Я буду любить тебя всегда…

Валентина Доро

Я буду любить тебя всегда…

Вступление

Эту книгу я начала писать восемь лет назад, переделывала неизвестно сколько раз. Да и сейчас она отличается от привычных нам бестселлеров. Только вот я не ставила перед собой задачу создать бестселлер, это скорее притча. Невесомая притча о любви, выборе, о каждом из нас. Сейчас книга переписывается в очередной раз. И мне кажется, что процесс совершенствования текста может длиться бесконечно, поэтому выкладываю ее в том виде, в котором она есть. Хочу обратить внимание: главную героиню зовут Элизабет Штайн, но одноклассники зовут Люська, Люся, преподаватели – Люси, а Федоров называет – Лиз.

Справка

Крэзис – средиземноморское государство с тропическим климатом. Население – 2,1 миллиона человек. Основные направления в экономике – туризм, растениеводство, земледелие. Жители делятся на два класса: свободные и контрактники. Свободные вольны поступать как пожелают, но вопросы своего обеспечения и содержания решают самостоятельно. Контрактники же, напротив, находятся на полном государственном обеспечении, а взамен по наступлении старости, в возрасте сорока лет, передают свое тело в качестве биологического материала. В этой стране все перевернуто с ног на голову: для бездельников делается все, они получают содержание, свободные же люди особых благ не имеют.

Из «Энциклопедии Визгора»

Глава 1 Лиз

Лиз открыла глаза, как всегда, без пятнадцати шесть.

Она всегда просыпалась в это время, когда работала в первую смену, и сейчас лежала и улыбалась. Ей опять снился тот же сон, тот же мужчина, а еще цветы, много цветов, и парк. А мужчина красивый.

Кто это? Он не похож ни на кого из ее знакомых…

Как же его звали?.. Лиз не торопилась собираться на работу. Еще есть несколько минут, может, вспомнит… Нет, не вспоминалось имя.

Сережа! Его звали Сережа! Точно! Она же в конце сказала: «Я буду любить тебя всегда, Сережа…» И еще она хотела его попросить… О чем? Лиз опять напрягла свою память, но подробности сна упорно ускользали от нее.

«Ладно, рабочий день большой, – решила она. – Вспомню. Пора собираться».

Ее подружка по комнате Кэти мирно посапывала во сне: Кэти сегодня работает во вторую смену, она встанет попозже.

Вторая соседка Эллис сегодня в третью смену, она вернется через час и ляжет спать.

Лиз аккуратно выбралась из-под одеяла, оделась, тихонечко вышла из комнаты и направилась в столовую – завтракать.

Вообще-то есть ей не хотелось, но администрация Центра, где она работает, настаивает на том, чтоб сотрудники обязательно завтракали и не забывали принимать специальные витамины. Вот такая трогательная забота. Надо идти!

Лиз работала руководителем процессов.

Их Центр состоит из нескольких блоков по переработке промышленных и бытовых отходов.

Отходы приходят в специальной упаковке, большие оранжевые машины выгружают их в приемный блок, оттуда они спускаются по транспортеру к узлам переработки, где их рассортировывают и направляют дальше.

В обязанности Лиз входило следить за передвижением отходов по транспортерам. Ничего сложного. Лиз любила свою работу, особенно в первую смену: цех большой, светлый, стены окрашены в бледно-зеленый цвет, здесь много растений больших и маленьких. Их Центр гордится своей экологичностью! Стоишь в одном конце цеха, смотришь в другой и думаешь: как прекрасна жизнь, как много в ней хорошего! И все это дала тебе твоя страна.

Лиз стояла у мониторов и наблюдала за движением транспортеров. Все было в норме, без отклонений, ее вмешательства не требовалось.

«Я о чем-то хотела подумать… О том мужчине. Сережа. Сережа, Сережа, Сережа… Какое удивительное имя, какое красивое! Кто он? Почему он мне снится?»

Лиз встала из-за монитора, прошлась по цеху, по ее мертвенно-бледному лицу гуляла улыбка. Глаза заблестели, и на щеках проступил неявный румянец. Сережа…

Глава 2 Люська

Люська!..

Люська была как все и в то же время не такая, как все.

