Некромант Серогорья

– Они придут снова, – заключил я. – Насколько знаю, Рыцари Смерти доводят неоконченные дела до конца.

– Обязательно придут, – прокаркал ворон. – Я пока слетаю на разведку, а вы идите к реке. Если меня не будет, двигайтесь вниз по течению.

Его блестящее чернотой тело выпорхнуло в окно и резко взяло вверх. Хорошо иметь крылья, всегда можно улететь от проблем.

Монг смахнул с лысины пот.

– Ими кто-то должен управлять, – сказал вдумчиво. – Надо подождать вмешательства админов. Хотя, мне уже пофиг. Достало. Как починят сервера, выйду навсегда. Хватит с меня крови, убийств и разборок. Насмотрелся. В последнее время всё стало как-то слишком.

Монг отстранился от кровати, буравя стену отрешённым взглядом, а я посмотрел как едва дышит седовласая женщина. Грудь с трудом поднимается и быстро опадает. По всему видно борется с недугом из последних сил. Жизнь на исходе, остался от силы час.

– Боюсь, дружище, нам придётся задержаться в Серогорье. Долго рассказывать, но выйти пока нельзя и умирать кстати тоже.

Русана вошла вместе с Гансом. На бармене лица нет, смотрит затравленным взглядом, вращает глазами. Травница подошла к женщине и коснулась лба. Ладонь осветилась изумрудным светом, который медленно впитывался в кожу, исчезая в старческих морщинах. Когда Руся закончила, озадаченно повернулась к нам:

– Странно, – сказала тихо. – Моя магия исцеления не действует. Это возможно лишь при проклятии. Против тёмной магии – моя бессильна.

– Как бессильна? – вспыхнул Ганс. – Должны же быть ещё способы! Прошу, помогите. Она всё что у меня есть, моя Кларочка, мой цветочек…

– Ну, есть ещё один способ, – взглянула Руся на меня. – Но боюсь мне понадобится помощь некроманта.

– Какого рода помощь, подержать ритуальный кинжал? – спросил, понимая что под помощью понимается гораздо большее. У тёмных сил всегда так. Простых кривляний и танцев с бубном мало. Надо или кого-то прикончить, или себя покромсать.

– Мне понадобится жертва. Это особенное заклинание школы жизни, оно работает только на проклятых.

Во мне похолодело. Опять, да сколько можно жертвовать… Сперва кровь, но то для дела было, а что теперь?

– И какого рода жертва? – спросил как можно беспечнее.

– Часть тела. Любая. Можно палец, можно ухо, главное чтобы ты целенаправленно хотел отдать часть себя за жизнь этой женщины. По правде сказать, я об этом заклинании только читала. Никто прежде его не использовал.

Я начал копаться в памяти, тщетно пытаясь найти хоть один действительно альтруистический поступок в своей жизни. Припомнилась школа, когда помогал младшим против старшаков, но то другое, обыденное, так поступил бы любой нормальный мужчина. В институте часто подавал милостыню, и даже как-то защитил девушку от маньяка. Гад лишился пары зубов, да и член скорее всего вряд ли пригодится.

Уверенно потянулся за кинжалом, как мясник, понимающий что предстоит работа. Странное дело, чем чаще пользуюсь, тем привычнее. Рифлёная рукоять хищно встрепенулась в ладони, будто прочитав мысли. Раскрытому Позвонку без разницы что резать, от всего получает кайф. Ненасытная душа внутри, а возможно демон из нижнего мира, приготовилась. Все вокруг застыли, наблюдая. Монг уважительно хмыкнул и отвернулся. Наверное, как и большинство присутствующих, считал меня трусливым размазнёй, избегающим ответственности. Отчасти оно так, но я на дрожащих ногах пошёл к кровати. – Что надо делать? – спросил формально, ответ и так знаю.

