Мир, который не вернуть. Том 3: Год Второй

«Снова эта песня… Не буду тебе повторять. Ты и сам прекрасно знаешь, к чему сам их приведёшь.»

– Никто больше не умрёт, – тихо сказал я. – Хватит с меня смертей. Если что – я сам первый и умру, но не подставлю другого.

Голос ничего не ответил.

Через несколько минут пришёл Паша, держа в охапке стопку, кое-как сложенного, белья.

– Еле нашёл, – сказал он, вздыхая, и положил бельё на кровать. – Тебе помощь не нужна? Справишься?

– Нет, спасибо. Ты иди, дальше я сам как-нибудь, – я встал со стула и подошёл к кровати.

– Всё нормально? Ничего не нужно? Может, перекусить что-нибудь принести? – спросил Паша, стоя в дверях.

– Ничего не нужно, Паш, – постарался улыбнуться, но не думаю, что вышло что-то. – Просто очень устал.

– Понимаю… Спокойной ночи. Свет только не забудь выключить – мы его экономим по возможности, – сказал Паша, закрывая за собой дверь и оставляя меня одного.

Кое-как постелил бельё, быстро разделся и упал на кровать, забираясь под холодное одеяло. А затем вспомнил, что не выключил свет, встал со вздохом, быстро щёлкнул переключателем и лёг обратно.

Было странное ощущение. Ещё утром у меня всё было иначе: разочарование, одиночества, безнадёжность и последняя идея-фикс. Но вот встретил брата и живу бок-о-бок с другими живыми людьми. У них даже свет есть, еда… И кровать, вроде, неплохая – точно лучше всего того на чём спал последние недели. Всё как в старом мире… И эти, чёртовы, «спокойной ночи»… Конечно, к хорошему быстро привыкаешь, но для меня сейчас это было очень непривычно.

* * *

Утром кто-то мягкими толчками вырвал меня из удушающего тяжёлого сна. Это была Женя.

– Утречка. Ничего, что разбудила? – спросила она, сидя рядом на кровати. С коридора сюда едва проникал слабый свет, но даже при нём увидел на её лице улыбку. Её волосы были собраны в небольшой хвост.

– Странный вопрос, – ответил я.

– Ты как себя чувствуешь? Как спалось? Не холодно?

Зевнул и сел.

– Одно из лучших мест, где был за последний год, – ответил я спокойно.

– Вот и замечательно, – сказала Женя, встала и пошла к выходу. Она остановилась в проходе и добавила: – Подходи на кухню. Все уже позавтракали. Только тебя не было.

Посмотрел на часы, которые забыл вчера снять: «9:05».

– Я в такое время, обычно, ещё сплю, – ответил я, спустив ноги с кровати. – Но спасибо. А где тут кухня?

– Вы же вчера там с Пашей разговаривали – забыл? – всё так же улыбаясь, ответила девушка.

– Понял. Не знал, что это кухня… Сейчас приду. Включи свет, пожалуйста.

– Конечно, – мягко ответила Женя, щёлкнула переключателем, и закрыла за собой дверь.

«Вот ты снова в окружении людей. Живых. И вот у тебя снова нет цели. Что собираешься делать?»

– Я уже отвечал и мой ответ не поменялся: останусь с ними. Буду защищать, пока получается. Может, хоть так моя жизнь будет иметь какой-то смысл, – тихо ответил я.

«От кого ты их защищать собрался? От себя, надеюсь? Ты ведь для них самая главная угроза».

– Ой… – вздох вырвался из груди. – Заткнись. Достал. Что будет – то будет.

«Дело твоё».

– Вот именно, что моё. И я постараюсь их оградить от опасностей, по возможности, даже ценой собственной жизни. Больше бежать и сомневаться не собираюсь.

«То есть, ты готов уже на всё? Ты ведь их даже не знаешь».

– А мне больше нечего терять, – усмехнулся я. – Что так, что так – разницы лишь в том, что сейчас у меня есть хоть что-то.

«А как же твои принципы? Человечность, о которой ты столько распинался?»

