Война и мир в твиттере

– Отличная идея.

Мама ухмыльнулась.

– Всегда пожалуйста.

Временами мама так сильно противится власти, что я понять не могу, почему она так настаивала на том, чтобы мы с Итаном пошли в частную школу для элиты. Но, полагаю, это скорее было сделано ради бабушки с дедушкой – маминых родителей, а не бабушки Белли. Они никогда не были согласны с тем, чтобы мама вышла замуж за нашего папу. Насколько я знаю, они постоянно таскали ее с собой по приемам, чтобы она стала женой «напоказ» какого-нибудь богатого банкира. Думаю, отправив нас с Итаном в Стоун Холл, она хотела сказать, что не отказывается от своих корней, как и наш папа привязан к своим корням.

Полагаю, такая же участь ждет и меня.

– Пока вашей безопасности ничего не угрожает…

Я фыркнул.

– Мам, это даже глупее «Снэпчата». Ребята просто постят здесь картинки, рисуют граффити и смеются над Ракером.

– Так ты, значит, сидишь там.

Я закатил глаза.

– Да все там сидят.

Она одарила меня взглядом, который использует крайне редко, словно она откинула часть меня, как капот у машины, и внимательно изучает содержимое. Что-то глупое внутри меня хотело рассказать ей все. Я создал это приложение, хотелось сказать мне. Я создал его без чьей-либо помощи, и сейчас «Визл» делает людей счастливыми. Я хотел рассказать о Мел и Джине, целующихся в школьном коридоре сегодня утром. Хотел рассказать об ученике, у которого случился нервный срыв из-за лабораторной по химии, и как минимум двадцать человек поддержали его или ее в общем чате школы. Я хотел рассказать маме, что в своей странной манере я сделал нечто, что несет добро в мир, нечто, имеющее большое значение для окружающих.

Этот взгляд. Вечно я сдаюсь под ним и начинаю нести чушь, о которой следовало бы умолчать.

– Но да, я переписывался с одной девочкой из школы.

Слова вылетели из моего рта быстрее, чем я успел подумать. Я стараюсь не думать о Сиалии постоянно, чтобы не разрушить наше общение, и при этом продолжаю недооценивать, насколько сильно она проникла в мой мозг, вплоть до моментов вроде этих – когда я слишком открыто пялюсь на одноклассницу, набирающую что-то на телефоне в холле, или не сплю практически до самого утра, стараясь придумать какой-нибудь остроумный ответ на сообщение Сиалии, или внезапно рассказываю маме о ее существовании.

– Ага! Итан сказал мне, что видел тебя с какой-то девочкой. – Она примирительно подняла руки, стоило ей увидеть мое негодующее выражение лица. – Твой папа искал тебя, но ты не отвечал на звонки, поэтому он позвонил Итану.

– Удивительно, что он смог оторваться от своего занятия и ответить на звонок, – пробурчал я. В отличие от Итана, я не собираюсь рассказывать маме что-либо о нем без предупреждения. – И это была его вина, что я встретился с ней. Мы обсуждали проблемы наших команд по плаванию и прыжкам в воду.

– Так вы встречаетесь?

– Нет!

Мама подняла брови. Ладно, признаю, прозвучало слишком уж оборонительно.

– Я хотел сказать, нет, мы не встречаемся. Пеппер несколько далека от отношений, ее больше интересует учеба.

Я хотел отпустить какую-нибудь колкую шуточку о Пеппер, но решил, что это было бы не совсем честно. Сегодняшняя встреча мне даже понравилась. Я предложил ей разыграть Итана лишь для того, чтобы немного поднять ей настроение – я не ожидал, что она захочет прогуляться после наших обсуждений. Или захочет работать со мной на пару. Ее согласие настолько вывело меня из душевного равновесия, что я готов взять на себя обязанности капитана команды по прыжкам в воду на весь сезон.

Упс.

– Вот видишь! Детям вовсе не обязательно сидеть в этом вашем новом приложении, чтобы заводить друзей.

И момент был упущен – тот ненормальный порыв рассказать маме о «Визле», о загадочной Сиалии, о том, чем я действительно занимался по ночам за закрытой дверью.

