалом, закрепившим твой знак там. А может, образы специально созданы Сантьяго, чтобы ты не искал смерти, сражаясь в полную силу, даже если против тебя встанет твой близкий родственник и ты будешь знать об этом.

Так прошло несколько месяцев. Наступил март, принеся с собой яркое солнце и хорошее настроение. По крайней мере, Олег весне радовался: в ней было столько жизни, что, казалось, клетки его немертвого тела перенимают у нее тепло и расцветают под ласковыми лучами солнца, находиться на котором слишком долго вампир не мог. Существенного вреда организму вампира дневной свет причинить не мог, но от него резало в глазах и постоянно зудела кожа.

Нападения воителей Линды происходили с завидной регулярностью примерно раз в неделю. За ними следовали вылазки отрядов Сантьяго. Особых жертв не было, даже магия Испанского Дьявола практически не брала хорошо защищенных светлых. Поговаривали, что колдун в ярости и изыскивает новые и новые способы уничтожения врага, но пока безрезультатно. На эту неделю маг приготовил какую-то особую мудреную ловушку для слуг Солнечного Света, но в чем именно она заключалась, Олег не знал. Просто в голове прозвучал приказ от генерала преследовать отступавших, если в ближайшие дни случится очередной прорыв. Вампир посмеялся про себя, представив, как будет гоняться за исчезающими в своих порталах тенями, но, естественно, ничего не сказал: его дело подчиняться, а не обсуждать решения вышестоящих.

– Каждому из вас будет выдан артефакт, напитанный магией смерти, – так говорила Линда группе из трехсот человек, отобранной для очередного рейда. В этот раз (впервые с начала войны) в нее вошла команда Стаса. – Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы создать из светлой энергии мощное темное заклинание, но результат превзошел все ожидания. Действует оно однократно в радиусе ста метров и не более чем на пятерых врагов за раз. На вампиров влияния оказать не может. Помимо этого, вам придется надеть амулеты, способные защитить вас от воздействия моей магии. Против колдовства Сантьяго что-то новое, кроме вашей обычной защиты, пока, к сожалению, предложить не могу.

Дальше шел подробный инструктаж, который по большей части Алина прослушала. Ничего неизвестного ей Линда не говорила, призывая, как обычно, быть осторожными и открывать порталы, едва перемахнув стену, сразу же, как почувствуют слабость или получат ранение, просила не оставлять на вражеской территории раненых и даже убитых товарищей (и, по возможности, врагов) и желала всем удачи.

Затем последовал ритуал, при помощи которого волшебница наложила на каждого защитное заклинание, после чего, разобрав артефакты – новинки и амулеты, воители столпились перед групповыми порталами, открытыми за воротами замка.

Черные воронки захлопывались, как только последний воитель совершал пространственный переход. Оставлять их открытыми, как делали раньше, было слишком опасно. Алина сегодня шла основной в прикрытии и замыкала их отряд. Так распорядился Стас, к немалому возмущению Антона, желавшего взять на себя охрану не только друзей, но и любимой. Но Черный опасался нового боевого транса Зеленого и предпочитал не рисковать его жизнью лишний раз.

Вокруг замка царила кромешная тьма. Не было ни одного луча света, способного указать путь, и светлые перемещались на ощупь, стараясь держаться самой густой тени вблизи деревьев и кустарника. Впереди бежал Роберт, сразу за ним – Хадижа. Влад занял место Стаса в основной группе, а глава присоединился к Соне в защите. Сегодня у них не было конкретного задания, и опыт и навыки Черного не могли пригодиться на его обычной позиции. Зато оружием он владел немного лучше Фиолетового и на несколько веков дольше работал в защите, так как именно там было его место в двух предыдущих командах.

Забраться на стену было делом техники, а там их уже поджидали многочисленные отряды темных с мечами наголо и заряженными пистолетами. Рядом кто-то вскрикнул, где-то прогремел выстрел, послышался знакомый звук скрещиваемых клинков. Алина не обращала внимания ни на что, не связанное лично с ней и с ее миссией основной прикрывающей. В голове звучал компьютерный голос генерала, приказывающий держать групповой строй, что она и старалась делать, находясь постоянно позади Антона.

