Последний тур . Дело чёрного старика. История первая

Андрей Толоков

Последний тур . Дело чёрного старика. История первая

Всегда лучше когда друзья недооценивают твои

Достоинства, а враги преувеличивают недостатки.

Марио Пьюзо.

Пролог

– Какой у тебя рост?

– Сто шестьдесят пять сантиметров.

– Совпадает! И маленький размер ноги. Как с этой ногой можно носить такую огромную обувь?

– Это специальная обувь. Её сшили на заказ. Кто – не скажу.

– Чёрт!!!

– Чего ты чертыхаешься? Давай! Арестовывай меня!

Часть первая. Старик

Глава 1

1994 год. 19 июня. 9:54

– О! Василий Иванович, – удивлённо воскликнул эксперт Сорокин. – Какими судьбами? Ты вроде как на пенсию уже намылился.

– Человек предполагает, а начальство располагает, – невозмутимо ответил Куприянов.

Сколько раз в своей жизни Василий Куприянов наблюдал эту до боли знакомую картину. Звонок дежурного, адрес места происшествия, выезд, а то и выход. Понятые, эксперт-криминалист, следователь, улики, вещьдоки и так далее. Вот и сегодня он, Василий Иванович, свидетель человеческих бед и несчастий, привыкший к ним более чем за два десятка лет службы в милиции, стоял у подъезда дома по улице Тимирязева, в котором обнаружен труп. Что это? Убийство, самоубийство или несчастный случай, предстояло ещё разобраться.

Куприянов оказался первым на месте, потому что жил буквально в нескольких шагах от злополучного дома. Утром, когда Василий собирался в управление, позвонил дежурный и передал просьбу начальника, да, да, именно просьбу, потому что человеку, уходящему на пенсию через несколько недель, приказывать некорректно. Так что, дежурный передал просьбу прибыть на место и поучаствовать в осмотре.

– Я только не пойму, – продолжал надоедать Василию Сорокин, – здесь труп, а ты у нас всю жизнь кражами занимался. Ты, Василий Иванович, наверное, жмуриков боишься?! – Сорокин ехидно захохотал.

– Я, Коля, жмуриков не боюсь, – спокойно ответил Василий, вальяжно доставая из кармана пачку «Camel». – Чего их бояться? Лежат себе спокойно, никого не трогают. Вреда от них никакого. Я идиотов боюсь. От них все наши беды. Понял, Коля?

Куприянов достал одну сигарету из пачки и привычным движением стал разминать её. Сорокин тоже достаточно бесцеремонно потянулся за сигаретой, но Василий, будто не замечая руки Сорокина, убрал пачку в карман. Эксперт вскинул брови то ли от удивления, то ли от возмущения. Куприянов, несмотря на гримасы сослуживца, медленно произнёс:

– Там за углом в киоске этого добра навалом. Сходи, купи и покури.

И не дожидаясь ответа от назойливого Сорокина, зашёл в подъезд.

Тут наконец-то «нарисовался» сонный участковый Панамаренко. «Вот ленивый пёс! – подумал Куприянов, наблюдая за неуклюжей пластикой толстого участкового. – Обидно. Только такие сейчас в милиции и держатся. Толковые все скоро разбегутся, а эти чудаки на букву „м“, станут начальниками. Эх, граждане, не завидую я вам!»

Вся опергруппа поднялась в квартиру. Дверь уже была открыта. Утром жители почувствовали стойкий запах газа и вызвали газовую службу. Дом сразу обесточили, перекрыли подачу газа и, определив место утечки, вскрыли квартиру на третьем этаже. Помещение проветрили и на кухне обнаружили труп пожилой хозяйки жилища. Бригадир газовиков и позвонил в милицию.