Но правда в том, что мне кажется, словно я предаю ее. Обоих родителей. Представьте, они рассчитывают на меня, ждут, что я буду тем ребенком, который останется и возьмет бразды правления нашим бизнесом в свои руки. Я был почти благодарен маме за то, что она забрала у меня телефон раньше, чем я успел ответить Сиалии – проблема не в том, кем я хочу быть, а в том, смогу я или нет сделать это, не причинив кому-либо боль.

Пеппер

Когда на следующее утро прозвенел мой будильник, происходящее показалось шуткой. Возможно, я была первым человеком за всю историю, у которого было твиттерское похмелье.

Как я предполагала, стоило мне зайти в квартиру, как мама пихнула мне под нос свой ноутбук с просьбой помочь им отвечать на селфи с тегом #ПрожаркаОтВЛБ, которые люди присылали в огромном количестве, несмотря на наш вчерашний ответ той кулинарии. Сидеть дома и получать всю ночь уведомления от людей, пишущих аккаунту нашей сети, было интернет-эквивалентом сидению на шутовском стуле и получению гнилых помидоров в лицо.

Я практически не смогла переписываться с Волком, а мое домашнее задание по математике выглядит так, словно пьяный человек наскреб его на бересте. Про заявку в колледж вообще молчу. Пусть это будет наказанием маме за то, что втянула меня в эти «разборки в маленьком Токио». Это она перевезла меня сюда, поэтому, если после элитной школы я не поступлю в топовый колледж, все старания будут насмарку, ведь весь день я не готовилась к поступлению, а рассылала глупые гифки незнакомцам.

Мгновение я просто лежала на подушке и думала о том, что может произойти дальше. Мы никогда особо не обсуждали мои школьные оценки и поступление в престижный колледж: от меня это всегда просто ожидалось. Полагаю, это началось в тот момент, когда начался раскол между мамой и Пейдж. Мама переживала из-за глупых выходок сестры, вечных ссор, отказа Пейдж заводить здесь друзей, потому что старые остались в Нэшвилле, и ее коронного номера – «Мне уже восемнадцать». Но, когда я стала приносить из школы хорошие оценки, мама, по крайней мере, выглядела счастливой. Она радовалась, когда учителя в школе говорили, что я замечательная ученица, и когда я вступила в школьную команду по плаванию.

И когда мама была счастлива, Пейдж не могла продолжать их раздор, потому что мамино счастье было заразно. Я временами забываю, что у нас троих есть хорошие воспоминания в этой квартире. Ведь именно мама помогала начать нам с Пейдж вести наш кулинарный блог. Все вместе мы смотрели «Сплетницу» по вечерам. Я вспоминала эти моменты, думая о том, какой могла бы быть наша жизнь сейчас.

Но затем что-то еще вывело Пейдж из себя. Было ли дело в папином рейсе, который отменился из-за погодных условий, или у нее был плохой день в новой школе, – я понятия не имею: все произошло за тот крошечный промежуток времени, что я выносила мусор. Пейдж опять сделала что-то, что задело маму, и та ответила. Так наша квартира из Диснейленда превратилась в ад на земле.

Чего я до сих пор не могу понять, так это почему Пейдж переехала с нами в Нью-Йорк? Она могла остаться с папой в Нэшвилле, окончить школу вместе со своими друзьями, и тогда можно было бы избежать всего этого кошмара.

Если это все еще можно называть кошмаром, конечно. Прошло уже так много времени, что то, как подчеркнуто Пейдж игнорирует маму, стало уже чем-то привычным.

Будильник отключился, тем самым закончив мой маленький праздник жалости к себе. Я сонно потянулась за своим телефоном и увидела, что Волк так и не ответил мне. По непонятной причине мне на секунду подумалось, что он знал, чем я занималась весь вечер. Словно Вселенная решила наказать меня за пособничество мелочному поступку в социальной сети. Или ему просто надоело со мной общаться.

Или еще хуже – может, я сказала что-то, что выдало меня, теперь ему известна моя личность, и он разочарован.

У меня, определенно, паранойя. Он наверняка был занят. Может, он делал домашнее задание по математике, которое не выглядит так, словно его на ночь подвесили к работающему потолочному вентилятору. Или что еще делают подростки, чьи родители не вовлекают их в твиттерские войны?

Хотя бы тема с хештегом закончена. Или, по крайней мере, должна была закончиться.

Только я закончила чистить зубы, как мама бесцеремонно ворвалась в ванную и сунула мне под нос свой телефон.

