Дорога их жизни – 2. 1946—1952 гг

– Вы готовы продолжить игру, Миронов? – спросил Карташов.

Миронов в знак согласия, молча кивнул головой.

После он подписал протоколы допроса и его сопроводили домой.

* * *

(Время 21 часов 54 минута 30-го марта 1950 года).

Берн. Двадцать минут назад самолет из Москвы приземлился в международном аэропорте Берна. Хильда без проблем прошла погранично-таможенный контроль и вышел в Vip зал, где ее встретили сотрудник посольства СССР и на атомобиле «Опель» поехали в Берн. Примерно через час потора она уже была в номере “Hotel Bellevue Palace” на улице Munzrain,1. Она приняла душ и хотела прилечь, как созвонил телефон.

Она подошла и взял трубку;

– Простите я могу услышать Лайме Вайкуле? – она услышал в трубке мужской голос.

– Я слушаю, – сказала она.

– Добрый вечерь фройлен, это представитель посольства Максим Максимович Исаев,

хотел сообщить, что заеду за Вами в 10.00 утра.

– Хорошо Максим Максимович, я буду готова, – сказала Хильда и положив трубку, начала размышлять; «Я беременна и как будем дальше жить. Боже, помоги……Одну Минуту, мне кается я его знаю, такой закомый и приятный голос…».

* * *

(Информация к размышлению). Федеральный совет Швейцарии 24-го июля 1945 года принял решение о прекращении признания правительства Германии. Швейцария

продолжила признавать Германии как государства, но не сотрудничало с ней из-за вакуума власти после окончания Второй мировой войны.

Из-за антидемократической деятельности национал-социалистические организации были запрещены в Швейцарии, а многие немцы были изгнаны из страны.

* * *

(Время 21 часов 54 минута 30-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик устроились в квартире №27 дома 28 на Garmischer strasse принадлежащей организации. Они после ванны решили отдохнуть, как в это время постучали дверь. Миро открыл дверь.

– Что не ожидали? – это был Хенес.

– О-о Виктор, заходите, – сказал Миро.

Виктор с сумкой зашел и на стол выложил мясные консервы, колбасы, сыр, хлеб и бутылку французского коньяка. После из кармана вынул какой-то аппарат, подключил и сказал;

– Этот аппарат американского производстава оглушает подслушивающее устройство. Дерщите всегда при себе.

– А откуда? – заинтересовался Старик.

– Привез две штуки из США, – сказал Хенес.

– А про него занют? – спросил Миро.

– Никто не знает, так, что можете свободно говорить, – сказал Хенес, минуту подумал

и добавил, – завтра отправлю телеграмму в Америку, чтобы Изольда до 5-го апреля была

в Берне. Хотел узнать есть информация о Хильде?

– Она должна была дать телеграмму на Ваше имя в центральную почту Мюнхена с 1-го по 5-ое апреля, – сказал Миро.

– Хорошо Пауль, я утром как раз отправлю телеграмму Изольде и проверю, – сказал Хенес.

– Какие наши дейсвия в организации, Виктор? – спросил Старик.

– У нас с Вами завтра встреча с генералом. После поедим ко мне домой и нормально поговорим, как будем дальше жить, – сказал Хенес.

* * *

(Время 9 часов 34 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Сафонов и Тихомиров с полковником Карташовом анализировали допрос с Мироновом.

– Карташов, Вы как считаете он не подведет? – спросил Сафонов.

– Он мог бы не придти, товарищ генерал полковник, – сказал Карташов, – и потом, все рассказал, и я поверил. Уверен он не подведет.

– Ну хорошо, пусть будет так, но в любом случае в нашем деле должны страховаться

и учитывать любые мелочи, – сказал Сафонов.

В этот момент в кабинет зашел начальник управления связи, полковник Каземир Петрович Скляр с бумажной папкой и подставив перед Сафоновом, доложил;

– Товарищ генерал полковник, срочная радиограмма из Мюнхена.

Сафонов открыл папку и прочтал текст радиограммы;

«Дельмар Алексу! В организацию прибыли из Ирана две професионалы: Пауль Зауер и Ганс Гольберг. Они вошли в группу, которая занимается подготовкой операции „Аякс“. Задачи операции пока держат в секрете. Есть версия, что возможно действия будет в Иране».

После прочтения, Сафонов радиограмму передал Тихомирову. Ознокомившись с текстом он сказал;

– И мне кажется, что англо- мериканские спецслужбы с организацией Гелена будут вмешиваться…., – он не закончил фразу, немного подумал и продолжил, – они никак не успокоятся, если не будут сами контролировать нефтяным рынком, товарищи.

