Семь дней на счастье

– Это плохо?

– Чревато для тела. Когда двое переживают совместное приключение, то вполне естественно сближаются, что перерастает либо в дружбу, либо в любовь. У тебя с телом слишком тесная связь, а ему ещё с другими «жить». В моей практике такое случается редко, но, как правило, тело после этого с другими носителями либо плохо контактирует, либо вообще не соединяется больше. Так что не порть мне тело, не сживайся с ним.

Ну вот, словно ушат холодной воды вылили. Ну а правда, я что хотела? Чтобы я ему понравилась, особенно после того, как несколько раз от ворот поворот получила? Грустно, но жизненно.

– Сейчас мы заедем на работу, я кое-что проверю, – деловито произнес мужчина, хватая меня за локоть и таща куда-то в сторону.

– А зовут то вас как?

– Рэй.

– Рэй…, – протянула я, задумавшись и уйдя в себя. – Как будто что-то круглое и одновременно… Ммм…

– Квадратное?

– Что? – я непонимающе захлопала глазами.

– Правильно говорят, художник от слова «худо», – заключил мужчина.

– Почему это? – возмутилась я.

– Худая потому что! Ты когда последний раз ела? Изначальный вес у тела был 56 кг. За несколько дней потеряно четыре! Четыре!

Я задумалась. А вот не помню, действительно не помню, наверно ещё вчера. Как-то совсем не до этого было в последние дни.

– Тогда сначала ужин.

– Сейчас полночь, какой ужин?

– Хорошо, пусть будет ранний завтрак.

Словно подслушивая наш разговор, громко и требовательно заурчал мой желудок.

– Ну хоть кто-то из вас имеет здравый смысл, – пробормотал оператор, буквально вталкивая меня в мобиль. – А теперь говори, как тебя зовут.

– А вы не знаете? – я была искренне удивлена. – Вы же мой оператор.

– Для меня ты лишь последовательность цифр, образующая индивидуальный номер тела. Оператор не знает настоящего имени носителя.

– Почему?

– Профессиональные тонкости. Кухня?

– Средиземная, – машинально ответила я, обдумывая новость.

Всю дорогу оператор молчал, наблюдая за дорогой и не отдавая управление автомату, а я мысленно рисовала портрет Рэя, с грустью понимая, что я для него лишь набор чисел.

Глава 15

Операторы появились не сразу. Первое время соединение тела и сознания проходило под контролем ИскИнов, «дисциплинированных и ответственных работников нашего общества», как говорил тогдашний руководитель центра «СовТел». И действительно, первые этапы работы были безукоризненны. Вживление сознания было отлаженным процессом, исключающим неточности. С определенного времени «несостыковки» исчезли из отчётов, что вскружило голову многим и обязательно упоминалось на всех презентациях.

Но дальнейшие этапы весьма портили репутацию ИскИнов. Несмотря на высокий уровень их развития, у них были недостатки – импровизация и юмор, свойственные человеку, так и остались для ИскИна недоступным сокровищем. Способность увидеть в логичных действиях нелогичность, вовремя распознать изменения в сознании и предотвратить полное слияние с телом была, есть и будет прерогативой человека. Почему нельзя допустить последнее, спросите вы? Все просто. Время жизни искусственного тела чрезвычайно мало. Как ни бились ученые прошлого и нашего столетий, но предел Хейфлика для него никогда не превышал десяти делений. Если говорить на нормальном языке, то клетки искусственного тела переставали делиться намного раньше, чем у обычного человека, что приводило к преждевременной старости и быстрой смерти. Дегенерация клеток мозга оказывала существенное влияние на сознание, меняя его далеко не в лучшую сторону. А если случайно возникало тесное слияние тела и сознания, разорвать их контакт было сложно. Причем по разным причинам. Ведь как классно, когда твое тело слушается тебя беспрекословно, практически никогда не болеет, прекрасно выглядит и является привлекательным для противоположного пола. Кто захочет покинуть его?

В истории было не мало случаев, когда люди отказывались от возврата в собственное туловище, сходили с ума и уходили из жизни «в этой волшебной оболочке». Кроме гуманистических проблем, были и финансовые. Даже полная страховка не покрывала стоимости расходов на выращивание нового продукта, если один из экземпляров использовали для красивого самоубийства некоторые ненормальные клиенты. Удивительно, но ИскИны, как их не тренировали, постоянно пропускали таких особей. То ли клиенты были слишком хитрые, то ли наоборот слишком простые, поговаривали даже о неуловимых хакерах, копавшихся в мозгах ИскИнов.

