Проклятое золото

– Если хотите, можете завтра забрать её домой, – Герман как-то съёжился, словно ему было стыдно произносить такие слова. – Но это в том случае, если вы в состоянии оплатить медсестру и врача, которые будут навещать больную.

Галя лихорадочно закивала:

– Да, да, конечно. Я найду деньги. Так вы выпишете мне лекарства?

Он вздохнул:

– Ладно, пойдёмте ко мне в кабинет.

Кабинет не был его личным и предназначался как минимум для трёх человек. За столом возле окна уже сидела какая-то блондинка и что-то писала. Увидев Германа, она кивнула:

– Привет. У меня Сазонова умерла. Ты в курсе?

– В курсе и очень удивлён, – буркнул мужчина, недоброжелательно глянув на коллегу. – Неужели ничего нельзя было сделать?

Женщина покосилась на Галю, но всё же откровенно ответила:

– Знаешь, лекарства от старости ещё не придумали.

Доктор побагровел:

– Ты считаешь, что старикам лечение не нужно? Пусть их привозят сюда умирать?

Смазливое личико блондинки с глубокой ямочкой на подбородке, придававшей её чертам что-то детское, покрылось бледностью.

– Ты хочешь сказать, что я ничего не предприняла для спасения пациентки? – поинтересовалась она. – В таком случае бери карту Сазоновой и неси главному. Я готова тут же уволиться, если он признает твою правоту.

Герман махнул рукой:

– Ты сама прекрасно знаешь, что сделала и чего не сделала. А к главному я не пойду. У нас хватает лизоблюдов.

Галя с уважением посмотрела на молодого доктора. Как хорошо, что мама попала именно к нему! Уж он-то точно сделает всё возможное, чтобы продлить ей жизнь.

– Садитесь, – будто вспомнив о посетительнице, Боростовский придвинул к ней кресло. – Сейчас я вам всё выпишу.

– Только самые дорогие и эффективные! – взмолилась Галя.

– «Самые дорогие и эффективные»! – передразнил Герман. – Позвольте, девушка, мне самому решить, что принимать больной.

Он быстро стал черкать что-то на рецепте. Галя, как заворожённая, следила за его рукой.

– Доктор, – произнесла она, когда Герман ставил свою размашистую подпись, подкрепляя её личной печатью, – не согласитесь ли вы приходить к моей матери? Ну пожалуйста, я заплачу, сколько вы скажете.

Врач оторвался от рецепта и пристально посмотрел на просительницу. В его лазурных глазах прятались печаль и жалость.

– Ладно, – согласился он. – Сегодня она у нас полежит, завтра приезжайте за ней на такси. Сейчас сбегайте в аптеку и купите всё необходимое.

Галя закивала, дёргая головой, как китайский болванчик.

– Да, конечно. Скажите, я могу её увидеть?

– Она под аппаратом, – пояснил врач. – Мы укололи снотворное, и ваша мама спит. Ей откачали жидкость, должно полегчать. Позже вы вполне можете навестить Елену Васильевну. А сейчас делайте то, что я вам сказал. Вечером принесёте лекарства.

Галина прижала руки к груди, выражая благодарность, и опрометью понеслась по больничному коридору. Аптека находилась неподалёку от клиники и считалась лучшей в городе. В ней всегда толпилось много народу, большая часть которого наверняка состояла из родственников пациентов или самих пациентов. Когда до неё дошла очередь, Галя сунула рецепт в окошко полной женщине с замысловатым сооружением на голове. Та равнодушно пробежала глазами написанное.

– Всё есть. Это будет стоить… – она минуту поколдовала у компьютера и назвала сумму. Руки девушки с тонкими пальцами нервно затеребили замок сумочки.

– Сколько, вы сказали?

Женщина заявила непомерную сумму, просто немыслимую для её кошелька. Галя не имела даже трети.

Равнодушная аптекарша монотонным голосом повторила сухие цифры.

– Но у меня… – растерялась Галя. – Господи, почему так дорого?