– Вы правы, Владимир Константинович, – сказал Сафонов, – так, что подготовьте для внуков задание. Дельмар пусть независимо ищет возможности подискать информацию об этой операции.

– А может объеденить их усилия, Борис Иванич, – сказал Тихомиров.

– Подумаем, Владимир Константинович, – сказал Сафонов, немного подумал, затем продолжил, – эта очень важная информация и мы должны через других источников также проверить. Так, что пока рано их объеденить.

– Тогда может, предупредить нашего посла в Иране, – сказал Тихомиров.

– Вот это необходимо срочно сделать, Владимир Константинович, – сказал Сафонов.

* * *

(Время 9 часов 58 минута 31-го марта 1950 года).

Берн. Хильда спустилась в рецепцию и спросила администратора:

– Простите фройлен, Вы сказали по телефону, что мне здесь ждут?

– Да, фройлен, он сказал, что будет в баре, – сказала администратор.

Хильда направилсась в бар. Возле барной стойке она узнала мужчину и подойдя, сказала;

– Доброе утро, гер… я забыла Вашу фамилию.

– Доброе утро, фройлен Хильда, я Отто фон Штирьлиц, – сказал он.

– Я помню Вас и рад нашей встречи, гер Штирьлиц, – сказала Хильда.

– Может кофе или что-нибудь по крепче?

– С удовольствием, кофе с коньяком, гер Штирьлиц.

Они устроились за столом возле окна, заказали кофе с коньяком и начали беседу, вспоминали прошлые времена. Минут через двадцать они вышли из гостиницы, сели в

автомобиль и направились по адресу Muesmattstrasse дом 18 и вошли в квартиру 27.

– Хильда, здесь мы можем свободно разговаривать, – сказал Штирьлиц, – Вы здесь живете с мая 1945 года под фамилией Эльза Румениге, вот Ваши документы, – н вынул

из кармана отдал ей и продолжил, – через несколько дней я Вас отвезу в Американскую миссию и там объявите, что Вы Хильда Инга-Шварц и хотите вернуться в Германию, Мюнхен.

– Все понятно, гер Штирьлиц, – сказала Хильда.

– Тогда отдыхайте, можете гулять в городе, документы чистые, – сказал Штирьлиц, – а я должен идти. подъеду 3-го апреля в 10.00.

* * *

(Время 10 часов 13 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик с Хенесом были на приеме у генерала Гелена.

– Мне хенес о Вас рассказывал, и я уверен наша организация с радосью примет Вас в наши ряды, – сказал Гелен.

– Благодарим за доверие, гер гернерал, – сказал Миро.

– И я благодарю гер генерал, и за то, что Вы помогли нам вырваться из красного

плена, – сказал Старик.

– Это нап долг перед ватерландом и перед единомысленниками, – сказал Гелен.

Минут десять они разговаривали о разных темах, потом Гелен вернулся к основной теме;

– Я немного был в курсе, что во время войны Ваша группа пыталась спасти «ЯК», но помешали наши друзья. Мы должны вернуть нашу реликвию и унас есть информация,

которая требуется проверить. И это задание организация доверяет Вам и забираете эту

папку, – Гелен папку передал Миро и продолжил, – эта папка передала мне Шелленберг. Никто об этом не должен знать, и всякая информация лично докладываете мне.

– Понятно, генерал, – сказал Миро.

– У вас будет отдельный кабинет, и там можете изучать материалы и думаю после 7-го апреля можете с Хенесом отправлятся в Аргентину, – сказал Гелен.

– Как прикажите, генерал, – сказал Миро.

– Если вопросов нет, тогда адъютант в курсе и проведет Вас в Ваш кабинет, – сказал Гелен, затем немного поддумав, продолжил, – Хенес Вы останьтес еще на пять минут, а Вы свободны друзья.

Миро со Стариком вышли, и адъютант их проводил до кабинета.

* * *

(Время 10 часов 52 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Миронов жил с семьей по адресу Рязанский проспект, дом 10 кв с женой Анжелой и десятилетной дочерью Тамарой. Сын Андрей в звании капитана служил на Кавказе. Он был дома один и лежавший на диване размышлял; «Я сам во всем виноват. Погубил себя и мог погубить семью. Уверен и сына покою не дадут, но нет другого

выхода из этой ситуации…. Но. как я мог и почему? … Нет ответа». Зазвонил телефон. Он лениво встал, подошел и взял трубку;

– Миронов у телефона.