– А что с этим? Я же не собираюсь причинять страдания ради развлечения. Не собираюсь отбирать последнее у таких же жертв, как мы. Как раз наоборот: собираюсь помогать, отдавая себя полностью – разве это не человечность?

Голос ничего не ответил.

Встал с кровати, быстро оделся, а затем застелил кровать. Хоть обычно этого и не делал, но сейчас мне захотелось. После этого вышел в коридор. В воздухе пахло чем-то тёплым, и до боли знакомым.

– Садись где-нибудь, я сейчас… – сказала Женя из прилегающей комнатки, едва выглянув и снова спрятавшись, когда я зашёл.

Молча сел на диван. Девушка через несколько секунд показалась с тарелкой в руках. Оттуда шёл лёгкий дымок. Внутри оказалась гречка. С ней было перемешано ещё что-то.

– Может не самая крутая еда, но чем богаты, так сказать, – оправдалась Женя, присаживаясь рядом.

– Ты чего? Мы же не в ресторане, – улыбнулся я из-за такого стеснения. – Если бы ты знала, что я ел… особо выбирать и не приходилось.

– А что ты ел?

– Консервы, чипсы, печенье, сухие макароны, мясо, часто испорченное – вообще всё, от вида или запаха не тошнило, – ответил я, быстро поедая гречку. Эта тарелка была самым вкусным, что я ел за последние месяцы. – Часто вообще ничего не было или приходилось сильно растягивать.

Вместе с гречкой, как оказалось, была тушёнка.

– Бедный… Ну, теперь-то, думаю, будет лучше. Хватит себя убивать вредной едой!

Смешок невольно вырвался у меня и несколько кусочков чуть не вылетели изо рта.

– Чего смеёшься? – Женя не выглядела обиженной.

– Просто не думал, что сейчас кто-то заботится об этом, – всё ещё улыбаясь, ответил я. – Ведь и раньше-то не особо заботились.

– Вот и зря! Глупые, потому что! Вот вернёмся мы к прежней жизни, а потом будем в пятьдесят лет жаловаться на то, что желудок болит – тебе это надо?

Вернуться к прежней жизни и прожить до пятидесяти… Мне это кажется таким же нереальным, как если бы мы прямо сейчас вышли на улицу и просто так полетели в небо. Совсем невозможно.

– Вряд ли люди проживут ещё с десяток лет, – мрачно ответил я. – Нас уже почти не осталось.

– Ну, а я думаю иначе. Катаклизмы случаются далеко не в первый раз и люди как-то переживали это, снова размножались. А сколько войн было, эпидемий… Вот увидишь: твои дети уже увидят новый мир, и не будут стараться просто выжить.

«Мои дети… Ещё одна нереальная вещь», – но дальше спорить не стал.

– Время покажет, – просто ответил я. – Если честно, то не вижу смысла строить эти картины в воображении насчёт будущего. Гораздо важнее выжить сейчас – дожить до завтра. А там будь что будет.

– Но в будущем, вот увидишь, всё поменяется, – всё никак не успокаивалась Женя. На кухню зашёл Паша.

– А где Никита? Не видели? – спросил он.

– Дежурить пошёл, как обычно, – ответила Женя. – Ты же его знаешь.

Паша сел рядом со мной.

– Вот неймётся ему. Каждый день встаёт раньше всех, а потом приходит поздно ночью. Сегодня, вообще-то, моя очередь.

Встал и пошёл к Жене с пустой тарелкой. Прилегающая комнатка оказалась не такой и маленькой: с одной стороны стояли две плиты, а рядом были шкафчики и тумбочки. С другой же стояли три глубоких раковины. Всё здесь было аккуратно расставлено и места хватило бы для шести человек.

– Где тут можно её помыть?

– Прямо в раковине, – Женя посмотрела на меня с лёгким удивлением.

– У вас есть вода? – удивлённо спросил я. – Я думал, что ничего не работает.

– Если бы не Никита – не знаю, как бы мы и выживали, – сказала Женя. – На нём всё и держится.