– Гражданка, либо берите, либо не задерживайте очередь, – буркнула женщина. – Думаю, врач предупредил вас о ценах. Бесплатно мы ничего не выдаём.

Девушка порылась в сумочке и достала рыжий кошелёк из натуральной кожи – её гордость, – купленный на премию.

– У меня всего лишь десять тысяч, – сказала она и умоляюще взглянула на аптекаршу. – Что я могу взять на эти деньги?

Женщина кинула на прилавок небольшой пузырёк:

– Только это. Но препарат нужно принимать в комплексе с другими лекарствами, иначе не будет эффекта. Берёте?

– Беру, – Галя решительно бросила деньги в пластмассовое блюдце, подождала, пока аптекарша отпечатает чек и упакует пузырёк. Прижав драгоценное лекарство к своей груди, девушка вышла из аптеки, окунувшись в знойную духоту солнечного дня. Герман не обманул и не преувеличил, когда сказал, что лечение будет очень дорогим. Но чтобы настолько дорогим! После покупки всего лишь одного пузырька у неё не осталось ни копейки денег, а завтра нужно забирать маму на машине и оплатить услуги врача и медсестры. Она стояла возле небольшого старого фонтана, с натугой выбрасывавшего в воздух слабую ржавую струю и, глядя на наглых голубей, пытавшихся пить мутную воду, напряжённо размышляла. Лихорадочно работающий мозг подсказывал только одно решение: отправиться на работу и просить Аркадия Петровича выдать ей аванс. Правда, и он не окупит все необходимые услуги, но всё-таки… Девушка пошарила в кармане, нащупывая мелочь, которой должно было хватить на троллейбус, дождалась транспорта и поехала в фирму.

Поднявшись на второй этаж огромного здания, служившего пристанищем нескольким организациям, Галя прошла по мягкому красному ковру длинного коридора и толкнула дверь в приёмную шефа. Молодая секретарша Лариса, стройная, как модель, и с такими же параметрами, увидев её, откинула рыжие волосы, копной спадавшие на точёные плечи.

– Галя? Аркадий сказал, что ты уволена.

– Как прошёл обед с французами? – ничего не ответив, спросила девушка. – Обошлись без меня?

Лариса покраснела.

– В общем, справились, хотя с тобой вышло бы лучше.

Галя махнула рукой:

– Только не ври, что вы были на грани катастрофы. Ты ведь учишься на французском отделении иняза, я правильно сказала? Если не ошибаюсь, диплом тебе получать в будущем году. Не говори, что ты от страха забыла все слова.

Лариса стала пунцовой, как спелый помидор.

– Я забыла не оттого, что не знала, а оттого, что растерялась, – пролепетала она. – У меня, в отличие от тебя, нет никакой языковой практики.

Галя лишь улыбнулась про себя. В другой раз она обязательно порадовалась бы промаху Ларисы, поступившей в институт по протекции Аркадия Петровича. Как сотрудницы его фирмы эту протекцию получали – догадался бы даже тупой. В семнадцать лет Лариса стала любовницей на подхвате, имея одно достоинство: она не просила шефа уходить из семьи, чего требовала его постоянная пассия, финансовый директор Татьяна, прекрасно понимая, что при разводе её возлюбленный останется без гроша – фирма числилась за женой.

– Ладно, судя по всему, позора избежать удалось, – констатировала Галина. – Шеф у себя? Один?

– Один, и страшно злой на тебя, – отозвалась Лариса с хорошо читаемым ехидством. Её изумрудные глаза при этом смотрели невинно – этакий ребёнок! – Так почему ты сбежала?

– Моей матери стало плохо, она чуть не умерла, – пояснила Галя. – Я отвезла её в больницу, и там выявили рак лёгких.

Секретарша постаралась изобразить сочувствие:

– Правда? Печально. Но чего же ты хочешь от Аркадия Петровича?