Это была фотография нового сырного тоста «От бабули с любовью» в обертке нашего ресторана в луже на тротуаре. «Я хорошо выгляжу? #ПрожаркаОтВЛБ», – было написано в твите. Его опубликовал аккаунт кулинарии «Мамины тосты» несколько минут назад.

– У тебя есть минута?

Мама уже была при параде: на ней было черное шелковое платье и черные колготки, на шее красовалось ожерелье с камнями морского цвета, которое сочеталось по цвету с ботинками. Волосы уже были уложены, а макияж, как всегда, безупречен. Взглянув на наши отражения в зеркале, я пришла к выводу, что по сравнению с ней я выгляжу так, словно только что выползла из склепа.

– Тэффи не может с этим сама разобраться?

– У Тэффи рабочий день с девяти, тем более она не сможет ответить на твит так, как это получается у тебя.

Я вернула маме телефон и сплюнула зубную пасту в раковину.

– Мама. Рецепты правда очень похожи.

– Потому что это сырные тосты. Не будь дурочкой.

Но это вовсе не дурость. Может, конечно, случиться так, что рецепты окажутся одинаковыми: хлеб на закваске с мюнстером, чеддером, яблочным джемом и медовой горчицей, – но ВЛБ запустила их с тем же названием, что и кулинария. Любому адвокату по защите авторского права достаточно просто взглянуть на это, если нам не повезет и кулинария решит подать на нас в суд.

– У кого вообще возникла эта идея? Кто бы это ни был, думаю, тебе следует обсудить сложившуюся ситуацию с ней или с ним.

Мама прикусила щеку изнутри.

– Ты права. Я так и сделаю. Но сначала давай решим, что ответить на этот твит.

Я покачала головой.

– Акция закончилась. Она была однодневной. Будет странно, если мы продолжим.

– Это займет всего две минуты.

Две минуты, чтобы придумать ответ, верно, но затем последует целый час бесконтрольной проверки «Твиттера» на предмет реакции публики и целый день ощущения непонятного чувства вины, а затем мама попросит написать еще больше твитов, которые «займут всего две минуты», и все пойдет по кругу. Я уже собиралась сказать ей это, но она опередила меня:

– И если увидишь Лэндона сегодня, пригласишь его на обед? У нас с его отцом запланирована встреча у нас дома, когда он вернется из Японии, поэтому было бы здорово, если бы Лэндон смог к нам присоединиться.

У меня чуть не отпала челюсть.

– Лэндон не может прийти сюда.

Только не здесь, он не может увидеть мою ярко-розовую спальню и развешанные по квартире постеры с меню «Высшей лиги бургеров», которые мама как-то притащила домой. Не здесь, где у меня будет гораздо больше места и времени, чтобы опозориться перед Лэндоном.

– Это будет отличный опыт для вас. Вы оба сможете побывать на настоящих деловых переговорах. – Мама приподняла брови и заговорщицки посмотрела на меня. – Для твоей будущей работы это необходимо.

Прежде чем я успела возразить ей, ее каблуки зацокали по коридору, брякнули ключи, и мама покинула квартиру.

Я не стала мгновенно публиковать твит. Мой маленький бунт не имеет никакого значения, но этого достаточно, чтобы подействовать мне на нервы. Я не стала торопиться, решила сначала собраться с духом, но на это ушло столько времени, что я уже не успевала поджарить себе тост, поэтому в итоге вытащила из холодильника остатки монстроторта, чтобы съесть его по пути в школу.

Я заметила, что кусочка не хватает, и улыбнулась, несмотря на упавшее настроение. Хоть что-то в этой жизни не меняется.

Пеппер

Я вышла на Парк Авеню, перед этим кивнув консьержу, и зашла в аккаунт нашей сети ресторанов со своего телефона. Если честно, отвечать на эту колкость очень глупо с нашей стороны. Мы и так ходили по лезвию, отвечая на предыдущий твит. Но я либо публикую его сейчас, либо получаю тонну сообщений от Тэффи позднее.

