Испытания Морриган Кроу

– Однако мама права: не стоит собирать толпу, – продолжал он. – Найдите другой способ обеспечить первую страницу.

– Там будет аукцион? – снова встряла Морриган.

– Какой ещё аукцион, чёрт возьми?! – взорвался отец.

– Ну, ставки же.

– Вышние силы!.. – фыркнув, вздохнул он и вернулся к своим бумагам. – Айви, скажи ей.

– День ставок, – солидно выпрямившись, начала объяснять мачеха, – это день, когда дети, закончившие начальную школу, получают возможность продолжить образование – если им повезёт, конечно.

– Или их родители достаточно богаты, – вставила бабушка.

– Ну да… – Айви слегка смутилась. – Если они умны и талантливы… или их родители в состоянии дать взятку, то уважаемые люди из престижных школ делают на них ставки.

– Значит, не каждый может учиться дальше?

– Конечно нет! – рассмеялась мачеха. Кивнув на служанку, которая поставила на стол соусник, она добавила шёпотом: – Будь все образованными, откуда брались бы слуги?

– Но это же несправедливо! – возмутилась Морриган, провожая покрасневшую девушку взглядом. – А что получает тот, кто делает ставку?

– Возможность следить за образованием избранного кандидата, – объяснил Корвус, нетерпеливо отмахнувшись, – формировать юные умы, наше будущее и всё такое прочее. Довольно вопросов, тебя это не касается… Лев, во сколько у меня встреча в четверг с председателем аграрной комиссии?

– В три.

– А я могу пойти? – спросила Морриган.

Корвус озадаченно моргнул, лоб собрался в морщины.

– Зачем тебе идти на мою встречу с председателем?..

– Да нет, в ратушу!

Мачеха изумлённо округлила глаза:

– Ты? На День ставок?

– Я просто… – Морриган слегка смутилась. – У меня скоро день рождения, вот и был бы подарок. – Растерянность на лицах родных подтверждала подозрения, что её послезавтрашнее одиннадцатилетие успешно забыто. – Там может быть интересно… – Она опустила взгляд в тарелку, уже жалея, что вообще раскрыла рот.

– Там неинтересно! – ядовито усмехнулся Корвус. – Там политика. Нет, ты не можешь пойти. Совершенно исключается. Нелепая идея.

Морриган поникла на стуле, чувствуя себя донельзя глупо. А чего она ожидала? Отец прав: идея смехотворная.

Семейство Кроу продолжало жевать в напряжённой тишине. Нарушил молчание Прав.

– На самом деле, канцлер… – начал он осторожно.

– Что? – Корвус с раздражением бросил вилку, устремив на помощника свирепый взгляд.

– Ну… если бы… то есть я не утверждаю, что это стоит делать, но, если бы вы взяли с собой дочь, это помогло бы, так сказать, смягчить ваш имидж… в некоторой степени.

Лев нервно потёр руки:

– Мне кажется, сэр, что Прав… э-э… прав. – Поймав уничтожающий взгляд канцлера, он сбивчиво пролепетал: – Т-то есть, я в том смысле, что, согласно опросам, избиратели в Большом Вольфакре считают вас несколько… м-м… суховатым.

– Отчуждённым, – уточнил Прав.

– Вот именно… Вашему рейтингу не повредит, если напомнить, что вас вскоре ждёт участь… м-м… убитого горем отца. С точки зрения газетчиков, это придало бы событию некоторую… э-э… пикантность. – Лев мучительно подбирал слова.

– Насколько пикантную?

– Для первой страницы.

Корвус молчал, задумавшись. Морриган видела, как дёргается уголок его левого глаза.

Глава вторая

День ставок

– Не говори ни с кем! – пробормотал отец уже сотый раз с утра, широко шагая по каменным ступеням городской ратуши. Морриган едва поспевала за ним. – Ты будешь со мной на сцене – у всех на виду, понимаешь? Попробуй только что-нибудь там… устроить! Никаких сломанных ног, осиных роёв, упавших лестниц…

– Нападений акул, – подсказала она.

Корвус свирепо обернулся – лицо его вспыхнуло красными пятнами.

– По-твоему, это смешно? На тебя будет пялиться вся ратуша – на тебя и на меня! Хочешь нарочно погубить мою карьеру?

– Нет. – Морриган смахнула с лица брызги его слюны. – Нарочно я ничего не хочу губить.