– На лечение матери понадобятся большие деньги, – сказала Галя. – Сейчас мне никак нельзя уходить с работы. Я ещё не писала заявления и надеюсь, что он оставит меня. Вспомни, сколько раз я выручала шефа по выходным, работала бесплатно, безо всякой премии.

Лицо Ларисы приняло бесстрастное выражение.

– Ну зайди к нему, – ответила она неуверенно. – Хотя наш шеф своих решений не меняет.

– И всё же я попробую, – Галина дёрнула полированную дверь кабинета и смело вошла. Босс сидел за столом, попивая свой любимый кофе. Он мог употреблять его литрами и при этом прекрасно спал по ночам, в отличие от неё. Для девушки даже один глоток отзывался бессонницей. Увидев Галю, Аркадий Петрович, не прерывая своего занятия, сверкнул на провинившуюся стальными глазами:

– Принесла заявление? Беспокоить меня было не обязательно. Оставь у Ларисы и катись на все четыре стороны. Ты чуть не сорвала мне встречу, и я не желаю тебя больше видеть… Никогда.

– Аркадий Петрович! – умоляюще произнесла девушка. – Моя мама чуть не умерла, её срочно госпитализировали, – она еле выговорила страшный диагноз. – Рак, четвёртая стадия. Для лечения потребуются большие деньги. Прошу вас, не увольняйте меня. Мне очень нужна эта работа.

Стальные глаза ничего не выражали, но двойной подбородок потрясывался, как желе, от еле сдерживаемого гнева.

– Ты смеешь говорить мне о своих проблемах? – взвился шеф. – Даже думать об этом не смей. Немедленно пиши заявление и убирайся вон. Если я когда-нибудь увижу тебя возле моей фирмы – прикажу охраннику, чтобы хорошенько отметелил.

– Аркадий Петрович! – на чёрных ресницах Гали повисли слезы. – Ну будьте человеком, Аркадий Петрович. У вас, наверное, тоже есть мать. Ради вашей матери не увольняйте меня.

На секунду на лице шефа появилось доброе выражение, но только на секунду.

– Не трожь мою мать, дрянь! – визгливо крикнул он, и в двери показалась довольная мордочка Ларисы.

– Я не нужна?

– Зачем ты впустила ко мне эту тварь? – продолжал бушевать начальник. – Немедленно позови охранника, и пусть он вытолкает Лопатину в шею. Я хочу, чтобы она ушла прямо сейчас. И не нужно никакого заявления. Ты сама напишешь от её имени.

– Не имеете права! – заорала вдруг Галя в тон Аркадию Петровичу. – Я буду жаловаться на вас, я всё расскажу, что знаю…

На удивление, шеф вдруг успокоился, словно разом выпил пузырёк валерианы.

– Ты мне угрожаешь? – спросил он почти доброжелательно. – Вот и отлично. Теперь ходи и оглядывайся по сторонам, чтобы не отправиться на тот свет раньше своей матушки.

Галя схватила со стола прибор с ручками и швырнула в мужчину.

– Негодяй! Какой же вы негодяй!

Она выбежала из кабинета. Визгливые крики смолкли только у выхода. Что ж, она сюда больше не вернётся. Это факт. Но, может быть, всё к лучшему? Этот зверь в любом случае не разрешил бы уйти с работы, если бы ей это понадобилось. Нет, надо искать место получше. Впрочем, легко сказать – получше. Ей нужно найти работу как можно скорее, ведь в кошельке не осталось ни копейки. Оглянувшись в последний раз на окна фирмы, которую она ещё недавно считала вторым домом, Галя зашагала к остановке. Нещадное июньское солнце палило, словно адский огонь, и девушка спряталась в тень, отбрасываемую раскидистым каштаном.

– Галя, подожди!

Девушка обернулась. К ней на всех парусах мчалась Лариса. Густые рыжие волосы развевались, как пиратский флаг.