Чтобы не было причиной, когда убытки достигли определенного количества, было принято решение о передаче контроля над телами операторам. Эти специально обученные люди отслеживали внутренние параметры тел благодаря биомониторам, вживленным внутрь тушек, и при необходимости вмешивались в процесс. Их зарплата входила в стоимость аренды тела и, как правило, существовала инструкция «один клиент – один оператор», что исключало возможность ошибки на уровне «ой, отвлекся». Кроме того, они наблюдали за психологическим состоянием человека, дабы вовремя распознать изменения.

В общем, как говорилось в прошлом, Большой Брат следит за тобой.

Глава 16

– Ну так как?

Меня вырвали из собственных мыслей, и поэтому я не сразу сообразила, о чем речь.

– Имя.

– М… Погодите, вам же нельзя моё имя знать.

– Ага.

– И что же нам делать?

– Придумай себе псевдоним, ты же художник.

– Всегда считала, что это нечестно.

– Почему?

– Когда придумывают себе имя, хотят либо скрыться от чего-то, либо не принимают самого себя таким, какой он есть.

– И это говорит мне та, что несколько дней назад сменила тело.

На это мне ответить было нечего. Я помолчала полминуты, после чего призналась:

– Я толстая.

Оператор поперхнулся водой, которую в тот момент потягивал из бутылки. Открыл было рот, чтобы прокомментировать, но потом передумал, отставил воду в сторону, резко повернул назад и устремился по главной улице. Буквально через десять минут мы остановились возле знакомой клиники, которая, несмотря на ночь, была открыта.

Мы вошли в холл, где за стойкой ресепшен сидел пожилой мужчина с стареньком, но чистом медицинском халате, какие уже давно не носят.

– Здравствуй Карс, мы во второе хранилище.

Мужчина снял очки, протер стёкла, снова их одел и внимательно посмотрел на меня.

– Клиент беспокоится о теле?

– Типа того, – неожиданно раздраженно буркнул оператор.

Пискнул замок, двери справа открылись, давая проход в длинный коридор. Мы прошли до конца, остановились перед белой дверью, дождались пока местный ИскИн опознает оператора и впустит нас в хранилище. Я занервничала, машинально начав накручивать локон на палец. Вырвав пару волос, заставила себя остановиться. Почему-то я испугалась встречи с самой собой. Глупость какая, но я действительно нервничала и даже больше чем по поводу близкого нахождения возле красивого мужчины, пусть и как выяснилось, совсем не той ориентации, чем хотелось бы.

Зал был заполнен сумраком, светились лишь прозрачные капсулы, в которых плавали тела самой разной комплекции и расовой принадлежности. Белые, черные, желтые, слегка синеватые – эти наверняка испытывали слишком сильную любовь к алкоголю, – волосатые, лысые, толстые, худые. Прямо ярмарка какая-то.

Рэй остановился возле одной из капсул, в которой плавало тело мужчины. Оператор проверил какие-то показатели, странно посмотрел на обитателя капсулы и пошёл дальше. Любовник? Тогда почему он в капсуле? Неверный любовник? Наверно сменил тело и умотал куда-нибудь. Отсюда нелюбовь к носителям.

Прищурившись и осуждающе посмотрев на горе-любовника моего оператора, я зашагала быстрее, стремясь нагнать провожатого.

Довольно быстро мы добрались до искомого объекта. Одетая в специальные майку и трусы белого цвета, я плавала в жидкости, раскинув руки в стороны, насколько позволял объём капсулы. Волосы тёплого каштанового оттенка расплывались словно в невесомости и образовывали подобие созревшего одуванчика. К телу были подсоединены трубочки разных диаметров и уходившие в специальный блок на внутренней стороне капсулы. Смешно, но лицо моё выражало какое-то ненормальное спокойствие, которого никогда не наблюдалось на моей настоящей мордочке. Наверняка в этом состоянии даже снов нет.

– Нет.

Ну вот, я опять свои мысли вслух озвучила, и сама этого не заметила.

