Дракон с королевским клеймом

Он поднялся по лестнице на второй этаж и, оказавшись в широком коридоре, повернул направо, чтобы дойти до конца крыла, а там поискать лестницу, ведущую на первый этаж. Было тихо – так тихо, что он слышал собственное дыхание и тихий скрип половиц под ногами. Двери по левую руку были закрыты, Итан шагал вперед. Ни разу еще ему не было так спокойно и хорошо, как в этом, казалось бы, чужом и темном доме. Ему даже стало казаться, что мрак – мягкий и бархатный, затаившийся по углам – оборачивает его самого в теплое одеяло и укачивает, терпеливо и нежно, как мать, которую он не помнил. Но иллюзию счастья мгновенно разбил странный звук, просочившийся сквозь одну из закрытых дверей. Итан остановился, вслушиваясь. Сомнений не возникало: там, за дверью, горько плакала женщина, и не нужно было обладать особой фантазией, чтобы сообразить, кто это.

Перед глазами мгновенно пронеслось: вот госпожа де Триоль склоняется к нему, ее яркие глаза заинтересованно блестят, и губы изгибаются в легкой загадочной полуулыбке. Такая милая женщина, и даже нос, чем-то похожий на узкий клюв хищной птицы, ее не портит, а наоборот, придает своеобразное очарование, делает ее непохожей на сотни других красавиц, которые выправили себе идеальные маленькие и ровные носики. А теперь она плакала, и Итан невольно шагнул к двери, хоть и понимал, что не имеет никакого права не то что войти, а даже прикоснуться к поблескивающей в потемках дверной ручке. В конце концов, он казнил Кельвина де Триоля.

И тут ему в спину, аккурат между лопаток, ткнулось дуло ружья.

– А ну, шагай отсюда, – прошипел Солветр. И как только подобрался неслышно?

Итан послушно пошел дальше, и так, не останавливаясь, они добрались до второй лестницы.

– Больно ты шустрый, – сердито сказал дворецкий, – какой Бездны тебя понесло на второй этаж, мм? Чего задумал?

– Ничего я не задумал. – Ощущение дула ружья меж лопаток пропало.  – Мне хотелось посмотреть дом.

– Зачем это? Нечего тебе здесь делать.

– Как скажешь,  – выдохнул Итан.  – Можно я теперь вернусь в гостевую спальню?

Он обернулся к Солветру: тот хмурился, стоял, опираясь прикладом ружья о пол.

– Знаешь что, Итан? Госпожа Вельмина – порядочная женщина. Я бы сказал, что святая, но святые все сплошь сидят на небесах… Ну так вот. Если ты хоть словом, хоть взглядом ее обидишь, я тебя нафарширую свинцом. Ты все понял? – Тут взгляд Солветра упал на руку Итана.  – Да и вообще, это ее, конечно, воля, но зря она тебе перстень отдала. Я б с тебя глаз не спускал!

– Я понял. – Итан кивнул, с трудом сдерживая улыбку.

Никто и никогда, кроме королевы, не отчитывал короля-дракона и уж тем более не угрожал, а если кто и попытался бы, то поплатился бы жизнью. Так что, выходит, старый Солветр был просто невероятным везунчиком: он прочитал нотацию дракону, словно нашкодившему мальчишке, и ничего ему за это не было.

Через несколько минут Итан вернулся в отведенную ему спальню, разделся, лег в кровать и, вытянувшись на спине, закрыл глаза. Несмотря на небольшое происшествие, ему по-прежнему было хорошо и спокойно. Впервые за многие годы Итан произнес про себя короткую молитву Отцу – чтобы прошлое все же оставило его, отлетело грязной шелухой и осело где-нибудь подальше. И от него, и от этого славного дома, и от Вельмины де Триоль, которая была доброй и порядочной, и вообще почти святой, если верить Солветру.

Глава 4. Ружье, которое должно было выстрелить

Дни покатились один за другим, однообразные, почти одинаковые.

Для Вельмины они были нелегкими, потому что выходило, что сама она – да и весь дом – как будто повисла в пустоте и неопределенности будущего.

Эту неизвестность, которая так тяготила, Вельмина осознала ровно тогда, когда попыталась найти документы на загородное поместье и когда убедилась, что из кабинета мужа при обыске вынесли все. Документы на дом в том числе. Выходило, что Вельмина живет в особняке мужа на птичьих правах, а именно – пока позволяет Дэррин Ариньи. Наверное, ей нужно было снова идти к нему на прием и просить, чтобы вернули документы, которые были отобраны, но Вельмина сердцем понимала, что на сей раз она поцелуем может и не отделаться, а потому оттягивала этот визит изо всех сил, надеясь… Да она и сама не знала уже, на что надеется и чего ждет. Чуда, не иначе.

