Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– В Сосняки поехал.

– А Андрюха?

– Алиса! Сколько раз повторять, чтобы не бегала так!

– Где Андрюха? – упрямо повторила Алиса.

– Тоже в Сосняки поехал.

Алиса задумалась, насупив брови и внимательно глядя на мать, потом вздохнула и сочувственно сказала:

– Мам, ты не расстраивайся, они чего-нибудь вкусненького привезут.

Женя засмеялась.

– Иди, одевайся, умывайся, и вообще утро делаем, поняла?

– Ага, – согласилась Алиса и, выходя из кухни, сама себе сказала: – Тянуться без Эрика не будем.

И Женя кивнула, соглашаясь.

На улице было ясно и холодно, под ногами похрустывал ночной ледок. Небо только посинело – поздно как солнце встаёт теперь – горят редкие фонари, и улицы пусты: все ещё спят. На пустой привокзальной площади у автобуса ждал Андрей, одетый тоже по-осеннему, с чёрной кожаной сумкой на плечевом ремне.

– Крепко спишь, братик, – встретил он Эркина.

– Главное – проснуться вовремя, – ответно улыбнулся Эркин и посмотрел на часы.

Андрей кивнул.

– Ещё десять минут. Похоже, одни поедем.

– И чем это тебе мешает? – хмыкнул Эркин.

– Чтоб рейс не отменили, – помрачнел Андрей.

– А что? – сразу стал серьёзным Эркин. – Бывает такое?

Андрей неопределённо пожал плечами, и они стали молча ждать. Было тихо, и в безветрие холод даже радовал. Андрей сбил на затылок свою вязаную шапку, а потом и вовсе её снял и засунул в карман.

– Смотри, мозги застудишь, – предостерёг его Эркин.

Но ответил за Андрея подошедший к автобусу водитель.

– Не бойсь, ему студить нечего. Здорово, Мороз.

– Здорово, – рассмеялся Эркин.

– Ну, – изобразил негодование Андрей. – Ну, спасибо, Семёнов.

– Кушай на здоровье, – ответил Семёнов, влезая в кабину со своей стороны.

Мягко чмокнув, открылись двери.

Эркин и Андрей вошли в салон и сели, как и тогда, примерно в серёдке, Эркин у окна, а Андрей рядом, у прохода. Следом за ними вошли ещё пятеро. Закутанные в платки уже по-зимнему две женщины и трое мужчин в таких же, как у Эркина и Андрея, осенних куртках, только коричневых. Их лица показались Эркину знакомыми, но он уже полгорода в лицо знает. Обменялись молчаливыми, но улыбчивыми кивками, расселись. Торопливо подбежал – вернее, он думал, что бежит – худой старик в армейской зимней куртке и вытертой ушанке, влез в автобус и сел спереди. Вышел из кабины в салон Семёнов проверить у пассажиров билеты.

– Всё, отправляемся, – вернулся он к себе в кабину.

Эркин уже привычно устроился поудобнее и повернулся к окну. Улицы Загорья, бурые поля, голые деревья, тусклое серо-голубое, будто так толком и не рассвело, низкое небо. Неприглядно, а смотреть почему-то приятно. Но он не задумывался над этим, а просто смотрел. Сквозной, но всё равно сумрачный лес, убегающая вбок размытая дорога, пустынный луг… Почему ему это нравится? В декабре Алабама такая же, да нет, совсем это не Алабама, там было всё чужое, и он был чужим, а здесь… да, он и в ту поездку об этом думал, так что, у него всё-таки есть Родина, родное место, родная земля?

Въезжая на очередной холм, автобус натужно ревел мотором, и Андрей невольно сдвигал брови и напрягался, подаваясь вперёд, будто этим мог помочь преодолеть подъём. Эркин покосился на него и снова отвернулся к окну. Но Андрей заметил и откинулся на спинку сиденья. Улыбнулся.

– Всё в порядке, брат.

– Я знаю, – серьёзно кивнул Эркин.

Андрей глубоко вздохнул и озорно улыбнулся.