Куприянов входил в квартиру последним. У него не было сильного желания лицезреть погибшую старушку. Молодой следователь Серёжа Безуглов смело пошёл «в бой», осознавая всю важность своего предназначения. «Этот далеко пойдёт, если не остановят, – оценивал в мыслях Сергея Куприянов. – А при нынешней власти могут прямо на лету срубить. А парень Серёжка толковый. Провинциал, оттого, наверное, упёртый и ловкий. Этих ребят сама жизнь заставляет зубы отращивать. У них за спиной никакой поддержки нет. Они сами себе и надежда, и опора».

Василий Иванович ни от кого не скрывал, что отбывает номер. Он вяло прохаживался по квартире, изредка бросая профессиональный взгляд на разные вещи. Так ли лежат? Нет ли в положении вещей чего-нибудь странного? Нет возможности посчитать в скольких квартирах в этом городе, да и не только в этом, побывал за годы службы Куприянов. С самого первого дня службы в милиции он служил в уголовном розыске, в отделе по борьбе с кражами. И прошёл путь от стажёра до начальника. А теперь Василий передал дела молодому сменщику и через несколько дней ждёт приказа об увольнении. Пенсия у него уже заработана.

Квартира старушки была довольно богато обставлена. Судя по тому, что в этом доме по улице Тимирязева простые смертные не жили, это Куприянова не удивляло. Немного показалось странным то, что в доме не было ни одной фотографии покойницы. Ни с родными, ни с друзьями. Обычно люди той эпохи, к которой принадлежала старушка, всегда выставляли фотографии напоказ. То ли в серванте, то ли на комоде, пианино или просто на стене. Эти пожилые люди тем самым спасались от одиночества. Иллюзия конечно, но присутствие родных лиц создавало ощущение, что они, старики, кому-то ещё нужны. А тут ни одной фотографии. «Может быть в альбомах, – подумал Василий, – или старушка попросту была одинока. Тогда хотя бы друзья должны быть. Господи, Куприянов, зачем это тебе? Иди уже спокойно на пенсию. Устраивайся к какому-нибудь „коммерцу“ и сиди, протирай штаны».

– Сорокин, что с замком? – прервал размышления Василия звонкий голос Безуглова.

– Что с замком? Вырван, по самое не балуй!

Куприянов зашёл в гостиную, где следователь писал протокол осмотра.

– Нет, Сергей, здесь на ограбление не похоже, – сказал уверенно Куприянов Безуглову.

– Да, Василий Иванович. И на убийство тоже, – согласился следователь, не отрываясь от протокола. – Эксперт говорит что, скорее всего, старушка добровольно нас покинула.

– Это странно, Серёжа. Жила то она небедно. Таким людям для суицида нужна веская причина.

– Старость тоже веская причина, – буркнул в ответ Безуглов, продолжая писать. – Если честно, Василий Иванович, я очень хочу, чтобы это было банальным самоубийством. У меня уже шесть дел в производстве. Ещё этой бабушки не хватало.

– Я понимаю тебя, Сергей, но я бы осмотрел квартиру внимательно.

Сергей оторвался от протокола и пристально, прищурив левый глаз, посмотрел на Куприянова.

– Колись, – тихо сказал он, – что-то почуял?

Василий пожал плечами, сунул руки в карманы и пошёл на кухню, туда, где лежал труп старушки. Безуглов внимательно наблюдал за старшим коллегой. В управлении ходила легенда, что Куприянов обладает каким-то звериным чутьём. То ли это опыт, то ли сверхъестественные способности, то ли всё вместе – не столь важно. Важно то, что если Василий Иванович не торопится уходить с места происшествия или возвращается туда, значит там надо копать. Там ниточки ведущие к раскрытию. Следователь Безуглов был из тех, кто никогда не упустит возможности докопаться до истины. Он отложил бумаги и стал наблюдать за Куприяновым.

Василий некоторое время смотрел на застывшее лицо старушки. Потом вернулся в гостиную и задумчиво сказал:

– А ведь я где-то её видел.

– Да немудрено, – сказал Сергей, – ты же живёшь тут рядом. Конечно, видел где-нибудь на улице или в магазине.