– Добрый день, Миронов, как хорошо, что достал Вас.

– Вы уже приехали? – он узнал Хигенса.

– Да я в Москве, только шриехал в Белорусский воказал, мы можем встретиться?

– Думаю да, – сказал Миронов, посмотрел на часы и продолжил, – давайте встретимся в ресторане гостиницы «Украина» через час.

– Хорошо, – сказал Хигинс и положил трубку.

* * *

(Время 11 часов 14 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Хенес заехал в почту, подошел к отделу заказных письем и телеграмм. За окном сидела симпатичная молодая блондинка.

– Добрый день, фройлен, – поприветствовал Хенес.

– Добрый день, чем могу помочь? – сказала она.

– Моя фамилия Хенес, фройлен, – сказал он, – Вы не могли посмотреть на мое има нет

ли телеграмма или письмо?

– Минуточку, – сказала она, затем начала проверить в ящике, где держали телеграммы и немного спустья нашла телеграмму из Швейцарии на имя Виктора Хенеса, добавила, – вот пожалуйста.

Он получил и прочитал телеграмму с текстом; «Германия, Мюнхен, центральная

почта, Виктору до востребованию. Я вернулась с отпуска. неделю отдыхала в Испании.

Сейчас до 5-го апреля буду в гостьях у Максвела по адресу; Берн, Muesmattstrasse 18, кв 27. Хильда».

После прочтения Хенес на минуту задумался: «Вот как, и Хильда тут. Значит, будем подумать и выкрутиться с этой дыры… Изольда должна приехать с детьми и тогда…”. В центре зала на столе взял бланк отправки международных телеграмм, заполнил текст и отправил.

Выйдя из почты, он поймал такси и минут через двадцать был в организации. Миро и Старик в своем кабинете ознакомились с документами, которые с папкой получили от Гелена. Хенес вошел к ним и сказал;

– Она уже в Берне, – и телеграмму положил перед Миро, который прочитал и передал Старику.

– И, какие наши действия, Хенес? – спросил Старик.

– Я отправил телеграмму в Нью-Йорк, чтобы она с детьми прилетела в Берн, – сказал Хенес, – и тогда, решим, Ганс.

– А детей зачем, Хенес? – спросил Миро.

– Во-первых, их не у кого оставить, а во-вторых, лучше будет, если будем мы все …, – он не закончил фразу, так как к ним зашел Фельфе.

– Чем заняты друзья, – сказал он, – может присоеденимся и пообедаем вместе?

– С большим удовольствием, – сказал Хенес.

– Хорошая идея, – сказал Старик, а Миро кивнул головой в знак согласия.

– Тогда я знаю один хороший ресторан «Der Pschore» на Prälat-Zistl-Straße, 3, – сказал

Фельфе, – там прекрасно готовят форель и свинину.

– Ну, что-ж, – поехали сказал Миро.

Спусть полчаса, они сидели в ресторане, обедали и мило беседовали.

– Виктор, меня генерал отправляет на Украину и брибалтийские республики на месяц, – сказал Фельфе, поднял бокал с вином и добавил, – генерал сказал, что сегодня на совещании распорядится, чтобы Вы решили финансовые вопросы.

– Если генерал сказал, значит организуем, Фельфе, – сказал Хенес.

– А каким образом? – спросил Фельфе.

– Не понял вопрос, – сказал Хенес.

– Я должен перевести в эти Советские республики около миллиона долларов США, Хенес, – сказал Фельфе, – поэтому ….

– Уже понято, – сказал Хенес, – такие деньги переводят через дипкурьерские каналы, уважаемый Фельфе.

На пару минут воцарилась тишина. Они молча обедали. После Миро сказал;

– А разве эти каналы надежные, Виктор.

– Других надежных каналов в настоящее время я не знаю, – слазал Хенес.

В ресторан вошли двое и приселись в центре зала, Старик узнал их и обратился к Миро;

– Пауль, посмотри в сторону центра зала.

Миро посмотрел в сторону цебтра и узнал из них одного, Герд Гастингера, бывшего заместителя начальника гестапо Чачака, штумбанфюрера СС,

– Виктор, смотри туда, – сказал Миро, – наш старый знакомый.

Хенес посмотрел в сторону центра и узнал второго.

– Пауль, яторой это Штубер, управляющий делами Геринга, – сказал Хенес, – если они вместе, значит мутят что-то.