От неприятных мыслей Вельмина пряталась в своей лаборатории, но там, склонившись над пробирками и флаконами с алхимическими ингредиентами, все равно тихо плакала. Поначалу еще надеялась, что Ариньи сам ей вернет документы, пришлет с посыльным, но дни шли, а ничего не происходило. Наместник, похоже, решил ждать, пока Вельмина сама к нему придет. Поэтому Вельмина и рыдала: ловушка захлопнулась, рано или поздно ей придется стать любовницей герцога, но… как же было это противно, душу наизнанку выворачивало только от одной мысли, что он снова будет касаться ее своими толстыми пальцами, целовать, да и вообще делать с ней «все это».

Она дрожащими руками отмеряла нужное количество капель для смешивания веществ и их дальнейшей трансмутации, разводила огонь под перегонным кубом… ей хотелось создать… да хоть что-нибудь, лишь бы не вспоминать Ариньи и не думать о неизбежном.

В лаборатории было хорошо и спокойно. Вельмина чувствовала себя защищенной от не очень-то дружелюбного мира. Но, сидя в подвале, она то и дело вспоминала Кельвина, и ей делалось нехорошо и стыдно оттого, что до сих пор не заказала каменное надгробие. Да и вообще, можно было озаботиться переносом останков ее несчастного мужа в семейный склеп де Триолей, а она, вместо того чтобы заняться делами, выцарапать собственный дом из лап наместника, трусливо прячется в темноте. Даже обеды и ужины ей приносила Тавилла.

Но однажды наступил день, когда Вельмина решилась и заставила себя выбраться на свет. Отправилась бродить по дому.

Она неторопливо дошла до библиотеки, остановилась. Взгляд метнулся вдоль стеллажей и книг, сложенных высокими стопками, наткнулся на стоявшего на коленях мужчину, который как раз занимался починкой последнего стеллажа. Вельмина видела его со спины, и почему-то первым пришло в голову то, что одежда Кельвина этому мужчине мала. Вон, даже шов разошелся на плече.

«Итан», – вспомнила она имя, которое ей периодически нашептывала Тавилла.

В основном донесения Тавиллы сводились к тому, что «этот здоровяк» совершенно не годится для такой работы, чинит все просто отвратительно, как будто молоток впервые в руках держит. Вельмина лишь пожимала плечами. Чинит же. Ну и пусть продолжает.

А сейчас она вдруг увидела результаты недельной работы и подумала, что Тавилла, конечно же, права: те стеллажи, которые уже были водружены на стены, кое-где оказались кособокими, а в некоторых местах поломанные полки были попросту сбиты досками. Так, конечно, никто мебель не ремонтирует. С другой стороны, Ариньи притащил к ней в дом человека, который, быть может, и правда никогда молотка и стамески в руках не держал. Однако же что-то делает – и то хорошо.

Итан внезапно замер, как будто почувствовал ее взгляд. И медленно, как будто с опаской, обернулся. Когда Вельмина увидела его профиль, в груди мгновенно сделалось щекотно и как будто тревожно. Ей снова показалось, что где-то она уже видела этот разлет бровей, высокие скулы и решительную линию подбородка. Ей даже показалось, что еще чуть-чуть, еще мгновение – и она действительно поймет, но… Итан резко поднялся на ноги, косо остриженные волосы упали на лоб, и ощущение узнавания исчезло, унеслось, как дым под дуновением ветра. Да к тому же шрам, ветвистый, как молния в грозу. И оттого веко полуприкрыто, и лицо сразу неправильное, асимметричное… но от этого вовсе не противное. Просто обычное лицо.

– Доброе утро, госпожа де Триоль, – сказал он и, кажется, даже улыбнулся.

– Доброе утро. – Вельмина отчего-то смутилась.

Наверное, она просто привыкла к тому, что в доме встречала Кельвина, а теперь вот – другой, незнакомый, на котором рубашка Кельвина трещит по швам.

Итан обвел рукой помещение.

– Я скоро закончу с библиотекой. Понимаю, что неидеально, но…

– Ты раньше этим никогда не занимался, – неожиданно для себя перебила Вельмина и снова смутилась.

– Да. Не занимался, – миролюбиво ответил Итан. – Но я стараюсь. И каждая следующая полка получается лучше предыдущей.