– Что тебе нужно? – недоброжелательно спросила Галина. – Мы с твоим шефом всё обсудили. Я на пушечный выстрел не подойду к этой проклятой организации. Так что пиши заявление от моего имени со спокойной совестью, если таковая у тебя имеется.

– Зря ты так, – Лариса прищурилась, и Галя впервые заметила, какие у неё пушистые ресницы. – Я хотела помочь.

– Правда? Интересно, чем? – усмехнулась девушка. Лариса взяла коллегу за руку и, обдавая шлейфом дорогих духов, затараторила:

– Аркадий, конечно, принципиальный, но и с ним можно найти общий язык. Ты слышала, что в прошлом году у него случился конфликт с Гусевым? Гусев работал в фирме аудитором и был на хорошем счету.

Галя покачала головой:

– Я никогда не интересовалась сплетнями фирмы.

– И зря, – заметила секретарша. – Ты, должно быть, в курсе, что шеф ценил Гусева, как и тебя. Да, да. Я не преувеличиваю. Сколько раз он говорил, что рад такому специалисту, – она тряхнула огненной гривой. – Но дело не в этом. В прошлом году у Гусева заболела дочь, потребовалась срочная дорогостоящая операция. Гусев пробовал отпроситься во внеочередной отпуск, потом попросил деньги в счёт будущей зарплаты, а тут, как назло, приехали иностранцы заключать договор, и Аркадий Петрович во всём Гусеву отказал. Тот пригрозил, что всё равно не придёт, и угрозу свою выполнил, тогда шеф подготовил приказ о его увольнении, – Лариса улыбнулась и подмигнула. – Ты же знаешь, он ценил и ценит Гусева, как тебя. Короче, проходит время, с дочерью Гусева всё хорошо, операция прошла удачно, а вот деньги закончились. Бедняга явился сюда и попросился обратно, Аркаша, естественно, отказал. Тот ушёл несолоно хлебавши, крикнул даже, что Петрович локти кусать будет, но работу нигде не нашёл. Ты сама знаешь, как тяжело с работой в нашем городишке. В общем, помыкался Гусев, достал какие-то антикварные серьги с бриллиантами и понёс Аркадию. Ты в курсе, что он собирает антиквариат, чтобы одаривать им нашу Таньку? Эта фифа, кроме дорогих старинных вещей, ничего больше не носит.

– Правда? – удивилась Галя и попыталась вспомнить, какие же золотые вещи она видела на основной любовнице шефа. Да, кажется, было бриллиантовое колье немыслимых размеров из червлёного золота, потом замысловатые серьги грушевидной формы с сапфиром. Ей они показались слишком вычурными. А это, оказывается, антиквариат, который стоит немыслимых денег!

– Ты хочешь сказать, что Аркадий, заполучив раритетную вещицу, взял Гусева обратно? – поинтересовалась девушка у довольной Ларисы. – Но у меня нет и десяти рублей, не то что антиквариата. Получается, путь обратно мне заказан.

– Если захочешь – найдёшь, – констатировала секретарша со знанием дела. – Продай что-нибудь и купи в антикварной лавке какую-нибудь немудрёную штуковину. Вот увидишь, шеф снова распахнёт перед тобой двери фирмы. И поторопись, пока он не нашёл тебе замену.

– Нет, это немыслимо, – Галя опустила плечи, чувствуя себя, как побитая собака. – Это просто невозможно. Мне нечего продавать, кроме старой мебели.

Лариса хмыкнула вдогонку:

– Во всяком случае, это единственный шанс вернуться.

Галя ничего не ответила. Покинув тень и подставив голову палящему солнцу, она тяжело вздохнула. Утром забирать мать, а у неё ни копейки. О каком антиквариате может идти речь, если завтра нечего будет есть! А маме сейчас нужно хорошо питаться, проклятая болезнь отнимает последние силы. Что же делать? Что? Девушка опустилась на скамейку под старой акацией с толстым морщинистым стволом и задумалась. Может, у кого-нибудь занять? Но ни у неё, ни у мамы нет таких знакомых, которые дадут взаймы. Она вспомнила тётю Женю, соседку с первого этажа. Однажды Елена Васильевна пыталась перехватить у неё триста рублей до получки. Сын тёти Жени, серьёзный бизнесмен, разъезжал на крутой машине и давал матери ежемесячно тысячу долларов, которые та спокойно проедала в дорогих ресторанах. Этой даме суммы в триста рублей не хватило бы даже на карманные расходы… Однако в ссуде она отказала.