– Нет, Серёжа. Я видел её давно. Я это лицо помню отнюдь не старым, – Куприянов закрыл глаза и стал указательными пальцами натирать виски. Он как будто перематывал плёнку. – Чёрт! Не могу вспомнить. Старым становлюсь. Правильно, что решил уйти. По-моему, вовремя.

– Не расстраивайся, Василий Иванович, вспомнишь, – приободрил Куприянова следователь. – А квартирку мы сейчас внимательно осмотрим.

Сергей позвал молодого оперативника Славу Фисенко и велел взять понятых и осмотреть тщательно всю квартиру.

– А что искать-то? – наивно спросил Фисенко.

– Ничего искать не надо, Слава, – вмешался Куприянов. – Ты при понятых открывай шкафчик за шкафчиком, а я буду рядом. Если увижу что-то важное – свистну. Пошли.

Василий прошёл в спальню. Опять достал из пачки сигарету и начал её теребить в руках.

– Начинай отсюда, – сказал он молодому оперативнику.

Фисенко пригласил в комнату понятых и открыл шифоньер. Василий Иванович продолжал играться с сигаретой. Он то помнёт её, то понюхает, то зажмёт в губах, но не подкуривает. На самом деле Куприянов не курил, но сигареты, как важный для себя атрибут, всегда носил с собой. Часто так бывало, что в общении с неким контингентом сигарета, первая необходимость.

1973 год. 3 августа. 10:34

Большой, раскалённый от жары южный город встречал лейтенанта Куприянова совсем недружелюбно. Марево, висевшее над вокзалом, давило всей своей душной массой. Усугублялось это суматохой пассажиров и праздно шатающихся граждан. Но главным раздражителем были цыгане. Откуда их тут так много? Создавалось ощущение, что все таборы южных областей перебрались на этот вокзал и его окрестности.

– Ой, иди сюда кудрявый! – хватала за рукав Василия молодая цыганка с оголённой грудью, к которой намертво присосался смуглый младенец. – Всю правду тебе расскажу. Всё что ждёт тебя.

Василий, не вступая в разговор с женщиной, одёрнул рукав и направился к выходу.

– Ой зря ты так, соколик, – не унималась цыганка. – Зря. Тяжёлая жизнь ждёт тебя. Разочарование большое у тебя будет. Да такое большое, что до конца жизни будешь страдать от этого. Запомни!

Куприянов удалялся от кричащей ему вслед цыганки всё быстрее и быстрее. Он старался не придавать значения её словам. И помнить о них не хотел. Выйдя на улицу, Василий увидел сержанта милиции. Тот, нахмурив брови, наблюдал за разношёрстной толпой, в совершенстве владевшей мастерством броуновского движения. Лицо сержанта выражало всю важность его вселенской миссии.

– Товарищ сержант! – обратился к милиционеру Куприянов. – Окажите содействие коллеге.

Постовой не распрямляя брови, окинул серьёзным взглядом Василия.

– Сержант Легойда! – махнув ладонью у козырька, представился постовой. – Чем могу помочь?

– У меня предписание вот по этому адресу, – показав напечатанную бумагу с огромной синей печатью сержанту, Василий спросил. – Как мне туда добраться?

– А, товарищ лейтенант к нам на службу, – резко подобрев, ответил сержант. – Смотрите! Сейчас сядете на автобус номер… да, что там! Быстрее пешком будет. В автобус ещё сесть надо. И душно там, – сержант снял фуражку и смахнул носовым платком пот со лба. – Переходите через мост и прямо по этой улице. После четвёртого перекрёстка слева увидите этот дом. Серый с большими белыми колоннами.

– Спасибо, сержант, – Куприянов пожал широкую ладонь милиционера и пошёл в сторону моста.

– Идите по правой стороне. Там тенёк, – крикнул вдогонку сержант.

– Спасибо! – махнул рукой Василий.