Вельмине показалось, что в голосе скользнула насмешка.

– А чем ты занимался раньше? – все же спросила она. – Возможно, я могла бы тебе предложить что-то более знакомое, чем починка стеллажей?

И тут ей показалось, что Итан передернулся. Но тут же взял себя в руки.

– Я, госпожа де Триоль, был телохранителем у одного из придворных королевы, – как будто неохотно проговорил он. – Потом… я провинился, и меня выгнали. Но я стараюсь и библиотеку в порядок приведу.

– Спасибо, – прошептала Вельмина.

А взгляд, помимо воли, цеплялся за разошедшийся шов на плече.

– Не стоит благодарности, госпожа де Триоль. Вы же мне обещали заплатить.

Вельмина вздохнула. Обещала, да. Вот будет смеху, если ее попросят освободить дом! И тут главное – успеть прихватить сундучок с драгоценностями и ехать в родительский дом уже с ним…

Тут воображение живо дорисовало ей картину прибытия к отцу, и как матушка спрашивает, что случилось, а Вельмина, потупившись, отвечает, мол, я не захотела становиться любовницей наместника, и поэтому он меня выгнал из дому. И смех, и слезы.

– Могу я спросить? – подал голос Итан.

Вельмина кивнула, и он продолжил:

– Вы уже несколько дней не выходите из дома. Почему? Молодая женщина, запершая себя в подвале… Вы настолько любили своего мужа?

– Он не был плохим, – эхом отозвалась Вельмина.

– Но и слишком хорошим тоже не был, верно?

– Ты его знал? Видел при дворе? Если ты был телохранителем, то, возможно, вы встречались…

– Да, я его видел, и не раз. – Итан опустил глаза и покрутил в руках молоток. – Весь двор знал…

– Довольно, – оборвала Вельмина. – Кельвин не был дурным человеком. Просто… он был именно таким, каким был. И незачем обсуждать его теперь.

Итан пожал плечами и кивнул:

– Да, я понимаю. Не понимаю только одного: почему за все эти дни ни одна подруга не пришла вас навестить?

– У меня не было подруг, – ответила Вельмина.

И внезапно ей захотелось рассказать о том, что она очень хотела подружиться с кем-нибудь при дворе, но почему-то темы, которые обсуждались в дамских компаниях – а именно мужчины и платья, – ее мало интересовали, а ее саму другие считали «слегка странной» и «не от мира сего». Поэтому подруг не случилось… Наверное, единственной подругой можно было считать Тавиллу, но при этом же Тавилла была экономкой в доме Кельвина и не была ровней хозяйке. Не подруга, да… Скорее, просто сочувствующая.

Вельмина прикусила губу, невольно вспоминая все свои жалкие попытки подружиться хоть с кем-то, и вслух сказала:

– Так получилось… Ничего не поделаешь. Но из дома все же выйти надо. И мы выйдем. Тебе нужно купить другую одежду.

Реакция Итана оказалась совершенно неожиданной: он передернулся, съежился, разом помрачнел и теперь просто стоял, глядя на нее исподлобья.

– Что такое? – удивилась Вельмина. – Разве я предложила что-то плохое?

– Я не люблю покупать одежду, – пробормотал Итан.

– С чего бы? Что в этом дурного? Изволь объясниться.

– Хорошо. – Серые глаза вдруг зло сверкнули. – Я не хочу быть куклой, понимаете? Если вам так хочется кого-то наряжать, вон Солветра наряжайте. А мне и в этом прекрасно.

«Вот те раз», – изумленно подумала Вельмина.

Происходящее намекало на наличие скелетов в шкафу Итана. Какие-то глубокие обиды, рубцы, которые остаются не на теле, а на сердце.

– Ты не будешь куклой, – она старалась говорить спокойно, как будто перед ней был не взрослый мужчина, а обиженный ребенок, – ты сам выберешь то, что придется по душе. Я даже смотреть не буду, что захочешь, то и купим.

Наверное, Итан тоже сообразил, что не стоит вываливать на хозяйку свои застарелые обиды. Он коротко кивнул.

– Как скажете, госпожа де Триоль. И прошу прощения… Я должен быть вам благодарен.

