Забытые боги

Гаден без сомнения похож на отца. Дескар Главата маленький, хрупкий, порой не совсем вежливый мужчина с отсутствующим взглядом. Когда была маленькой, этот его взгляд пробирал до дрожи, пробуждал некий страх, словно я смотрела в глаза мёртвой рыбе. Такое же квадратное лицо, вот только шея пошире и покороче.

Волос на голове не осталось, отчего на лысине всегда прыгали солнечные зайчики. Глаза бесспорно одни и те же, только у главы верхние веки от морщин сползли на нижние, закрывая некогда блестящий, красивый, медовый цвет. Сейчас этот оттенок был едва заметен. Сморщенные губы, свисающие щёки превратили его в молодого старика. Мой отец помоложе будет, да и охотники почему-то позже стареют.

– Тут совсем немного, – раскрывая бумагу, сильно разволновалась, поэтому буквально протороторила слова, а не прочла.

– Хм-м, – худощавые пальцы почесали лысину. – Раз он так пожелал, пусть всё будет твоим.

Вот так просто? Ни возмущений? Грозных отрицаний не будет? Пусть будет твоим и всё? Вопросы так и давили на мой мозг.

– Вы хотите сказать, что я могу забрать себе этот дом? Без лишних возражений? И книги оставить себе?

– Конечно. Хочешь, всей семьей живите. Дом крепкий и его никогда не трогали, – он пожал плечами и даже улыбнулся.

– Отец не захочет в нём жить, – это я знала наверняка.

– Об этом поговорите лично, я ему только сообщу, что согласился с просьбой Йолдера. Диина, теперь это твой дом, можешь распоряжаться им, как хочешь, – глава по-доброму положил мне руку на плечо и я наконец осознала, что у меня есть собственный дом.

– Спасибо, – откуда ни возьмись появилась слеза и огромной каплей полетела вниз.

– Не надо рыдать. Всё, пошли, тебе надо поспать, – постучав по спине, меня насильно повели к Куполу. Я обернулась и мысленно пообещала дому, что скоро вернусь.

2.1 Голос

Купол – это значимое место, занимающее особое положение, для поклонения Роду, где мы служим ему, благодарим, просим о помощи и любви, несмотря ни на что. Основная часть купола это большой зал, где собирается поселение раз в неделю. У каждого своё время для посещения, чтобы купол не переполнялся и всем хватало сидячих мест. Мастера соорудили превосходные удобные скамейки и украсили стены рисунками, вырезанными по дереву. Чуть поодаль от главного зала располагался алтарь, откуда почитатель зачитывал книгу Рода.

Когда уничтожители в очередной раз разрушали наши дома те, кто оставался без крова, отправлялись в купол, жили там, пока не выстраивались новые жилища. Скамьи выносили на ночь наружу, расстилали внутри на деревянном полу ткани, и все спали бок о бок.

Это было единственное место, где после случившихся бед, любой чувствовал себя в безопасности, словно стены оберегали от зла. Поэтому множество родивших женщин отправлялось в купол с новорожденными, чтобы защититься от нападок Мораны, которая никогда не появлялась в этом священном месте. Жалко, что не все семьи были такими дальновидными, многие надеялись на свои силы.

Солнечные лучи сильно обожгли моё опухшее лицо, глазам было больно, будто сотни иголок впивались в них. Только сейчас отчетливо услышала стоящий на весь зал гул и громкие разговоры людей. Как же крепко я уснула, что не проснулась ни разу от таких воплей. Дети визжали, совсем маленькие затяжно плакали, взрослые бурно обсуждали план действий. Всё смешалось в один сплошной, отвратительный шум, от которого хотелось бежать куда подальше. Громче всех орал и высказывался мой отец, ни капельки не удивилась. Потерев глаза, устало зевнула и заметила на себе пристальный взгляд мамы, вернее озлобленный и испепеляющий взгляд.

– Что? – зевая спросила я, делая невозмутимый вид.

– Отец узнает, ох и достанется же нам с тобой. Когда ты уже начнешь вести себя прилично, как подобает девушке? – и вот она зацыкала, ненавижу когда она так делает.

– Ничего не будет, отец поймёт. Я же не делаю ничего плохого. Тем более ты знаешь, почему поздно пришла. Пожалуйста, не ругайся, мне правда тяжело, – в памяти промелькнуло мёртвое тело Йолдера, и я вся сжалась.