– Эй! – возмущённо воскликнул Паша из главной комнаты. – Я всё слышу.

– Ничего, дорогой. Ты тоже важный, – Женя мне слегка подмигнула, и я улыбнулся.

Вода была ледяной, но то, что она была, уже радовало. Последний раз видел работающие краны в Остании. Кое-как отмыл тарелку и поставил её на полочку.

– Неплохо вы здесь устроились, – сказал я Паше, когда вернулся в кухню. Он всё так же сидел на диване, скрестив пальцы на подбородке – я видел это много раз, когда он что-то усердно обдумывал. – О чём думаешь?

– А… так… Ничего, – отмахнулся Паша.

– Паша, я прожил с тобой почти всю жизнь. И знаю тебя превосходно. Говори. У тебя на уме что-то есть, и это не ерунда.

Паша откинулся и на несколько секунд, вздохнув, закрыл лицо руками. Затем медленно их убрал в стороны, смотря в потолок.

– Просто… – начал он, – меня всё одна мысль не покидает: нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее, но Никита против, и я не знаю как его уговорить.

– Зачем отсюда уходить? – удивлённо спросил я. – Здесь же всё есть.

– Потому что сюда могут прийти.

Женя появилась из прохода и выключила свет в маленькой комнатке:

– Снова ты об этом? – спросила она, подошла, села рядом и приобняла Пашу, прижимая к себе. – Всё будет хорошо. Никто уже не придёт.

– Нет. Ты не видела его лица. Они придут снова – это лишь вопрос времени, – с тревогой в голосе сказал Паша.

– Значит, мы снова их вышвырнем.

Паша резко обернулся к ней.

– Да, я знаю, что говорю глупости, – сразу же грустно добавила Женя. – Просто… я не хочу снова скитаться. Мы ведь здесь уже всё обустроили. Почему они не могут нас просто оставить? – девушка спряталась в плечо Паши.

– Может, мне кто-нибудь объяснит? – спросил я. Не хотелось вмешиваться, но ничего не понимал.

– Ты ему не рассказал? – спросила Женя.

– Нет… не совсем, – ответил Паша. – И сейчас не хочу. Костя, давай потом. Это очень близкое. Я говорил, что нас раньше было больше… Блин, как мне до Никиты достучаться? Он ведь точно не захочет и слушать. А без него мы не поедем.

– Ты что-нибудь придумаешь, как всегда. Да и теперь у тебя ведь есть помощник, – сказала Женя, смотря на меня.

Паша вздохнул, поворачиваясь ко мне:

– Пойдёшь со мной?

– Идём, – я встал с дивана.

– Так сразу? Ну, пойдём, – он встал следом и взял куртку, которая висела на вешалке у входа, которую я до сих пор не замечал. Ещё он взял с собой нож со стола.

Паша открыл дверь и пропустил меня вперёд, прямо в объятия кромешной тьмы, а затем вышел сам, включил фонарик и закрыл дверь. Здесь было холоднее, но не так холодно, как на улице. Мы пошли по коридору, как мне подсказывала память, к лестнице наверх, мимо пустующих закрытых комнат.

– А что здесь вообще было? – наконец, решил я разрушить тишину.

– Здесь раньше жили люди. Везде. Точнее, здесь, в подвале, видимо, жили только работники, а остальные люди наверху. Но когда мы приехали сюда – здесь уже была лишь тень того, что задумывалось изначально. Столько трупов было…

– В смысле «вы приехали»?

– Я же тебе говорил, что мы здесь были не с самого начала… Или не говорил? Ай, не важно. В общем, мы вчетвером сюда только летом попали. Я, Женя, Кэт и Дима. Дима… не повезло бедняге, – Паша на несколько секунд замолчал, а потом продолжил: – И вот, в общем, когда мы случайно сюда забрели – здесь уже был только Никита.

– Один?

– Да. У него… были причины. Сначала у нас вышло недопонимание, но мы быстро всё разрешили, начали обустраиваться. Потом даже попытались объединить людей… Знаешь, сигнал посылали по рации.