Бывать в ратуше ей уже доводилось. Обычно отец брал дочку, когда его популярность падала до плинтуса и требовалось продемонстрировать поддержку семьи. Мрачное здание с каменными колоннами в тени величественной часовой башни было самым значительным в Джакалфаксе. Впрочем, сама часовая башня занимала Морриган куда больше, хотя она и старалась наверх не смотреть.

Небесные часы походили на обыкновенные разве что круглым циферблатом, но не имели ни цифр, ни стрелок. В огромном стеклянном круге отражалось лишь пустое небо, менявшее цвет год за годом – от бледно-розовых тонов эпохи Рассвета к ярко-золотому Полудню, оранжевому сиянию Заката и густой синеве Сумерек.

Сегодня, как и весь последний год, Небесные часы показывали Сумерки. Это означало, что не за горами и пятый, последний, цвет цикла – чернильно-чёрная, усыпанная звёздами Тьма, конец эпохи.

Ничего, ещё целый год впереди! Выбросив из головы мрачные мысли, Морриган взбежала по ступеням следом за отцом.

В мрачном гулком зале сегодня царило оживление. Сотни одетых по-воскресному мальчиков с прилизанными волосами и девочек в шляпках, с бантиками в косичках выпрямились на стульях под привычным суровым взглядом президента. Вождь всегда с народом – его портрет висел в каждом доме, магазине и учреждении Республики.

Когда канцлер с дочерью уселись в кресла позади трибуны оратора, весёлый гомон стих, сменившись возбуждённым перешёптыванием. Любопытные прищуренные взгляды сверлили Морриган со всех концов зала.

Корвус неловко положил руку ей на плечо, изображая родительскую любовь, и репортёры защёлкали камерами. «Точно, на первую страницу, – подумала Морриган. – Обречённая дочь и заранее горюющий отец – невероятно трагическая пара». Она постаралась принять вид понесчастнее, насколько позволяли слепящие фотовспышки.

После торжественного хорового исполнения гимна Зимнеморской республики – «Вперёд и выше нас веди, ура!» – Корвус открыл церемонию долгой и скучной речью, за ним выступили директора школ и местные предприниматели, которые по большей части повторяли одно и то же, только другими словами. Наконец лорд-мэр Джакалфакса вынес на сцену лаковый деревянный ящик и стал объявлять ставки. Морриган вытянула шею, ощущая непонятное волнение.

– Мадам Гонора Сальви из балетной труппы Шёлкленда, – громко прочитал он надпись на конверте, – решила сделать ставку… – Он помолчал. – На Молли Дженкинс!

В третьем ряду зрителей раздался счастливый визг. Вскочив с места, Молли бросилась на сцену, присела в реверансе и схватила вожделённое письмо.

– Поздравляю, мисс Дженкинс! – сверкнул мэр официальной улыбкой. – После окончания церемонии вас встретят в конце зала и проводят в комнату для собеседования. – Он глянул на следующее письмо. – Майор Джейкоб Джакерли из Военной школы в Пойзонвуде делает ставку… – Он снова сделал паузу. – На Майкла Солсбери!

Друзья и близкие Майкла восторженными криками приветствовали его выход на сцену.

– Мистер Генри Сниггл, владелец и управляющий центра «Змеиное царство», адресует свою ставку… – Многозначительное молчание. – Алисе Картер для прохождения курса герпетологии! О, как это интересно и увлекательно!

Объявления продолжались в течение часа, дети в зале провожали жадными взглядами каждый заветный конверт, появлявшийся из ящика. Названное имя сопровождалось ликующими криками счастливцев и разочарованным вздохом всех остальных.

Морриган начала ёрзать в кресле. Новизна впечатлений быстро приелась, а интерес сменился тяжёлой, гложущей сердце завистью к тем, кому досталось право на блестящее будущее, которого она сама была заведомо лишена. Кровь стучала в ушах, в голове звучал обидный смех Айви: «Можно подумать, кто-то на тебя поставит!» Невыносимо захотелось сбежать из душного зала.

В первом ряду поднялся настоящий рёв, когда Кори Джеймсон получил приглашение от миссис Джиннифер О’Рейли в престижнейшую Государственную академию Зимнеморья в столице. У него уже имелась ставка от Института геологии в Проспере, самом богатом штате Республики, в котором добывались рубины и сапфиры.

