Танго «Натуральный хозяин»

В кабинете Артём Викторович включил диктофон, открыл на компьютере электронный бланк протокола допроса и принялся задавать удивительные для Риты вопросы:

– Когда и при каких обстоятельствах вы познакомилась с гражданином Телегиным Степаном Викентьевичем, кличка Тёртый?

– Никогда и ни при каких. Не знаю я никакого Тёртого!

– А он утверждает, что мотоцикл «Сузуки», государственный номер 46–8 °CП 78, ему подарили вы.

– Мотоцикл? А, так это, видимо, тот господин, который при встрече со мной назвался Семёном, а не Степаном…

Пришлось Рите рассказать, как она познакомилась со Степаном-Семёном, все перипетии их отношений и требование Семёна к Рите покинуть Питер, а также о финале мотокросса в больнице Всеволожска и отобранном бандитами мотоцикле. Следователь быстро зафиксировал её слова в протоколе. Сказал безразлично и безэмоционально:

– Хорошо. Это мы проверим.

Затем стал почти без остановки задавать новые вопросы монотонным, немного гнусавым голосом:

– А как вы объясните, что ваш мотоцикл использовался в ограблении отделения Сбербанка на Моховой десять дней назад? Вот фото с камеры наблюдения – ваш госномер и характерная вмятина на заднем крыле, расколотое правое зеркало и остальные конструктивные особенности не оставляют сомнений… А как вышло, что именно вам поручили перебросить общак фирсовских из Питера в Вырицу? И почему вы его так рьяно, с риском для своей жизни и жизни вашего спутника защищали? Кстати, кто он, ваш спутник? Менеджер курьерской фирмы Алексей Супрунов утверждает, что вы сами выбрали этот заказ из десятка вам предложенных… Это так?

И Рита вспомнила, что действительно выбрала этот треклятый срочный заказ сама из предложенных Алексом, так как оплата была обещана аккордная, тройная и заезд в Гатчину с Иваном был по пути – хотела убить четырёх зайцев: хорошо заработать, Ивана встретить, поразить его скоростной доставкой и навестить родных в Гатчине для знакомства с женихом. Все эти доводы Артём Викторович тщательно занёс в компьютер и удовлетворённо потёр руки, впервые проявив подобие эмоций:

– Ну-с, а почему же вы не заявили в полицию о силовом захвате и насильственном удержании вас Семёном-Степаном, то есть фактически о похищении? О хищении вашего имущества – я имею в виду мотоцикл, стоящий немалых денег? О принуждении под угрозой причинения вреда вашему здоровью к рискованным мотогонкам? Ваше молчание выставляет вас в очень невыгодном свете и заставляет усомниться в ваших показаниях о непричастности к делам фирсовской ОПГ. Мне придётся переквалифицировать ваш процессуальный статус из свидетеля в подозреваемую и вынести постановление о мере пресечения в форме содержания под стражей.

– Это как?

– Это следственный изолятор «Кресты», гражданка Балабанова.

– Когда?

– То есть как это «когда»? Вот прямо сейчас распечатаю постановление, выдам вам копию под роспись и вызову конвой. Собирайтесь.

– Но я имею право позвонить адвокату с момента задержания?!

– Имеете, имеете… Звоните, пока мобильник у вас не изъяли! Грамотные все стали… – «Совиная голова» сонно кивнул и снова зацокал пальцами по клавиатуре.

Рита, путаясь от волнения в кнопках, позвонила Рифату, быстро ввела в курс дела. Рифат присвистнул и попросил дать телефон следователю, о чём-то с ним коротко перемолвился, затем пообещал Рите приехать немедленно, до её отправки в СИЗО. «Интересно, чем измеряется “немедленно” у адвокатов?» – сыронизировала она для поддержки собственного духа. Оказалось, двадцатью тремя минутами, что для дневного питерского трафика почти мгновенно!

Артём Викторович попросил Риту посидеть в коридоре, а сам уединился с Рифатом в кабинете, и минут десять они о чём-то шушукались. Потом следователь позвал Риту в кабинет, а сам отлучился. Рифат был мрачен и выглядел немного подавленно. Сообщил, что факты формально дают основания следователю задержать Риту и поместить под стражу на период проведения следствия и проверки её алиби.