– Слушай, может, к нам перейдёшь, тоже на шофёра выучишься, будем вдвоём ездить, а?

Эркин медленно покачал головой.

– Спасибо, брат, но… нет.

Андрей понимающе кивнул.

– Не хочешь надолго уезжать, я понимаю.

Эркин улыбнулся.

– Да.

Они говорили тихо, по-камерному, хотя автобус полупустой и рядом с ними никто не сидит.

– А я поезжу, – упрямо сказал Андрей. – Хочу Россию посмотреть, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Эркин. – Только… накочевался я. Вот если всем вместе…

– И так можно, – сразу подхватил Андрей. – Называется, тур, ну, по разным местам, купим путёвку и в отпуск, а?

– Давай, – согласился Эркин.

О путёвках он читал в газете, так что…

– Это ещё… экскурсия? Так тоже называется, да? – решил он уточнить.

– Ну да, – тряхнул шевелюрой Андрей.

– Опять ты оброс, – улыбнулся Эркин.

– К воскресенью подстригусь, – согласился Андрей. – Скиссорс хорошо стриг, помнишь его?

– Помню, – ответил невольно по-английски Эркин. – Убили его.

Андрей, помрачнев, кивнул.

– Жаль, хороший был мужик, – теперь он тоже говорил по-английски. – Слушай, как… всё-таки было?

– Бои были, – вздохнул Эркин. – Мы завал сделали, а свора лезла. Ну, от пуль мы за завалом прятались, а близко подойдут, в ножи брали.

Андрей кивнул.

– Понятно. А меня прижали, лопухнулся я, в тупик загнали, а там… – Андрей заставил себя остановиться. – Там меня и шандарахнуло.

Они впервые заговорили об этом, и обоим хотелось о многом умолчать, но и вовсе, чтоб ни слова, будто и не было, тоже уже невмоготу.

– Кто ещё погиб?

– Проныра.

– Чёрт, – Андрей досадливо стукнул кулаком по колену. – А ещё?

Эркин называл имена и прозвища, Андрей кивал, переспрашивал о ком-то, уточнял.

– А потом?

– Потом русские пришли, – Эркин улыбнулся. – Всё-таки успели. Нет, что в тюрьму меня со всеми упекли, это понятно, им тоже разобраться надо было. А вот с гада этого меня сняли, не дали додавить, об этом жалею. Но и я дурак, душить стал. Мне б его сразу заломать, а я…

– Не жалей, – посочувствовал Андрей. – Всех не замочишь, да и вся жизнь впереди, может, и встретитесь.

– Да нет, мы здесь, а он там, – возразил Эркин.

– Кто знает, как оно ещё повернётся, – философски заметил Андрей.

Эркин тихо рассмеялся горловым смехом.

– Разве что так.

За разговором незаметно доехали до Ровенек. Автобус сразу заполнился, стало шумно и даже, вроде, теплее. Кто с товаром, кто за покупками, а кому и то, и другое, так что разговор о ценах стал общим. Эркин не вмешивался, но слушал с интересом. Конечно, за картошкой или, скажем, селёдкой ему в Торжище на ярмарку ездить не с руки, но знать, сколько он на этом теряет, тоже надо. Выяснилось, что немного, чуть больше цены билета до Торжища и обратно, он же не воз покупает, а мешок. Андрей, поглядев на его сосредоточенно удовлетворённое лицо, улыбнулся.

– За морем телушка по полушке, да рубль перевоз. Так, брат?

– Полушка – это полкопейки? – уточнил Эркин и кивнул. – Тогда точно.

Как и тогда, в Торжище автобус почти опустел, до Сосняков ехали немногие: уж больно там всё дорого. Посветлело, но небо по-прежнему серое и низкое, поля и луга пустынны, облетевший, просвечивающий насквозь березняк и сумрачный тёмный ельник. В Шаврово сели двое: похоже, муж с женой, и тоже за покупками. Андрей продолжал следить за дорогой, Эркин смотрел в окно. Оказывается, он помнил дорогу! Вон – ещё в тот раз приметил – изба с высокой двускатной крышей и резным коньком, а вон колодец у самой дороги. И этот мостик он помнит. Надо же, никогда раньше он дороги не запоминал. Разве только на выпасе и перегоне прошлым летом, а раньше… нет.