Она тоже отказница, родители от нее отказались, так принято среди контрактников в Крэзисе. Следует ли терпеть вечноорущий кошмар, если от него можно избавиться? Вот и избавляются. А не такая, как все, потому что Люська – это ходячий справочник, точнее ходячий креатив с огромнейшей базой данных. В этом мире нет ничего, чего б не знала Люська.

Люська заводная! Да-да, заводной креатив!

Все анекдоты рассказывают, смеются, а она задачи решает, причем все подряд, а потом на уроке требует, чтоб проверили и разрешили дальше решать. Когда Люська училась в первом классе, к ней четвертый и пятый ходил за консультациями.

А историю она читала как приключенческие рассказы. Все и заданный материал не прочли, а Люська уже по теме в Интернете ищет дополнительный. С литературой вообще смешно: она читала все подряд, все помнила и все могла процитировать, ну две-три страницы – легко. Остановится на мгновение, как будто яма перед ней, чуть приподнимет подбородок и с указанного места цитирует. Со стихами тем более заморочек не возникало. Казалось, она заливала их в себя, как заливают воду в сито, и они из нее изливались легко и органично. За Люськой интересно наблюдать: появилась мысль, а потом начинают литься стихи. Например, осень – и полились стихи. Зима, снег – и опять стихи льются не переставая. Люська иногда сама терялась от своих знаний и способностей. Но главной – была феноменальная работоспособность: она могла за ночь осилить учебник ботаники, причем не просто прочитать, а запомнить, разложить информацию по полочкам и в любой момент извлечь с полочки.

У Люськи получалось все. В шестом классе она была еще малявкой, не отправишь же ее к выпускникам…

Люська увлеклась рисованием – так ее батики принесли Центру кучу денег.

А еще она увлекалась музыкой: во втором классе увидела впервые гитару и заболела ею.

Если Люська не читала, значит что-то бренчала на гитаре, если не бренчала на гитаре, значит терроризировала рояль, если рояль отдыхал после ее истязаний, значит Люська рисовала, или лепила, или еще что-то.

У Люськи был только один недостаток: равнодушие к себе и к своей внешности.

Вообще-то казалось, что девочка не от мира сего: вроде бы и здесь, а вроде это не она, а какая-то сказочная синяя птица, не зря же всегда ходит в синем свитере. Сейчас стихи читает, а потом обернется вокруг себя и превратится в сказочную птицу… Она и вправду была чем-то похожа на птицу: длинноногая, тощая, с гордо поднятой головой и худыми чувственными руками, и ее привычка в разговоре чуть приподнимать руки, словно крылья, делала сходство с журавлем или цаплей еще сильнее. Но это никого не интересовало, она была для всех просто Люська. И как она была равнодушна к своей внешности, так и люди были равнодушны к ней.

Можно было заслушаться ее игрой на гитаре, а потом увидеть исполнительницу, и невольно вырвется: «И за что Бог дал этой каракатице такой талант?!»

То же и с картинами…

Со всеми ее талантами.

А если Люську любили, то не за карие глаза и не за слегка вьющиеся, черные как смоль волосы, а за то, что для нее все легко и с ней легко.

Глава 3 Первая любовь

Перед Новым годом в Центре появился новый координатор ценностей – Джулия. Она была молода, весела; на голове копна иссиня-черных волос. В первый день, когда Джулия знакомилась с детьми, к ней подошла худенькая девочка и сказала:

– Вы на Кармен похожи, мне все время кажется, что мгновение – и вы начнете танцевать фламенко.

– Фламенко я не танцую, но я профессионально занималась танцами, участвовала в разных конкурсах и даже завоевывала призы, – ответила Джулия.

Жизнь в Центре зашумела, забурлила. Всем захотелось танцевать. Актовый зал заново побелили, со складов вытащили старые зеркала. Они были настолько старые, что надо было выкинуть, но почему-то рука не поднялась, и те стояли , словно ожидая, когда же про них вспомнят. Наконец вспомнили! Плотник дядя Ахмет как-то прикрепил их к стенам актового зала, и помещение стало похоже на балетный класс. И каждая девочка, приходя в этот класс, чувствовала себя принцессой на сказочном балу, а каждый мальчик – по меньшей мере принцем. После уроков все толпились здесь. Кто-то танцевал, кто-то смотрел. Даже елка, установленная к Новому году, но еще не облаченная в торжественный наряд, никому не мешала, скорее была напоминанием о том, что скоро праздник. И все ждали чуда. А потом, когда елку нарядили, повесили гирлянды… появилось необыкновенное ощущение волшебства, что ты танцуешь не в актовом зале, а на сказочном балу, скоро появится фея, взмахнет волшебной палочкой, воздух заискрится, начнет переливаться разными цветами, и все станет по-другому…

Но Новый год прошел, чудес не случилось и увлечение танцами стало утихать. Люська, верная своей привычке добиваться совершенства во всем, была из тех, кто не бросил танцевать.