– Всё будет хорошо, – её теплая рука погладила моё лицо, в этот раз я с чего-то ей поверила.

– Охотники собрали достаточно листьев. Девушки, собираемся, – отец любил командовать. – Диина, иди к нашему дому и жди меня там, – я засобиралась.

Повсюду слышался стук, свист, ор, особую неприязнь вызывал звук распиливания дерева. Все дружно передавали друг другу орудия, материалы, девушки суетились с ведрами воды, периодически подбегая то к одному, то к другому мужчине.

Женщины постарше вычищали территорию, отчего воздух стал непроглядным, пепел попадал в глаза, нос, рот. Приходилось постоянно откашливаться и махать тряпками, чтобы хоть как-то видеть, что делаешь. Видимо только я обращала на это внимание, все остальные как работали, так и продолжали, абсолютно не стеснённые обстоятельствами.

– Старик на уничтожителя с палкой пошёл, видимо окончательно умом тронулся, – краем уха расслышала чьи-то слова.

– Печально всё это, столько прожил, а тут решил умереть. Что не говори, хороший он был человек, – кто-то отвечал, но кто именно не разобрала.

Упоминание о Йолдере заставило мысленно вернуться к происшествию с Голосом. У нас в поселении однажды был похожий случай. Старик начал разговаривать с умершей женой, со временем стал отказываться от еды, воды и умер. Его сын после смерти отца, увидел мать в отражении воды, после чего сошёл с ума и в последствии убил себя.

Целители сказали, что у них было психологическое расстройство, передающееся по наследству. Всё нутро кричало мне, что у нас в роду такого не было, ну а вдруг с меня начнётся, и встреча с чем-то новым и неизведанным заставило сойти с ума, и я также скоро встречусь со смертью. Я задавалась вопросами: «Что, если я уже начала терять рассудок? Что, если Голос – это способ моего разума противостоять тому, что свалилось на меня за прожитые года?» Я мысленно попыталась шепотом поговорить с этим Голосом, но расплакалась от жалости к себе и стыда.

От дурных мыслей отвлекли настойчивые требования отца подать листья, оказывается он уже несколько минут не мог до меня докричаться. Я попыталась вытереть слёзы и заметила, как Гаден в упор смотрит на меня, стоя в трех метрах от места, где мы строим наш новый дом. Желудок свело судорогой. Щеки залил румянец то ли от стыда, то ли от пронзительного взгляда медовых глаз. Никак в толк не возьму, что ему надо?

– Говори честно, когда пришла в Купол? Не спала наверное, вон какие глаза опухшие и слипаются. На слова не реагируешь. В доме у Йолдера засиделась, да? – казалось отец даже не поднимал глаза за работой, как он успевает всё замечать, у него будто есть неведомая сила, позволяющая предугадывать и видеть любого насквозь. – Я не сержусь. Дескар сказал, что привёл тебя, и как ты была расстроена, – предатель, сразу представила этот разговор и недовольное лицо отца от новости о письме, но он молчал по поводу этой темы. Я бросила на него быстрый взгляд и заметила, как он тоже расстроен.

– Отец, Глава больше ничего тебе не говорил? – хотелось верить, что он разрешит и одобрит моё стремление находиться в доме старика.

– Доченька, ты уже взрослая и обязана понимать, что пора строить свою семью, родить ребёнка. У тебя должен быть муж, совместный дом, пойми, с возрастом нужно идти на компромиссы и быть полезной, как для себя так и для поселения. У тебя хорошо получается быть теплителем, помогать матери, но семья это главное. Ты – большая девочка, сделай наконец взрослый поступок, – для отца это было очень просто, а меня от такого ответа бросило в жар, но я не думала отступать.

– Во-первых, я спросила тебя не об этом. Во-вторых, если это взрослый поступок, то я не хочу взрослеть. Для кого буду полезной, для себя? Не смеши меня. Я буду полезной только мужу и поселению, живя во тьме и страхе, пока не сдохну от нападения или разрыва сердца, если не дай Род, кто-то отнимет моё дитя. Твоя польза – лишь слова. Ты правда считаешь, что все приносят пользу или просто заставляешь себя в это верить? – схватила кучу листьев и швырнула ему под ноги. – Отец, эти высказывания не имеют смысла, люди в поселении руководствуются многовековыми правилами, живут и умирают, не желая ничего менять. Поэтому мы – жалкие жертвы уничтожителей, – отец сжал молот обеими руками и со всей силы ударил по бревну, неуклюже лежащему на земле. С яростью и мощью, соответствующей его росту, начал крушить рядом наваленные доски и вообще всё, что попадалась под руку.