Худощавый кадровик, к которому все шедшие навстречу сотрудники обращались – «Привет, Стёпа!», подвёл Куприянова к большой двухстворчатой двери, на которой красовалась красная табличка с неровными буквами: «Панкратов И. П.».

– В-вот! – сказал Степан, слегка заикаясь. – Это твой отдел. Нач-чальника зовут Илья Петрович. Ф-фамилия – Панкратов. Удачи К-куприянов.

Степан развернулся и с чувством выполненного долга пошёл к себе в кабинет. Василий огляделся по сторонам. Длинный бесконечный коридор в обе стороны, казалось, уходил за горизонт. Люди, кто-то в форме, кто-то в штатском, перемещались по нему целенаправленно, уверенно, зная куда они идут и зачем. Ощущение у Василия возникло определённое – механизм работает. Василий посмотрел на часы – половина первого. Он дёрнул на себя дверь, она, издавая протяжный скрип, открылась.

Перед Куприяновым был просторный, светлый кабинет. Окна открыты и с улицы доносились звуки городского лета. Двое мужчин, стоявших у одного из столов, повернулись в сторону гостя.

– Здравствуйте! – сказал Куприянов. – Лейтенант Куприянов. Назначен в ваш отдел. Кто из вас Илья Петрович?

Мужчины переглянулись и через мгновение рассмеялись. Василий понял, что спросил что-то не то и тоже заулыбался.

– Ха! Наш человек! – указав пальцем на Василия, сказал один из хозяев кабинета. – Давай знакомится. Рыбак Виктор.

Виктор – крупный, широкоплечий человек, с короткой стрижкой и добрыми глазами, подошёл к Василию и крепко стиснул ладонь лейтенанта.

– Подгорный Андрей, – сказал второй. Его рукопожатие было более бережным.

– Куприянов Василий, – ещё раз представился новым сослуживцам лейтенант. – А где же Илья Петрович?

Подгорный указал пальцем на дверь в углу кабинета.

– Лучше пока не беспокоить. Чапай думает.

– А когда освободится, одному Богу известно, – сказал Виктор и, развернув за плечи Василия, показал на стол у окна. – Вот, свободный стол. Будет твой. Садись, осваивайся. Петрович сам тебя найдёт.

Куприянов поставил чемодан около своего нового рабочего места. Выдвинул пыльный стул, но сесть на него не успел. Открылась дверь комнаты начальника и на пороге появился человек лет сорока, высокий, в узеньких очках на кончике носа. На голове у него были не волосы, а что-то похожее на тайгу после падения метеорита. Он молча несколько раз измерил взглядом новобранца и басистым голосом произнёс:

– Нате, боже, что нам негоже! Откуда взялся? Что умеешь? Как зовут? Почему ко мне в отдел?

Василий не ожидал такой пулемётной очереди вопросов. Он замешкался. Но потом нашёлся.

– На какой из вопросов ответить в первую очередь? Про то, что негоже или как зовут?

– Ха! – опять засмеялся Рыбак. – Я же сказал – наш человек.

Илья Петрович поверх очков посмотрел на Виктора. Взгляд его немного подобрел. Затем перевёл пытливый взгляд опять на Василия.

– Есть хочешь? – спросил он.

– Да, – однозначно ответил Куприянов.

– Тогда чего стоим? Пошли в столовую. Там за стаканом киселя и познакомимся.

Рыбак, с лица которого всё это время не сходила добродушная улыбка, приобнял Василия за плечи и повёл в столовую.

После обеда вернувшись в отдел, Виктор с хрустом потянулся, сел на старый, обтянутый дерматином диван и протяжно сказал:

– Поели, теперь можно и поспать.

– Рыбак спит, Подгорный думает, а Куприянов идёт ко мне на беседу, – распорядился Панкратов.

Василий сел напротив начальника и долго ждал, пока тот читал личное дело. Закрыв папку, Илья Петрович положил на неё свою большую ладонь и пристально поглядел на нового сотрудника.