– Когда? – удивился я. Меня это удивило, потому что эфир всё время был пустой. У Миши было маленькое радио, которое я слушал каждый день, но кроме сообщений из самой Остании там ничего не было.

– Не помню точно. Да и сейчас разве скажешь, когда это точно было? Недели, месяцы – всё потеряно… Было жарко – это точно. Наверное, середина лета.

– Но я вас не слышал…

– Правильно. Мы ведь посылали сигнал на коротких волнах. В пределах нескольких десятков километров. По крайней мере, так Дима говорил – это он всем занимался. Связист…

– А что потом?

Мы уже поднимались по лестнице. После темноты подвала серое утро казалось нереально ярким. Пришлось прикрывать глаза.

– Потом?.. – вздохнул Паша. – То же, что и обычно. Люди не меняются, знаешь? Если бы дали возможность вернуться – никогда не согласился на это. Но, с другой стороны, скольким мы помогли… В общем, всё, по началу, было хорошо. Медленно, но люди к нам приходили. Я и не заметил, как нас уже стало около сорока человек. А ведь было всего пятеро. Даже месяц назад нас было ещё двадцать человек. А сейчас, вот, осталось четыре… Ещё до начала зимы, вроде, пришёл к нам один парень. Лысый, с татуировкой дракона на голове. Попросился к нам. Сказал, что выживал в Кантере, и услышал недавно сигнал. Никто его не заподозрил – а как бы мы это сделали? Правда, Никита сказал, что он какой-то странный, но я не придал этому значение. А через несколько дней к нам пришли они… Целая группа. Человек пятнадцать. Все вооружены. На машинах. И… – Паша остановился у окна и замолчал.

– Можешь не продолжать. Я всё понимаю, – я встал рядом.

Паша на секунду улыбнулся, всё так же стоя у окна, в которое ярко светило солнце. Оно сейчас, даже если бы и захотело, не смогло бы спрятаться никуда, ведь небо было чистым и бесконечно глубоким.

– Ничего. Лучше, чтобы ты знал. Я хочу, чтобы ты знал. Да и у тебя этой татуировки нет. Да и вообще, ты же мой брат… В общем, тот их впустил внутрь, а они сразу начали убивать наших. Без предупреждения, без каких-то требований. Просто так убивать. И всё кричали: «Предать огню! Предать огню!». Фанатики какие-то. У них всех была эта татуировка на бритой голове. Точнее, это была даже не татуировка, а клеймо. Мы кое-как отбились. Много наших умерло – никто ведь не ожидал такого. Их мы тоже потрепали, конечно. После этого мы перестали слать сигнал… Месяц назад они снова заявились. В этот раз мы уже были готовы, но всё равно… от нас почти ничего не осталось, как ты мог и сам заметить. У меня, как видишь, тоже след остался, – Паша указал на шрам на щеке.

– Понятно теперь, почему ты хочешь уехать. Я бы сразу уехал отсюда.

– А куда нам было ехать? Зима на дворе, куча вещей, да и как перевезти сразу двадцать человек? В несколько заходов – бензина не напасёшься… Сейчас у нас и машины уже нет… Эти скоты забрали.

Здесь было холодно. Морозное дыхание зимы проникало внутрь здания без проблем из-за отсутствующих окон. Мы пошли дальше. Никита стоял на втором этаже.

На полу лежало много гильз, вперемешку с битым стеклом и прочим мусором, а все стены были в дырках – следах от пуль. Всё это вместе сразу же давало понять, что здесь произошло. А кровавые пятна на стенах и протянутые линии на полу говорили о том, что это было не так уж и давно.

Никита стоял в большой комнате у окна. По центру было большое тёмное пятно.

«От гранаты», – пояснил Паша.

– Ну, что там? – спросил он, подходя к тёмному силуэту человека с автоматом.

– Тихо.

– Послушай, – начал Паша, – нужно поговорить. Отойдём.