Русана приоткрыла ротик, ослепив белизной идеальных зубов. Судя по всему травница забыла как складывать из букв слова, а когда вспомнила, достала из сумочки коричневый мешочек и высыпала содержимое на мою ладонь. Серебристая пыльца зашипела, обожгла кожу, красное пятно быстро росло, пока не достигло запястья. Русана закатила глаза и забубнила непонятные мне слова. Боль ожидаемо усилилась, а как же ещё. Как говорится: жизнь – боль, терпи.

– Если готов, можешь начинать, – сказала Руся закончив. – Если откажешься, мы все поймём, во всяком случае я точно. Отдавать что-то бескорыстно тяжело. Во всяком случае, в Серогорье приходят не за этим. Подумай хорошо.

Я поставил руку на пол, растопырив пальцы лучами, лезвие упёр над указательным. Секундная заминка, выдохнул, и без лишних терзаний ударил сверху кулаком. Кого мать просила зарубить курицу, смутно понимает, что испытывает тушка. Теперь и я знаю, на себе. Кровь прыснула коротким фонтанчиком. Боль пришла чуть позднее, где-то через секунду, нервы взвыли как натянутые до струны. Я скривился, но крик заглушил внутри. Мужчина должен уметь переносить боль и много чего ещё.

Умирающая выгнулась дугой, вдохнула полной грудью, как поднявшийся с морского дна ныряльщик. Русана вновь направила живительную силу с ладоней. Зелёные вспышки участились, становясь всё ярче. Вот бы и мне так научиться, подумал, обматывая обрубок тряпкой. Ткань быстро впитывала, превращаясь из ало-малиновой в вишнёвую. Меня чуть не стошнило, но благо, жертва оказалась успешной. Лицо женщины стало безмятежным, морщины разгладились. Ганс, весь мокрый от слёз, прильнул к ней и обнял. Ради таких моментов и живём, подумал и взглянул в сторону молчаливого рукопашника. Монг небрежно подпирает стену, потирая разбитые в кровь кулаки, размышляет о чём-то своём. Невозможно представить, как ему удалось голыми руками одолеть двоих. Даже один Рыцарь Смерти серьёзный противник. В тяжёлой броне, владеющий двуручным мечом на уровне мастера, он один стоит сотен. Вот уж действительно настоящие чудеса, а Монг вместо того, чтобы хвастаться, косится то на запертую дверь, то на окно. С его то комплекцией, не удивлюсь, если выпрыгнет, спасаясь бегством. И по своему будет прав.

– Надо выбираться, – сказал он. – Пойдёте через окно, а я задержу.

– Кого? – вскрикнула Руся.

Внизу, где первый этаж, ритмично затопотало. Шум быстро приближался, но после лестницы внезапно утих, лазутчиков выдала скрипнувшая на этаже половица. Я выхватил саблю и приготовился. Кинжал обдал раненую кисть холодом, облегчив боль, и я уловил его желание резать, колоть и даже пытать. Магия сработала быстрее чем обычно, передо мной, глупо переминаясь, возникли два простых скелета. Для двуручников Рыцарей Смерти понятное дело, годятся лишь на смазку, но хоть пару секунд выиграю.

Монг положил лапищу мне на плечо. – Ты смелый, но тебе с ними не справиться. Я сам чудом одолел. Не ожидали, что безоружный человек на что-то способен. Бери девчонку и гоу в окно.

– А эти? – кивнул  на бармена с женой.

– Они местные, их не тронут. Думаю я наконец допëр, что-то происходит, а значит, мы люди, должны держаться вместе. Сегодня я помогу тебе, а завтра кто знает, кого спасёшь ты.

– Должны помогать, но не так, – ответил я решительно. – Это раньше можно было умирать героями. Сейчас живые ценятся больше.

– Именем Тёмной Империи, сдайте оружие, – приказал равнодушный металлический голос за дверью. – Вы должны проследовать с нами.