– А кисель у нас в столовой знатный, да?

– Да, – без каких-либо эмоций согласился Василий.

– Ты не обижайся, Василий Иванович. Я ведь просил опытного сотрудника, а ты ещё совсем серенький. Тебя же всему научить надо. Да?

– Да.

– Что в армии в разведроте служил, это хорошо. Уголовников не испугаешься. Да?

– Да.

– Стажировался в Москве, это тоже хорошо. Уже знаешь, как механизм работает. Нет?

– Знаю.

– Ух ты, – улыбнулся Панкратов. – Тебя с толку просто так не сбить. Обнадёживает. В наставники тебе Подгорного дам. Он молчаливый, но очень хороший оперативник. Не отходи от него и быстро всему научишься. Понял?

– Понял.

Илья Петрович открыл дверь и с порога сказал Подгорному:

– Андрей, отдаю в твои руки серую массу в лице Куприянова Василия Ивановича. Помоги ему сегодня устроиться. Вечером ко мне на планёрку. Всё понятно?

– Так точно.

Так в далёком семьдесят третьем году, Василий Куприянов начал свою милицейскую карьеру. Ему очень хотелось поскорее в гущу событий. Он жаждал романтики, но догадывался, что никакой романтики не будет, а будет тяжёлая, нудная и опасная работа. Работа изо дня в день, днём и ночью, долгие годы. Но вместе с тем Куприянов был уверен, что эта его работа нужна людям. Простым честным людям, которые жили в этом городе и в этой стране.

1994 год. 19 июня 11:22

Фисенко закрыл после осмотра одну секцию шифоньера и открыл следующую.

– Ух ты! – удивился молодой оперативник. – Это же сколько денег стоит? Раз, два, три, четыре шубы и вот ещё полушубок. И все из норки!

– А чего ты удивляешься, Слава, – невозмутимо произнёс Куприянов. – Судя по тому, как обставлена квартира можно было догадаться, что старушка жила в достатке. Ты же опер, Слава. Ты это должен просчитывать с порога.

– Да я не о том. Я думаю, зачем этой бабушке столько добра. Она наверное, из дома то только в булочную выходила.

– Не называй всё это, Слава, добром. Не добро это. Шмотье. Балласт на человеческой душе. Я знаешь, сколько такого за свою жизнь повидал. И чем больше этого балласта, тем ничтожнее у человека душа. Но исключения, Слава, конечно есть. Нельзя в нашей работе всех одним миром мазать, – Василий наклонился и стал присматриваться к чему-то на дне шифоньера. – Ну-ка, а что это там внизу?

Фисенко раздвинул шубы и выдвинул небольшой деревянный сундучок.

– Василий Иванович, здесь замок.

– Вижу, – Куприянов аккуратно карандашом приподнял замок и разглядел его. – Надо вскрывать. Зови Безуглова.

Эксперт Сорокин после нехитрых махинаций открыл бронзовый замок и, демонстративно положив его на прикроватную тумбочку, с укоризной посмотрел на Куприянова. Василий прочитал в глазах эксперта немой вопрос.

– Ну не возмущайся, Коля, – с лёгкой ироничной улыбкой оправдывался Куприянов. – Да, не научился я за всю жизнь вскрывать замки. Два десятка лет работаю на кражах, с ворами в одной упряжке, а замки вскрывать так до сих пор и не умею. – Василий достал из кармана всё ту же пачку «Camel» и протянул Николаю. – Возьми сколько хочешь.

Сорокин выдернул из пачки три сигареты и, не говоря ни слова, пошёл в подъезд курить.

– Что смотрим, Фисенко?! – окликнул оперативника Куприянов. – Открывай.

– Зачем нам этот сундук? Чего мы тут хотим найти? – недовольно бурчал следователь.

– Не ворчи, Сергей! Может в этом сундуке предсмертная записка, – попытался пошутить Василий.