– Химический сон не предполагает сновидений.

Странно было смотреть на себя со стороны. Вроде как знаешь саму себя как облупленную, помнишь каждый сантиметр своего проблемного тела, каждый прыщик и все-все-все килограммы. Я стеснялась своего тела, упаковывая его в широкие одежды, более напоминающие хламиды, закрывала распущенными волосами пухлые щёки и никогда не надевала туфли на каблуках, боясь свалиться с них в самый неподходящий момент. Умом понимала, что в подобном антураже скорее испугаю любого, чем привлеку, но ничего не могла с собой поделать.

Но каково было моё удивление, когда поняла – я не толстая. Я просто не худая. Да, не модельная внешность, да, ноги короче, чем хотелось бы, да, щёки действительно пухлые, но…

Я повернулась к оператору и заметила его улыбку. Смеётся что ли? Хрупкий росток надежды был жестоко задавлен.

– Убедилась? – спросил он.

– В чём? – отвернувшись, снова уставилась на свое тело, почему-то в миг потерявшее привлекательность.

Вдруг раздался неприятный визг, громкость которого можно было сравнить с криком обезьяны-ревуна в период брачного гона. Испугавшись, я села на пол, зажмурившись и закрыв глаза ладонями. Через минуту резко наступила тишина и послышался голос оператора:

– Пятьсот двадцать один шестнадцать три нуля семь единиц тридцать девять четыре. Рассинхрон. Подавление двести десять. Минимизация до второго уровня. Эй, ты где?

Это ко мне? Потому как первые несколько предложений для меня были полной белибердой.

– Здесь, – пискнула я.

Рэй присел на корточки и протянул руку.

– Вылезай. Ты зачем сюда залезла? – голос был насмешливым.

– Испугалась, – я прикоснулась своей ладонью к мужской руке.

– Чего? Оповещения?

– От такого оповещения копыта откинуть можно, не то что испугаться.

Оператор рассмеялся, вытаскивая меня из-под капсулы, куда я умудрилась залезть. От чего-то опять стало обидно. Ну что такого смешного?

– Можно подумать, ты никогда ничего не боялся, – буркнула я.

– Всё, чего я когда-то боялся, уже случилось, – внезапно посерьёзневшим голосом ответил Рэй.

Он схватил меня за плечи и развернул лицом к капсуле.

– Это – лучшее, что у тебя есть. Помни об этом.

А я что? А я стояла и млела от ощущения мужских пальцев на своей коже. О, мой атом! Какая же я всё-таки неправильная! Понимать, что это счастье твоим никогда не будет и позволять себе наслаждаться этими моментами, может только распоследняя дурёха. Да-да, это я. Потерявшая надежду и совесть горе-художница. А, молекула с ним…

– Мирэй.

– Что?

– Буду Мирэй. Подойдёт?

– Анаграмма.

– В смысле?

– Моё полное имя Рэймир.

Глава 17

Ещё одна проблема, с которой сталкиваются клиенты «СовТел» – стерильность репродуктивной функции. Природа, а точнее её дитя – человек – уже сталкивался с подобным феноменом. Вспомнить хотя бы мула, гибрида лошади и осла. Вряд ли бы эти животные на вольном пространстве рассматривали бы друг друга в качестве привлекательного партнёра по брачным играм. Несмотря на их более высокую выносливость по сравнению с родителями, эти животные бесплодны. Правило Холдейна, гласящее, что самцы в этом эксперименте обречены быть стерильными, а самки – в подавляющем большинстве случаев, упрямо намекает – всё придумано до нас. Лигры, камы, муларды, красные попугаи, и множество других жертв человеческих экспериментов навсегда остались в своем межвидовом одиночестве. Думаете, это остановило учёных?

Первая попытка ЭКО для искусственного тела привела к непредусмотренному выбросу сознания, и смерти клиентки на седьмой день. Как только эмбрион попытался прикрепиться к матке и запустил развитие хориона, обеспечивающего сообщение кровеносной системы плода и матери, начался колоссальный сбой работы в организме. Нервная система просто сошла с ума и отключила сознание, по словам учёных «идентифицировав его как инородный субъект». Все дальнейшие попытки заканчивались примерно одинаково, либо клиент умирал, либо приобретал фатальное системное нарушение психики. Поэтому через десять лет эксперименты над использованием тел, как инкубаторов, прекратились и приобрели статус запрещённых.