Показался аэродром, и снова Андрей, наваливаясь на его плечо, жадно рассматривал светлые, огромные даже на расстоянии машины.

Как и в тот раз, они от автовокзала пошли по Торговой улице, выглядывая нужные магазины.

– Ну и народу здесь, – покрутил головой Эркин.

– Это ты Царьграда не видел, – рассмеялся Андрей.

Улыбнулся и Эркин.

– Ещё посмотрю.

– А как же, – согласился Андрей.

Купить предстояло многое, и ещё всякие дела намечены.

– Начнём с винного?

– А чего ж нет. Вон они, «Российские вина», айда?

Эркин кивнул. Конечно, вино можно купить и у них, но здесь и выбор побольше, и получше, и ещё одно… чего он в Загорье покупать не хотел. На всякий случай, чтоб разговоров лишних не пошло.

В просторном, отделанном дубом магазине было нелюдно. Продавец, окинувший их вначале недоверчиво насмешливым взглядом, выслушав заказ, улыбнулся.

– Званый ужин?

– Точно, – улыбнулся Андрей. – Хороших людей и угостить хорошо надо.

Пока Андрей обсуждал с продавцом меню ужина и вина к нему, Эркин отошёл к витринам. Ага, вот и оно. Набор из бутылки коньяка и шести рюмок. Он так и думал. Был же набор, что он на Новый год купил, шампанское, два бокала и роза, Женя её до сих пор на комоде держит, значит, и другие должны быть. Но вот хороший ли коньяк в наборе? Надо выяснить.

Эркин вернулся к продавцу.

– Вот, брат, – повернулся к нему Андрей. – Смотри. К мясу, рыбе, а под сладкое будем брать? А водки здесь нет.

– Водка не вино, понятно, – кивнул Эркин. – Под сладкое одной бутылки хватит, я думаю.

– Сколько дам за столом будет? – вмешался продавец.

– Дам? – переспросил Эркин и улыбнулся. – Одна.

– Тогда хватит. Вот это берите.

Андрей полез за деньгами. Эркин без спора дал ему расплатиться и, пока Андрей убирал бутылки в рюкзак, спросил у продавца:

– Тот коньяк, ну, в наборе, хороший?

Продавец внимательно посмотрел на него.

– Можно и перекомпоновать.

Эркин кивнул.

– Нужен коньяк. Одна бутылка, но самый хороший. И всё к нему.

Ещё один внимательный взгляд.

– Всё есть, но дорого будет.

– Это не проблема, – отмахнулся Эркин.

Андрей упаковал бутылки с вином и молча смотрел, как Эркину пакуют коробку: бутылку, шесть рюмок, две больших плитки горького шоколада, большая пачка сухих бисквитов…

– Лимон?

– Нет, спасибо, а кофе есть?

– Кофе у Шмица лучший, это налево и через два дома.

– Спасибо.

Набор оказался чуть ли не дороже всего вина.

– А водку у Смирнова берите, если хорошая нужна, – посоветовал им на прощание продавец.

– Спасибо, отец, – весело ответил Андрей. – Так и сделаем.

На улице Эркин спросил:

– Слушай, а что это такое – удельное? Ну, он говорил, что удельные вина лучшие. Они же виноградные, ну, из винограда. При чём здесь удел?

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Про князей удельных знаю, а вина…

– Про князей и я знаю, – отмахнулся Эркин. – Целый параграф в учебнике есть.

– У профессора спросим, – решил Андрей. – Слушай, а не жирно его таким коньяком поить?

– Я брал не для него, – нехотя ответил Эркин.

Андрей на секунду замер и расплылся в широченной блаженной до глупости улыбке.

– Веришь, что приедут, да?! Ты и про кофе для этого спрашивал?

Эркин кивнул.