– Леночка, деньги счёт любят. Если я тебе одолжу, ты обязана вернуть. Но ты же не вернёшь. Вы с дочкой – нищета.

Напрасно уверяла мама, что эти несчастные рубли она уж точно отдаст. Тётя Женя закрыла дверь перед самым её носом. К сожалению, богаче этой тётки в их подъезде никого не было. Подруги Гали сами перебивались от получки до получки. В маленьком городке высокооплачиваемая работа не водилась. От бессилия что-либо сделать Галина уронила голову на руки и застыла, как скорбное изваянье. В реальность бедняжку вернул знакомый до боли голос:

– Галка? Ты ли это?

Девушка подняла голову и увидела невысокого мужчину, облачённого в джинсы и белую выглаженную до скрипа рубашку. Светлые волнистые волосы, как всегда, идеально лежали на голове, придавая ему вид фата. Рыжеватые усики едва курчавились над верхней губой. Зелёные кошачьи глаза смотрели удивлённо и доброжелательно. Ох, всегда они так смотрели, только поступки этого человека оставляли желать лучшего, – потому в конце концов и оказались они оба в ЗАГСе с заявлением о разводе. Итак, перед Галей стоял бывший муж Славик.

– Ты плохо себя чувствуешь? – поинтересовался он. – Или не хочешь реагировать на моё случайное появление в твоей жизни?

– На твоё случайное появление в моей жизни мне придётся отреагировать, – буркнула девушка. Сытый, холёный вид экс-супруга, работавшего кардиологом в местной поликлинике, раздражал.

– Что-то случилось? – он сел рядом, предварительно вытерев скамейку рукой, и она опять поморщилась. Стремление к аккуратности до фанатизма тоже раздражало.

– Так что случилось? – повторил бывший доброжелательно и настойчиво.

– Раз я не отвечаю – ничего, – не очень любезно отозвалась Галя, и вопреки её воле слёзы хлынули из глаз, скатываясь по щекам, как по американским горкам, и падая на лёгкую розовую кофточку.

Славик придвинулся ближе:

– Ну-ка, – он приобнял девушку, и она вздрогнула от его прикосновения. Мужчина сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил как ни в чём не бывало: – От тебя не убудет, если ты поделишься со мной своей проблемой. Что-то мне подсказывает, что она у тебя имеется.

Галя всхлипнула. Славик был прав. Излить кому-нибудь душу, попросить совета – это всё, о чем она сейчас мечтала. И пусть жилеткой на этот раз поработает бывший – в конце концов, не всё ли равно, раз положение безнадёжно?

– Мама в больнице, – начала девушка сквозь слёзы. – Меня уволили с работы, и у нас нет ни копейки, чтобы купить лекарства. Да что там лекарства! – она махнула рукой. – Завтра нам будет нечего есть, – Галя что-то сбивчиво говорила, но Славик остановил её:

– Постой, постой… Ты сказала, Елена Васильевна в больнице? Что с ней?

– Рак лёгких, четвёртая стадия, – всхлипнула бедняжка.

– Четвёртая стадия? – непритворно охнул бывший муж. – Но как же так? У неё всегда было хорошее здоровье.

Галя ничего не ответила.

– Значит, тебе нужны деньги на лекарства, а денег как раз и нет, – констатировал Слава.

– Ни копейки, – призналась девушка. – Всё, что имелось, я потратила на этот пузырёк, – она достала дорогой флакон. Слава взял его в руки и с интересом прочитал этикетку.