– Ну и ну-у! – развёл руками лорд-мэр, выпятив толстый живот, когда мальчик поднял конверт над головой под истошные вопли своей семьи. – Две ставки разом! В Джакалфаксе такого не случалось уже много лет. Мои поздравления, мистер Джеймсон! Теперь перед вами стоит непростой выбор… А вот анонимная ставка, на кого же она? На… на… – Лорд-мэр бросил взгляд на кресла для приглашённых, потом снова заглянул в конверт. Откашлялся. – На мисс Морриган Кроу!

В ратуше повисла гробовая тишина.

Морриган озадаченно моргнула. Послышалось? Да нет – отец привстал, грозно глядя на мэра. Тот беспомощно пожал плечами.

– Мисс Кроу! – робко поманил он.

По залу пробежал громкий шёпот, как будто в воздух разом поднялась стая птиц.

«Это какая-то ошибка, – подумала Морриган. – Перепутали с кем-нибудь».

Она взглянула на ряды зрителей: хмурые лица, тычущие в неё пальцы, зловещий ропот. В то же время зал словно расширился, стал светлее и ярче. Казалось, на неё сверху упал луч огромного прожектора.

Лорд-мэр снова поманил её, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Глубоко вздохнув, Морриган заставила себя встать и двинулась вперёд, слушая гулкий стук собственных шагов. Протянула за письмом дрожащую руку, каждый миг ожидая, что мэр расхохочется и отдёрнет его: «Шутка! Это не для тебя!» Однако он смотрел серьёзно, даже мрачно, между бровями залегла глубокая складка.

Перевернув конверт, Морриган с колотящимся сердцем взглянула на имя, выведенное красивым изящным почерком: Морриган Кроу. Всё правильно. Ставка в самом деле на неё! Несмотря на враждебное отношение зала, на душе сразу стало легче, захотелось даже рассмеяться.

– Поздравляю, мисс Кроу! – произнёс мэр с кисловатой улыбкой. – Вы можете пока вернуться на своё место, а после церемонии вас встретят в конце зала…

– Грегори! – грозно оборвал его Корвус.

Чиновник снова пожал плечами.

– Такова традиция, канцлер, – прошептал он. – Более того, таков закон!

Он вернулся к ящику со ставками, и потрясённая Морриган поспешила сесть на место. Распечатать письмо она не решалась. Отец молчал, то и дело поглядывая на плотный желтоватый конверт с таким видом, будто хотел выхватить его и сжечь.

На всякий случай она сунула письмо в карман платья и крепко сжала, не вынимая руку. Было объявлено ещё восемь ставок – можно надеяться, что церемония скоро закончится.

Мэр пытался шутить, делая вид, что ничего не случилось, но сотни глаз продолжали мрачно сверлить про́клятую дочку канцлера.

– Миссис Ардит Эшер из женского колледжа Деверо – никогда о таком не слыхал! – хочет сделать ставку на… на… – Чиновник выхватил из кармана платочек и прижал ко лбу, вытирая пот. – На мисс Морриган Кроу!

Зал дружно ахнул. А Морриган шла за вторым письмом как во сне. Взяла розовый конверт, пахнущий духами, и сунула в карман к первому, не став даже проверять адресата.

Через несколько минут Морриган услышала своё имя в третий раз.

За ставкой полковника Ван Левенгука из Военной академии Гармона она метнулась вихрем и поспешила снова усесться, не поднимая глаз. Сердце в груди трепетало, как крылья бабочки, улыбка рвалась наружу.

Мужчина в третьем ряду встал и начал громко возмущаться:

– На ней же проклятие! Это неправильно! – Жена тянула его за руку, стараясь утихомирить, но он не сдавался: – Три ставки? В жизни о таком не слыхал!

Аудитория отвечала одобрительным гулом.

Счастье в груди Морриган замерцало, словно угасающий газовый светильник. Мужчина прав: она про́клятая. Что ей делать с тремя ставками? Да никто и не разрешит ими воспользоваться!

Лорд-мэр поднял руки, призывая к тишине:

– Уважаемый, позвольте мне продолжить. Мы не можем просидеть тут весь день! После церемонии я непременно разберусь с этим необыкновенным стечением обстоятельств, а сейчас прошу спокойствия.

Однако успокоить зрителей ему было не суждено, как и успокоиться самому. Достав новый конверт, он прочитал:

– Юпитер Норт делает ставку на… О, я не верю своим глазам… Морриган Кроу!

Зал ратуши взорвался криками. Раскрасневшиеся взрослые и дети вскакивали на ноги и размахивали руками, требуя положить конец этому безумию. Четыре ставки! Даже две считались событием, три – чем-то из ряда вон выходящим, но четыре! Просто неслыханно!