Миро встал и медленно, но с уверенными шагами подошел к ним.

– Добрый день, господа, – поприветствовал Миро.

Штубер поприветствовал, но Гастингер охладел на месте.

– Старых друзей, не узнаешь, Герд? – спросил Миро.

Но Гастингер как-будто язык проглотил.

– Что-то ни так, уважаемый? -спросил Штубер.

– Все так, Штубер, – сказал Миро, – у нас есть о чем поговорить. Мы еще встретимся.

– А мне кажется, нет повода с Еами встретиться, – с насмешкой сказал Штубер.

– Значит так, Штубер, Вы с этим козлом должны идти с нами в организацию, – сказал Миро, своим суровым взглядом посмотрел на него и продолжил, – там Ван зададут пару вопросов, и Вы должны ответить.

– Во-первых мы никуда не собираемся идти, – сказал Штубер, – а во вторых интересно кто имеет право мне задавать вопросы.

– Значит так Штубер, вопросы будет задавать генерал Гелен, – спокойно сказал Миро.

– Он для меня никто и не может задавать мне вопросы, понятно Вам, – сказал Штубер и попытался ударить Миро. Но Миро почувствовал это, отреагировал удар левой рулой, аправой рукой молниносным ударом завалил Штубера. Гастингер со страхом посмотрел на Миро и дрожащим голосом сказал;

– Я сам отвечу, Зауер.

Сотрудники службы безопасности окружили их и потребовали документы. Вовремя подоспели Хенес, Фельфе и Старик, чтобы разрядить обстановку. Хенес переговорил с хозяином ресторана, показал свое удостоверение, забрали Гастингера с Штубером и маправились в организацию.

* * *

(Время 11 часов 59 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Миронов уже пять минут, как перед главным входом гостиницы «Украина» ждал Хигинса. Ровно в 12.00 часов перед гостиницей остановилось такси, из нее вышел Хигинс и с улыбкой подошел к Миронову, поздоровался и спросил;

– Есть новости о Сарванцеве?

– Он Вас ждал вчера, на так как Вы не могли приехать, он устроился в гостинице и позвонил мне, – сказал Миронов.

– Хорошо, – сказал Хигинс, – тогда я зайду в ресторан закажу столик на троих, а Вы

найдите его и подходите.

Миронов подошел к рецепции гостиницы, а Хигинс вошел в ресторан. Двадцать минут спустья, Феодор Саранцев, Миронов и Хигинс вместе обедали и разговаривали о разных темах. После обеда Хигинс и Саранцев попрощались с Мироновом, сели такси и направились по направлению Ногинска.

* * *

Речь, а том, как Герд ответил на вопросы Гелена

и Шандор Радо

Находящаяся в центре Европы Швейцария, будучи нейтральной страной, была удобным местом для организации легальных и нелегальных резидентур. Например, военная разведка РККА имела в стране целых три независимые сети (с одной из них сотрудничал Шандор Радо). Резидентуры разведупра РККА, работавшие в Швейцарии, проходили в гестапо по делу «Красная капелла» и рассматривались германской контрразведкой как часть единой советской разведывательной сети в Западной Европе.

* * *

(Информация к размышлению). Шандор Радо (венг. Radó Sándor; 5 ноября 1899, Уйпешт, ныне в составе Будапешта, Австро-Венгрия, Венгерская Народная Республика,

Будапешт) советский разведчик.

Родился в состоятельной еврейской семье: его отец был управляющим торговой

фирмы и впоследствии стал предпринимателем. Во время Первой мировой войны в

1917 году призван в австро-венгерскую армию.

Изучал право в Будапештском университете.Участвовал в революционном движении

1919 года в Венгрии, установлении советской власти в Будапеште, был политическим комиссаром в 6-й артиллерийской дивизии армии венгерской Красной Армии. После

ликвидации Венгерской советской республики в ходе иностранной интервенции, как и многие другие венгерские революционеры, бежал в Вену.