Обо всём этом я думала, с удивлением таращась на одну из капсул, в которой плавала беременная женщина. Нет, я понимала, что это настоящее тело и оно не должно отторгать сознание, но и нахождение женщины в положении с отключенным сознанием тоже не понимала. Меня недвусмысленно толкали в спину, но я продолжала стоять и рассматривать немаленький живот, изредка подрагивающий от движения плода. Рука машинально потянулась к карману брюк, вытаскивая блокнот и угольный карандаш.

– Эй! – недовольно вскрикнув, попыталась я забрать блокнот у оператора, мгновенно его перехватившего.

– То, что ты здесь, не позволяет тебе вмешиваться в частную жизнь других людей.

– Но это…, – я не знала, как назвать то, что видела. – Это же запрещено!

– Что? – меня по-прежнему пытались сдвинуть с места, но я ж упрямая.

– Вот это!

Рэй скрестил руки на груди, поневоле обозначив свои плечи, от чего я на секунду отвлеклась от насущного.

– С чего ты взяла?

– Все эти эксперименты с размножением, они же попадают под уголовную ответственность.

– Мне кажется, ты в рисовании понимаешь больше чем в подобном. Здесь никаких нарушений нет. Мы должны уйти.

– Тогда что она здесь делает? – не унималась я.

– Не отстанешь?

Я помотала головой, давая понять, что ни в коем случае не отстану.

– Это долгожданный наследник в закрытой высокородной семье. Мать, как часто бывает в случаях, когда пары образовываются из родственников, имеет нестабильную психику. Её муж настоял на подобной процедуре, дабы избежать несчастного случая. Сама дамочка, будучи в нормальном состоянии, добровольно согласилась на это. Так что никаких нарушений нет. Твоё любопытство удовлетворено?

– Отдайте блокнот.

– Обещаешь не зарисовывать?

– Не здесь, – честно ответила я, зная, что память у меня прекрасная.

Рэй нахмурился, но блокнот отдал. Наверно понимал, даже если отобрать у художника кисточку и бумагу, тот будет рисовать пальцем на земле.

Засунув рисовальные принадлежности глубоко в карман, я развернулась и пошагала к выходу. По крайней мере, мне так показалось. Но и через пять минут капсулы всё не кончались и не кончались. Я остановилась, резко развернулась и прямо-таки впечаталась в грудь оператора, да так и застыла, вдохнув его запах, настолько приятный, что описать его я не могла даже очень постаравшись. Если только нарисовать… Закрыв глаза от удовольствия, даже не заметила, что принялась водить носом по футболке.

– Мирэй, – послышался недовольный голос. – Вы забываетесь.

Я моментально пришла в себя и отшатнулась, осознавая его правоту.

– А если бы…., – я запнулась.

– Если бы что?

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

– Если бы я была она, – махнула в сторону своей капсулы, – вы бы завели со мной роман?

Он как-то странно посмотрел на меня, и я поспешила добавить:

– Если вы предпочитаете мужчин, я прошу прощения, просто вы так вкусно пахнете и…

Всё. Занавес. Что за чушь я несу? А может у меня тоже эта, как её, нестабильная психика уже проявляется? «Вкусно пахнете». Надеюсь, он не подумает, что я сравнила его с едой.

– Мирэй, ваши тесты были ещё шесть дней назад назад. Как вы чувствуете себя сейчас? Есть ощущения депрессии, отчаянья?

Я помотала головой.

– Всё хорошо. Простите меня. Где выход?

Я старалась не смотреть больше на мужчину, ибо и так выглядела со стороны уже не только полной дурой, но и сходящей с ума клиенткой. Надо взять себя в руки и радоваться последнему дню в этом теле. А Рэй… Рэй… Эта буква посерединке упрямо просилась, чтобы её тянули как можно дольше.

Раздался вибрирующий звук коммуникатора. С удивлением уставилась на него. Ну кто будет звонить посреди ночи? Если только братец, да и то, он наверно дрыхнет без задних ног после службы. Но это был не звонок, а записанное голоизображение, где симпатичная блондинка с аккуратным пучком на голове приглашала меня на празднование дня города в мэрии в качестве почётного гостя. Почётность, как я поняла, определилась моей недавней победой на конкурсе «Небесных творцов». Губы растянулись в улыбке. Я даже не мечтала об этом! Потрясающе!