В ящике оставалось ещё двенадцать конвертов, и мэр торопливо огласил все имена, каждый раз покрываясь по́том и облегчённо переводя дух. Имя Морриган больше не попалось. Наконец его пальцы ощутили пустое дно.

– Это была последняя с-ставка, – объявил он, заикаясь и устало прикрывая глаза. Голос его дрожал. – Всех к-кандидатов, п-получивших письма, ждут в конце зала наши… э-э… п-помощники, чтобы препроводить в комнаты для собеседования с п-потенциальными спонсорами… Что же касается всех остальных… ну, я уверен, вы п-понимаете… это не значит, что у вас нет способностей, и вообще… – Неопределённо махнув рукой, он не закончил фразу.

Публика потянулась к выходу.

Корвус был в бешенстве – угрожал подать в суд, завалить исками муниципалитет, снять лорд-мэра с должности… Однако тот настаивал на скрупулёзном следовании протоколу. Морриган Кроу имеет полное право встретиться со своими спонсорами, если выразит такое желание.

Морриган своё желание выразила более чем определённо. Разумеется, она понимала, что принять ни одно из предложений не сможет. Более того, узнав о её проклятии, таинственные незнакомцы, сделавшие ставки, тут же заберут их назад и поспешат оказаться от неё как можно дальше. Однако будет просто невежливо даже не поговорить с ними, ведь они приехали издалека.

«Мне очень жаль, – прокручивала она в голове гладкие фразы, – но я состою в реестре про́клятых детей и должна умереть с наступлением Тьмы. Благодарю вас за ваш выбор, за ваш интерес ко мне и беспокойство». Да, именно так – вежливо и по делу.

Её провели в комнату с голыми стенами, где стоял стол с двумя стульями друг напротив друга. Похоже на камеру для допросов… Да так оно, собственно, и есть. Среди немногого, что Морриган запомнила из тягомотной вступительной речи канцлера, было право кандидата задавать любые вопросы, на которые спонсор должен отвечать честно.

Она не собиралась этого делать. «Благодарю за интерес ко мне и беспокойство», – снова напомнила она себе.

За столом сидел незнакомый мужчина, мурлыча под нос какую-то незнакомую мелодию. Каштановые с проседью волосы, серый элегантный костюм. Аккуратно поправив пальцем очки в тонкой металлической оправе, он спокойно улыбнулся Морриган и подождал, пока она сядет.

– Мисс Кроу, – начал он негромко, – моя фамилия Джонс. Спасибо, что согласились уделить мне время. – Чёткие, лаконичные фразы, голос смутно знакомый. – Я представляю интересы своего нанимателя, который намерен предложить вам обучение.

Заготовленная речь начисто вылетела у Морриган из головы. Сердце в груди снова чуть дрогнуло, будто одинокая бабочка робко выбралась из своего кокона.

– Какое… Что за обучение он хочет предложить?

Джонс улыбнулся, в уголках его живых тёмных глаз собрались тонкие морщинки.

– Обучение в компании «Шквал индастриз».

– «Шквал индастриз»? – переспросила Морриган и нахмурилась. – То есть ваш наниматель…

– Эзра Шквал, совершенно верно. Самый могущественный человек в Республике. – Джонс смущённо потупился. – То есть, я хотел сказать, второй по могуществу – после нашего великого президента.

Морриган вдруг вспомнила, где она слышала этот голос. Ну конечно, по радио, в репортаже о перебоях с вундером.

Как раз таким тот человек и представлялся: серьёзным и аккуратным, с хорошими манерами и вкусом. Изящные длинные пальцы плотно сцеплены, кожа бледная до прозрачности. Не слишком молод, но и не стар. Безупречный внешний облик не нарушен ни единой мелочью, если не считать тонкого шрама, рассекающего пополам левую бровь, да слегка серебрящихся висков. Движения точные, выверенные, будто не желает тратить энергию на лишние жесты. Абсолютная сдержанность.

– Какая польза может быть от меня второму по могуществу человеку в Республике? – с сомнением прищурилась Морриган.

Джонс расцепил руки, снова поправил очки.

– Не мне угадывать, почему мистер Шквал хочет того или другого, я всего лишь его помощник, и моё дело – исполнять его желания. В данный момент он желает, чтобы вы, мисс Кроу, стали его ученицей… и наследницей.