– Ну почему ты такая противная? Может это моя вина? Знаю я про письмо. Если для тебя это важно, можешь находиться в том доме сколько хочешь, удерживать не стану. Тебя и не удержишь. Точно, моя вина, – вытирая пот с лица, он так нежно и одобрительно посмотрел на меня, что я опять расплакалась. – Но, но, слезы ни к чему, иди сюда, – широкие, твёрдые, как железо руки захватили в объятия, отчего сразу стало так хорошо. – Мы тут сами справимся, иди поспи, вижу, что падаешь от усталости, – каждый раз когда кажется, что он меня убьет, на самом деле выходит всё наоборот, заканчиваясь моей победой.

– Можно я у Йолдера в доме посплю? – глядя снизу вверх на задумчивое лицо отца, уже знала ответ.

– Мать будет в ярости, – тяжело вздохнул, прижал посильней, поцеловал в макушку и продолжил работу.

Я лишь улыбнулась и порадовалась тому, какой у меня понимающий отец, с мамой как-нибудь разберёмся со временем. В конце концов она тоже всегда соглашается со мной. Зачем спорить и ругаться, если всё равно выйдет так, как я хочу?

Они – наверное единственные родители в поселении, дающие такую физическую, и моральную свободу дочери. Остальным девушкам такое и не снилось. Я последний раз улыбнулась отцу и уже собралась уходить, как вдруг вновь заметила этот возбужденный взгляд Гадена. Замотала головой, освобождаясь от догадок о том, что хочет этот всеобщий любимец, быстро зашагала в сторону дома Йолдера.

Разглядывая бегающих туда сюда людей, ощущение будто кто-то преследует меня, застало врасплох, всё что оставалось сделать, чтобы успокоиться, это обернуться. Я уже достаточно взрослая и поэтому старалась избавиться от мужского внимания, мне даже в голову не могло прийти, что так называемые чувства со стороны мужчины настигнут так неожиданно и в таких неподходящих обстоятельствах.

Уши и щёки загорелись. Повернула голову и возмущенно посмотрела на него. Заметив мою реакцию, тот ответил неподдельным восторгом, словно увидел во мне взаимные чувства. Он широко заулыбался, а руки затряслись, как у больного, просящего помощи. Я вздрогнула от этого прожигающего взгляда, наглой улыбочки и сальных глаз.

Остановилась, а он взял в себя в руки и сделал шаг ко мне. До этого момента я сомневалась. Думала, скорее надеялась, что Гадену просто скучно и таким образом он «хулиганит», но сейчас явственно поняла, если сразу не убегу, этот не знающий слово «нет» папенькин сыночек и любимец всех одиноких девах, устроит мне что-то очень нехорошее. Сколько девушек за ним увивалось? Например: вездесущая и настырная Змия – дочь самого главного Мастера поселения.

Я вдруг вспомнила, как упала с дерева будучи ребёнком и разбила колено, оно распухло, а огромная ранка воспалилась. Даже тогда было не так больно, как мысль о том, на что этот решительный юноша способен, когда не получает желаемого. Представила предстоящий разговор и стало как-то унизительно противно. Надо бежать, делать вид, будто ничего не соображаю, а после ждать, когда это преследование закончится и надеяться на лучшее, на то, что он оставит меня в покое. А может мне это кажется? Опять бред.

– Диина! – только попятилась назад, как он ускорил шаг. – Постой! – закрыла глаза и постаралась не думать о дальнейшем, хотя это было не просто, но мне помогли мысли о доме Йолдера и о книгах. Голос Гадена в этот раз почему-то стал похож на скрежет металла по стеклу. Низкий звук, отдающийся в зубах, мучительно раздирающий слух. Для нормального человека такой голос явно мучителен, а раньше казался мне манящим. В висках громко пульсировала кровь, во рту пересохло, а перед глазами начали расплываться сюжеты ближайшего будущего, если он действительно положил на меня глаз. – Куда ты идёшь? В дом Йолдера? Может пойдём вместе? Вчера разговаривал с твоим отцом, когда пришёл в купол сообщить, что ты придёшь попозже. Как я понял, он хочет выдать тебя замуж. Знаешь, мой тоже хочет меня женить, а я никак не могу выбрать себе невесту. А время летит, Диина, – резко потеряла дар речи. Его голос и эти двусмысленные намеки пугали и настораживали. От несуразности ситуации хотелось рассмеяться. Еле удержалась. – Чего молчишь? Ладно пошли. Я провожу. Да, кстати, ты сегодня очень красивая, тебе идёт, когда вот так закалываешь волосы, – мне не часто делали комплименты. Иногда только те мужчины, которые хотели подлизаться к отцу. Иногда женщины – соседки за чистоплотность и порядок. Обычные, бессмысленные слова, что говорят всем подряд. Единственные, кто хвалил и правда восхищался мною, родители, но комплимент из его уст слышать не хотелось вовсе. – Странная ты сегодня, впрочем тебя можно понять. Устала, не выспалась, потеряла друга, – не сразу заметила, как Гаден обхватил за талию.