У Шмица торговали только кофе. Маленький магазин казался тёмным от густого, пропитавшего стены и прилавок, горьковатого запаха и множества банок и баночек с тёмными, коричневыми и чёрными зёрнами и порошками. Продавщица – седая женщина в ослепительно-белых чепце и фартуке поверх коричневого под цвет кофе с молоком платья, ну, совсем как в книге сказок Андерсена – выслушав Эркина, что ему нужен хороший кофе, который пьют с коньяком, расцвела и засыпала их рассказами о провинциях Южного материка, о сортах, там выращиваемых, способах сбора и сушки, особенностях доставки, хранения и жарки, что для каждого сорта свои, а потому и вкус, и запах различаются. А в подтверждение своих слов выложила массу коробочек с образцами, предлагая понюхать и убедиться. Говорила она со странным акцентом, но понятно. После долгих разговоров и обсуждений Эркин купил холщовый мешочек зёрен со смешным названием «африканер», маленькую мельницу-бочонок и бесплатно получил длинное подробное наставление о помоле и варке.

На улице Андрей, отдуваясь, спросил:

– Теперь за чашками пойдём?

– Я кофейных не видел, – озабоченно ответил Эркин. – Думаю, и наши сойдут. Теперь за водкой, чтоб с этим уже всё.

Они так и решали, что сразу закупят спиртное, как самое дорогое и громоздкое, а что бутылки тяжёлые, так и они не слабаки.

У Смирнова после столь же долгого и обстоятельного обсуждения они купили бутылку можжевеловой и бутылку двойной чистой.

– С этим всё, – решительно сказал на улице Эркин.

– Да, под завязку, – согласился Андрей. – Теперь…

– Теперь в джинсовый.

Андрей чуть смущённо кивнул.

Но пока дошли до джинсового, заглянули ещё по дороге в парфюмерный, где Эркин, уже ни с кем не советуясь и ничего не объясняя, купил небольшой, но очень дорогой флакон.

– Жене, – кратко сказал он уже на улице.

– Понятное дело, – горячо поддержал его Андрей. – Духи всегда хорошо.

А про себя чуть не выругался: он-то сам думал купить Жене духи, с таким подарком никогда не прогадаешь, а теперь надо что-то другое придумывать. Ну, вот чего бы им подарить?

Но всё это вылетело у него из головы, потому что в створе боковой улицы показался серый дом явно недавней постройки. Главпочтамт, телеграф, телефон.

– О! То, что надо, пошли, брат.

Эркин внимательно посмотрел на него и, ни о чём не спрашивая, пошёл следом.

В просторном зале междугороднего телефона Андрей сразу подошёл к стойке и обаятельно улыбнулся.

– Здравствуйте. А в Колумбию можно позвонить?

Видимо, просьба не показалась необычной, потому что женщина с пёстрыми от плохо закрашенной седины кудряшками в синем форменном жакете ответила с вежливым равнодушием:

– Десять рублей вызов и пять минута.

– Три минуты, пожалуйста, – после секундной паузы ответил Андрей и полез за деньгами.

– Номер? – по-прежнему равнодушно спросила женщина.

Номер Андрей знал наизусть, но всё же достал из кармашка в бумажнике визитку, что дал тогда Фредди, и назвал номер. Женщина заполнила и отдала ему квитанцию, взяла деньги.

– Ждите. Соединение в течение часа.

– Спасибо, – всё же улыбнулся ей Андрей и повернулся к Эркину. – Ждём?

– А куда деваться? – ответил вопросом Эркин.

Они перешли к стоящим у стены обтянутым тёмно-синей – как и форма – кожей скамьям-диванам и сели, сложив сумку и мешки на сиденье. Народу немного, свободные места есть, так что никому они не мешают.

В зале было тихо. Люди, большей частью явно незнакомые друг с другом, занимались каждый своим, а если кто и говорил с соседом, то вполголоса. Только голос дежурной, усиленный микрофоном, нарушал тишину.