– Что-то случилось? – спросил Никита, отходя от окна. Он на секунду остановил на мне взгляд, а затем двинулся дальше, будто не замечая.

– Ничего. Просто мы до последнего тянули, и сейчас – лучшая возможность.

– Для чего? Или ты снова об этом?

– Да, чтобы уехать.

Никита на несколько секунд впился глазами в Пашу, а затем ответил:

– Ты и так знаешь мой ответ: нет, – и пошёл к выходу из комнаты.

Паша резко взял его за руку.

– Да как ты не поймёшь? Мы не можем здесь оставаться. Ты ведь видел, что тогда тоже несколько убежали, как в прошлый раз. Они снова придут. Придут, понимаешь? В этот раз нам конец, – Паша еле сдерживался, чтобы не перейти на крик.

– И что? Какая разница? – сказал тихо Никита, дёргая рукой, но Паша держал крепко.

– Да почему ты так упрямишься? Я понимаю, что у тебя сестра здесь похоронена, но это не причина, чтобы лечь рядом с ней в могилу, – Паша помедлил немного, а затем добавил: – Если вообще ляжешь в могилу.

– Отвали, – грубо ответил Никита. – Хотите ехать – уезжайте. А я останусь. Если Бог решит, что время пришло – значит, так и быть.

– Послушай, Никита, – я решил присоединиться. – У меня есть машина. Мы сможем доехать до города. Я лишь немного услышал о том, что у вас произошло, но уже понимаю, насколько здесь паршиво оставаться.

Никита резко вырвал руку и быстрым шагом пошёл ко мне, встал напротив и начал сверлить взглядом.

– Ты что здесь вообще забыл?

Я отлично знал этот взгляд. Только вот не осталось во мне ничего прежнего, чтобы просто избежать проблемы. Мне было всё равно на последствия, поэтому решил добавить огня.

– С братом пришёл. Одному идиоту мозги вправить, чтобы глупо не сдох.

– Значит, это я идиот? – он хмыкнул, а затем резко замахнулся, но я успел уйти в сторону и ударить его в живот, от чего его ноги слегка подкосились.

– Хватит строить из себя жертву, понятно? Все мы потеряли что-то важное, – процедил я сквозь зубы.

Никита ударил меня по ноге, от чего я упал на одно колено. Паша не вмешивался. Он знал, что нам обоим это было необходимо.

– Да что ты вообще знаешь? Появляешься непонятно откуда, и начинаешь тут себя самым важным показывать? Умирал у тебя самый близкий человек на глазах? – Никита ударил меня по лицу сверху, свалив на пол. – Видел, как жизнь медленно уходит?! – он и сам упал рядом на колени, тихо всхлипывая. – Видел?.. Знаешь, как больно это видеть и ощущать беспомощность? Ведь всё, что ты можешь – это просто не дать ей стать этим монстром…

– Про неё Паша говорил? – прохрипел я, поднимаясь и выплёвывая кровь. Никита сидел на коленях рядом, протирая ещё влажные щёки.

– Лизонька… моя сестра.

Я сел, упираясь спиной в стену:

– Мне жаль… Как это произошло?

– Неважно, – тихо ответил Никита.

– Расскажи. Поверь, станет легче.

Никита медленно встал. Момент чувственности прошёл, и он вернулся к прежней маске безразличия. Хотел рассказать свою историю, но понял, что сейчас это будет бесполезно.

– Неважно, – повторил он.

– Никита, поехали, – Паша неожиданно подошёл сзади и положил руку ему на плечо. – Как мы без тебя?

– Я остаюсь. И точка.

После этого Никита пошёл к выходу, но в противоположную сторону от того, откуда пришли мы. Паша подал мне руку и помог встать:

– Пойдём.

– А как же Никита?

– Не знаю… Ты ведь видишь, что он не слушает. Сколько раз уже пытался: и я, и Женя, и даже Кэт – он никого не слушает. Это его выбор, – Паша скрылся в проходе. Я пошёл следом. Мне не совсем была понятна логика брата. Казалось, что он слишком легко сдался. Что-то здесь не складывалось.