– Конечно, я тебя вытащу, – уверял он. – Но сколько на это уйдёт времени и денег, трудно сказать. Однако есть варианты, – Рифат понизил голос. – Вариант А: статус «подозреваемая», но с содержанием под домашним арестом на время проведения следствия – такса пол-лимона рублей. Вариант Б: статус «подозреваемая», но с подпиской о невыезде, на вольных хлебах – такса лимон. И вариант В: статус «свидетель» с полной свободой телодвижений – такса полтора лимона. В каждом из вариантов условие одно: оплата наличными сегодня до конца рабочего дня, то есть до 18:00.

Рита ахнула, но тут же прикинула, что полтора миллиона рублей – это как раз та сумма, которую она накопила для участия в покупке дома. Эти деньги лежали на депозите в Сбербанке. В «Кресты» ехать почему-то ох как не хотелось, даже с учётом евроремонта, который, говорят, там сделали лет пять назад. Следствие, конечно, выяснит полное алиби Риты, и её освободят – но когда это ещё будет! И мало ли что в камере, в компании с уголовницами может с нею случиться… И они поехали с Рифатом в Сбербанк снимать вклад.

Так Рита лишилась своих свадебных сбережений почти под ноль. Плюсом в этой ситуации было лишь то, что Тёртого, как доверительно сказал следователь Савушкин на прощание, «закрыли» надолго в рамках спецоперации против фирсовской ОПГ, в которую тот входил. А значит, Рита теперь по-прежнему могла жить в Питере свободно. Мотоцикл, правда, прокурорские не вернули. Савушкин сказал, что на период следствия вещдок останется у них на спецхранении столько времени, сколько понадобится.

10. Встреча

В начале ноября Борис Белкин и Иван встретились в Москве на ВДНХ-ВВЦ – Борис прилетел из Лондона на международный симпозиум по разработке компьютерных игр с дополненной реальностью. Встретились непреднамеренно, но тепло, как закадычные друзья. После докладов и семинаров посидели в ресторане с видом на пруд и лебедей, обсудили текущие дела, перспективы развития бизнеса и новых технологий. Иван рассказал про свои и Ритины приключения в общении с органами «правопорядка», завершившиеся потерей почти всех сбережений. Борис хмыкнул:

– Ваня, когда мои доходы стали более-менее высовываться над общей массой среднего класса, за последние пять лет ко мне четырежды подкатывались то братва, то налоговая, то полиция с прокуратурой, и ото всех приходилось откупаться, чтобы избежать бо́льших осложнений. Так что с нынешними многомиллионными доходами ты возвысился над толпой в своей гордыне и вошёл в категорию стабильных доноров системы – гордись! Теперь тебя будут стричь аккуратно и регулярно, и ты должен закладывать в финплан своего публичного проекта эту часть «шерсти», примерно десять – пятнадцать процентов доходов, но, в общем, как договоришься.

– А если я с этим не согласен?

– Тогда ищи крутого покровителя, который возьмёт тебя под крыло, но не за просто так, конечно. Или сворачивай тут дела и меняй ПМЖ, как сделал твой покорный слуга. Пока ещё стран с нормальными условиями для бизнеса и жизни на планете хватает. Если уже допекло, моё предложение остаётся в силе: возьму тебя руководителем отдела новых разработок в свою фирму в Лондоне. Но думай быстрее, вакансия вечно висеть не будет…

– Ладно, и на том спасибо, старик, – вздохнул Иван, – подумаю…

А Борис продолжал:

– Кстати, вот тебе моё последнее наблюдение: успех нашей игры «Свой мост», как выяснилось, определяется не только тем, что это хорошая модель реальных проектов, а в основном тем, что её функционал даёт людям возможность быстро и наглядно проектировать подземную инфраструктуру городов, коммуникаций, логистических хабов и т. п. А это стало очень горячей темой в связи с ростом напряжённости в мире, повышением угрозы массового террора и ядерной войны. Многие организации, муниципалитеты и даже отдельные семьи используют нашу игру для проработки проектов атомных подземных и подводных бомбоубежищ с полной инфраструктурой жизнеобеспечения!

– Неужели?

– Именно! И твой «Хозяин» бьёт в ту же точку: многие покупают игру не чтобы играть, а чтоб просчитать, промоделировать обустройство будущего автономного домашнего хозяйства вдали от цивилизации, когда всё рухнет и оставшиеся в живых, как тараканы от пожара, хлынут из разбомблённых, загаженных и заражённых радиацией городов куда глаза глядят.