– Да, это вряд ли поможет, если не принимать препарат в комплексе.

– Завтра я забираю маму домой, – продолжила Галя свою печальную повесть. Чёрные, как спелые вишни, глаза излучали горе.

– Зачем же? – удивился бывший муж. – Разве ей там плохо? Кстати, в какой больнице она лежит?

– Во второй, – сообщила девушка.

– Как я понимаю, её поместили в терапию, – на гладком загорелом лбу Славы собрались морщинки, и Гале захотелось прогладить их утюгом. – Постой! – он хлопнул в ладоши. – В этой больнице работает прекрасный доктор-онколог – Герман, мой однокурсник. Хочешь, я позвоню ему и всё разузнаю?

Галя покачала головой:

– Герман – лечащий врач, – печально сказала она. – И он не посчитал нужным меня обнадёживать, даже наоборот, предупредил, что ей уже ничто не поможет. Самые дорогие лекарства просто продлят жизнь, но ненадолго.

– Зачем же тогда такие мучения? – Слава крепче обнял бывшую жену, и она не сопротивлялась. – Зачем ты забираешь мать? В отделении она, по крайней мере, под наблюдением лучшего врача.

– Герман сам посоветовал мне забрать её, – выдохнула девушка. – А впрочем, даже если и не посоветовал бы… В отделении не хватает мест, некоторые лежат в коридоре. Я не хочу, чтобы моя мама лежала в коридоре.

– И то верно, – Слава задумался. – Знаешь, а ведь я могу тебе помочь. Дай мне рецепт…

Она покорно раскрыла сумочку и протянула ему бланк. Бывший муж впился взглядом в размашистые строки.

– Возможно, мне удастся достать всё необходимое по гораздо меньшей цене, – проговорил он. – Это во-первых. Во-вторых, не стесняйся и скажи: сколько вам с Еленой Васильевной нужно денег? Я могу одолжить… – он покраснел и добавил: – Безвозмездно. Для Елены Васильевны мне ничего не жалко. Вспомни, твоя мать всегда хорошо ко мне относилась, в отличие от тебя.

– В отличие от меня? – переспросила Галя. – Ты, наверное, забыл, дорогой, что было время, когда я к тебе тоже хорошо относилась. И это продолжалось бы по сей день, но ты сам всё испортил.

Слава скривился.

– Давай не будем ворошить прошлое. Моё недостойное поведение – твоя выдумка, и я не хочу говорить на эту тему.

– Выдумка, что я увидела тебя в постели с другой женщиной? – усмехнулась Галя. – Выходит, мне не нужно было верить собственным глазам?

– Я тебе сто раз объяснял, что ту ситуацию подстроила Лиля, между прочим, твоя лучшая подруга, которой не давало покоя наше счастье, – парировал он. – Стоило тебе уехать в командировку, как она припёрлась ко мне и принялась соблазнять. В первый и во второй раз я её послал, но в третий она жалобно попросила чашечку кофе, и я не мог отказать. Потом Лиля уговорила меня составить ей компанию, выклянчила печенье и, пока я искал его в буфете, что-то плеснула в мою чашку. Так что, милая, я ничего не помню, кроме того, что проснулся с ней в одной постели, а ты стояла рядом и глядела, как фурия.

Галя дёрнула узким плечиком.

– Всё это я уже слышала, – вздохнула она. – Кстати, как поживает моя лучшая подруга? Вы не расписались?

– В тот день я обругал Лильку матом и попросил не приближаться на пушечный выстрел, – улыбнулся бывший муж. – С тех пор не видел и не слышал.

– Разве вы не поженились? – удивилась девушка.

– С какой это стати? – фыркнул он. – На кой она мне нужна? Мне нужна ты…

Галя покраснела и сменила тему.

– Слава, если честно, денег брать у тебя не хочется, – начала она. – Но выбора у меня нет. Как говорится, нищие не выбирают. Поэтому я займу у тебя немного, пока не устроюсь на работу, но потом верну всё до копеечки.