В годы Второй мировой войны 1939—1945 был руководителем одной из групп антифашистского Сопротивления, руководя разведывательной группой «Дора» в Швейцарии. Разведывательная группа Шандора Радо в годы Второй мировой войны работала в Швейцарии под вывеской агентства «Геопресс». Её основные информаторы находились в Германии. Особенно эффективной была группа Рудольфа Рёсслера (псевдоним «Люци»). По своим убеждениям Рёсслер не был коммунистом, но был активным антинацистом, эмигрировал из Германии в Швейцарию после прихода Гитлера к власти. Его друзья, оставшиеся в рейхе, занимали видные посты в штабе

вермахта, в штабе ВВС и в МИДе в Германии. Они поставляли ему важную

информацию, которую он передавал швейцарским секретным службам, а те

пересылали её в Лондон. По одной из версий, когда Рёсслер узнал, что англичане не передают в СССР важнейшую информацию, касающуюся Восточного фронта, где

решалась судьба войны в Европе (1941—1943 годы), он стал работать с советским резидентом в Швейцарии Шандором Радо. По другой, выход Рёслера на контакт с Радо был согласован с английской разведкой (или даже инспирирован ею) с целью снабжения советского командования дозированными разведывательными данными о планах германского командования на Восточном фронте. В немецкой контрразведке группа Радо проходила под кодовым названием «Красная тройка» (по числу радиостанций группы Радо, две в Женеве – радистки Рут Вернер и Маргарита Болли, одна в Лозанне). Группа Радо сообщила советскому командованию важнейшие сведения о планах вермахта и дислокации войск германской армии на Восточном фронте, которые особенно полезными оказались в битве под Москвой (1941 год), под Сталинградом и в битве на Курской дуге (1942—1943 годы). Благодаря ей были известны и подробности немецкой ядерной программы. Вскоре после Курской битвы немцы убедили швейцарские власти в необходимости активных действий против

группы Радо. Швейцарская полиция, выйдя на их след, арестовала практически всех её членов. Радо в конце 1944 года, спасаясь от ареста, перебрался во Францию, где вступил в контакт с представителем советской разведки.

* * *

(Время 15 часов 34 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Когда Хенес со Стариком и Миро зашли в приемную генерала Гелена,

адъютанг Статке сказал;

– Генерал уже спрашивал, можете зайти.

Они зашли, поприветствовали за столом. Гелен сорашивал;

– Хенес Вы могли подробно рассказывать об инциденте в ресторане?

– Генерал, лучше, чтобы Зауер рассказал, – сказал Хенес.

– Прошу, Зауер, – к Миро обратился Гелен.

– Я бы хотел вернуться в далекий 1943 год, август месяц, генерал, – начал Миро, на миг собрал мысли и продолжил, – тогда наша группа получила приказ от Шелленберга, чтобы «ЯК» погрузили в подводную лодку «Адольф Гитлер» и перправили в Норвегию. Но внезапно из группы исчезают Штубер, Гастингер и профессор Роде.

– А как? – спросил Гелен.

– Мы втроем и Фельфе обедали в ресторане и вдруг они появляются там. Конечно у меня появилось желание задавать вопросы, каким образом нас оставили с носом, а сами пропали. Гастингер как увидел меня, чуть со страху инфаркт не получил, а Штубер показал свое неуважение к генералу Гелену и нам. Осталные подробности Вы узнаете от них. У меня все, генерал.

– А где сейчас они? – спросил Гелен.

– Сейчас с ними в своем кабинете работает Фельфе, генерал, – сказал Хенес.

– Значит так, Зауерм, – сказал Гелен, – сейчас я дам распояжение, они приведут до Вас и лично Вы занимаетесь с ними, может выведут на след этой «ЯК».

– Слушаюсь, генерал, – сказал Миро.

– Поэтому дело лично докладываете мне, Зауер, – сказал Гелен.

– Вас понял, генерал, – сказал Миро.

– Какие еще вопросы, Хенес? – спросил Гелен.

– У меня два вопроса, генерал, – сказал Хенес, – это вопрос финансирования группы «Ук-Пр» под ответственностью Хайнца Фельфе.

– Одну минуточку, Хенес, – сказал Гелен, затем взял трубку, набрал номер и когда там взяли трубку, он поговорил, – Фельфе, сейчас их отправьте в кабинет Зауера, а Вы сами ко, пожалуйста.

– ……., —

Гелен положил трубку и обратился к Миро и Старику;

– Гастингер с Штубером через пять минут будут в Вашем кабинете, так что, можете идти и заниматься ими.

Они вышли из кабинета у когда шли по коридору, Миро тихо сказал;

– Я чувствую, здесь нам трудновато будет. Он очень умный и хитрый шакал.

– А где у нас с тобой было легко, – тихо сказал Старик, – так, что терпи и будешь….

* * *

(Время 15 часов 42 минута 31-го марта 1950 года).