– Я об этом как-то не задумывался… Мне казалось, я всего лишь сделал интересную, живую и занимательную игру…

– Иван, ты не просто сделал игру, ты попал в тренд! Предусмотрительные люди уже сейчас беспокоятся о строительстве «запасных аэродромов», непотопляемых гнёздышек в отдалённых краях, обособленных от цивилизации. Посмотри, как взлетели за последние три года цены на землю в провинции и упали в мегаполисах! А? Понял теперь, где собака порылась? Вот то-то и оно…

Иван всегда был высокого мнения о маркетинговых и в целом аналитических способностях Бориса. Уметь угадывать рыночные тренды по первым признакам – большой талант и главный залог успеха для предпринимателя. Как для капитана корабля – по первым перистым облакам предвидеть завтрашний шторм и успеть укрыться в гавани…

11. Рита в Москве

Середина ноября в Питере выдалась холодной, хмурой, слякотной. Рита, получив-таки из полиции покорёженный мотоцикл, одолжила у учеников студии деньжат в счёт будущих платежей, восстановила железного друга и пуще прежнего занялась доставкой почты для «DHP». Но вот незадача – где-то простыла на сырых ветрах, занемогла, затемпературила, забронхитила. Иван давно звал её к себе в гости, да любимая всё отнекивалась, ссылалась на занятия в студии. Но так как теперь она, страдая от кашля, вынуждена была на неделю-другую прервать преподавание танцев, решила принять приглашение жениха и поболеть у него, тем более что влюблённые почти месяц не виделись и успели соскучиться друг по другу. Иван встретил кашляющую невесту с «Сапсана» на Ленинградском вокзале. Во время поездки в такси он нежно обнимал Риту за плечи, та сначала возражала, что он наберётся от неё заразок и вирусов, но быстро сдалась, положила голову ему на плечо и даже задремала в пути…

Вечером на огонёк к Ивану заглянула Роза Сигизмундовна – «посплетничать», как она сама говорила. А на самом деле просто пообщаться, обменяться энергией сопереживания и сочувствия. Роза Сигизмундовна была еврейкой из Кракова. Маленькая, сухонькая, улыбчивая, седая, но всё ещё предпочитающая стрижку каре старческому гладкому зачёсу и хвостику. В студенческие годы во время турпоездки в Москву она познакомилась на вечеринке в молодёжном интерклубе с будущим мужем, Иосифом Пикульским, тоже медиком. Он уже оканчивал ординатуру в госпитале Бурденко, и ему светила блестящая карьера хирурга. Спустя год после знакомства Иосиф заявился в Краков к родителям Розы, обаял их своими манерами, положением и харизмой, и судьба Розы Файнберг была решена. Спустя полгода, получив в Кракове диплом педиатра, она переехала к мужу в Москву. Это был период горбачёвских реформ, больших ожиданий и широких перспектив. Ещё через год у молодожёнов родился сын, его назвали Марком (или Мареком на польский манер). Второй сын, которого Роза родила ещё через два года, к сожалению, умер при родах – пуповина неудачно обвила горло, спасти ребёнка не смогли. А больше детей иудейский бог Розе и Иосифу не дал.

С невестой соседа-квартиросъёмщика Роза Сигизмундовна была знакома понаслышке – по рассказам Ивана, и с радостью встретила больную девушку, сразу приняв в её излечении деятельное участие. Она всю жизнь отработала в районной поликлинике, и врачевание было сутью и солью её характера. Узнав про Ритин бронхит, Роза Сигизмундовна тут же метнулась в свою квартиру, притащила кучу полотняных мешочков с сушёными травами, немедленно заставила Ивана вскипятить чайник и собственноручно заварила правильный состав лечебного настоя. Вторым заходом врачевательница принесла баночку башкирского гречишного мёда.

– Большая гедкость в наши дни, ггечиху выгащивают нынче мало, возни с нею уйма, а пгибыли мизэ́гные! – сообщила она, как всегда, сильно картавя. Затем заставила Риту выпить большую кружку чаю с мёдом, простучала пальцами и выслушала грудную клетку и спину больной старинным стетоскопом с эбонитовыми ещё ушными вставками и доисторическими трубками чёрной резины и лично наложила на грудину и между лопаток горчичники, всыпала порошок горчицы в таз с горячей водой и заставила охающую Риту опустить туда ноги. Засекла время по механическим наручным часам («Полёт», сделаны ещё в СССР, в Чистополе, достались в наследство от мужа, почившего пятнадцать лет назад вследствие инсульта), села поудобнее напротив и завела разговор, как будто продолжила прерванную ранее беседу:

– И вот что, молодые люди, я вам скажу: это уже опгеделённо дно, но снизу всё ещё постукивают, вы заметили?