Через несколько минут мы уже зашли внутрь тёплой жилой секции подвала. За столом сидела Кэт, медленно перебирая ложкой кашу в тарелке. Паша пошёл дальше. Ему нужно было сказать Жене, чтобы она собиралась.

– Привет, – сказал я. Было как-то неловко находиться с ней наедине.

– Привет… – тихо сказала она тонким спокойным голосом. Повисла тишина. Ждал, что она что-нибудь спросит, но ей, видимо, нужно было молчание.

Примерно через десять минут Паша вылетел из прохода.

– Кост… – он оборвался, поворачиваясь в сторону Катрин. – Ой, Кэт, привет. Я тебя… как-то не заметил. Тут такое дело… Помнишь наш разговор несколько дней назад? – девушка кивнула. – Ну так вот: собирай вещи. Сегодня уезжаем.

– Как?.. – удивилась Катрин. – У нас же нет машины. Уже нет…

– Ошибаешься, – улыбнулся он. – Как, по-твоему, Костя сюда попал? Думаешь, он бы шёл пешком десять километров по снегу?

– А Никита? Согласился?

– С этим сложнее, – ответил Паша. Но Кэт, кажется, всё поняла и так. После она посмотрела на меня недоверчиво, а затем встала со стула, и пошла мыть за собой посуду.

– Успеешь? – спросил Паша.

– Куда идти? – спросила девушка, проходя мимо Паши.

– Неси вещи сюда, к выходу. А там разберёмся. Только много не бери. Это, всё-таки, внедорожник, а не грузовик.

– Поняла, – она окончательно скрылась в тусклом коридорном свете.

Паша подошёл ко мне.

– Костя, поможешь? Там нужно кое-какие вещи собрать, перенести. Да и одному опасно ходить, когда руки заняты.

Я в ответ кивнул. Следующие несколько часов мы сначала собирали вещи в сумки (в основном еду), которые остались от тех, кто здесь жил раньше. А затем переносили это в машину. Ещё полчаса убили только на то, чтобы разобраться с замком и только тогда смог заехать во двор. Затем мы с Пашей перенесли небольшой бензиновый генератор, который, как оказалось, питал всё электричеством.

– А зачем тебе катана? – удивился Паша, увидев, что лежит у меня на заднем сидении.

Я непроизвольно улыбнулся.

– Это… просто нравилось всегда. Была возможность – вот и забрал.

– Хорошая штука, – он достал её и немного повертел в руках, достал из ножен, снова повертел и засунул обратно. – Острая… Нормально с ней обращаешься?

– Научился. Восставших хватает.

– Восставших?.. Это ты так про мертвяков? Да… ты же говорил так раньше, – я кивнул. – Интересное название. Если подумать – даже логично, – он замолчал, а потом добавил тихо: – А ведь это когда-то были чьи-то родители, дети, братья, сёстры, друзья, любимые…

Ничего не ответил. Паша положил катану в багажник.

– Что теперь будет? – спросил я. Мы стояли, упёршись спиной в капот машины, ожидая, пока подойдут остальные.

Паша вздохнул.

– Заедем домой. В последний раз. Не думаю, что мы потом вернёмся в эти края.

– К НАМ домой?

– Да.

– Зачем? Там ведь ничего уже не осталось, наверное.

– Мне так не кажется, – улыбнулся Паша. – Ну, а даже если и нет – просто хочется побыть дома. Вспомнить, что когда-то у нас была нормальная жизнь. Хотя… нет. Нормальной она не была. Но тогда всё равно было иначе.

– В воспоминаниях всегда всё иначе, чем в жизни.

Паша усмехнулся.

– Смотрю, ты у нас в философы подался. А мне казалось, что ты ещё ребёнок.

– Паша, в этом мире невозможно быть ребёнком, – я пошёл в машину.

Паша остался стоять. Вскоре и девушки подошли.

– Ты хочешь за рулём? – спросил Паша, заглянув в открытое окно. Я сидел на водительском сидении.