Я взял Русю под руку и потянул к приоткрытому окну. Занавеску качнул ветерок, открывая взору пространство внизу. Прыгать высоко. Со сломанными ногами драться конечно можно, а если нет других вариантов – нужно, но что делать с ведьмой. Может пощадят, а может прихлопнут с нами за компанию. Я вытянул голову наружу, пытаясь найти хоть какие-то уступы. Окно обрывается прямой кирпичной стеной до самого входа. Кладка кое-где в трещинах, из дыр растёт зелёный мох. Заглянул ещё ниже и зло улыбнулся. Поблизости привязаны три вороных жеребца. Глаза красные, как у хозяев. Морды крупные, так и просят кирпича, фыркают, брызжут пеной. Копыта бьют о корыто с водой, вот-вот перевернут. По природе хоть и лошади, но – свиньи по натуре.

– Монг, есть одна идейка. Приходилось в «Принца Персии» играть? Это такая игруха из детства помнишь?

– Ещё спрашиваешь, – понимающе растянул губы Монг.

В дверь ударили, косяк на локоть выдвинулся к нам, посыпалась сухая штукатурка. Я дал команду скелетам держать дверь. Те прильнули тонкими костяками, надавили. Даже низкоуровневая нежить сильнее человека, но существа с той стороны далеко за гранью возмможного.

– Так какая идея? Предлагаешь карабкаться?

– Русану один не спущу, а внизу есть пара отличных коней. Если доберёмся, есть шанс оторваться.

Дверь насквозь пробила рука в чёрной металлической перчатке, когти на кончиках пальцев хищно сомкнулись, хватая воздух. Да ему и меч не нужен!

Монг рванул к нам, запрыгнул на окно. Я передал ему девушку, краем глаза наблюдая как удар за ударом дверь неумолимо выдвигается. То чувство, когда точно знаешь, что твою жизнь отделяют от смерти сколоченные вместе доски. Жалкие скелеты едва ли удержат ещё удар, их колени тщетно согнулись в усилии, костяные пальцы карябают на полу прямые борозды, что удлиняются к нам. Наконец, петли звонко отскочили, из проёма вышли двое тёмных фигур, больше похожих на ходячие осадные башни. Воронёная сталь неспешно поползла из ножен за спинами. Как тогда, в нубятнике… Поздно ребята. Я убедился, что Руся на спине Монга в безопасности. Рукопашник ловко спускается, и они вот-вот достигнут земли. С чистой совестью, соскочил следом. Боль в пальце пульсирует, отвлекает. Постарался отрешиться, стал думать о ней, о той что внизу, которой намного страшнее чем мне, видавшему всякое. Взглянул наверх. Фигуры в броне безмолвно склонились над подоконником. Будь Рыцари Смерти игроками, непременно пустились следом, но видимо игровая механика ещё в процессе метаморфозы. Уверен, ситуация окончательно изменится после отделения миров.

Конь попытался укусить Монга, но получил в глаз смачную затрещину. – А ну ка смирно!

Монг закинул ногу в стремя, вторая легко перемахнула массивный круп, пришпорила присмиревшего коня. Навык верховой езды берут почти все: удобно перемещаться по миру. Но вот прокачкой занимаются единицы. Рифлёный торс Монга выглядит так, будто в седле родился, крестился и прочее. Спина прямая, как и взгляд. Поводья нещадно натянулись, зверь покорно встал на дыбы. – А вам что, особое предложение нужно? – рявкнул Монг

Сверху, идея конной прогулки казалась вполне себе здравой. Вблизи же перспектива быть убитым четырехногой скотиной кажется реальной. Зубы запросто перекусят железный прут, а копыта рвут землю под собой. В школе говорили, что лошади умные животные, и я решил проверить, поводил перед глазами зверя окровавленным кинжалом. Конь выпучил глаза, сопровождая сталь как делает змея, завороженная индийским факиром.

– Ну, ты меня понял да?

Конь коротко кивнул.