Одновременно с моим протяжным «Даааа», пискнул коммуникатор оператора, который выслушал практически то же самое, за исключением того, что его приглашают в качестве сопровождения почётного гостя.

Я широко зевнула, прикрыв ладонью рот, и поняла, что жутко устала и хочу спать.

– Ну вот, за тебя всё решили, – резюмировал оператор, подхватывая меня за локоть и таща к выходу. – Это хорошо.

– Почему это?

Я спросила просто так, на самом деле мне было всё равно. Организм вовсю расслаблялся и уговаривал прилечь, чем я и воспользовалась, как только очутилась на сиденье автомобиля.

В какой-то момент почувствовала сквозь сон, что меня подхватили на руки и витиевато выругавшись – понятным было лишь слово «лёгкая», – и уложили на что-то мягкое. Надеюсь на кровать. Его кровать.

Надежда умерла утром, когда кровать оказалась моей.

Глава 18

– Эл!!! – орала я в трубку.

– Тише ты, – голос подруги был слегка хрипловат ото сна. – Что случилось?

– Эл, что делать? Что делать?!

– Мирка, перестань орать, что произошло?

– Эл!!!!

Я выбрасывала вещи из шкафа одну за другой. Вещи заканчивались, а того, что мне было нужно, просто не было. По простой причине. Я была не того размера! Я как-то совсем не планировала подобного торжества и из приличного у меня был только тот самый лифчик. Я взвыла в коммуникатор, совсем забыв, что на том конце всё это слышит абонент.

Пол комнаты был усеян платьями, кофтами и накидками огромных размеров, когда в комнату влетела наспех сорвавшаяся из дома Эльтарина. В центре всего этого безобразия сидела я и накручивала длинный гольф на руку. Второй висел у меня на шее.

– Так, – сказала подруга, видимо уже решив, что со мной делать. – Пять минут на душ и, – она взглянула на мои растрёпанные волосы, – нет, десять минут на душ. Быстро.

Через двадцать минут – Эл волшебница, иначе быть не может – я стояла перед зеркалом в золотом, словно чешуя, платье и уложенными волосами в форме ракушки. На ногах красовались невероятные босоножки на сумасшедшей шпильке и ремешками, выполненными в виде растения, плетущегося по спирали вокруг ноги. В общем, получилось что-то между дриадой и русалкой. Ужас сменился диким восторгом, и я готова была расцеловать подругу, если бы она мне не запретила этого делать. «Ещё испортишь мою работу, всё, дуй! Аэротакси уже ждёт».

Я парила над дорогой в индивидуальном общественном транспорте, как бы не звучало это странно, и нервно отстукивала пальцами какой-то ритм. Коммуникатор ломился от поступающих сообщений с предложениями работы, и если первые двадцать я прилежно прочитала и пообещала в скором времени ответить, то на остальные просто махнула рукой. В голове прочно засела мысль: благодаря новому телу моя жизнь круто изменилась. Всё то, что сейчас происходило, было похоже на сказку, внезапно случившуюся со мной. За что мне такое счастье? Награда за всё то, что я сделала? Или аванс за предстоящие дела? Если последнее верно, то какую цену придётся заплатить?

Аэротакси медленно, по всем правилам наддорожного движения, подплыло к парковочному месту, как вдруг дёрнулось в сторону, от чего я практически упала на сиденье. Наверняка кто-то подрезал. Я выпрямилась, недобрыми словами поминая нарушителя и дождавшись, пока мой транспорт остановится, скомандовала автоискину включить 100-процентную прозрачность окон. Хотелось посмотреть на того, кто так лихо водит флаер, потому как это точно человек. Автоматика так себя не ведёт.

Перед моим аэротакси стоял бордово-красный, отполированный до блеска, флаер стоимостью в миллион кредитов. Я вспомнила ещё пару непечатных слов и решила не связываться с его хозяином. Ну этих высокородных, от молекулы подальше. Себе дороже.