– Наследницей?! – растерялась она. – В каком смысле, сэр?

– В том смысле, чтобы когда-нибудь занять его место во главе компании «Шквал индастриз», стать богатой и могущественной выше всякого разумения и править самой грандиозной, влиятельной и прибыльной из когда-либо существовавших организаций.

Морриган изумлённо захлопала глазами:

– Дома мне даже конверты лизать не позволяют.

Он тонко усмехнулся:

– Полагаю, что лизать конверты вам не придётся и в «Шквал индастриз».

– А что я буду делать?

Ну зачем этот вопрос, какой смысл его задавать? Она попыталась вспомнить, что собиралась сказать сначала… что-то о реестре, проклятии, «благодарю за интерес ко мне и беспокойство»…

– Вы будете учиться управлять империей, мисс Кроу… А учитель у вас будет самый лучший. Мистер Шквал – человек блестящего таланта, он передаст вам все свои знания, к которым не имеет доступа больше никто.

– Даже вы?

– Особенно я, – ответил Джонс с вежливым смешком. – Завершив обучение, вы окажетесь у руля компании «Шквал индастриз» со всеми её добывающими, производительными и технологическими мощностями. Вам будет подчиняться более ста тысяч служащих по всей Республике.

Морриган слушала вытаращив глаза.

– Каждый человек и каждая семья в стране будет обязана вам как единственному поставщику тепла, энергии, пищи и развлечений. Все их нужды привязаны к постоянному притоку вундера, который обеспечивают заботливые служащие «Шквал индастриз».

Он перешёл на вкрадчивый шёпот, и Морриган наклонилась поближе.

– Эзра Шквал – величайший герой нации, и даже более того – он щедрое божество, источник нашего благополучия и счастья. Единственный, кто способен добывать вундер и управлять им. Республика зависит от Эзры Шквала целиком и полностью!

В глазах Джонса вспыхнул фанатический огонь, уголок рта приподнялся в странной кривой усмешке. Морриган невольно отпрянула. Оставалось только гадать, обожает он Шквала, боится его или мечтает сам оказаться на его месте? А может, и то, и другое, и третье?

– Вы только представьте, мисс Кроу, – шептал он, – каково это – быть столь любимым, уважаемым, необходимым? Настанет день, – если вы проявите усердие, конечно, – и таким человеком станете вы!

Она могла представить, и представляла уже сотни раз, мечтая вызывать у людей любовь, а не страх. Входить в комнату и видеть на их лицах улыбки, а не раздражение или суеверный ужас. Мечтала каждый день.

«Вот именно, – сказала себе Морриган, стряхивая наваждение. – Мечты, и не более того». Она выпрямилась на стуле и глубоко вздохнула. Только бы голос не дрожал.

– К сожалению, мистер Джонс, это невозможно. Я состою в реестре про́клятых детей и должна… меня ждёт… ну, вы понимаете. Благодарю вас за ваш интерес ко мне, и…

– Откройте, – перебил он, кивая на конверт в её руке.

– Что это?

– Ваш контракт.

– Мой… что?

– Стандартные условия. – Он дёрнул плечом. – Каждый кандидат, соглашаясь на обучение у спонсора, обязан подписать контракт, который подписывает также один из родителей или опекун.

«Вот и всё», – подумала Морриган.

– Отец ни за что не подпишет, – буркнула она.

– Предоставьте это нам. – Джонс вынул из кармана серебряную авторучку и положил на стол. – Вам достаточно подписать, а мистер Шквал позаботится обо всём остальном.

– Но… вы не поняли, сэр. Я не могу.

– Понимаю прекрасно, мисс Кроу. – Тёмные глаза проницательно прищурились. – Вас не должны волновать проклятия и записи в реестре. Если вы с Эзрой Шквалом, беспокоиться не о чем вообще.

– А как же?..

– Подписывайте! – Он кивнул на авторучку. – Если подпишете, я вам обещаю: в один прекрасный день вы сможете купить и продать любого, кто когда-либо доставил вам огорчение.

Его блестящие глаза и спокойная загадочная улыбка почти уверили Морриган, что будущее, о котором она не смела и мечтать, возможно. Она потянулась к авторучке, но вдруг остановилась. Оставался последний вопрос, самый важный, не перестававший её терзать с самого начала.

– Почему именно я?

Раздался громкий стук, дверь распахнулась, и в комнату вбежал мэр.