– Ты уж прости, но у меня срочные дела, в другой раз обязательно поговорим, – улыбнулась, спихивая обвивающую руку, стараясь не обидеть.

– Я тебя повсюду ищу, – раздался знакомый голос.

– Одан! – мой визг заставил съежиться обоих, даже меня. – Наконец-то, пошли быстрее, я тебе такое расскажу, – схватила того за руку, не оборачиваясь и не прощаясь с Гаденом, бегом рванула в сторону места назначения, буквально волоча за собой друга. Когда мы оторвались, отбежав на значительное расстояние и остались наедине, я тронула его за плечо, давая понять, что нам нужно срочно поговорить подальше от чужих глаз и ушей. Разговор намечался хоть и неприятный, но разумный, по крайней мере для меня. – Слушай внимательно, нам нужно поговорить по поводу… – мне хотелось поговорить про моё ужасное видение и странный голос, но встретившись с его испуганным и озадаченным взглядом, вдруг поняла, насколько это будет глупо звучать, да и опасно, вдруг не поймёт. Разговора уже не избежать, и я надумала спросить о другой волнующей меня теме, но он начал первым.

– Как ты себя чувствуешь? Мне так жаль, Диина, знаю, как дорог тебе был этот старик. Сочувствую, – от дружеского и трогательного, но довольно тяжелого удара по плечу у меня подкосились ноги.

Одан – мой лучший друг, если можно так выразиться. С детства мы очень близки и раньше всё делали вместе, но как это обычно бывает с возрастом у каждого появляются обязанности, и со временем мы отдалились друг от друга. Он вырос в семье целителей и всё свое время проводил с родителями, учась новому, помогая жителям. Одно у нас осталось общим, мы оба не стремились строить семью.

Одан был единственным, кто умел слушать меня по-настоящему, знал мои тайны, и я всегда была уверена, что он ничего и никогда никому не расскажет. Нас ломала каждая утрата, и в минуты, когда мир казался серым, неуютным, он был рядом. Когда в плену смятений и обиды прибегала к нему и молчала, он лишь понимающе смотрел и не боялся, что могу ранить необдуманными словами. Одан слышал весь мир сердцем, так же как и я. Это милый парень с чистой душой и ясными мыслями. Глядя на него, не могла понять, как так получилось, что такой здоровый, высокий человек – не охотник, а целитель. Я в прямом смысле этого слова дышала ему в пупок, он примерно на голову выше отца и также силён.

Больше всего мне нравились его огромные ладони, такие белые, по сравнению с чёрной кожей тела, которая похожа на смолу и блестела на солнце. Нравился его цвет, не то что я, бледная, как простыня. Если честно меня восхищало в нём всё. Эти большие, невероятно добрые глаза, пухлые губы, которым могла позавидовать любая девушка. За ним много кто увивался, но он полностью отдавался работе, а вот родители мучили с женитьбой похлеще моих.

– С тобой всё хорошо? – как же он умеет видеть меня насквозь. – Давай рассказывай, слушаю. Кстати, слышал о письме Йолдера, честно говоря не удивился. Кому-то же должны были достаться его сокровища. Зная, как он тебя любил, логично предположить, что оставит всё тебе. Одного не понимаю, зачем он намеренно пошёл на смерть?

– Уничтожители! – резко выпалила, не желая больше слушать слов сожаления. – Кажется нам пора с этим что-то делать, я отчетливо осознаю, слушать меня никто не будет, но вот ты или твой отец можете помочь нам всем. Нужно поговорить с Главой, – высказала и стало легче. Одан нахмурился и уселся на землю поудобнее.