Помог Русане взобраться. На удивление получилось легко, наверное потому, что всюду её тягаю. Теперь самое сложное, подумал, глядя как Руся тщетно пытается схватить повод. Без навыка верховой езды в лучшем случае будем едва волочиться. Проще пешком убежать. Я взглянул на второй этаж. В пустом окне треплются шторы, а значит надо торопиться. Вовремя вспомнил о потерянном посохе, когда увидел стог сена с торчащей палкой. Сбегав, вернул вещь и нерешительно уцепился за седло, изо всех сил подтягиваясь за спину ведьмы. Конь рванул как заряженная бэха, я прикусил язык. Ограда бара промелькнула под нами. Русана взвизгнула, когда нырнули вниз. Щуплое некромантское тело трясло, тянуло то вправо, то ещё правее. Если бы не ведьма, точно упал. Хорошо, что сразу обнял талию. Монг догнал неожиданно быстро. Его конь видимо боялся больше, поэтому слушался как родной.

– За нами погоня, – выкрикнул он. Ветер умчал слова назад, хотя смысл понял, когда повернул голову. Теперь точно конец. Костяные гончие не знают усталости. Эту смесь скелета-лошади и человека создавали как непись разведки в армии земель Тьмы. Для чего их пригнали с границ, пока ещё одна загадка, в городе вполне хватало и Рыцарей Смерти.

Мы в миг добрались до реки, навстречу ворвалась полоса бледного тумана. Но даже в этом молоке прятаться от нежити пустое дело, скорее сами заблудимся. Вся надежда на чудо коней. Рядом разрезало воздух нечто длинное. Проскакал дерево, с торчащим из ствола копьём, и ужаснулся. Меж лопаток кольнул неприятный холодок, когда представил как полутораметровое древко с хрустом пронзает спину, просачиваясь меж рёбер. Несуществующие волосы на груди зашевелились. В игре все мы – герои, а как доходит до настоящей драки, от страха опускаем руки, позволяя страху делать что вздумается. Ещё одно древко воткнулось рядом. Повезло, что дурню коню снова приспичило направо. Все нормальные налево ходят, а этот бракованный какой-то. Я прокричал как можно громче в ухо спутнице:

– Русь, ты как?

– Я? А, я нормально. Оказывается, неплохо держусь да?

Конь будто услышал, подпрыгнул, отрываясь всеми четырьмя, и я почувствовал как к горлу подступает ком.

Получен навык «Верховая езда»

– Потом наговоритесь, – вновь сравнялся с нами Монг. – Вон там рощица есть, – указал куда-то вперёд, за молочное марево. – Встретимся там.

Он ускорился и вскоре потерялся из виду. Я разглядел впереди чернеющие силуэты, похожие на вышедшее на бой войско, но оказалось это приближается стена деревьев.

Глава 17

Встречные ветки нещадно били плечи, царапали лицо. Другие, гибкие как хлысты в плети работорговца, лупили по онемевшим от скачки ногам. Я жмурился, припоминал их мать на каждом крутом повороте. Когда конь резко подбрасывал нас, припоминал и его мать тоже. На миг представил, настолько тяжелее Русе: она впереди, большой грудью встречает опасность и не плачется как некоторые некроманты. Позади застучало иначе, почти зашуршало. Я обернулся, продолжая вжиматься пальцами в девичий бок. Наверное, гончие вошли в лес следом. Меж деревьев мелькают конские силуэты, некоторые уже совсем близко, берут в клещи. Больше десятка, а может и все двадцать. В былое время, даже с Крушителем баланса в руках, я бы сто раз подумал перед боем. В нынешнем положении остаётся надеяться на быстрые ноги украденных скакунов и непонятный план Монга, если таковой вообще имеется. Как меня вообще угораздило во всё это ввязаться!