Высшая лига бургеров @B1gLeagueBurger

В ответ @GCheesing

ОМГ! Наконец-то! Теперь публика знает, какой ~секретный ингредиент~ ваша бабуля добавляет в сырные тосты. Спасибо за совет от про, ребята, но мы воздержимся

7:03 AM · 21 окт. 2020

Я все еще была в полусонном состоянии, когда добралась до класса, но не настолько сонная, чтобы не заметить, как Джек и Итан переругиваются в углу громким шепотом. Я села за парту, но в помещении было довольно-таки пусто, так что не услышать их было трудно.

– …прибьет меня. Он думает, я опубликовал эту тупую фотографию.

– И что? Я скажу, что это был я. Мне все равно. Не такая уж это и проблема.

– Он уже настрочил мне сообщений семь. Он же сказал нам забить на это…

– Тебе надо было увидеть, что эти уроды ответили нам…

– Я видел. Я посмотрел и вышел.

Я открыла «Визл», думая, что они обсуждают что-то из общего чата. Последним сообщением было исправление грамматических ошибок, которые одна девочка допустила в своем граффити. Ни одной картинки, которую могли бы опубликовать Кэмпбеллы или из-за которой они могли начать враждовать, что само по себе странно: я никогда прежде не видела их ссорящимися.

– Просто забудь об этом, – пробормотал Джек, после пошел и уселся на место прямо рядом со мной, как это было вчера.

Я не знала, стоит мне говорить что-нибудь или нет. Прикинуться, что я ничего не слышала, невозможно, потому что, кроме нас троих, в помещении практически не было других людей. По крайней мере, так было, пока Итан не пробурчал что-то себе под нос и не вышел из класса.

На мгновение воцарилась тишина, но, зная Джека, я была уверена, что это ненадолго.

– У тебя есть брат или сестра? – спросил Джек.

Джек казался более взвинченным, чем обычно: он ерзал на стуле и тихонько барабанил костяшками пальцев по столу.

– Есть. Старшая сестра.

Джек кивнул. Он открыл рот, чтобы что-то спросить, но затем задумался.

Я вытащила из рюкзака свой монстроторт, немного помятый из-за того, что я несла его в фольге, и предложила кусочек Джеку. Он поднял брови, непонимающе посмотрев на меня, словно я протягивала ему живую рыбу.

– Он не отравлен.

Он взял предложенный кусочек и осмотрел его. Несколько крошек упало на стол.

– Что это?

Я на мгновение замешкалась. Я никогда прежде не обсуждала эту десертную смесь ни с кем, кроме родителей и Пейдж. Я не знала, будет ли это предательством, если я поделюсь этим тортом с кем-нибудь на стороне.

– Монстроторт.

– Монстроторт?

Его губы растянулись в веселой усмешке, затем он снова поднял кусочек и стал рассматривать его. Я решила, что могу рассказать ему.

– Это смесь всех сладких закусок, которые известны человечеству, запеченная в виде торта. Отсюда и название.

Джек немного откусил от торта.

– Вот дерьмо.

Мое лицо зарделось. Люди стали заходить в класс как раз в тот момент, когда Джек растянулся на своем стуле и застонал.

– Джек, – прошипела я.

– Это лучшее, что я когда-либо пробовал.

Я не понимала, он смеется надо мной или нет, но в любом случае в его словах был смысл. Я завернула остатки торта и убрала обратно в рюкзак.

– Серьезно, это бесподобно. Как ты вообще до такого додумалась?

– Это просто… То есть это не… Мы были маленькими, когда придумали этот торт.

Джек облизал пальцы. Я уставилась в свой ноутбук – все мое лицо горело, губы растянулись в бесконтрольной улыбке. В последнее время я никак не успевала публиковать новые посты в нашем кулинарном блоге, так что успела забыть, каково это, когда кто-то пробует приготовленный мной сомнительный десерт и наслаждается им. Обычно люди с разных уголков интернета просто оставляют комментарии к публикациям, в которых говорится, что они опробовали мой рецепт. Бывает, Пейдж одобрительно мычит, когда нам удается собраться вместе и попробовать десерты.

Но получить такую реакцию лично, да еще и от постороннего человека… это совсем другое чувство.

– У меня такое чувство, словно подлетел слишком близко к десертному солнцу. Я никогда прежде не пробовал ничего столь восхитительного. У моих родителей, кстати…

– Мистер Кэмпбелл, если у вас хватает наглости есть в моем кабинете, пожалуйста, будьте добры не превращать мой пол в вашу салфетку.