– Знаю, знаю, гордячка, – Слава дружески похлопал Лопатину по плечу и поднялся. – Много не одолжу, но недостающую сумму можно взять у моих друзей. А теперь идём в больницу. Я хочу увидеть Елену Васильевну и поговорить с Германом.

Галя кивнула.

– Идём.

Глава 2

В вымытом до блеска больничном коридоре стояла тишина. Галя и Слава надели бахилы и огляделись в поисках доктора. Его нигде не было.

– Не подскажете, где Герман Борисович? – спросил Слава у молодой смазливой медсестры. Та указала на дверь ординаторской:

– Там.

Бывший муж решительно вошёл в кабинет. Галя осталась за дверью. Она боялась узнать печальные новости.

– Господи, Герман, ты ли это? – послышался голос Славы, радостный, визгливый.

– Разве я так изменился? – проронил Боростовский, явно не выражая восторга от встречи с однокурсником. – А ты какими судьбами тут?

– У тебя лежит моя тёща, – бывший муж тоже перешёл на серьёзный тон. – Елена Васильевна Лопатина. Как она?

– Плохо, – откровенно признался Герман. – И поэтому не спрашивай, сколько ей осталось. Речь идёт о паре месяцев, даже недель.

– Зачем же ты выписал моей бывшей такие дорогущие лекарства? – поинтересовался Слава. – У неё совсем нет денег.

– Твоя бывшая, как ты изволил выразиться, настояла на этом, – отозвался врач, взяв Славу под руку. Мужчины вышли в коридор, столкнувшись с Галей, и Герман обратился уже к ней:

– Я всё разложил по полочкам, правда, женщина? А вот домой забрать вы её можете. Сам видишь, какие у нас условия, – он кивнул, указывая Славе на ряд коек, сиротливо стоявших возле стены, крикливо выкрашенной в тёмно-синий цвет. Старушка в белом платочке, укрытая цветастым одеялом, не сводила с посетителей глаз. Худощавый дедок, шевеля босыми жёлтыми ногами, что-то пил из пластиковой бутылки.

– Она пришла в себя? – выдавила Галя, набравшись храбрости. Раз Герман не говорит о матери в прошедшем времени, значит, Елена Васильевна жива. Доктор кивнул:

– Да, и просила пропустить вас к ней, если вы придёте.

– Так почему же вы молчите? – она рванулась вперёд, но Слава удержал её за локоть:

– Пойдём вместе.

Девушка высвободилась.

– Слава, прости, но я хочу побыть с мамой наедине, – виновато сказала она. Бывший муж, как всегда, всё понял с полуслова.

– Ладно, я зайду позже, – ответил он и повернулся к Герману. – Как поживаешь, дружище? Женат? Обременён детьми? Квартира, машина, дача?

– Холост, – коротко отозвался врач и подтолкнул Галю к выходу. – Пойдёмте. Пока она в реанимации.

Ноги девушки снова сделались ватными от страха. Увидеть маму умирающей было выше её сил, однако она храбро шагнула в палату, когда Герман распахнул перед ней дверь.

– Доченька! – донёсся слабый голос, и в ворохе белоснежных простыней Галина разглядела лицо матери, озарённое радостной улыбкой. – Доченька пришла!

Она посмотрела на Германа, и тот приложил руку к груди:

– Ухожу, ухожу, только, умоляю, недолго.

Галя присела на стул возле койки.

– Мамочка, как ты?

– Лучше, слава Богу, – голос Елены Васильевны был на удивление бодрым. – Уже не задыхаюсь, значит, иду на поправку.

– Да, доктор сказал, что ты поправишься, – бросив эту фразу, Галя подумала о том, что она прозвучала неубедительно.

Мать вздохнула.

– Ты так и не научилась врать, вся в меня, – она подавила улыбку. – Доченька, мы с тобой взрослые люди, и поэтому давай поговорим как взрослые. Я прекрасно знаю, что мне осталось недолго.