– Это вы… про экономику? – осторожно уточнил Иван.

– Я, Ванюша, пго вообще. После того как два года назад сквег напготив нас и пгоспект, идущий от нас в центг, назвали именем чеченского пгезидента, дай бог ему здоговья, а в сквеге поставили мечеть с минагетом и по утгам мулла стал петь оттуда свои мантгы, а по улицам вокгуг стал ходить патгуль шагиата, я подумала: ну всё, ехать дальше некуда. Ан нет. Жизнь показала, что ещё есть куда. И сегодня я поняла: пгиехали ещё дальше!

– А что сегодня случилось? Мы ещё новостей не смотрели, – встревожилась Рита.

– У вас в Питеге какие-то мегзавцы тгактором столкнули в Мойку микгоавтобус с таджиками-гастагбайтегами. Погибло двенадцать человек, в том числе тгое детей! Негодяев-убийц ищут, но они скгылись, вы пгедставляете? Сгедь бела дня в Питеге (она подняла тонкий бамбукоподобный палец) скинули тгактогом автобус с набегежной в геку пгямо чегез чугунное заггаждение и, вы подумайте, – скгылись! И их таки не могут найти! Как вам это нгавится?

– Какой ужас! – Рита прижала ладони к щекам. – Нам это не нравится категорически.

– Мало того, только что по «Эху» сообщили: тги часа назад наши фашисты взогвали очегедную синагогу в Москве, на Шаболовке! Что вы на это скажете, а? Тут уже и евгеев-то, кгоме меня да пагы моих свегстников, не осталось, а они всё взгывают и взгывают, как будто это не Москва, а Вагшава в оккупации согок пегвого года! Да и нашу соседку Любовь Павловну из пегвой пагадной вчега у Сбегбанка оггабили – выгвали сумочку с пенсией, толкнули – она упала, сломала шейку бедга, её забгала «скогая» пгямо с улицы! Вы пгедставляете, каковы подонки?

Повисла тягостная пауза.

– А кто же это мог сделать? – вымолвил Иван, лишь бы что-то спросить, так как молчание становилось невыносимым.

– Генегал сказал, это малолетки беспгизогные какие-то, а скогее всего, ещё и нагкоманы… Их сейчас по Москве столько гасплодилось – хуже, чем в ггажданскую! – Она горестно махнула рукой и снова глянула на часы, обращаясь к Рите: – Как гогчичники, не жгут, тегпимо?

Генералом она называла соседа с третьего этажа, генерал-майора в отставке Константина Петровича Пыжова, бывшего завкафедрой тактики Академии МВД. Он был одного возраста с Розой Сигизмундовной, восьмидесяти лет, и уже лет пятнадцать как оставил преподавание, но имел массу связей со своими бывшими учениками-курсантами, работавшими теперь на высоких постах в разных силовых структурах. Поэтому всегда знал много больше, чем дозировали СМИ по поводу каких-либо тревожных событий. С Иваном он особо не общался, считая его, видимо, представителем несерьёзной профессии («Игры выдумывать!»). Но всегда интеллигентно здоровался при встречах в парадной или лифте, прикасаясь пальцами правой руки к серому берету. Он был давно стар, давно вдов, сух и даже костляв, прямолинеен, как восклицательный знак, но всё ещё широк в плечах, носил короткую стрижку по серебристому редкому волосу, по утрам, независимо от погоды, ровно час активно ходил в парке с палками стилем «нордическая ходьба». Генерал Пыжов отсматривал все новостные передачи по ТВ и после вечерней программы «Время» традиционно заглядывал к Розе Сигизмундовне почаёвничать и доверительно растолковать подоплёку всяческих происшествий, сотрясавших страну всё чаще и чаще. Эти чайные политинформации давно уже превратились для стариков в обязательный ритуал, и, если этому что-нибудь мешало, это их беспокоило, заставляло названивать друг другу, справляться о здоровье, и при первой же оказии генерал Пыжов компенсировал вынужденный перерыв утроенной дозой разъяснений по текущему моменту. В перестроечные времена он ещё успел вступить в КПСС, поддержать ГКЧП (впрочем, без фатальных последствий для карьеры) и, несмотря на все последующие загогулины российской политики, так и не отрёкся от звания коммуниста, сохранив членский билет ещё той компартии и присовокупив к нему билет члена действующей КПРФ. Руководящую же партию презирал, её закоренелого вождя и главу государства в кругу своих коллег по партии пренебрежительно именовал «зарвавшимся гопником» и «царём Кощеем», но про политику вслух рассуждать не любил – носил критическое отношение к власти в себе, как тайный жезл причастности к высшему знанию, не достойному упоминания всуе.