* * *

Отобедав в тишине и одиночестве, Вельмина все-таки решилась отправиться на прогулку, взять с собой Итана и купить ему платье по размеру. Несколько блестящих золотых футонов она взяла из тайника – этого бы хватило с лихвой и на одежду, и на обувь, затем хотела послать Солветра за экипажем, но передумала: в конце концов, погода стояла отличная, в чистом небе сияло солнце, а идти до Верхней Пантеи в самом деле было и недалеко. Отчего бы не прогуляться и заодно не посмотреть на то, что происходит в городе? Тавилла утверждала, что «эти зеленые» наконец навели порядок, так что такая прогулка, скорее всего, будет безопасной.

Итана Вельмина нашла все там же, в библиотеке: он аккуратно расставлял на стеллаже книги, и Вельмина невольно залюбовалась тем, как он наклоняется к очередной стопке, как выпрямляется и ловко ставит старинные тома на полку. Двигался он… сложно облечь в слова то впечатление, которое производили простые, казалось бы, движения. Каждое из них было очень скупым, выверенным, но при этом обладало странным очарованием, словно Итан был на сцене театра и исполнял танец, предназначенный восхищать.

Вельмина моргнула и даже тряхнула головой, освобождаясь от наваждения. Может, это магия какая? Ну, есть же алхимия, есть каллиграфия, позволяющие управлять потоками силы этого мира и их преобразовывать. И никто не исключал возрождения древних искусств, нынче почти позабытых. Говорили, что когда-то – очень давно – одаренные люди подчиняли потоки движением, словом и мыслью. И ходили слухи, что где-то еще остались истинные маги. Но не здесь, не на юге.

«Да нет же, – одернула она себя, – если бы Итан был одним из таких, разве позволил бы он себя отдать в рабство? Разве не смог бы себя исцелить? Нет, тут дело в другом. Всего лишь в том, что он умеет ловко и красиво двигаться, а я к такому не привыкла».

Между тем Итан ее заметил, спокойно поставил очередную стопку книг на полку и остановился, скрестив руки на груди, выжидающе глядя на Вельмину.

«Постричь бы тебя», – подумалось ей.

Темно-русые волосы, свисающие на лоб и частично закрывающие глаза, начинали раздражать. Вельмине казалось, что Итан должен выглядеть совсем по-иному, но как? Она не могла ответить.

– Пойдем со мной, – сказала она после недолгой паузы, – мне кажется, что ты мог бы сопровождать меня на прогулке. Заодно купим тебе одежду… Только обещай, что не сбежишь? Вернее, я тебя не держу, но мне бы хотелось расстаться с тобой по-человечески.

– Не сбегу, – глухо ответил Итан, а его светло-серые радужки вмиг потемнели, – вы мне заплатить обещали.

Вельмина усмехнулась. Итан уже второй раз напоминает об обещанной оплате. Не доверяет? Очень даже зря.

– Если обещала, то обязательно заплачу, – заверила она, – даже стоимость одежды и обуви не буду вычитать.

Кстати, об обуви…

Пришлось задержаться, потому что все это время Итан ходил в мягких домашних туфлях, не предназначенных для прогулок. С большим трудом Вельмина отыскала в гардеробной Кельвина туфли, которые кое-как налезли на Итана.

– Придется немного потерпеть, – попросила она, глядя, как тот морщится и переступает с ноги на ногу.

Он глянул на нее раздраженно и молча кивнул. Так и отправились.

Вельмина шла впереди, Итан безмолвно плелся за ней. Она пару раз даже засомневалась – а не сбежал ли? Но нет. Итан спокойно шагал следом, при этом было видно, что он с интересом озирается по сторонам, как будто никогда раньше не гулял по Нижней Пантее.

Впрочем, здесь действительно было хорошо: особенно радовали глаз идеально стриженные кипарисы, малахитовой зеленью контрастирующие со светлыми фасадами домов. А еще Вельмине нравилось, что на всех клумбах распускаются цветы. Она любила тюльпаны и, что уж таить, когда была совсем еще девчонкой, иногда мечтала о том, что тюльпаны ей будет дарить супруг. Огромные, пышные букеты, источающие изумительно-тонкий аромат… И тюльпанов в Нижней Пантее было много. Почти на каждой клумбе, самые разные – алые, бордовые, розовые, желтые и даже черные. Настроение ощутимо улучшилось, и Вельмина, придерживая шляпку, с наслаждением подставляла лицо весеннему солнцу. Она вовсе не боялась, что кожа покраснеет и будет облезать, со смуглой кожей таких неприятностей просто не бывает. Зато ощущать, как скользит по лицу теплый свет, – вот она, радость.

– Ты бывал здесь раньше? – спросила она Итана, чтобы не шагать молча.

Он отрицательно мотнул головой.