Москва. Площадь Дзержинского. Генерал полковник Сафонов сгенерал майором

Тихомировом анализировали сообщение, полученное из Парижа;

«Дора Тихону! Аллен Даллес 30-го марта в Париже ведет переговоры с Мохаммедом Резе Пехлеви, возвращении его в Иран. В организации Гелена подготовливается группа быстрого реагирования для свержения Мохаммеда Мосаддыка и возвращение ее шаху Пехлеви. На 1-ое апреля в Париже намечается встреча Пехлеви с Геленом».

– Это уже второй источник нам сообщает, Борис Иванович, – сказал Тихомиров, – мне кажется, Вы должны об этом доложить руководству.

– Я с Вами согласен, Валадимир Константинович, – сказал Сафонов, – но хотелось бы

еще получить информацию от «Внуков» и Макса.

* * *

(Время 15 часов 47 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Почти десять минут как Миро со Стариком разговаривали с Гастингером и Штубером, но безрезультатно.

– Штубер, Вы так и будете подтверждать, что не в курсе куда исчезли ящики с «ЯК» и профессор Роде? – спросил Миро.

– Именно так, – со злым взглядом сказал Штубер.

– Ну чтож, это ваше решение, – сказал Миро, затем обратился к Старику, – Ганс, его

проведите до начальника службы охраны, а я пока побеседую с уважаемом Гердом.

Как Старик со Штубером вышли, Миро обратился к Гастингеру;

– Ну как дружище, может выпьем по бокалу французского коньяка за встречу?

– Если не шутите, Зауер, с большим удовольствием, – дрожающим голосом сказал Гастингер.

Миро из шкафчика вынул бутылку французского коньяка и два бокала, налил и один предложив Гастингеру, сказал;

– Давайте, выпьем, а после я бы посоветовал рассказать то, что знаете, Герд. Просто у Вас нет другого выхода и не надейтесь на янки. «ЯК» реликвия нашего народа и генерал не оставит Вас без покоя, пока не получит ответы на вопросы. Прозит.

– Прозит, – сказал Гастингер, поднял бокал, глатнул пару капель и проговорил, – Вы правильно советуете, Зауер и я готов ответить на вопросы генерала.

* * *

(Информация к размышлению). Один из богатейших еврейских семьей живущая в

начале века в Иране- была семья Иосифа-Моше Кацава. Во время поездки по европе

Кацав в Австрии летом 1917 года у неизвестного ювелира покупает алмаз «Фиорентино» золотисто-желтого цвета весом 137 карата и долгое время хранил в своем особняке в Тегеране.

В конце 1925 года полковник Реза-хан, командира Персидской казачьей бригады, а позднее -главнокомандующего иранскими вооружёнными силами, военного министра и премьер-министра, низложил Ахмед-шаха Каджара, провозгласив себя шахом Ирана,

приняв для своей династии фамилию Пехлеви.

Когда Адольф Гитлер стал канцлером Германии, Реза-хан Пехлеви наладил с ним отношения на государственном уровне.

В окружении Реза-хана Пехлеви Иосиф-Моше Кацав был желаемым гостьем. В годы правления фашистов. когда в Германии гонялись за евреями, Иосиф-Моше Кацав через Реза-хан Пехлеви из немецких концлагерей вывел сотни еврейских семьей. И за это он получил благодарность от Кацава в виде алмаза «Фиорентино».

* * *

(Время 15 часов 54 минута 31-го марта 1950 года).

Мюнхен. Миро и Старик с Гастингером были на приеме у Гелена. Генерал с кем-то разговаривал по телефону;

– Я прилечу вечерным рейсом.

– ……., —

– Посмотрим по ситуациям, до встреи, – сказал Гелен, положил трубку, и обратился к Миро, – я слушаю Вас, Зауер.

– Гер геенерал, мы разговаривали с ними, – сказал Миро, – Штубер наотрез отказался с нами, а Гастингер согласился ответит на Ваши вопросы.

– Ах так, – посмеялся Гелен, затем принимая серьезный вид спрашивал, – ну Гастингер

отвечайте, куда исчезла «ЯК»?

– Никуда ни исчезла, гер Генерал, – сказал Гастингер, – они были проданы иранскому шаху Реза-хана Пехлеви.

– Что-что, – не понял Гелен, – как продали, кто продал?

– По приказу Геринга, гер генерал, – дрожащим голосом сказал Гастингер, – договор с немецкой стороны при присуствии Штубера и меня, подписал профессор Август Роде, а с иранской стороны управляэщий делами шаха Али Манфаред. Я тайно впечатлил на фотоаппарате.