Сняв отработанные горчичники и смазав порозовевшую кожу Риты глицерином, Роза Сигизмундовна засобиралась на чайные посиделки домой – вот-вот должен был подоспеть генерал.

– Ванюша, а вы мне завтга утгом обязательно сигнализигуйте, как дела у нашей кгасавицы! Если будут какие-нибудь пгоблемы или осложнения – не стесняйтесь, зовите сгазу! Ну пока, молодёжь! – Она послала всем воздушный салют сухонькой ладошкой и засеменила к себе.

– Какая милая у тебя хозяйка! – улыбнулась Рита. – А мне и правда легче дышится. Наверное, лечение и её добрая энергия уже действуют!

12. Мечты о несбыточном

Перед сном Иван и Рита наконец завели разговор, который всё откладывали и откладывали до лучших времён, словно боясь той ясности, которая могла в результате наступить и не обрадовать. Разговор о планировании их будущего. Поскольку оба оказались теперь без сбережений и вопрос с приобретением недвижимости сам собою отодвинулся в туманную даль, Иван предложил Рите пересмотреть отношение к браку – снять условие номер два о доме как начальной ступени семейной жизни.

– Ритуль, выходи за меня прямо так, как есть, а? Условие номер раз мы, кажется, проверили за восемь месяцев – мы неплохо совпадаем характерами, в смысле уживаемся. Я тебя очень люблю, хочу быть с тобою, заботиться о тебе каждый день, а не только по праздникам и наездами! А что, переедешь ко мне, поживём пока на этой квартире – ты и хозяйке понравилась, и, если у нас появится ребёнок, она не против. Работу по обучению танго тебе и в Москве найти не проблема – тут этих клубов за сотню…

– Ваня, спасибо, мил-друг, ещё раз! Я очень ценю твои чувства ко мне и тоже тебя люблю. Но… я уже выходила замуж без рубля в кармане, и это плохо кончилось. Я бы хотела, чтобы мы с тобой всё же встали на ноги, имели финансовый запас прочности, а не жили только с текущих заработков. Тем более если жить семьёй, то надо сразу подумать о ребёнке. Без детей семьи счастливыми не бывают – и не спорь, я это уже проверяла! А значит, сразу большие расходы.

– Тогда, Рит, может, чтоб быстрее накопить денег, мне принять предложение Бориса и махнуть к нему на время в Лондон? Заняться в его фирме снова разработкой игр на хорошем окладе? Он обещает отдать мне руководство всеми новыми разработками, а это приличные деньги, в валюте. Мы с ним прикинули – тысяч пять фунтов в месяц должно получаться. В дополнение к доходам за «Хозяина», которые мал-помалу идут вниз – рынок насытился, это было бы очень кстати.

– А фрилансом, дистанционно – не получится? Так затрат на текущую жизнь меньше, чем в Англии.

– Нет, ему нужна работа не столько программиста-кодировщика, сколько менеджера, управляющего программистами и разрабатывающего стратегию игр. Ему нужен там свой человек, координатор работ, мы это уже проговаривали.

– Ну что ж… А и поезжай! Я к тебе наведываться буду раз в месяц-два, ты ко мне. Годик переживём. За это время авось и финансы свои поправим… А где дом и семью разместить, тут или в Питере, решим, когда придёт время. Лады?

На том и порешили. Иван с облегчением вздохнул, обретя ясность планов, и задумал утром, на свежую голову, созвониться с Борисом, сообщить о принятом предложении и согласовать оргмоменты переезда.