– Ради всего святого, извините, мисс Кроу! – выпалил он, снова утирая лоб платком. На воротнике рубашки темнели пятна пота, редкие волосы топорщились в беспорядке. – Похоже, кто-то сыграл с вами злую шутку… со всеми нами.

– К-как – шутку?

Корвус ворвался следом, его губы сжались в тонкую линию.

– Вот ты где! Мы уходим.

Схватив дочь за руку, он грубо выволок её в коридор. Стул с грохотом опрокинулся.

– Никто из ваших так называемых спонсоров не явился, – объяснил мэр, тяжело переводя дух. – Я виноват: мне следовало догадаться! Военная академия в Гармоне… Женский колледж… как его там?.. Никто не слыхал ни о чём подобном! – Он переводил сокрушённый взгляд с Морриган на канцлера и обратно. – Корвус, дружище, я просто раздавлен… Надеюсь, ты не в обиде на меня лично?

Канцлер Кроу бросил на него уничтожающий взгляд.

– Но как же… – робко начала Морриган.

– Ты что, ничего не поняла? – холодно бросил отец, вырывая у неё из рук конверты. – Меня выставили дураком! Унизили! Разыграли мои собственные избиратели!

Лорд-мэр заломил руки:

– Таких людей никогда не существовало, мисс Кроу! Понятно, почему никто не появился. Ради всех Вышних, извините за напрасное ожидание!

– Но погодите, он же здесь! Вот мистер Джонс, он пришёл от… – Она кинулась назад в комнату.

Комната пустая. Стол пустой. Ни контракта, ни авторучки. Джонс исчез.

Морриган разинула рот. Куда он делся? Выскользнул, пока шёл спор в коридоре? Передумал или?.. Она сжалась от ужасной догадки. Неужели и это розыгрыш?

Ну конечно! С какого перепугу самый влиятельный промышленник в Республике станет брать её в ученицы? Тем более в наследницы! Смешно даже подумать! Морриган ощутила, как вспыхнули её щёки. От стыда хотелось заплакать. Как можно быть такой доверчивой?

– Всё, хватит глупостей! – зарычал Корвус, разрывая конверты в мелкие клочки.

Морриган печально смотрела, как они снежными хлопьями падают на ковёр.

Блестящий чёрный экипаж отъехал от городской ратуши. Корвус молчал. Он уже погрузился в свои вечные бумаги из кожаного портфеля, пытаясь наверстать упущенный рабочий день, и, казалось, уже забыл об утренних неприятностях.

Морриган обернулась на весёлое сборище детишек с родителями, оживлённо болтающих и размахивающих заветными конвертами. Сердце в груди заныло от зависти.

«Наплевать! – подумала она, быстро моргая, чтобы унять подступившие слёзы. – Всё ерунда, какая разница!»

Толпа вокруг, похоже, расходиться не собиралась. Наоборот, на улице стояла такая толкотня, что карете пришлось остановиться. Навстречу, в направлении ратуши, валил поток прохожих, и многие почему-то смотрели вверх.

– Лоури! – рявкнул Корвус вознице, стукнув по передней стенке экипажа. – В чём дело? Убери их с дороги!

– Я пытаюсь, канцлер, но…

– Вот она! – выкрикнул кто-то в толпе. – Смотрите! Смотрите!

Ему ответили радостные возгласы.

Морриган вытянула шею, стараясь понять, что происходит. Люди на улице принялись обниматься, и не только везунчики с конвертами, а все подряд. Свистели, вопили, бросали шляпы в воздух.

– Почему они?.. – начала она и вдруг прислушалась. – Колокола звонят! Что случилось?

Отец взглянул на неё как-то странно, затем толкнул дверцу и выскочил наружу. Бумаги выпали из его рук и рассыпались по полу кареты. Морриган последовала за ним. Задрала голову и тут только поняла, почему все бежали к ратуше.

Часовая башня!

Небесные часы меняли цвет. Сумеречная синева густела на глазах, теряя тона сапфира и наливаясь глубоким, непроницаемым мраком. Чернильница в небе, чёрная дыра, готовая поглотить весь мир.

Колокола возвещали приход Тьмы.

Морриган лежала в постели и прислушивалась.

Колокольный звон продолжался до полуночи, затем разом умолк, сменившись зловещей тишиной. Объявлять о наступлении Тьмы больше не требовалось. Она пришла. Начинались последние сутки старой эпохи.

Самое время сокрушаться, горевать, замирать в ужасе, и всё это Морриган испытывала, но главным её чувством оставался гнев.