Фисенко подвинул сундук ближе к понятым и аккуратно открыл крышку. Сверху в чёрном бархатном мешочке лежало что-то круглое. Слава осторожно развязал шнурок и извлёк красивую фиолетовую круглую коробочку. Поднял крышку, и все присутствующие в комнате открыли рот от удивления. В коробочке лежало колье. Золотой ободок украшения расширялся книзу и в месте крепления кулона был усыпан дюжиной бриллиантов. Сам кулон представлял собой золотое сердечко с большим, нет, скорее огромным изумрудом. Изделие это выглядело уникальным.

– Вот бабка отмочила, – забыв про присутствие понятых, ляпнул Фисенко.

– Слава, – с укоризной посмотрев на молодого коллегу, сказал Куприянов, – ты слова-то подбирай. Эта несчастная женщина тебе вовсе не бабка.

– А я с товарищем согласен, – вдруг сказал один из понятых, мужчина в пижамных брюках и белой накрахмаленной сорочке. – Правильно говорит молодой человек. Она хуже бабки. Она ходила тут у нас соль клянчила, а у самой целое состояние в сундуке.

– Да, Фёдор Петрович, – поддержала мужчину вторая понятая, женщина неопределённого возраста с волосяной башней на голове, – это точно. Прикидывалась тут бедняжкой. Пенсия у неё маленькая. А пять шуб-то себе купила. И какие шубы! Вы только посмотрите!

Василий Иванович намеренно не останавливал возмущение соседей. В такие минуты можно услышать очень важную информацию. Он притих и внимательно слушал.

– Хватит, товарищи! – не вовремя встрял Фисенко. – Как вам не стыдно. Труп вашей соседки ещё в квартире, а вы тут устроили судилище.

«Эх, Слава, как же ты ещё неопытен, – подумал Василий и от досады махнул рукой». Безуглов, не вдаваясь в полемику, приступил к своему делу. А Василий Иванович всё пристальнее вглядывался в колье. В памяти всплыло что-то очень похожее. Надо же, в этой квартире он уже второй раз видит то, что уже когда-то попадалось ему на глаза. Но не может вспомнить где. Куприянов заложил руки за спину и стал ходить по квартире. Сначала на кухню, посмотрит на безжизненное тело, затем в спальню – колье завораживало своей роскошью. Потом в гостиную. Многое в этой квартире оказалось странным. «Эта женщина, похоже, не имела родственников. Или была с ними в жуткой ссоре, – думал, расхаживая по квартире, Куприянов. – Ни одной фотографии. Книг тоже нет. Один хрусталь, статуэтки, шкатулки и морские раковины. Необычно».

– Поглядите на него! Завёлся наш Иваныч! – Сорокин стоял в проёме двери и с улыбкой наблюдал за Куприяновым.

Сзади Сорокина подпирал своим пузырём-животом ленивый участковый. По лбу и по щекам толстяка медленно ползли тонкие ручейки пота.

– Доктор спрашивает, – высоким голоском щебетал участковый, – где документы умершей?

– У меня паспорт! – крикнул из спальни Безуглов.

Участковый метнулся в спальню. «Похудеет сегодня бедняга, с такой суетой, – подумал Куприянов. – Паспорт. А чего это ты, Василий Иванович, в паспорт не заглянул? Совсем расслабился перед пенсией?» Василий вышел в коридор и перехватил участкового Панамаренко.

– Ну-ка, Валера, дай взглянуть в паспорт.

Панамаренко безропотно протянул Куприянову документ.

– Терёхина Маргарита Львовна, – прочитал вслух Василий. – Маргарита Львовна, – снова повторил он. И после небольшой паузы прошептал сам себе. – Так это же Маргарита! Как же я её не вспомнил?

Он ещё раз зашёл на кухню, где санитары уже собрались выносить умершую, и взглянул на старушку.

– Ну ты, конечно, тётя Рита, сильно изменилась, – тем же тихим голосом сказал Василий смотря на Маргариту, – поэтому я сразу тебя и не признал.