Я с трудом сдержала смех, замаскировав его под кашель. Как только миссис Фэрчайлд повернулась обратно к доске, Джек наклонился ко мне и подмигнул.

Я закатила глаза, и в тот же момент в кабинет вошел его друг Пол, бормочущий о том, что что-то стряслось в «Визле». Он просто счастливчик, что миссис Фэрчайлд плохо слышит или же очень хорошо притворяется, что плохо слышит, потому что в противном случае он был бы уже в кабинете Ракера и получал свое наказание. Кроме того, здесь полно крыс – так много, что мне хватает ума не заходить в «Визл», пока я в школе.

Ладно. Может, только иногда. Но я стараюсь этого не делать, потому что, кем бы Волк ни был, отвечает во время уроков он очень быстро, поэтому я переживаю за него и не хочу доставить ему неприятности.

И хотя Джек и подозревал меня вчера в том, что я закладываю учеников Ракеру, на самом деле это один из моих худших кошмаров. Если Волк попал в неприятности и по этой причине не может зайти в «Визл», я не знаю, что мне делать. Меня пугает то, как быстро он из незнакомца превратился в – не побоюсь этого слова – моего самого лучшего друга, который у меня когда-либо был, не считая Пейдж, конечно. Мы с ним на одной волне, а самое главное – мы чувствуем себя лишними в этом месте.

Лучшим вариантом развития событий был бы тот, где Волк оказался бы очень занят. Кто-то вроде Итана – человек из студсовета. Или кто-то, у кого идет стажировка, и он появляется в школе на пару часов в день, как…

Хах. Кто-то вроде Лэндона.

К тому времени, как классный час закончился, у меня уже урчало в животе от голода. Я достала монстроторт настолько незаметно, насколько могла, надеясь закинуть кусочек себе в рот, когда открою шкафчик, но, стоило мне ввести код, как я почувствовала за собой хвост. Каким-то образом Джеку удалось пройти за мной через толпу в коридоре, прихватив с собой своего друга Пола.

– Можно еще один кусочек?

Я усмехнулась в дверцу моего шкафчика, чтобы он не смог этого увидеть.

– Ты звучишь как зависимый.

– Возможно, я им и стал, но это твоя вина. Так что ответственность по снабжению меня монстротортом лежит целиком и полностью на тебе. Или мне придется отправиться на реабилитацию.

– О чем вы говорите? – спросил Пол, встав на цыпочки, чтобы заглянуть в мой шкафчик, хотя мы с ним и были одного роста.

Я отломила еще один кусочек для Джека, а затем в порыве щедрости еще один для Пола. Мне стоило оставаться в хороших отношениях с как можно большим количеством членов команды по прыжкам в воду, раз уж нам придется делить дорожки.

– Боже мой. Ты теперь мой самый любимый человек во Вселенной.

Джек пихнул его локтем.

– Как тебя легко купить.

Пол отсалютовал нам.

– Направляюсь на стажировку.

Я застыла с куском торта в руке. Видимо, Лэндон не единственный человек, который периодически пропускает школу.

Я попыталась представить это. Пол просыпается поздно ночью от мигания экрана телефона, пишет мне глупые шуточки о «Больших надеждах», смеется со мной о нашей без конца курящей учительнице физкультуры, которая постоянно проводит нам лекции о вреде курения. Рассказывает мне о своей семье, выслушивает мои проблемы.

– Наша встреча после тренировки все еще в силе?

Мне это не кажется правильным, но в этом и проблема – я не могу представить кого-либо в роли Волка. Словно у меня есть какой-то ментальный блок, мешающий мне каждый раз, когда я пытаюсь представить его лицо. Временами мне кажется, что он скорее некое бестелесное существо, чем человек.

А иногда – как, например, вчера, когда он был расстроен из-за проблем с родителями, – он кажется настолько реальным, словно мы сидим где-нибудь в уголке настолько близко, что я буквально могу к нему прикоснуться.

Я моргнула и уставилась на Джека, мысленно проигрывая то, что он сказал пару секунд назад.

– А? Ой. Да, все в силе.

– Итан сказал, ваш тренер отправила тебе календарь с запланированными сборами. Если не возражаешь, я бы хотел его посмотреть.

– О, конечно. – Я оглянулась вокруг, чтобы проверить, что в коридоре чисто, и затем открыла календарь на телефоне и протянула Джеку. – Можешь сам себе перекинуть.