– А где жил твой прежний наниматель?

– В Верхней Пантее.

– Покажешь дом? – не удержалась Вельмина.

– Зачем вам это? – Итан нахмурился. – Не все ли равно?

– И в самом деле, – пробормотала она. – Хорошо, не надо показывать.

У моста она остановилась, покосилась на Итана: он хмуро смотрел на белую кружевную башню, опаленную сверху. И снова захотелось разбить повисшее между ними молчание.

– Ты… когда-нибудь видел дракона королевы?

Итан вскинул бровь и удивленно посмотрел на нее.

– Почему спрашиваете?

Вельмина пожала плечами.

– Ну все же интересно, какой он, этот дракон… Король и был драконом, но король – человек. Любопытно, каков дракон.

– А вы короля видели? – в свою очередь спросил Итан.

– Один раз, – призналась она, – а потом еще… на портрете, где он стоит за своей королевой.

– И… каким вы нашли короля?

– Ты так и не ответил, видел ли дракона, – усмехнулась Вельмина. – Как вообще королева могла произвести такую трансмутацию живого, чтобы из человека сделать чудовище?

– Такую трансмутацию только и могло произвести чудовище, самое страшное и кровожадное, – непонятно отозвался Итан. – А дракона я не видел. Король ведь нечасто оборачивался, только если нужно было… уладить некоторые королевские дела. Ну, так об этом говорили.

– Да, я знаю, – вздохнула Вельмина. А потом внезапно призналась: – Когда я была еще девочкой, мне гадалка сказала, что я выйду замуж за дракона. Смешно, правда? Тогда еще и дракона никакого не было… А теперь он мертв, и его никогда не будет. Это наглядный пример того, что нельзя верить в предсказания таких вот сомнительных особ, которые выряжаются в красный бархат и разъезжают по ярмаркам. Я так считаю.

Итан посмотрел на нее как-то очень долго и задумчиво. А потом сказал негромко:

– А мне гадалка предсказала, что я буду женат на королеве, но корону надену только после того, как перейду топь.

– Ну вот, – подхватила Вельмина, – и как после такого можно вообще верить во все это? Даже смешно, что кто-то верит.

– В самом деле, смешно. – Итан неопределенно пожал плечами. – Пойдемте дальше, госпожа де Триоль?

Еще примерно через полчаса они добрались до хорошо знакомого Вельмине магазина готового платья, где Кельвин время от времени что-то покупал – особенно когда не было желания возиться с пошивом. В этом маленьком мирке новой одежды правила железной рукой госпожа Мирьен, крошечная седовласая старушка, с годами не утратившая остроты ума. Она постоянно курила трубку с длинным мундштуком и всех своих посетителей называла «детонька». Разновозрастные детоньки порой самых высоких чинов и сословий, как правило, уходили довольные, а госпожа Мирьен подсчитывала замечательные блестящие футоны и старательно следила за веяниями столичной моды.

Вот и сейчас, стоило Вельмине переступить через порог магазина, из торжественного, расцвеченного алхимическими лампами полумрака выплыла миниатюрная фигурка в бархатном платье цвета вишневой наливки. В одной руке госпожа Мирьен держала неизменную трубку с длинным мундштуком, другой же торопливо цепляла на нос пенсне в тонкой золотой оправе.

Она прищурилась на Вельмину, выпустила колечко сизого дыма, затем перевела взгляд на замершего Итана и изрекла:

– Ну наконец-то, моя милая, я вижу вас в компании мужчины. А я все ждала, когда ж вы перестанете изображать серую подвальную мышь и предадитесь страсти пламенной и порочной.

Вельмина попыталась промычать что-то вроде «вы не так поняли, госпожа Мирьен», но старушка лишь отмахнулась от нее и, царственно просеменив к Итану, цапнула его за рукав и потащила ближе к свету.

– Идите-ка сюда, детонька. Что вы хотите приобрести?

– Он на меня работает, – вклинилась Вельмина. – Госпожа Мирьен, прошу вас… Что-нибудь практичное.

– О, работающие мужчины нынче редкость, – с восторгом ответила госпожа Мирьен, тем временем поворачивая Итана из стороны в сторону, держа его за руку и разглядывая так, как могла бы разглядывать великолепный торт с шоколадной помадкой и клубничным желе. – У меня как раз есть сорочки на вас, детонька. И кафтан, и брюки.

Помня о собственном обещании даже не смотреть, что там Итан выберет, Вельмина все же подошла и, цапнув хозяйку магазина за бархатный рукав, отвела ее в сторону.