– Царьград, пять-ноль-ноль-два-восемь-семь, пятая кабина… Корчев, три-семнадцать, седьмая… Лосево, обрыв на линии, пройдите за деньгами… Царьград, одиннадцать-семь-шесть-ноль-три, третья кабина… Очажки, семнадцать, двенадцатая кабина…

И тогда кто-то из ожидающих вскакивал и бежал к стойке или к одной из узких деревянных дверей, что сплошным рядом закрывали стену напротив скамей. В каждой двери узкая полоса стекла почти во всю высоту и крупный белый номер наверху. Свет включался, когда входили, и тогда сквозь стекло был виден разговаривающий.

В углу у входа располагался маленький прилавок, пёстрый от газет и журналов. Эркин подошёл к нему. Андрей молча бездумно следил, как он о чём-то разговаривает с молоденькой продавщицей в синем обтягивающем грудь мундирчике, расплачивается и идёт обратно.

– Держи, – Эркин положил ему на колени глянцево блестящий журнал. – Займись и не психуй.

– «Автомир», – прочитал заголовок Андрей и вскинул на Эркина глаза. – Ну, брат, ну…

– Я же знаю, что тебе нужно, – негромко засмеялся Эркин, усаживаясь рядом.

– А себе что взял?

– Вот, «Всеобщее обозрение», мне всё интересно. А это Жене, видишь?

Андрей кивнул. Конечно, Жене про моды, молодец Эркин.

– А Алиске?

Эркин вздохнул.

– У них из детских только «Светлячок», а этот номер я уже купил.

«Модный журнал» Эркин аккуратно убрал в свой рюкзак, и теперь они сидели и читали, как многие в этом зале.

И наконец:

– Колумбия, семь-три-семь-один-шесть, десятая кабина…

Голос дежурной звучал как-то неуверенно, но Андрей уже сорвался с места, небрежно бросив журнал на диван.

Пока Эркин собирал их вещи и шёл к кабине, он слышал, как Андрей кричит в трубку:

– Алло… Джонни… Джонатана Бредли, пожалуйста…

Андрей не сразу понял, что вежливый до безучастности женский голос в трубке не слышит его и говорит своё:

– … «Октава» благодарит вас и готова к сотрудничеству, оставьте ваше сообщение, и мы свяжемся с вами, говорите после третьего гудка, спасибо… – в трубке трижды пискнуло и наступила тишина.

Андрей ещё дважды попросил позвать Джонатана Бредли, шмякнул трубку на рычаг и повернулся к Эркину.

– Вот дура, заладила своё и ни хрена не слушает.

– Сегодня же воскресенье, – сказал Эркин. – Может, она дежурная и не знает ничего, ну, велели ей так отвечать.

Андрей озадаченно посмотрел на него.

– Слушай, а точно, совсем из головы вылетело.

– А другого номера нет? – спросил Эркин.

Андрей достал визитку Фредди, перечитал её и покачал головой.

– Нет. Ладно, тогда так, – и, высунувшись из кабины, звонко крикнул дежурной: – Повторите вызов, я доплачу.

– Слышу, – недовольно ответила она. – И нечего кричать. Повторяю, ждите.

На этот раз соединили быстро. Андрей терпеливо переждал вступительный текст и после третьего гудка заговорил по-английски с изысканно язвительной вежливостью.

– Будьте так любезны, мисс, передать мистеру Бредли, что звонил Эндрю, и что я буду звонить ему по этому номеру… в среду вечером. Вы поняли?

В трубке молчали, и Эркин – он стоял вплотную и всё слышал – посоветовал:

– Ты всё-таки сейчас скажи. А то вдруг не дозвонишься или ещё что. До среды-то…

– Точно, брат, – кивнул, не отрываясь от трубки, Андрей и снова обратился к молчанию. – И ещё передайте, мисс, что мы, я и брат, ждём обоих в воскресенье. У брата годовщина свадьбы, и мы празднуем по-семейному, в узком кругу. Передайте точно, мисс, мы очень ждём, – и помолчав, сорвавшись с изысканного на простецкий тон: – А в среду я всё равно позвоню, гадом буду. До свидания, мисс.

Ему не ответили и, немного подождав, Андрей повесил трубку.

– Вот вредина, – по-детски пожаловался он Эркину. – Так и не ответила. Где они такую грымзу нашли?

– Плюнь, – утешил Эркин. – По голосу, так старуха, на хрен она тебе сдалась.

Расплатившись за разговор с Колумбией, Андрей заказал вызов в Царьград.

– Ну, если и его нету… – пробурчал он угрожающе.

– То, что ты тогда ему сделаешь? – поинтересовался Эркин. – Да, а чего ты сказал, что будешь в среду звонить?

– В среду Томка дежурит, она мне по служебному телефону всё сделает.

– А у вас и на ту сторону линия есть? – удивился Эркин.

– Томка сделает, – убеждённо повторил Андрей.

ЦарьградНовоболотинская улица дом 6 кв.56

Самое неприятное – это звонок, когда ты занят делом. И сначала Бурлаков притворился, что не слышит, продолжая писать. Но телефон не унимался, дребезжа частыми звонками.

– Да! – наконец сорвал он трубку.

Женский голос протараторил его номер и закончил совсем неожиданным:

– Ответьте Соснякам.

Несколько секунд обычного телефонного треска, неясных шумов и мучительно знакомый голос:

– Алло, ты меня слышишь? Это я.

– Да, я слышу, – Бурлаков перевёл дыхание. – Здравствуй.

– Ни от чего такого не оторвал? – ехидно поинтересовался голос.

– Нет, – Бурлаков откашлялся, прочищая горло, и продолжил уже своим нормальным голосом: – Рад тебя слышать, как ты?

– У меня всегда всё нормально. Так как, приедешь? Ждать тебя, или ты занят?

– Я же сказал, что приеду обязательно. Буду в субботу.

– Ага. Тут Эркин рядом, ты поговори с ним.

Пауза и красивый чуть отчуждённый голос.

– Здравствуйте. Мы будем рады вас видеть.

Бурлакову снова пришлось откашляться.

– Здравствуй, Эркин, как ты? Как Женя, Алиса?

– Спасибо, у нас всё хорошо. Мы вас ждём.

Ижорский ПоясСосняки

Не зная, что ещё сказать, Эркин сунул трубку Андрею.

ЦарьградНовоболотинская улица дом 6 кв.56

И снова звонкий, родной, до боли в сердце, голос.

– Понял? Мы тебя ждём. Так что, смотри. Ладно, у меня время всё, будь здоров. Да, чёрт, ты как, подготовился? Ну… купил, о чём говорили?

– Да, – улыбнулся Бурлаков. – Как и договаривались. Рад, что у тебя всё хорошо.

– У меня иначе не бывает! Ну, всё, пока!

И гудки.

Бурлаков осторожно положил трубку, закрыл глаза и так посидел, пока не почувствовал, что сердце успокоилось. Интересно, почему мальчики звонили из Сосняков? Неужели в Загорье нет междугороднего телефона? Жаль, если так. Но пока это не столь важно. Он специально подгадал так, чтобы приехать в субботу, а уехать в понедельник, благо – университет в среду, и ни лекции, ни семинар отменять не пришлось. Подарки он купил, получилось и увесисто, и объёмно, но носильщик – не проблема. Чёрт, скорее бы пятница.

Ижорский ПоясСосняки

Повесив трубку, Андрей победно посмотрел на Эркина.

– Во как надо!

– Ну да, – согласился Эркин. – Доплачивать не надо?

– Нет, уложился.

– Тогда пошли.

На улице Андрей внимательно посмотрел на сосредоточенное лицо Эркина. Недоволен? Чем? Всё же хорошо. Но спрашивать не стал.

По-прежнему не спеша, но и без задержек они дошли до площади с обелиском и неизменным фотографом, миновали её и пошли дальше к магазину с ковбоем на витрине.

Увидев входящих в зал индейца и белокурого парня, Юл, широко улыбаясь, пошёл им навстречу.

– Привет, парни.

– Привет, – улыбнулся Андрей. – Ну, как?

– Получили Как раз настоящие ковбойские.

Улыбнулся и Эркин: ну вот, а то Андрей из-за того призового пояса переживает, теперь успокоится.

Рита занималась немолодой женщиной с долговязым подростком, объясняя преимущества джинсы перед «чёртовой кожей», а Юл выложил перед Андреем на прилавок целую связку поясов, и они пустились в долгие обстоятельные выяснения преимуществ и недостатков каждой модели.

Эркин спокойно ждал. Ну, не может Андрей не потрепаться, так на здоровье ему. Вреда никакого, а брату удовольствие. Андрей ему брат и всегда братом будет, что бы там ни случилось. Даже если… Эркин тряхнул головой и рассеянно оглядел зал. Покупать он ничего не собирался, свадьба и так в копеечку влетит, а деньги только начни тратить. А главные расходы впереди. Алиса растёт, школа бесплатная, а трат всё равно… продлёнка, завтраки и обеды, ещё витаминная профилактика, учебники, тетради, мелочевка всякая, всё для занятий в Центре… И все говорят, что трат будет ещё больше, как это? А, да, так: дети быстро растут, а расходы на детей ещё быстрее.

Наконец Андрей выбрал себе пояс, расплатился и тут же вдел его в джинсы.

– Во! То, что надо, брат. Будешь себе что брать?

– В другой раз, – улыбнулся Эркин.

На улице Андрей вздохнул.

– А жаль того. Призовой всё-таки. И нож был…

Эркин кивнул, но возразил:

– Здесь нож на виду всё равно никто не носит.

Андрей нехотя согласился.

– Так-то оно так, а всё равно, жалко, – и тряхнул головой. – Ладно, брат, переживу.

– Никакие шмотки жизни не стоят, – ответил по-английски Эркин. – Помнишь?

– Ещё бы, – тоже по-английски согласился Андрей. – Только… это правильно, когда ты одетый, а голым, да на снегу… тогда шмотьё с жизнью наравне.

Помолчав, Эркин кивнул.

– Да, бывает и так.

Но вспоминать им сейчас не хотелось: уж слишком хорошо кругом. И, пройдя немного молча, заговорили о другом, более важном: что ещё надо купить.

– В игрушечный зайдёшь?

– А что?

– А я тогда сюда загляну, – Андрей неопределённо показал сразу на три витрины.

Эркин внимательно посмотрел на него и улыбнулся.

– Идёт. Тогда у обелиска встретимся.

– Точно! – обрадовался Андрей. – Это ты здоровско придумал.

Действительно, чего им вместе ходить, и подарок он теперь спокойно выберет. И Андрей радостно нырнул в первый же магазин.

Оставшись в одиночестве, Эркин зашёл в магазин игрушек, походил, посмотрел… но если в книгах он теперь хоть немного разбирался, то в игрушках… Нет, без Жени, ему тут делать нечего.

Выйдя из антикварного магазина, Андрей ещё постоял перед витриной, чтобы прийти в себя. Нет, он знал, что антиквариат – это очень, ну, слишком и даже очень дорого, даже не помнит, когда и от кого это узнал, но чтоб настолько…! Это ж какую деньгу зашибать нужно, чтоб такое покупать. А сама мысль хорошая, вот чего бы попроще да подешевле найти, но чтоб и смотрелось. А картина эта, где озеро под луной, хороша. Но всей его ссуды уже на неё не хватит. А зайдём-ка тогда… а вот сюда, и, может, современное искусство окажется по деньгам.

К обелиску они пришли почти одновременно с ещё более отяжелевшими сумками и облегчёнными бумажниками. На скамейках никто не сидел: холодно уже для посиделок, но прохожих много, у обелиска топтался фотограф, сновали разносчики, но уже не с пивом, а с пирогами и сбитнем. Эркин и Андрей свалили ношу на скамейку.

– Ну, что? – победно улыбнулся Андрей и продолжил по-английски: – Кофе с устатку?