Искин поблагодарил за поездку, предлагая воспользоваться услугами их компании в следующий раз со скидкой в десять процентов и открыл дверь. Я замерла в нерешительности, вспоминая, что выход из машины в шпильках сопряжен с трудностями и требует особой техники. Значит так, разворачиваемся прямо на попе на девяносто градусов, выносим лапки в тапках, тьфу, в шпильках за борт, ставим их на землю и ждем желающего помочь. Вроде так? Нет?

А желающих оказалось немало. Я насчитала примерно семь рук, пока не появилась она, огромная ладонь с тонким серебряным кольцом в виде змеи. Причем она не кусала себя за хвост, как это часто бывает, а обнимала его. По ободку шла вязь древнешинейского языка, на котором разговаривали представители гуманоидной расы, когда-то жившей на Венере и оставившей после себя довольно внушительное культурное наследие. К сожалению, человечество не застало эту цивилизацию в живых, но очень хорошо изучило их язык, гораздо более сложный по своей структуре, чем любой из земных. Учёные считали, что горло шинейцев было приспособлено не только для привычной нам речи, но и пользовалось ультразвуком. Выучить язык коренных жителей Венеры было невероятно сложно, но открывало невероятные перспективы – управление материей при помощи звуков.

И вот сейчас мне протягивал руку человек, очевидно знакомый с древнешинейским языком, иначе зачем было одевать такое кольцо? Выучить язык в совершенстве можно только в двух заведениях планеты. Обучение там стоит колоссальных денег. А значит делаем вывод – передо мной высокородный. Чёрт…

– Разрешите? – раздался низкий тёмно-шоколадный голос.

Натянув улыбочку, подняла глаза. Типичный высокородный, с надменным взглядом, пламенеющими волосами и костюме из титана. Да-да, вы не ослышались. Титановые нити, из которых сшита эта одежда, делают её настолько прочной, что никакое оружие, даже лазерное, не может его пробить. Сама нить при увеличении похожа на спираль ДНК, тесно переплетаясь с шёлком, позволяющим всё это превратить в ткань. Сшить и раскроить её невозможно по вполне понятным причинам, поэтому костюм выращивают по заданной программе. Несложно догадаться, что стоимость его будет запредельной и позволить подобное могут только очень богатые люди.

Думаете, почему я ругаюсь. Богатые люди богаты проблемами, а никто их, даже за деньги, разгребать не любит. На мой взгляд, у высокородных только одно несомненное достоинство. Они слишком дорожат собственной личной жизнью и не пользуются искусственными телами, предпочитая доводить до совершенства свои. Потому что свое это самое дорогое. Свое они никогда не отдадут. Причём это касается не только тел, но и всего остального. И не дай атом приглянуться высокородному. Не отдаст. Даже если у тебя будет ровно противоположное чувство к нему.

Вот поэтому я и напряглась, ругая себя и за выбор красивого тела, и за то, что доверилась Эл, превратившей меня в нечто потрясающее. И видимо это отразилось на моем лице, потому как высокородный прищурился, немного наклонил голову, как бы изучая меня и слегка улыбнулся краем губ. Я нервно сглотнула, ибо меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я понимала, кто передо мной, и что надо как можно быстрее уносить ноги. С другой – отмечала все достоинства образчика мужественности передо мной. Гормоны были на второй стороне и всячески выбрасывались в кровь, провоцируя на чисто женские штучки, например, вложить свою ладонь в его руку. Надо же, тёплая. Ну конечно же, тёплая, странно было бы если бы была холодная. А вдруг холодная, до этого же лапать высокородных не приходилось. Ох, здравствуй тётенька шиза, сама с собой разговариваю.

Высокородный тем временем придержал меня за руку, пока я буквально выпорхнула из аэротакси. И вправду лёгкая, правильно Рэй сказал.

Я моргнула. Рэй. Точно, он же должен меня сопровождать. Я обвела взглядом окружающих, но оператора не увидела.

– Позволите проводить прекрасную даму?

Я снова обернулась к высокородному. Вроде вежлив, галантен, но атом меня возьми, какое-то чувство страха засело где-то глубоко, заставляя искать глазами оператора, словно он сможет спасти меня от этого рыцаря в титановых доспехах.

Но как назло, вокруг ни одного знакомого лица. Высокородный воспользовался моей заминкой и быстрым движением положил мою ладонь себе руку. Выглядело это так, будто мы вместе прибыли на этот праздник жизни и по меньшей мере покинуть его тоже собираемся вместе.