А потом… пришла весна! Актовый зал наполнился солнечным светом, в воздухе запахло почками и талым снегом. И не хотелось думать об уроках.

Для вновь прибывших Джулия создавала новые группы, те же, кто начал обучение перед Новым годом, вспоминали, чему научились, и неуклюже пытались кружиться по актовому залу, сбиваясь с такта, сталкиваясь друг с другом. Да, весна уже пришла, смотрится в зеркала, и никак ее не отменить! И девочки заглядываются на мальчиков, а мальчики не девочек. Только Люське нет дела до весны. Не было…

Люська отрабатывала связку шагов и на развороте врезалась в вальсировавшую пару.

Артур, высокий, плечистый, разбросав руки в стороны, старался вести в танце свою крохотную партнершу. Капельки пота выступили на его лбу, темным волосам тоже досталось, мокрые кончики ложились в колечки. Вот пара оказалась возле окна, и солнечные лучи заиграли на ресницах…

Люська залюбовалась… А потом пришла в комнату и сделала кучу эскизов. Комната – спальня девочек-выпускниц – была большим помещением на пятнадцать-двадцать койко-мест. Возле каждой кровати тумбочка. Вдоль одной из стен шкафчики для личных вещей. И все у всех на виду. И нигде не спрятаться. Но Люське и в голову это не приходило. Она сидела на своей кровати, девчонки обступили ее, а она рисовала Артура снова, снова и снова. И чем больше рисовала, тем больше влюблялась.

– Я портрет хочу написать, – объяснила она соседкам.

Те пошушукались – и пошла гулять сплетня по Центру. Вначале по-детски смешливая, а потом все более и более изощренная, злая и несправедливая.

Глава 4 Выгодное предложение

«Каждое поступившее предложение надо рассматривать как новую возможность, только в этом случае может что-то получиться. Если же во всем видеть только проблемы, то и жить не стоит!»

Что там еще отец говорил?.. Сергей размышлял о поступившем предложении. Оно было заманчивым во всем, кроме сущего пустяка: место дислокации проекта – Крэзис. Маленькое средиземноморское государство с весьма специфичным укладом. И именно вот этот специфичный уклад так тревожил Федорова-младшего. Его помощники Тим (Тимур) и Тема (Артем) сидели за длинным столом в кабинете для совещаний и ждали решения, которое примет руководитель.

– А вы что думаете, орлы? Ведь вам же там работать.

– Я отношусь спокойно. Да, страна со своей спецификой. Но, если быть честным, у нас вся планета сплошной секс-туризм! Ну, за редким исключением.

– Сергей Сергеевич, вы собрались там революцию делать, свергать законное правительство? Давайте посмотрим, начнем с чего-то такого, для чего не нужна большая материальная база. Реклама, телевидение, СМИ, газеты, может продюсирование… Да мало ли чем можно для начала заняться! А в целом я считаю проект перспективным.

Федоров большими шагами мерил зал для совещаний. Солнце светило в окно, и тени квадратиками расчерчивали пол, выглядело это смешно – словно он из клеточки в клеточку перешагивает.

– Ну давайте начнем с изучения рынка, с рекламы, а дальше решим.

– Серега, чего ты боишься?

– Я ничего не боюсь, просто, как только начинаю думать про Крэзис, такая тоска наваливается, аж до зубной боли. Ладно, орлы, человек предполагает – Бог располагает. Если поступило предложение инвестировать и получить жирный кусок в экономике страны, то грех, наверное, отказываться.