– У нас несколько ограниченный бюджет, – зашептала Вельмина. – Пожалуйста, вот три футона, пусть мой… работник выберет то, что придется ему по нраву.

И торопливо всучила госпоже Мирьен деньги. Старушка прищурилась на Вельмину. Затем кивнула каким-то своим мыслям.

– Я вас поняла, детонька. Не волнуйтесь, ваш работник выйдет отсюда человеком.

Она, похоже, нарочно сделала ударение на слове «работник» и при этом посмотрела так снисходительно хитро, что у Вельмины мгновенно заалели уши.

– Я пойду подышу воздухом, здесь что-то душно, – смешалась она.

– Кофейня напротив, – напутствовала ее госпожа Мирьен.

Вельмина кивнула Итану, мол, выбирай, как и договаривались, и вышла из магазина. Выдохнула. Уши горели.

В переулке было тихо и безлюдно. Вельмина сперва потопталась перед входом в магазин, затем решила, что можно и в самом деле выпить чашечку кофе с бисквитом. Перешла узкую мостовую и остановилась перед маленькой кофейней.

Весна вступила в Пантею, и по этому случаю перед фасадом кофейни расставили плетеные столики и стулья под матерчатыми цветными зонтиками, желтыми и нежно-зелеными. Столиков было всего три, занят один: там сидела кукольного вида блондинка в платье цвета «пепел розы». Вельмина двинулась сначала к входу, чтобы занять место внутри, у окна, затем ей пришло на ум, что неплохо бы видеть, когда Итан выйдет от госпожи Мирьен, а потом и вовсе выбора не осталось: блондинка заулыбалась и помахала рукой. Вельмина даже обернулась: ну не могла же эта сахарная красотка махать именно ей? Наверняка кто-то сзади. Но нет.

– Госпожа де Триоль! Идите ко мне, сюда, – весело позвала ее незнакомка, – я вас узнала!

Блондиночка вскочила со своего места, протягивая узкую кисть, всю унизанную браслетами и перстнями.

– Герцогиня де Рашвонн. Но для вас, милая, просто Фебба.

– Простите, разве мы знакомы? – уточнила Вельмина.

Как ни напрягала память, все никак не могла вспомнить…

– Заочно, – весело подмигнула Фебба. – Можно я буду вас называть Вельминой? Ох, да что ж мы… Давайте сядем, выпьем кофе. Я тоже только что зашла!

Вельмина хотела возразить, потому что собиралась посидеть в тишине и одиночестве. Впрочем, не довольно ли с нее одиночества? И если эта Фебба желает поболтать, отчего бы и нет?

– Давайте, – сказала она.

Отодвинула легкий плетеный стульчик и села, рассматривая новую знакомую. Фебба была хорошенькой, даже очень: золотистые локоны, фарфоровая кожа с нежным румянцем, коралловые губы сердечком и ярко-голубые глаза в обрамлении черных пушистых ресниц. Последнее, скорее всего, было результатом наложения краски, но Феббу это ничуть не портило, а даже придавало ее лицу несколько драматичное выражение.

Стоило только присесть, как тут же выпорхнул официант, принес меню, но Вельмина его даже смотреть не стала, попросила кофе, а вот Фебба углубилась в изучение списка блюд. Остановила она свой выбор на кофе, мороженом и трех песочных корзинках со сливочным кремом и фруктами.

– Я, знаете, не беспокоюсь за фигуру, – с улыбкой пояснила она, – недавно купила замечательный эликсир… Все-таки алхимия – великая вещь! Так вот, этот эликсир позволяет худеть, даже если ешь все подряд. Мило, правда?

Вельмина пожала плечами. Она в свое время из любопытства готовила нечто подобное, однако пробовать не стала, потому что один из ингредиентов провоцировал обвисание кожи.

Когда принесли кофе, она сделала маленький глоток и прикрыла глаза: кофе был ароматный, свежий, с чуточкой корицы – как раз то, что ей нравилось.

– Откуда вы меня знаете? – спросила Вельмина. – У меня не было раньше подруг.

– Так, милая моя, уже весь двор о вас говорит. Вы – та самая женщина, которой удалось захомутать наместника Ариньи.

– Неужели? – Вельмина со стуком поставила чашечку на блюдце.

Она так и знала, что именно этим и закончится поход в ресторан. Теперь вся Пантея перемывает ей кости, а болтливые дамочки обсуждают, что там у нее с наместником и как часто он к ней приезжает, чтобы провести ночь. Отвратительно.