Локти Русаны больно ударили в живот. Конь под нами заржал и встал на дыбы, явно пытаясь сбросить наглых угонщиков. Под моей ладонью затрещала ткань, зелёные нити лопались, как перетянутые гитарные струны, но видимо платье ведьмы сделано из каких-то особенных, заговорённых материалов, потому-что бесславное падение в грязь всё же остановилось. В любую секунду ожидая копьё в спину, я быстро завертел головой, буравя каждый куст и каждый ствол, ожидая что вот именно сейчас к нам выпрыгнет гончий. Лес как назло притих. Массивные деревья-великаны тянутся к самому небу, загораживая солнце тёмно-зелёным щитом, от чего оно кажется гиблым, потусторонним. Даже в тенях есть что-то кислотное, противное жизни. В подступающих сумерках, оглядел предстоящее поле битвы. Плох тот воин, что пренебрегает обстоятельствами, а некромант плох вдвойне. Пока нет кучи убийственных заклятий, бездонного запаса маны и отточенной техники призыва, наше дело сидеть в засаде и ждать.

Природа как всегда радовала глаз. Из редкой коры, что в большинстве отвалилась от старости, обнажая гладкий ствол, торчат длинные фиолетовые иглы. К гадалке не ходи – ядовитые. Пучки шипов напоминают древнего морского ежа, что вздумал на пенсии обосноваться в лесу. Они будто предупреждают чужаков: сиди лучше дома и не суйся дальше, а то костей не соберёшь. Тяжело придётся местному медведю, если таковой имеется. Пока до мёда доберётся, лапы исколет, а то и хуже. Хотя, какое мне собственно до него дело?!

– Спешиваемся, – грубо сказал Монг проходя рядом и тоже вглядываясь в окрестности. По всему видно, что оптимизм относительно места, лишь у меня. Крепкие ладони азиата разжимаются, затем вновь сходятся в кулак почти до хруста. Ни у меня одного сегодня выдался дурацкий день. Понимает, что гончие сильный противник даже для него. На круглом лице знакомая неизбежность, которая встречается когда припрут к стенке, а там уже всëравно, кто перед тобой, хоть сам Бог. Непосильный враг остаётся таковым, когда пускаешь всё на самотёк, даёшь слабину, выпускаешь ответственность из волосатых мужских рук. У людей навроде Монга сбитые в кровь кулаки поднимаются вновь и вновь, пока из лёгких ещё вырывается сиплое дыхание. Именно такие добиваются в жизни успеха. – Примем бой здесь, – сказал Монг. – Они всё равно быстрее. Лучше так, чем копьё в спину, верно?

Я на миг задержался в седле, обдумывая сказанное. Эта мысль уже приходила в голову.

– А есть разница? – вмешалась Руся. – Ни всё ли равно как умирать.

– Для Вас, неписей, может и никакой, но люди устроены по-другому, – ответил я, пытаясь придумать как в целости покинуть четырёхлапое исчадие тьмы.

Когда неторопливо сполз с блестящего конского крупа, сапоги продавили влажную почву почти по щиколотку. Наваленные за сотни лет чешуйки коры образовали нечто похожее на толстую перину. Вовремя спешились. Если скакать дальше, можно нарваться на трясину. Утопнем быстрее, чем до нас доберутся копья преследователей. У бедра привычно похолодело, но я сдержался выхватить сейчас. Кинжал просится в бой, истосковался по сражениям, крови, слишком редко даю повод. Мы с ним будто одно целое, через многое прошли. Единственный туз в рукаве пригодится позже, а пока… Вытянул саблю и приготовился, ловя каждый звук, каждый хруст из чащи.

– Потом поговорим Русь.

Русана встала позади, положила руки на мои плечи. Сперва хотел прогнать. Мол, нашла время для нежностей, но в груди почувствовал странное тепло. Давно приевшаяся ломота и боль в теле отступали. Обжигающая волна изумрудного света спустилась от плеча, где лежит мягкая ладонь, к ногам, оставляя приятное покалывание.

– Я думала ты ранен, Лёш. Извини что мешаю. Конечно я не мастер по лечению, могу только снимать боль, просто хотела помочь. В битвах я бесполезна, только мешаюсь.

– Да, всё нормально, – ответил удивлённо, а сам раздвинул лопатки, и впервые за долгое время  выгнул грудь колесом. – Как раз то что надо.