13. В особо изощрённой форме

Утром Рита почувствовала себя совсем здоровой, о чём Иван радостно доложил Розе Сигизмундовне. Рита приготовила на двоих омлет с грибами, заварила кофе в турке. Под завтрак включили телевизор посмотреть утренние новости. Но густой информационный душ быстро смахнул благодушие с утра, как ветер пену с чашечки кофе. Теледиктор фанерным от собственного ужаса голосом объявил следующее:

– Вчера Европарламент принял решение об успешном завершении Украиной программы ассоциированного членства и приёме в полноправные члены ЕС. Одновременно на ассамблее стран-членов НАТО единогласно утверждены заявки Украины, Грузии и Молдовы на приём в Североатлантический оборонительный блок и принята дорожная карта, предусматривающая годичный период процесса вхождения этих стран в НАТО. В связи с этим президент России сделал следующее заявление.

На экране, на фоне государственного стяга и герба РФ, появился насупленный вислоухий старичок, поблёскивающий голимой лысиной и чекистским бдительным взглядом. Вождь несколько секунд внимательно вглядывался с экрана во вверенную ему страну, затем щёлкнул челюстью и медленно проскрипел ломким голоском:

– Соотечественники! Враги нашей страны сделали всё, чтобы оторвать от нас наших исторических братьев, партнёров, союзников, то есть территории стратегического интереса России! По данным нашей разведки, шестнадцать дивизий НАТО активно разворачиваются у границ России по фронту от Калининграда и Бреста до Эльбруса. Нам хорошо известно, что голубой мечтой Запада ещё со времён первой холодной войны является расчленение, раздробление России, её уничтожение как единого государства, насаждение здесь чуждых нам морали и обычаев, характерных для общества потребления, бездуховности и золотого тельца! И мы, как когда-то наши отцы и деды, сегодня снова обязаны воскликнуть: «Россияне! Родина в опасности, враг у наших ворот!» Поэтому я, будучи гарантом Конституции и стабильности России, а также руководствуясь особыми полномочиями, данными мне чрезвычайными сессиями Государственной Думы и Совета Федерации, подписал сегодня указ, вступивший в силу немедленно и предусматривающий симметричные ответные меры.

И, грозно поглядывая в камеру, он огласил указ, из которого вытекало следующее:

Во-первых, вновь вводились выездные визы для граждан страны.

Во-вторых, граждане России, находящиеся в настоящее время за рубежом и не имеющие выездной визы, обязаны в течение тридцати суток либо получить визы в наших консульствах, либо вернуться в Россию, в противном случае они будут лишены российского гражданства, а их имущество в России национализировано.

В-третьих, все предприятия с иностранными инвестициями объявляются иностранными агентами с удвоением всех ставок налогообложения.

В-четвертых, международные телефонные разговоры с завтрашнего дня могут быть совершены только с предварительным заказом через районные АТС.

В-пятых, вводится режим государственного контроля над доступом клиентов в интернет: все пользователи средств доступа к интернету, физические и юридические лица, обязаны в течение десяти дней зарегистрировать свои средства доступа в отделениях ФСБ по месту регистрации / юридическому адресу и получить коды спецдоступа к Сети; по истечении этого срока несанкционированный выход в Сеть будет считаться административным правонарушением и наказываться штрафом от 300 до 1000 МРОТ. При повторном нарушении этого порядка физические лица подлежат лишению свободы на срок до пяти лет, а юридические лица – ликвидации.

В-шестых, до особого распоряжения президента публичные политические митинги и собрания запрещаются.

В-седьмых, войска военно-космических сил и военно-морского флота Российской Федерации, Национальная гвардия и органы правопорядка приводятся в состояние повышенной боевой готовности.

В-восьмых, в стране объявляется мобилизационная готовность категории «А», то есть высшая…

После этого вождь нации оторвал оловянные глаза от текста указа, строго глянул в камеру и пожевал тонкими губами, как будто хотел что-то ещё добавить от себя лично, но лишь катнул желваки вперёд-назад, моргнул и был таков. В стык к его выступлению тут же пошла очередная серия «Улицы разбитых сердец» – многолетнего сериала про тяжкую долю гамбургских проституток.

После минутного шока Иван сказал:

– Рита, ущипни меня… Что это было?

– Это был п**дец в особо изощрённой форме, милый мой! – медленно произнесла та, изрядно удивив Ивана: ему ещё не приходилось слышать от возлюбленной столь изысканного лексикона.

– И что нам со всем этим делать?

До Ивана постепенно стали доходить катастрофические последствия, которые несёт президентский указ их личным планам в частности и стране в целом. Помолчали, накрытые могильным холодом новостей. Вдруг Рита оживилась: