Зелот. Имперский человек

Когда появятся большие деньги и торговые люди (рефаги) будут диктовать свою волю, тогда значение корня, хвоста традиционной славы не будет иметь значения. Это скажет нам лишь об одном: люди здесь настолько перемешались, а кроме того количество бесхвостых мигрантов на этом месте перевалило за критическую черту беспамятства. Никому не интересно, кто есть кто. Кто откуда появился, из какого места переехал, просто сбежал от феодала или от свирепого отца. А может быть сам отец выгнал, потому что детей в доме стало много, трудно прокормить всех домочадцев.

Есть еще  один очень важный вариант бесхвостия.

Наиболее дикие племена, зависящие от капризов природы, у которых не хватило ума, природной сметливости, что-то противопоставить этой самой природе, например, те же кочевники. Наиболее агрессивные дети природы из всех варваров. Конечно были в истории и разные собиратели кореньев, также охотники. Но потребление корней растений – это такое примитивное освоение природы, к тому же дающее столь мало калорий, чтобы вырастал наследственный корень из детей, потомков, потому что большинство рожденных умирали от голода, значит подобное хозяйство не могло создать агрессивную силу. Чтобы собрать отряд и напасть, надо иметь притяжение. А чем можно притянуть отряд голодных собирателей трав? Потому речь может идти только о диких кочевниках, которых сама природа вынуждала объединяться по родственному принципу.

Так вот, эти самые кочевники сильно напоминают бесхвостых торговцев-рефагов. И зерефы, и рефаги на самом деле не имеют хвоста. Во всяком случае, на новом месте. Никто никогда из зерефов не ценил торговое дело. Ну какая может быть слава, если тебе удалось продать стадо домашних животных? Другое дело, если повезло обменять на нужную вещь, а еще лучше – захватить, ограбить побежденную жертву. Потому зерефы, хоть и имеющие всегда воспоминания о славном прошлом, на новом месте начинают все заново. В этот момент их память напоминает этажи здания или отвесы горных скал, одна скала возвышается над другой. Это самое время всем безродным или активным пассионариям без славного предка показать свою доблесть. Ну не могут зерефы жить без корней славы. Потому что на новом месте иерархия не исчезает, она обновляется.

Другое дело, что для счастья зерефу надо не так и много. Построить или установить переносное жилище, найти жену или захватить жену, чтобы эта женщина нарожала ему наследников. А чтобы наследникам было что наследовать, нужно продолжать войну. Ни охоту, ни собирание кореньев, именно идти на войну, в поход.

Если этот зереф преуспел, совершил подвиги, вошел в элиту, превратился в племенного аристократа (зерота), с этого момента одного рядового жилища ему будет мало. С этого момента каждый член традиционной общины должен не только подтвердить свой статус корнем, а буквально построить дворец. Дворец зерота – племенной знати – должен быть больше, шире, богаче, чем жилища рядовых членов общины. Ему также мало одной жены. А вдруг она бесплодная! Так у знати появляется несколько жен, а у самого первого вождя – целый гарем.

Любую элиту мало интересует домострой. Это черные люди быстро женятся и быстро обзаводятся потомством. Как только появляются позывы, они как будто боятся не успеть. Это понятно. На самом деле простых солдат могли отправить на войну. Не будут спрашивать, желают они или не желают биться за славу своего хозяина, а в будущем государства или империи. Но и хозяин, и государство, и империя знают про это, стараются выделять героев, награждать, поощряют материально. Если бы в таком обществе не существовало иерархии, то ни один зереф не пошел бы на войну. Он обзаводился бы потомством, жена рожала бы ему каждый год по наследнику и он не знал бы, что с ними делать. Ведь сам зереф является частью механизма войны. Если вдруг войны нет, никто не нападает, он множит наследников, потенциальных солдат становится все больше и больше, тогда он посмотрит по сторонам. Посмотрит раз, посмотрит два, на третий раз сам станет агрессивным. Пойдет на большую дорогу и займется разбоем самостоятельно.

Правители это знают. Поэтому зероты все время занимаются пропагандой войны. Даже в мирное время они готовят население, тренируют его военные навыки, заранее создают физическую опору, физическое число своих сторонников. А мы уже знаем, что для традиционного населения есть только одно формальное и неформально божество – их вождь. Как он прикажет, так и будет. Одним из признаков империи, настоящей или с фантомными болями былого могущества является постоянная работа пропагандистов. Никого, похоже, не интересуют интересы населения. Хотят они воевать или не хотят. Империя живет. И этим все сказано. Пропаганда и только пропаганда!

Итак.

Зереф строит жилье, зерот строит дворцы. Зереф имеет одну жену, знатный человек может иметь несколько жен. Зереф идет на войну, чтобы знать (зероты) могла строить себе эти самые дворцы. Чтобы богатело, укреплялось государство. А если государство прирастает территориями, которые в свою очередь помогают разбогатеть населению, значит речь идет об империи. Потому что империя – это не только надменная элита, которой всегда нужен корень, это также гордое («хвостатое») население. Как видим, зерефы и зероты – это одно и тоже. Просто у них разные размеры и от этого различные аппетиты. А имперские пропагандисты все время задирают всем этот почти невидимый хвост. Им больше ничего не остается. Правители хорошо кормят своих глашатаев. А население постепенно прозревает, прозревает и ропщет. Как бы глашатаи и трубадуры ни старались дудеть военные марши, люди устают держать яркие муляжи все время. Раздается первое – «Долой!»

Глава 6

Сверх человек против завистников

Конечно вождь у древних людей – это необычный человек, это талантливый и смелый человек. Но его выбирают не в обычное время. Он появляется в экстремальной ситуации. Можно сказать у него одноразовая функция применения. Он – военный вождь. Для мира он не годится. Также всегда есть кучка почетных старцев. А у почетных старцев имелись и свои дети и свои родственники. После войны диктатура вождя переставала действовать. И снова заседал совет старейшин. Так, в Древней Спарте совет старейшин выбирал вождя, а не вождь отбирал совет старейшин. И без одобрения герусии военный лидер не мог ничего делать. Как административный племенной институт мирного времени любой совет пожилых жрецов был всегда выше любого героя. Герой рождается для войны, для редких и опасных ситуация, а старики были носителями ценного житейского опыта. Так, например, совет старейшин Спарты запретил царю Леониду даже брать всех воинов из-за праздников в честь Аполлона Карнейского. Боги выше всего! Выше даже персидской опасности. И царь Леонид отправился в поход только со знаменитым отрядом в 300 спартанцев. А ведь на кону была судьба всей Греции. Всей! Возникает вопрос: а желали ли эфоры своему царю удачи?

Для Спарты лучшим вариантом была смерть царя Леонида, складывается такое мнение. Что и произошло. Но в тот раз греки отбились. Но отбились не только греки.

Во все времена феодальная элита (зероты) отделялась от своего народа. Всячески обрастала хвостами своего древнего корня. Традиционная элита до сих всегда показывает, что они выше других людей. Собственно, они и обрастают хвостами и проращивают корень своего рода -таков смысл жизни традиционного мира, чтобы потомки рода не испытывали проблем со своим статусом. Чтобы никто не мог сказать им: а кто вы такие?

В данном случае в Спарте сверх человеком (зелотом) был царь Леонид, а его противники были феодальной элитой (зероты). В столкновении интересов супер человека и завистливой группы и определяется история империй. Одни были героями, другие были завистниками и конкурентами. Одни уже создали свой фамильный корень, а сверх люди желали только славы. По преданию царь Леонид был потомком легендарного Геракла. Что же еще надо было честолюбцу? Может быть царь хотел быть равным Гераклу? В то героическое время слава и честь были важнее просто жизни. Не столь знаменитые люди и простые спартанцы обязаны были погибнуть в битве. И становились героями. Два выживших спартанца после Фермопильской битвы, даже выполняя посыльные поручения, заслужили позор. С ними никто не разговаривал.

По этой же причине, начиная с конца V века, начался закат Афин. А ведь Афины были главными соперниками Спарты в греческом мире. Афинская знаменитая демократия поспособствовала быстрейшей деградации полиса, чем отсталая Спарта со своими первобытными законами. Так и случилось. Через 50 лет сразу после греко-персидских воин началась война внутри Греции, между Афинами и Спартой. Кажется удивительным, что передовая по современным меркам афинская демократия проиграла эту дуэль традиционных систем. После победы над персами возвысились именно Афины. Я не будут рассматривать все перипетии этих трагических для греков событий: какой греческий союз получился, и отчего Афины проиграли буквально. Тема этой книги – империя, а не история.

А это означает, что одно из двух греческих государств должно было организовать и империю. Но ни у одного из двух равных соперников создать полнокровную и долгосрочную империю не получилось. Все ограничилось рамками греческого мира и греческих земель. Афины и Спарта образовали союзы городов, но никак не империю. Всё, что они могли сделать, это отнять друг у друга какой-нибудь город, обложить его налогами и продлевать тем самым свое существование. Самое странное в этом случае, что что-то похожее на империи создали афиняне, у которых была торгово-ремесленная демократия. Это означало, что большая толпа безродных людей могла и страстно желала просто наживы. Потому что для демократии самое главное – это деньги. Чтобы нарастить себе хвост, каждый гражданин старался заработать, наторговать, наспекулировать как можно больше. Никто не знает спокойствия при демократии, но никто не догадывается, отчего это беспокойство. Если кто-нибудь мог сказать этим людям, что им не хватает хвоста, они решили бы, что этот человек сошел с ума, он просто сумасшедший. На самом деле никто не догадывается, что является причиной этой погони за деньгами до сих пор. Сегодня это выглядит как гонка за наслаждениями. Просто потому что в современном мире перестала доминировать человеческая семья, традиционный институт семьи испытывает кризис. Из двух человек – этот минимум нужен для создания семьи – всего лишь один мужчина и одна женщина, остались только эгоистичные одиночки, желающие наслаждений. Но даже эти одиночки хотят или делают вид, что хотят создать семью.

Но когда афинская демократия была в самом расцвете могущества, все афиняне хотели иметь семьи. Поэтому афинская демократия, несмотря на то, что она так называется, все же является одним из подвидов традиционного мира, традиционной системы. Просто демократия расширяет количество претендентов на элитный статус. При демократии на первом месте стоят деньги в виде средства. А значит существовал и подкуп. Почетное гражданство можно было купить. Или просто гражданство. Потому что в Афинах все же правила древняя родовая элита. Эту элиту все время хотели изгнать торговцы и ремесленники. И пока они не могли изгнать своих зеротов, они никак не могли получить гражданскую независимость. Чтобы никто не мог сказать: а кто ты такой?

Глоссарий:

Зереф – традиционный человек с жестко поставленными социальными поступками, рефлексия низкая почти зеро, отсюда и слово зереф – рефлексия зеро (zeref).). Не имеет полутонов, служит идолам рода, общается в кругу родной крови. Оттого что не имеет полутонов восприятия, категоричен, непримирим, враждебен к чужому.

Зерефная петля – беби бум, перегрев локального народонаселения.

Зерот (ы) – феодальная элита.

Зеротная петля – создание зеротами кастового жестко сословного общества. Отсутствие социальных лифтов. Революционная ситуация.

Зеремид – человек первого поколения традиционной элиты (или города, свежий горожанин), имеет наполовину жесткие социальные рефлекс обычая, также  комплексы неполноценности, которые желает прикрыть, поэтому придумывает себе новую родословную, создает благородный корень и от этого имеет самый причудливый "хвост" за спиной. Если это современный зеремид, это это как правило, бывший сельский житель, освоивший поверхностно культуру городской жизни, он наполовину городской и наполовину сельский.

Зефа – человек из первого поколения города с наклонностями в сторону рынка и спекуляции, причем торговать, хоть чем, его вынудили обстоятельства.

Зеремидная петля – лицемерие, фарисейство, фанатизм, подстраивание маргинальных слоев под существующую идею и порядок. Когда в элите организации от религиозных до правительств накапливаются зеремиды, происходит застой и кризис. Крах идеи и системы из-за конформизма зеремидов неизбежен. Они подстраиваются под систему с единственной целью – содержать свою семью. То есть они делают тоже самое, что и зерефы, но для этого хотят попасть в элиту, в привилегированный слой или государственную систему, они быстро учатся, осваивают новые навыки и подражают формальным эталонам идеи и ответственности.

Ремид – традиционная элита, правители, чиновники, авторитеты, учителя; ремиды ставят поступки зерефам, определяют мораль, законы, политику, рефлексия средняя – middle (remiddle).

Ремидная петля – борьба элиты с самой яркой личностью, сговор вторых и третьих лиц против героя и пророка

Зелот – сверхчеловек, герой, пророк, самый одаренный среди традиционной элиты. Зелот это амбициозный, но бескорыстный человек, он борец с традиционной элитой (зеротами), с чиновниками фарисеями (ремидами, зеремидами), с народом, если народы одержимый темными страстями.

Глава 7

Земля и вода. Из чего состоит старая империя

Когда-то очень давно Ксеркс прислал грекам парламентеров: земли и воды!

Греки ответили: нам нужно и то и это.

Греция не смогла  создать империю в полном смысле значения этого слова. Хотя главный критерий империи – захват земли, большой территории, сверх площади земной поверхности, хотя на этой площади для обработки  и эксплуатации годится, возможно, незначительная часть.

Для языческого сверхчеловека собственно не важна утилитарная часть его захватов, для сверхчеловека важна сверх-территория – как гарантия, что этого зелота будут сравнивать с богами. Если потомков будут сравнивать с детьми бога, значит сверхчеловек выполнил свою сверх задачу.

Хотя в погоне за размером зелот часто забывает создать семью. Так он хочет предстать богом. Так велика в нем его сверхзадача. Собственно оттого он является сверхчеловеком. Все завоеванные народы, каждый зереф были бы против господства нового правителя. И собственные правители сами желают быть богами, призывают свой народ идти с ними на бой против чужака, пугая зерефов, что они больше не смогут молиться своим богам, погибшие вместе с аборигеном боги не смогут помочь своим людям создавать семьи, иметь детей. Вы попадете в рабство! А рабы не имеют ни семьи, ни детей!

Что может быть понятнее такой мрачной перспективы? И локальные аборигены идут на бой с чужим зелотом – что им остается еще делать? Своей массой мелких семейных интересов, как бы желая перекрыть честолюбие чужого зелота и поддержать эгоизм собственной аристократии.

Но сверхчеловек оттого и сверхчеловек, что сверхчеловеку должен противостоять подобный сверхчеловек, иначе никакая масса его родственников и народа не спасет локального зелота от поражения. Так, огромная людская масса из покоренных персами народов не смогла защитить Дария III от гибели. Оттого что Дарий III не был сверх человеком. А масса его зерефов нашла лазейку для своих мелких задач.

Какая разница, кто нами правит? Если новый зелот обещает зерефам никого не трогать, просто поменяет администрацию, тогда подобные народы можно брать голыми руками. Хотя военачальники Дария пытались вести на бой покоренные народы жестокой плеткой. Жестокость тоже действует. Под страхом наказания зерефы также идут в бой. Они еще не знают, кто из зеротов победит – свой царь или чужой царь. Любой локальный диктатор обязан скрывать любые поражения своих войск. Чтобы покоренные им народы не перебежали к победителю заранее в своих мелких душах.

Наполеон, например, мог бы взять Россию после Бородинской битвы. Поле боя остается за победителем. Затем Наполеон взял Москву, которую оставил русские царь и администрация. Если бы во времена Наполеона была современная связь и весь народ узнал бы об оставлении царем Москвы, то Кутузову негде было бы набирать солдат, некоторая часть их разбежалась бы в разные стороны, а кони бы передохли, крестьяне били бы тыловые службы Кутузова, а не интендантов Наполеона. Зерефам все равно, кто ими правит. Лишь бы создать семью и продолжить свой род.

Потом еще неизвестно, какие задачи ставит локальная администрация. Каждый зерот надеется подружиться с новым завоевателем. Единственные, кто остается с несчастным местным диктатором – это его родня, такая же мелкая ячейка смысла жизни всех традиционных людей.

Да-да! После огромного желания славы равной величине завоеванной территории империя живет только в одном человеческом институте, – в семье. Семья – это единственный смысл жизни всех традиционных людей без разбора. Если нет семьи в виде смысла для жизни, значит не ищите тут и империи. Это только в XIX веке немецкие мыслители заговорили о необходимости жизненного пространства для немцев.

Но рациональным, может быть самым рациональным людям на свете – немцам не приходила в голову мысль, что для завоевания жизненного пространства нужен сверхчеловек. Они видели только огромные площади земли. Огромные площади земли, необходимые для народа. От того, что земля является главным критерием благополучия нации, можно сразу говорить, что речь идет только об империи. Отсюда сразу образуются основные критерии империи – земля и семья! Эти два критерия неразрывны.

Если нет земли, значит нет возможности для прироста нового населения. Если нет семьи, институт семьи разрушен, дискредитирован, люди превратились в эгоистов, перестали отвечать перед родней, значит и перед народом, то зачем тогда нужна земля?  Народ, который  не имеет людей со сверх ответственностью, никогда не сможет стать имперским народом.

Точно также не сможет стать имперским культурный народ. Слишком культурные  греки не смогли создать империю, например. Александр Македонский создал империю не оттого, что хотел много земли. Этот честолюбец, сверхчеловек желал только одного – славы. Греки создали империю  на трупе  персидской империи. И вообще, чтобы создать империю   народ должен быть необходимым образом дик. Только дикарские народы с культом семьи создавали большие империи. Мы не будем рассматривать все победы дикарей над культурными народами.

Казалось бы, культурные народы имели лучшую технику, были организованы, их возглавляли образованны стратеги. Но все это было бессмысленным занятием перед натиском любой дикой орды. Все варвары, вандалы, ордынцы думали как прокормить свои семьи. Все цивилизованные общества думают, как хорошо провести время. Чтобы не скучать, чтобы наслаждаться жизнью. Наслаждаться жизнью! (Лови момент! Как это похоже на современное клише: «Дорога каждая секунда твоей бесценной жизни»).

Но ни один имперский народ не думает о культуре! Во всяком случае позднее о культуре одного человека. Имперский народ пропагандирует  культуру общества, коллектива. Можно сказать имперскому народу нет необходимости ничего пропагандировать. Сам культ семьи, рода, народа сделает все как надо, правильно воспитает каждого человека.

Если отобрать у любого народа культ семьи, для которой идеологи (зероты, ремиды) придумывают жизненное пространство, этот народ снова вернется к первоначальной дикости. (Например, современные   традиционные народы очень полюбили культуру демократии, хотя по своей культуре, просто даже по генам не вышли из культа семьи. Это оборачивается разнузданной коррупцией, гниением, разрушением не только государства, но и общества в целом. Это народ может исчезнуть даже без нашествия внезапных варваров, как это было показано в истории. Но и новые варвары с настоящим культом семьи создадут на освобожденном месте новую империю. Только для народов, для которых культ семьи является не просто звуком, фигурой речи есть возможность создать государство. Но это государство также бессильно и обречено уже во втором поколении цивилизованных варваров. Средства коммуникации достигли таких высот, что они сопровождают каждого зерефа весь день,  и он не расстается    со смартфоном до самой ночи. Кого он будет слушать больше, маму с папой или хип-хоп музыку? )

Итак, каждый претендент на империю думает о жизненном пространстве, значит о будущем прокорме миллионов новых членов орды.

Конечно мы не будем брать совершенно дикие орды. Так орды дорийцев захватили почти весь Пелопоннес и дорийцы, как спартанцы не создали никакой империи. Потому что у дорийцев был вынужденный культ земли. Все те дикари, что бегут или кочуют куда глаза глядят, никогда не создадут империю. Они просто не доросли, чтобы видеть жизнь дальше родового поселения. За лесом, за рекой, за долиной для них нет жизни. Их манит только пространство. И голод может погнать в любой момент. Эти люди зависели от благосклонности природы.

И первые позывы честолюбцев, которые стали бороться с отсталыми старцами, со старой элитой с древними корнями, это первые сигналы, что знания по меньшей мере географии тут возрастут. Для того чтобы возникли предпосылки для империи, необходимо обобщение всего  опыта и оправдание завоевания с целью жизненного  пространства.

Но посмотрите на Древнюю Грецию.

Древняя Греция так и не вышла из состояния полиса, города-государства. Потому  что они  имели замшелую элиту, родовую аристократию ( зеротов) с толстыми хвостами славы семейных предков. Потом они сильно развились культурно. А  для философа, оратора, стратега семья стоит не на первом месте. Культ семьи и смысл жизни во имя ее обеспечения – это занятие метеков, илотов и прочей безродной черни.

Могли ли самые продвинутые и культурные Афины  создать империю на культе денег и на борьбе безродных за свои права?

Это уже другой вопрос. Ведь современная глобальная империя создается на тотальной демократии без всякого культа земли и ее не интересует традиционная семья. Наоборот, финансовой империи не нужна никакая традиционная семья. Она не дает наслаждаться свободой. Традиционная семья напрягает и нарушает права женщины. Единственное доступное и гарантированное наслаждение каждому – это информация. Информация – это единственно, что нужно современной финансовой империи. Информация продвигает и так называемую демократию. Это и отличает прошлого сверхчеловека – с его честолюбием, тщеславием, жизненным пространством, войной, жестокостью – от современного сверхчеловека – с его деньгами и прочими остальными возможностями.

Глава 8

Кто хочет славы.

Все перечисленные герои относятся к традиционной элите. То есть в зелотов превращаются не все действующие аристократы, а только действительные победители. Хотя логическая последовательность традиции начинается с самого низа. Традиционная цепочка начинается с зерефов, но зерефы – это солдаты, а солдаты никак не могут чувствовать превосходство над генералами. Все зерефы, все до единого желают только повторить традицию: завести семью, продолжить себя в детях. Иными словами они хотели бы просто жить, повторить путь предков. Ни о каком чувстве превосходства речь не идет.

Но это только кажется на первый взгляд.

Да, чувство превосходства воспитывается в элите, среди детей заносчивых феодалов (зеротов). Это обстоятельство никак не может отменить конкуренцию среди аристократии. Можно ли тогда всю традиционную аристократию назвать имперской? То есть буквально вся аристократия пронизана тщеславием? Да, несомненно.

А как можно тщеславие накормить?

Только личными успехами, только победами в битвах, только захватами чужих территорий. И победитель, который реально прирастил империю новыми землями, согнал на поля тысячи новых рабов, покрыл свое имя неувядаемой славой, такой, что образ великого деятеля сразу отливают в бронзе, снизу делается запись. Такого зерота реально можно называть суперменом, сверхчеловеком.

Но и у маленьких людей есть амбиции. У зерефов тоже есть тщеславие. Не такое большое, как у нобилей, но оно есть.

Зереф не может быть имперским победителем ввиду своего масштаба, своего низкого социального статуса. Жизнь зерефов простая. И цели у зерефов простые. Зереф, например, может быть победителем в уличной драке с равным себе зерефом. Это также является предметом гордости у уличной черни. Но это не отменяет возможности зерефа быть зерефом суперменом на доступном для него уровне.

Конец ознакомительного фрагмента.