Сегодня Зеленый действовал более спокойно, не давая завладеть собой дикой ярости. Он больше не хотел получать нарекания от главы, да и сам понимал, что его сила не в технике ведения боя и грубом физическом контакте. Как бы ему ни хотелось обратного, Максимом он не был.

Темная фигура мага появилась на вершине башни сразу же, как нога первого светлого ступила на стену. Сантьяго то поливал незваных гостей огнем или водой, то накрывал их тьмой, то насылал проклятие боли, но защита Линды работала прекрасно, и мало кто попадал под прямой удар колдуна. Магические шары теперь тоже использовали редко, они практически не действовали, только отнимали время у того, кто пытался с их помощью избавиться от врага.

Защитников было значительно больше, чем нападавших, но именно скученность мешала им действовать эффективно. Впрочем, несмотря на это, убитых с обеих сторон было немного. Все давно научились не лезть на рожон и вовремя отступать.

Больше неприятностей доставляли вампиры, которых было без счета. И, несмотря на постоянный огонь, который вел Роберт, сжечь всех не получалось. Алина одновременно стрелять и орудовать мечом не любила, поэтому предпочла холодное оружие как более надежное в ближнем бою, используя огнестрельное только при острой необходимости, когда результат был практически гарантирован.

Ничего особенно в этой вылазке не было. И не было того ужаса, который Алина испытывала в первых стычках с темными.

Разнообразие внесло использование артефакта, пропитанного светлой смертью. Те, кого коснулась выпущенная из него мощь, просто растворялись в воздухе, не оставляя о себе никакой памяти. Просто был – и нет. В ряды темных необычное оружие внесло некоторое смятение: новое всегда пугает, особенно если действует столь эффектно. Даже маг, наблюдая за сражением с высоты, на мгновение замер, когда сразу шесть артефактов по приказу генерала Линды разорвалось одновременно, испарив сразу человек двадцать. В воздухе ощутимо пахнуло розой и эфирными маслами. Алина несколько раз чихнула – единственный побочный эффект, от которого не защищал охранный амулет.

– Отходим! – взорвался в голове компьютерный голос генерала и тут же за ним подтверждение от Стаса. Значит, все запертые заклятия выпущены на волю, сегодняшняя миссия выполнена.

Алина ощущала легкое разочарование и чувство незавершенности. Все произошло слишком быстро, Серебряная даже устать толком не успела. Их группа в полном составе и без единого ранения принялась пробираться к краю стены в строгом боевом порядке. Первая Хадижа, следом за ней Роберт, далее Лиза, Соня, Влад, Стас, не потерявший обычной рассудительности Антон и замыкающая процессию Алина. Рядом отступали их товарищи из других групп. Некоторые получили травмы, но, судя по всему, не тяжелые.

Темные следовали по пятам за своими врагами, явно намереваясь вопреки сложившейся в последние месяцы традиции преследовать светлых и за стеной. Алину это не тревожило. Артефакт портала можно активировать прямо в воздухе. Они давно отрепетировали этот маневр и не сомневались, что успеют уйти прежде, чем первый слуга Сантьяго коснется веревки, ведущей вниз. Воспользоваться средством спуска противника они не смогут: оно пропитано магией Линды и тут же испепелит любого, не имеющего на руке ее знака. Поэтому вначале им придется наладить собственные средства транспорта, а этого времени вполне достаточно, чтобы исчезнуть в черной воронке и оказаться в безопасной близости от собственного замка.

Дождавшись, когда Антон ухватит белую, сияющую в темной ночи нить, Алина пристроила рядом свою и прыгнула одновременно с остальными семью членами команды. Артефакт уже давно был зажат в руке, готовый активироваться в любое мгновение. Последнее, что бросилось в глаза Серебряной, был Сантьяго: в ореоле разноцветных языков пламени он напоминал демона, вырвавшегося из преисподней. Девушке показалось, что колдун смеется, но на таком расстоянии могло привидеться что угодно. Повода для радости у Испанского Дьявола, потерявшего за кратковременную схватку несколько сотен бойцов, не было.