– Ничего не понимаю, о чём ты? Что я или мой отец можем сделать? Ты прекрасно знаешь законы, мы ничего не решаем, – «тебе тоже следовало бы почитать законы» осталось не высказанным. – Объясни, чего ты хочешь?

– Чего? Пусть начнут строить стену! – начала чуть ли не переходя на крик, но он перебил.

– Я могу точно сказать, что на это никто не согласится. Ты представляешь сколько сил, жизней и материалов уйдет на это? Хорошо, допустим, если и согласятся, ты правда рассчитываешь, что стена убережёт нас? Уничтожители преодолевают любые высоты, ты сама прекрасно это знаешь. Да что с тобой? Какая муха тебя укусила? – его можно понять. Он всегда был уверен в правильности законов и решений Глав в лице Дескара Главаты и Почитателя Воида Сакердота. Но я всё равно уверена в своей правоте, пусть никто и не верил. Я точно знала, что стена нас защитит.

– Всё в порядке и никто меня не кусал. Ладно, нет смысла продолжать разговор. Забудь об этом, но.. – знала, что через минуту пожалею о сказанном, но уже не в силах остановиться. – Я не могу больше здесь жить! Это не моя жизнь, я устала прибывать в вечном страхе за себя и близких людей! Для тебя, наверное, мои слова прозвучат ужасающе, но я хочу уйти отсюда и добраться до богов! Не надо на меня так смотреть! – сжала зубы и прищурилась, ожидая неприятного ответа, который наверняка будет жёстким. Кажется в этот момент я стала похожа на маленького зверька, загнанного в угол. Одан встал и, как это обычно бывает, когда он сочувствует или хочет поддержать, положил ладонь мне на плечо.

– Ты всегда была моим другом, хорошей девочкой, работящей, и родители тебя неплохо воспитали. Всё поселение это знает. Поверь, я желаю тебе только добра, но ты должна повзрослеть и перестать жить мечтами и какими-то странными идеями. Взгляни вокруг свежим взглядом. Возможно всё не так уж плохо? Люди уважают и почитают тебя и твою семью. Да, не всё так гладко, но у нас много еды, есть крыша над головой. Порядок, законы, – опять заладил про законы. – Мы живём хорошо, получше некоторых, и ты это знаешь. Почему бы тебе не начать думать о своём будущем? Здесь. С нами. Забудь о том, что ты сказала, и я забуду. Вернись в реальность, Диина, – он сделал паузу, схватил меня за правую руку и похлопал по ней. Голос Одана был спокойным и уверенным, а я больше смотрела под ноги, поэтому не увидела, как начала пульсировать вена у него на лбу. – И не переживай из-за Гадена, ты ему приглянулась, но это не надолго. Я бы посоветовал присмотреться к нему, но мы оба знаем, что он тебе не пара. Найди уже нормального мужа и создай семью. Как я слышал твой отец уже подобрал тебе партию, правда имя пока не разглашал.

От услышанного у меня потемнело в глазах. Всё хорошо по его словам. Будущее было ясно и предрешено. Я мечтала изменить себя, и искала то, что сделает меня особенной. Следовать за мечтой, но всё напрасно. Теперь поздно что-то предпринимать. Отец смотрел мне в глаза и нагло врал, что разрешает проводить время в доме Йолдера, на самом же деле он принял окончательное решение. Естественно, он и так слишком долго ждал.

Я не закричала и не расплакалась, не убежала глубоко в лес, не подвергая себя бессмысленной опасности. Покивала головой ещё минут десять, закончила разговор, обняла его и медленно зашагала в дом старика. Войдя вовнутрь, волна успокоения накрыла меня. Почему это жилище так на меня действует? Открыла окна, попыталась что-то почитать, чтобы отвлечься, но беспокойные мысли продолжали возвращаться.

В ушах звучали слова Одана, а перед глазами появлялся размытый образ некоего мужчины, который в будущем будет указывать, как мне жить. В конце концов, закрыла книгу, встала из-за стола, присела у стены и начала рассеяно думать, как бы остановить это безобразие.

Я – слабая девчушка без права голоса. У меня нет той силы, что присуща мужам. Сила, вот что определяет в новом мире жизненный расклад. Я всегда иду против этой силы и стараюсь быть ответственной за каждый сделанный мною шаг. Повсюду столько лести этой силе. Её восхваляют, ею дорожат. Но есть и другая, скрытая сторона, та, где на самом деле страхи душат от бессилия и у некоторых скована душа. Как же я хочу сбежать от показной, такой ненастоящей силы, но тот же страх режет меня без ножа. Как сложно быть слабой женщиной среди сильных мужчин. А может быть я не права? Может быть я и есть сила? Как же сложно быть сильной женщиной среди слабых мужчин.