Будто скинул с плеч баранью тушу, даже простая сабля лежит в ладони твёрже, увереннее. Ну держитесь проклятые гончие, я до вас доберусь! В капусту порублю.

– Что-то слишком тихо, – сказал Монг справа. – Они должны были уже догнать нас. С их то скоростью это легче лёгкого. Странно, как считаешь?

– Может испугались? – спросил тонкий голос позади.

– Нас только зайцы не боятся и то дикие. Другое дело это место. Вы некроманты должны такое чувствовать.

Монг неотрывно смотрел на сомкнутые колючей стеной мрачные деревья, потом осторожно попробовал ногой почву. Узкие глаза сузились до предела, будто так лучше соображается. – Гончие – нежить, им хоть в пекло, лишь бы живые были.

– Значит повезло, Фортуна нам благоволит, – ответил, понимая какую чушь сморозил

– Ну допустим, допустим. Слишком мало информации. Оставайтесь пока здесь и смотрите за конями, а я на разведку. Не нравится мне всё это, лучше бы напали.

Он развернулся и осторожно ступая по жухлой листве побрёл к слабому просвету меж стволов. Я хотел возразить на счёт драки. По мне, лучшее сражение это то, что не состоялось. Правда обычно выходит иначе. Каждый норовит отнять, дать в морду самому богатому или умному и прибрать к рукам что поценнее. Разумеется, всегда есть отговорка. Одним мало платят на работе, у других её нет вовсе. Неужели трудно понять, что вокруг море возможностей.

Когда наш невольный лидер скрылся из виду, я повернулся к Русе.

– Можно тебя кое о чём попросить?

– Конечно мастер. Я для того и отправилась с Вами, чтобы исполнять любые Ваши приказы.

– Кхм… Любые говоришь? Ладно. Привяжи коней вон к тому дереву с особенно длинными колючками. Чувствую, драпанут при первой возможности, а нам ещё неизвестно сколько и в какую сторону идти.

Конь будто понял, зло фыркнул, но повиновался Русе, видимо в памяти крепко засел изогнутый кинжал, от которого мороз по коже. Я взял за узду второго, более покладистого, и тоже зацепил у дерева. Сверху послышалось уханье, хлопанье крыльев. К нам упало несколько чешуек коры и мелких сломанных веток. Надеюсь это просто потревоженная птица.

Мы уселись спина к спине. Руся молчала, а я размышлял о событиях дня. Слишком много свалилось, чтобы вот так, сходу во всём разобраться. Благо скоро ночь, а значит времени предостаточно. С каждой минутой света становилось меньше, а с ним уходило и тепло. Обычно, в такое время игроки сидят по барам, пьют, рассказывают истории о чудесных подвигах. Чудесных, разумеется в их грёзах школьников. Игра на то и игра, чтобы каждый мог погеройствовать. Расхаживать по дремучим чащам, тем более по ночам, дело разбойников и искателей приключений на одно место. Я поёжился, заметил как изо рта пробивается белый пар. Пальцы озябли ещё десять минут назад, а в желудке начал просыпаться какой-то зверь, требуя кабанью ногу под кружку пенного.

– Ладно, – сказал поднимаясь и потирая несуществующий палец. – Так можно всю ночь его прождать. Надо что-то делать, а для начала разбить лагерь и найти поесть.

– Я могу насобирать веток, – подняла Руся руку. – У меня богатый опыт, ну в плане собирать.

Осмотрел хрупкую, как тростинка, девушку. На фоне дремучей чащи выглядит особенно беззащитной.

– Лучше жди Монга здесь, а ветки предоставь мне. Надо же и мне чему-то учиться, – попробовал улыбнуться, но судя по тому, как отпрянула Руся, получилось зловеще.