Глава 5 Люськина беззащитность

Как Люська ранее штурмовала учебник по алгебре или гитару, так же она принялась штурмовать Артура. Нет, она не подходила к нему, не пыталась заговорить – просто как тень следовала за ним. Чем бы ни занималась Люся, но едва заканчивала работу – сразу же безошибочно направлялась туда, где был Артур. Ей хотелось видеть его, слышать его голос. Она не замечала, как девочки начинали перешептываться, стоило ей войти в помещение, где был Артур. Другие приходили – так и надо, у них дела, уроки, заботы. А Люська – это тема для шушуканья и обсуждений. Она стала для всех этаким щенком для битья: если не о чем говорить, можно посплетничать о Люське… Все, кто завидовал Люське, ее знаниям, умениям, талантам, их было немного, но они были, – получили возможность увидеть Люськину беззащитность и открытость перед первой любовью. Люська в одно мгновенье превратилась в кролика, брошенного в клетку волкам на корм. Отношение к ней изменилось: кто-то при случае старался ухмыльнуться, кто-то – локтем побольнее задеть. Дети жестоки. Даже те, кто вчера искал дружбы с Люськой, сегодня были не прочь посмеяться над ней. Казалось, что она идет по тропинке у самого края пропасти и в любой момент может упасть. А все вокруг наблюдали за этим и ждали, когда…

Но и подружке Артура Зетке жилось не легче. Раньше ее никто не замечал. Ну Зетка и Зетка! А сейчас она оказалась под пристальным вниманием: со всех сторон насмешки, советы… И если те, кто был не прочь посмеяться над Люськой, тем не менее напрямую к той не лезли, то с Зеткой было проще: ее поддразнивали, заведомо стравливали. Всем было интересно посмотреть, что будет дальше.

А сегодня все словно сговорились: Люська то уходит из кабинета, где все готовятся к урокам, то возвращается, а девчонки смотрят на Зетку и тихонечко хихикают. Еще и друг другу пальцем на Зетку показывают. Та сама не знает, чего ей больше хочется: девчонок поцарапать или Люську как следует ударить. Зетка старается не показывать виду, сжала кулачки под столом и пытается читать учебник. Но не получается! Все сильнее и сильнее хочется ударить Люську и сказать, что это она, Люська, виновата в том, что ей так тяжело!

К вечеру нервы Зетки сдали окончательно, и она решила разобраться с Люськой.

Зетка понимала, что одной ей не справиться. Значит, нужно подружек попросить помочь. Кого именно? Надо, чтоб надежною была, чтоб учителям не рассказала и вообще язык держала за зубами. Зетка составила список всех девочек, с кем дружила, но выбрала только двух, кому доверяла. С каждой поговорила отдельно, и обе согласились, что Люську надо проучить, чтоб не лезла. Возможно, если б Люська играла в баскетбол или в волейбол и могла девчонок раскидать одной левой, то к ней бы не решились подойти, но Люська была подобна журавлю или длинноногой цапле – высокая, тонкая, кажется, чуть прижми – и переломишь пополам. Идея наказать ее так захватила подружек! Они собирались то в одном, то в другом классе, спорили, обсуждали, у каждой из девочек было свое мнение, как с Люськой лучше расправиться, что сказать, как толкнуть, как ударить. В Центре все знали о том, что Зетка с подружками хотят избить Люську, но никто не остановил их, никто не стал отговаривать, никто не предупредил Люську. Все наблюдали со стороны и ждали, чем все это закончится. Подружки же, почувствовав незримую поддержку, стали смелее. Настолько, что решили от планов перейти к делу.

Глава 6 Расправа

Одна из них передала Люське записку, сказала, что от Артура:

– Он будет ждать тебя после отбоя в прачечной комнате.

Сплетня разнеслась быстро, девочки исподтишка наблюдали за Люськой. Та же была счастлива. Если б кто-то стал ее отговаривать от этой встречи, не послушала бы. Собрав эскизы к портрету Артура, Люська еле дождалась, когда объявят отбой. Вчерашние подружки наблюдали за ней, пряча ехидные улыбки.

Наконец все уснули, Люська потихонечку выбралась из-под одеяла и отправилась на первое в своей жизни свидание. Прачечная находилась на первом этаже в самом конце коридора, к тому же хозяйственная часть (прачечная, гладильная, склад инвентаря) была отделена еще одной дверью. Люська осторожно прокралась к этой двери, приоткрыла ее и мышкой прошмыгнула внутрь. На ощупь в потемках отыскала дверь прачечной, потянула за ручку. Едва она вошла, ярко вспыхнул свет, ослепив ее.