– Мне без разницы, – сухо ответил я.

– Тогда дай мне. Дай вспомнить хоть. Да и никогда такую махину не водил, – в его глазах горел детский огонь энтузиазма, а на лице была радостная улыбка. Я молча открыл дверь, обошёл машину и сел на соседнее место. – Ну, что? По коням? – сказал Паша, заведя мотор. Он будто ловил всем телом каждый звук мотора.

«Посмотри в окно, назад», – прозвучало в голове. Посмотрел и увидел одинокую фигуру, медленно идущую к нам. Он шёл ровно, насколько позволяла идти зима – точно не восставший.

– Паша, стой, – сказал я, махнув рукой в сторону брата.

– Что такое? – спросил он и заглушил двигатель.

– Кто-то идёт. Сзади.

Послышалось шуршание, а потом Паша открыл дверь и вышел наружу.

– Всё-таки решился? – спросил он радостно. – Не поздно?

– А что, места нет? – послышался голос Никиты.

– Для тебя всегда найдётся, – ответил Паша. Через несколько секунд он уже был возле машины, на его лице сияла довольная улыбка: – Девчонки, двигайтесь.

Никита, кое-как, всё-таки влез. После того, как его рюкзак оказался в багажнике, Паша сел обратно, завёл двигатель, и мы поехали.

– А куда мы? – спросила Катрин, когда мы проезжали по полю.

Смотрел в окно: снег на поле лежал ровно, создавая ощущение гладкости, а вокруг стеной росли ели, вперемешку с маленькими ёлочками. И над всем этим, словно бриллиант в короне, высилось солнце. Блестящее, и такое недосягаемое…

– Домой поедем, – ответил Паша.

– В смысле? – спросила Женя.

– В прямом. Едем в Номир. В квартиру, где мы с Костей жили. Только сначала где-нибудь оставим генератор – нечего его возить просто так с собой. Он пока не пригодится. А весит много, и бензина жрёт.

– Не понимаю, – начал Катрин, – зачем нам туда возвращаться? Может мы лучше поедем в Грим? Или куда-нибудь… дальше?

Паша еле слышно вздохнул, а затем ответил:

– Кэт, успокойся. Мы едем туда, потому что больше сюда не вернёмся – поэтому хочу заехать домой в последний раз.

– Дебилизм, – недовольно вставила Катрин. Паша улыбнулся.

– Согласен, но я ведь человек. А человек хочет иногда побыть сентиментальным. Насчёт генератора не волнуйтесь – мы его временно оставим. Потом поедем искать людей – нам он будет только мешать. Но потом обязательно за ним вернёмся.

– Людей?! Паша, тебе мало было того раза? – недовольно выкинула Катрин. Мы выехали на шоссе. Такое же заснеженное, как и поле. Здесь были следы моего вчерашнего въезда, но нам нужно было сейчас ехать в другую сторону.

– Кэт, это не обсуждается. Мы не можем выживать вчетв… впятером. Нам нужно объединиться с другими выжившими. Если мы так поодиночке умрём, то от человечества ничего не останется кроме мёртвых руин-городов.

Девушка недовольно хмыкнула, но ничего не ответила. Все мы понимали, что нужно объединиться с другими. У людей это заложено на генетическом уровне – сбиваться в группы. Ведь именно так мы и стали доминирующим видом на Земле. Но так мы и почти уничтожили себя, пусть далеко не с первой попытки.

Дорога была долгая. Говорили только Паша и Женя. Брат ей рассказывал о разных историях этих краёв – не зря же он ходил несколько лет в краеведческий кружок. Перед городом мы объехали перевёрнутый автобус – место, откуда всё и началось. От времени он кое-где покрылся ржавчиной, а где-то появились следы от пуль. Кто знает, что здесь произошло за это всё время… А затем, мы увидели большой монумент – примерно пять метров в высоту – где изображался рабочий, который держит полотно с надписью «НОМИР – ГОРОД РАБОЧИХ ЛЮДЕЙ», а снизу ещё одно: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».