– Ну и что ты смотришь на меня? – спросила своё отражение в зеркале. – Никто тебя не понимает. Ответь, что мне делать? – чувство опустошенности и одиночества сковывало, я так устала одна бороться против этого мира.

– Если есть мечта, следуй за ней, – всё, это конец, я окончательно и бесповоротно потеряла последний здравый смысл и сошла с ума. Голос, от которого было блаженно и в тоже время не по себе, появился вновь в моей голове. Если это я разговариваю сама с собой, то почему голос мужской? – Ты слишком много думаешь, Диина, вместо того, чтобы действовать, – оглядывать каждый угол дома не имело смысла, здесь никого не было, и я это понимала, но машинально пыталась найти того, кто говорит, отказываясь верить, что это игра моего собственного воображения.

– Я знаю, что тебя здесь нет. Это нереально. Мне нужно успокоиться. Зачем ты мучаешь меня?! – крикнула так громко, что аж сама испугалась, да и в горле запершило.

– Как нереально? Я вполне себе настоящий. Если ты не против, я бы с удовольствием показался, только обещай, что не будешь так кричать, как сейчас. – это явно не мои мысли, значит я нормальная и всё происходящее не плод моего воображения.

– Обещаю. Кто ты? Где ты? – встала с пола и ещё раз оглянулась по сторонам, но никого не обнаружила.

– Здравствуй, Диина, – напротив меня, в мутном зеркале засверкал ослепительный свет, на долю секунды показалась, что ослепну, отчего резко закрыла лицо ладонями.

Дом наполнился искрами и лучами, будто само солнце взошло в этой маленькой комнате, и вот-вот взорвется. Когда свет потускнел, я открыла глаза и увидела перед собой юношу. Молодого, красивого, с золотыми, горящими, как только что зажжённый огонь волосами. В расстегнутой до середины торса и не заправленной в штаны белой рубахе.

На голове у него был венок из весенних полевых цветов, на левой руке толстый браслет из ржаных колосьев. Краем глаза заметила его босые ноги и короткие штанишки, что едва доходили до колен. Бледно-голубые глаза сверкали каким-то божественным сиянием, и вообще мне показалось, что они на пол-лица. Такой весь светлый и от него веяло теплом.

– Ты – бог? – хотя я в этом и не сомневалась.

– Да, Диина. Моё имя, Ярило. Я – бог весенних гроз, сын Велеса. Я отвечаю за любовь и плодородие, понятия неразлучные с представлениями весны и её грозовых явлений. Я – бог весны и солнечного света. Отвечаю за пробуждение земли ото сна после зимы, но это было раньше, давным-давно. Ещё одна из моих способностей – порождение во всех живых существах влечения, страсти и любви. Это касается не только животных, но и растений. Я – божество, помогающее размножению в природе. Когда-то люди молились мне, ожидали меня. Устраивали праздники в мою честь, сооружали капища на вершинах холмов, поросших деревьями, которые очищали от растительности и на этом месте возводили идол, и устанавливали большой, белый камень. Знаешь, что меня отличает от большинства богов? В мою честь никогда не устраивали кровавых жертвоприношений, я считаю это ужасным. Обычно меня славили песнями и танцами. Я был благодарен этому, меня любили и почитали. Мне принадлежит особая роль в сельском хозяйстве, особенно весной. Где я прохожу, всегда будет хороший урожай, на кого посмотрю, у того в сердце разгорается любовь. Я лично помогаю вашему поселению с богатым урожаем, земля, что дали вашим предкам была не плодородна. И за это меня всегда благодарила семья Луперин, последним был Йолдер. Но он сделал то, чего я совсем не ожидал, – бог всё говорил и говорил, а я стояла, как вкопанная, хлопала глазами, собирала по кусочкам каждое сказанное им слово, и честно старалась поверить в происходящее. – Йолдер часто о тебе рассказывал. Говорил, ты храбрая, не такая как все. Что можешь понять те вещи, которые не дано понять другим. Я не успел явиться ночью, ах если бы знал, что этот старик собирается сделать, то помешал бы. И когда ты появилась в доме вся в слезах, понял, что всё закончилось плохо.