– Что, явилась, звезда?

Люська была удивлена, увидев вместо Артура Зетку и ее подружек.

– Ты что лезешь не в свое дело? Отстань от Артура!

– Я к нему не лезу, даже не разговариваю с ним.

Зетка старалась выглядеть грозной.

– Что там у тебя? Покажи. – Она вырвала из Люськиных рук листочки. – Все Артура рисуешь…

– Да, я хочу портрет написать.

– Знаем мы, как ты хочешь портрет написать, – вклинилась одна из подружек. – Хочешь у Зетки Артура увести!

– Не получится!

Люська растерялась. Она не вспомнит, кто ударил ее первым… Да, в Центре часто случались драки, кто-то с кем-то выяснял отношения, но Люську это никогда не касалось.

Зетка достала из кармана лезвие от канцелярского ножа:

– Я сейчас тебе глаза порежу, чтоб больше ни к кому не лезла в пару. На гармошке иди играй!

И бросилась к Люське. Та увидела блеск металла и инстинктивно закрыла лицо руками:

– Не надо! Я вам ничего плохого не сделала…

Девчонки окружили ее, и Зетка принялась резать «соперницу» лезвием по рукам, по спине. Люська не чувствовала боли от порезов, только ощущала, как течет теплая кровь по телу, как прилипает тонкая маечка к спине…

– Ну открой личико… – девчонки вцепились в нее, пытаясь оторвать руки от лица.

– Дай я тебе портрет поправлю…

Люська вертелась , старалась отбиваться локтями и прятала лицо. Раздался звук падающего лезвия, Зетка наклонилась за ним, попыталась поднять его с пола. Люська резко сделала шаг в сторону, наступив ногой ей на пальцы. Подружки сделали попытку вновь ее схватить. Зетка закричала – то ли от боли, то ли потому, что девчонки споткнулись об нее и потеряли равновесие. На ногах удержалась только одна из них.

– Это все из-за тебя, – закричала она и толкнула Люську.

Та упала.

Подружки, перемазанные кровью, поднялись с пола и с остервенением стали бить Люську – вначале кулаками, потом, когда она снова упала на пол, ногами, а когда злость утихла, развернулись и ушли. А Люська осталась лежать в красной луже, словно сказочная синяя птица с переломанными крыльями. И надо бы взмахнуть ими и улететь, только перья выдергивали, кости переломали. Закричать бы, да сил нет кричать… нет сил жить…

Глава7 Люська оказалась живучей

И все же Люська оказалась живучей. Когда ее нашли, жизнь еще теплилась в ее теле. Серьезных повреждений не было: синяки, кровоподтеки, но большая потеря крови.

Все участники избиения оказались под угрозой отправки в закрытый Центр: ублюдки никому не нужны, их следует обнаруживать и изолировать как можно раньше!

Все трое девочек вдруг поняли, что натворили.

– Если Люсе станет хуже или, что еще страшнее для вас, она не выживет, – директриса выдержала паузу, – все пойдете в закрытый Центр, ни одну не пожалею. И даже если все обойдется, достаточно ее жалобы наверх, чтоб к вам приняли меры. Жалеть никого не будем! Сегодня одного пожалеем, а завтра придется при Центре создавать кладбище.

Над Центром повисла тишина…

Глава 8 Поражение? Кто я?

Люська находилась в закрытом блоке, время шло, но никто не знал, как она и что с ней. А Люська тихо умирала, она не понимала, зачем ей жить, да и не хотела жить.

Умная, искрометная Люська всегда была вне игры: кто-то с кем-то соперничал, а она читала мифы Грефии, кто-то кого-то ненавидел, а она осваивала очередной аккорд на гитаре, кто-то кого-то обливал сплетнями, а она разрабатывала очередной эскиз картины… А тут впервые жизнь оказала сопротивление. Порезы затянулись быстро, синяки и ушибы болели, но хуже было другое: хотелось свернуться, сжаться в клубочек и тихо-тихо скулить.

Боль можно было терпеть, но как перетерпеть унижение?

Преподаватели, медперсонал дежурили возле нее по сменам, а еще с ней работал психолог, но это помогало мало. При одной мысли, что придется войти в класс, Люська вспоминала весь кошмар избиения и своего унижения.

Первой о Люськином поражении заговорила мастер кройки и шитья Нэнси.