– Так может, мы пойдём? – недовольно спросил небритый санитар.

Василий, не смотря на санитара, кивнул и прикрыл лицо старушки простынёй.

– Так ты что, Василий Иванович, знаешь эту бабушку? – спросил закончивший свои дела в спальне Маргариты Безуглов.

– Знаю, Серёжа. Только не видел уже много лет. А если точнее, последний раз я встречался с ней в семьдесят… – Василий задумался, вспоминая год. Потом покачал головой. – В семьдесят каком-то. Только жила она тогда в общаге. Комната там у неё была двенадцать квадратов.

– Эх ты! Святые угодники! Откуда же у бабули такие капиталы нарисовались за это время? – удивился Сергей.

– Вот и я о том же, Серёжа. В этих домах на Тимирязева, одни «шишки» жили. Вот этот понятой в пижаме, – Куприянов едва заметным кивком указал на пожилого соседа Маргариты, – знаешь кто такой?

Следователь пожал плечами.

– Этот старикан, бывший заведующий отделом пропаганды в обкоме. Местный Суслов.

– Шишка! – Безуглов присмотрелся к старику.

– Он-то шишка, а Маргарита простой гардеробщицей была.

– Иваныч, ты не усугубляй. Тётушка могла замуж выйти и сюда переехать или родственники оставили наследство. Мы же в этом не копались.

– Чую, Серёжа, надо копнуть, – задумчиво сказал Василий и смачно понюхал сигарету.

– Что, чуйка опять сработала? – спросил Безуглов.

Куприянов как-то странно вздрогнул, чуть не подпрыгнув.

– Вспомнил! – Василий ткнул пальцем в грудь следователю.

– Что вспомнил? – насторожился Сергей

– Колье вспомнил!

Глава 2

1994 год. 19 июня. 14:02

Куприянов уже больше тридцати минут сидел в приёмной начальника. Надежда, секретарь, крупная молодая женщина с неподвижным лицом, звонко щёлкала ногтями по клавишам печатной машинки. Василий подёргивал ногой от нетерпения. Он хотел поскорее переговорить с полковником Габашидзе. Но тот задерживался. Надежда, не отрывая глаз от бумаги, произнесла:

– Василий Иванович, не нервничайте. Вы так трясёте ногой, что расшатаете стул. Михаил Ревазович скоро будет.

Василий перестал трясти ногой и стал барабанить пальцами себе по коленке. Он не знал, как отреагирует на его просьбу начальник. Габашидзе, до того как стать начальником был хорошим сыщиком. Много лет проработал «на земле». Имел большой опыт и две пули в теле. Куприянов очень легко находил общий язык с Михаилом Ревазовичем. Но сегодня просьба Василия будет выглядеть необычно. Пойдёт ли навстречу начальник или нет? Для Куприянова это было принципиально.

И вот дверь приёмной распахнулась, на пороге появился высокий и стройный широкоплечий брюнет, скорее славянской, чем кавказской наружности. На висках уже поселилась седина, но это только придавало шарм моложавому боевому полковнику Габашидзе.

– Василий Иванович?! – сказал, увидев Куприянова, начальник. – Дело ко мне?

Василий встал и еле заметно кивнул. Он немного расстроился, потому что вместе с начальником пришёл Лялин, заместитель Габашидзе. Редкий дармоед. Куприянов не хотел при нём говорить с Михаилом. По взгляду Куприянова тот всё понял и спросил:

– Это срочно или можно потом в спокойной обстановке обсудить? – под спокойной обстановкой Михаил подразумевал отсутствие Лялина.

– Срочно, – тяжело вздохнув, ответил Куприянов.

Габашидзе открыл дверь своего кабинета и жестом пригласил Василия.

– Михаил Ревазович, – начал, даже не присев, Куприянов, – вы помните семьдесят шестой, ограбление на Петровской. Квартира любовницы Кононенко.