Джек замешкался на секунду, пытаясь удержать оба телефона одновременно.

– У тебя экран погас.

Мои руки были слишком заняты тем, чтобы завернуть остатки торта обратно в фольгу.

– Пароль – «1234». – Папа установил нам пароли на телефоны, когда мы купили новые месяц назад, и единственной причиной, по которой я назвала пароль Джеку, заключалась в том, что я собиралась сменить его, как только появится время.

Джек присвистнул.

– Ты сама подумай, это же все равно что оставлять ключи под ковриком.

Он протянул мне мой телефон обратно, затем прозвенел первый звонок. Джек помахал мне рукой и пошел в направлении класса, оставляя за собой дорожку из крошек от монстроторта.

Пеппер

Следующие несколько часов я провела в бесплодных попытках игнорировать сообщения от мамы и Тэффи. После звонка я ненадолго задержалась в раздевалке, пытаясь выстроить последовательность произошедших в «Твиттере» событий. Началось все с того, что аккаунт «Сырных тостов» – который теперь насчитывает двенадцать тысяч подписчиков, что гораздо больше, чем вчерашнее трехзначное количество, – ответил на мой утренний твит очень быстро.

Мамины тосты @GCheesing

В ответ @B1gLeagueBurger

Все еще вкуснее, чем ваша жалкая копия

7:17 AM · 21 окт. 2020

Возможно, на этом история могла бы и закончиться: никто не просил меня отвечать на этот твит. Мама могла бы сказать Тэффи проигнорировать его, и все мы могли бы продолжить жить своей жизнью и, возможно, разобраться в претензионном суде, как взрослые люди, а не в «Твиттере».

Но в игру вступила Жасмин Ян, известная блогерша и ведущая шоу на «Ютьюбе» под названием «Разборки по-твиттерски». Она записала трехминутное видео и опубликовала примерно за час до того, как у меня закончились уроки. В нем она разбирает несколько твитов на тему нашего спора, в том числе и кошмар моих последних двадцати четырех часов.

– Думаю, вполне можно сказать, что эти два аккаунта сплавлены друг с другом. И кто же возьмет верх, мои любимые подписчики? – спросила она в конце видео с наглой ухмылкой на лице. – Команда «Сырных тостов» или команда «Высшей лиги»? Оставляйте свои ответы в комментариях. Лично я уже знаю, кому отдам свой голос.

В видео появился скриншот ее ответа на твит «Высшей лиги бургеров», в котором она заглавными буквами написала «ПОВТОРЮШКИ» и добавила кучу эмодзи в виде хрюшек.

Каким-то образом за час между публикацией видео и окончанием моих уроков ее идея была перенята огромным количеством людей – сотни пользователей социальных сетей в каждый свой комментарий, отправленный нашему аккаунту, добавляли эту эмодзи.

Это было бы даже забавно, если бы я была кем-нибудь другим. Но так уж вышло, что я оказалась человеком, который будет привязан к своему телефону, пока не найдет решение сложившейся проблемы.

Я была настолько погружена в свои мысли, обдумывая свой следующий шаг, что даже не заметила стоявшего в холле спортивного зала директора Ракера, пока не услышала его гнусавый голос:

– Прошу прощения, мисс Сингх, что это я только что видел на экране вашего телефона?

Пуджа развернулась к нему спиной, но я видела ее лицо, вернее, заменившее его выражение ужаса. Я знала: это может означать только одно.

– Эм… это…

– Нет-нет, подайте его мне, я хочу взглянуть.

– Это телефон, который тренер Томпкинс нашел у бассейна?

Пуджа затаила дыхание, уставившись на меня широко раскрытыми глазами. У нее ушла секунда на то, чтобы уловить смысл моих слов, затем она кивнула.

– Мы пытаемся найти владельца этого телефона, – объяснила я Ракеру. Затем я повернулась обратно к Пудже. – Есть какие-нибудь зацепки?

Она протянула мне телефон – выражение лица было спокойным, но руки тряслись.

– Пока нет.

Ракер перевел взгляд на телефон в моих руках. Я старалась не дергаться, зная, что если экран телефона Пуджи загорится, то на заставке можно будет увидеть ее саму, позирующую с Рут Бейдер Гинзбург, что моментально ее выдаст.