– Мне кажется, что ты плачешь не от боли, – сказала она Люське. – Проигрывать тяжело, особенно если ты всегда был вне конкуренции. У тебя есть два варианта. Первый – страдать, плакать и обвинять всех в случившемся.

Люська молчала, потом тихонечко поднялась на кровати и села.

– Первый вариант мы уже проходили, – с вызовом ответила она Нэнси, словно та во всем виновата, – а второй?

– Победить!

– Вы правы, мне следует быстрее поправляться, я пойду на бокс, я буду качаться, я им устрою!

Нэнси весело и заливисто рассмеялась:

–Я тут для тебя журналы купила. Возьми посмотри, я их! Может, что-то найдешь для себя. Только ты не просто листай, а к себе примеряй, какой ты хочешь быть. Ну все, мне пора, завтра поболтаем. Возможно, за это время ты поймешь, что кулаками побеждать глупо. Ну набила морду, а тебе-то какая польза от этого?

– Какая польза от этого…

Люська ворочалась на кровати с боку на бок и пыталась разобраться, какую хочет пользу.

Ну набить морду, чтоб знали, что такое боль…

Но ведь она знает, что такое боль, а набить морду все равно хочется…

В чем суть проблемы? Почему-то вспомнилась директриса, это она так всегда говорит: в чем суть проблемы?

В том, что Артур любит не ее.

Вспомнился Артур… Странно, но в ее душе это не вызвало былого трепета.

Она вспоминала о нем как о чем-то давно забытом.

Победить. Как?

Кровать была узкой, одеяло норовило все время соскользнуть, и Люська мерзла. Она повертелась, укладываясь поудобнее, и снова задумалась.

Победить, чтоб была польза. И чтоб проблема была решена.

Не спалось. Люся выбралась из кровати, опять укуталась в одеяло, перебралась в кресло и стала листать журналы. Они все про звезд и знаменитостей. Вот в этом молодая актриса Дина Донетти, в этом другая актриса – Анастасия Полонски.

А тут показ одежды.

Что сказала Нэнси? Примеряй к себе, какой ты хочешь быть.

«Интересно, это про что? Кем я хочу быть? Преподавателем. Я останусь в Центре. Значит, про платья… – Люська листала журналы. – А вдруг это про профессию… Или про что?»

Появившаяся медсестра быстро отправила пациентку в постель.

– А можно яблочко?

Медсестра принесла яблоко.

– Ужин через час, что ты будешь есть? – спросила она Люську и погладила по волосам. – Ты красивая, ты похожа на Софию Вервольф.

– Это кто?

– Это киноактриса и сценарист, она знаменитая.

Медсестра ушла, а Люська опять задумалась: «Интересно, красивая я или нет? Или меня здесь все просто успокаивают?»

Девочка начала вспоминать: вечно черные брюки, синий тонкий свитер… И кто скажет, что она совершеннолетняя. Она так жила своими открытиями, что до себя не было дела.

«Какая я? Сейчас карандаши бы».

Ей принесли ужин: чашку бульона и салат. Этого оказалось мало.

– Мне кажется, что я не ела сто лет.

– Еще?

– Еще. И чтоб на ночь осталось, а то вдруг ночью проголодаюсь.

– Может, еще что-то? Чтоб дважды не ходить.

– Если можно, карандаши и бумагу, много бумаги. Я буду рисовать.

Люська рисовала себя снова и снова. Странно: черты лица красивые, а ее красавицей нельзя назвать. Почему?

Она искала ответ и не могла найти. Хорошо, а что сделать, чтоб быть красавицей? Ведь Анастасию Полонски нельзя назвать красавицей, вон какой рот, и нос немаленький, а ведь все восхищаются: «Ах, Анастасия!» В группе у трехлеток половина девочек Анастасии. Так почему?

«Макияж, а я не крашусь. Но ведь девчонки наши красятся, а с Полонски никто не сравнится! Тряпки. Да, тряпки у нее классные, вот я получу карту счастливого человека, тоже буду красиво одеваться. Красиво – это как? Можно одеваться как Анна Ритер, эта рэперша в драных джинсах, в разрисованных футболках… Она больше похожа на драчливого мальчишку».

Стоп! Люська разложила журналы.

– На кого же они похожи?

Дина Донетти – на красивую статую

Анна Ритер – на хулигана.