Сбор хвороста давался с трудом, хотя я достаточно глубоко забрался в лес. Несколько сыроватых палок, что чудом отнял у молодой акации, тому наглядное доказательство. Настроение упало ниже некуда. Думал, бездумная работа поможет отвлечься от проблем. Выходит ошибался. Над головой ухнуло, я пригнулся. С высокой ветки сорвалась огромная птица и рванула под кроны. Разглядеть не успел, темень надвинулась в полную силу. Видел лишь зелёный росчерк, но скорее всего показалось. Кругом и без того полно всяческих огоньков: одни, похожие на крупные изумрудные бусины, движутся по стволам подобно гусеницам. Другие, более бледные, возникают из земли и левитируя поднимаются вверх, где их поглощает мрак. Вспомнив, что наш с Русей скудный лагерь остался далеко за спиной, поёжился и собрался ворачивать обратно, но где-то впереди заиграла музыка. Плаксивая мелодия растянулась как малиновая жвачка, так и подбивая вглянуть на исполнителя хоть одним глазком. В фильмах ужасов герои обязательно пойдут, причём все разом. Там, в укромной засаде, любопытных поджидает маньяк с бензопилой и мачете. Дальше само собой всё по канону: негры в одну сторону, блондинки в другую. Классика жанра.

Я проверил на месте ли кинжал и сабля, подготовил заклинание Призыва Лича на пару с Теневым копьём и решил последовать примеру кинозвёзд. Игноря колючки и глубокие лужи, что запросто могут оказаться трясиной, перешёл с осторожного шага на упругий бег. Музыка стала громче, теперь лад мажорный, хоть танцуй, а я почему-то ускоряюсь, попутно машу кинжалом и саблей, прорубая дорогу. Деревья резко кончились, а под ноги, будто специально подсунули корягу. Хорошо руки расставил, иначе нелепая бы вышла смерть. Уже лёжа, отпустил бесполезную саблю. На ладони вспыхнул и тотчас погас фиолетовый сгусток. Вновь вернулась мыслесвязь с призванным, как тогда у хижины. Лич осматривал местность на предмет потенциальной опасности, и судя по отсутствию шаров тьмы, эта опасность убралась восвояси. Я начал подниматься, почувствовал как под руку взяла костяная рука в чёрной мантии. Приятно что нежить помогает хозяину даже в таких мелочах.

– Спасибо, – буркнул неуверенно.

– Моя жизнь – служение Вам, господин.

Внезапно понял, что заколдованная музыка утихла, поднял глаза.

На плоском камне, свесив волосатые ноги в овальный пруд, сидит сатир. Увидев меня и лича, он спрятал дудочку где-то в коричневой шерсти и коротко кивнул козлиной головой.

– Это ты играл? Извини что помешал, просто мои ноги…

Сатир улыбнулся во всю козлиную бороду, а я перевёл взгляд на необычно-овальный пруд. В его центре, ровная как стекло поверхность всколыхнулась, к берегу пошла волна. Из воды показалось нечто похожее на белый пенёк, с такого расстояния трудно понять. Я приготовился применить Теневое Копьё – достаточный аргумент, чтобы уложить здешних зверей на лопатки, к тому же под боком верный лич. Сатир, будто прочитав мои мысли, подскочил и скрылся в чаще.

«Белый пенёк» поднялся над водной гладью выше, плавно переходя в узкие женские плечи. Острую грудь с красноватыми сосками плавно огибают прямые белые волосы, что кончаются у тонкой талии. Незнакомка шла царственно рассекая воду, и та будто уступала дорогу, ласково гладя белую кожу. Выйдя из пруда девушка с невинным видом школьницы отбросила волосы за спину и по-детски улыбнулась мне. На вид лет шестнадцать, не больше, поэтому я как мог держал внимание на лице, хотя взгляд упорно косился ниже и ещё нижее. Усилием воли заставил себя смотреть в лицо. Глаза ясно-голубые, нос усыпан мелкими веснушками. С её появлением мир стал как будто добрее, а тени отступили под мшелые пни и коряги, страшась взглянуть на совершенство.