Альтернативная история Жанны д’Арк

Карл Орлеанский

Сводный брат Жанны, граф Карл де Блуа де Бомон, герцог Орлеанский, сын Людовика Орлеанского и Валентины Висконти, родился в 1391 году.

В 1406 году Карл Орлеанский женился на своей кузине Изабелле (Isabelle de Valois), дочери Карла VI и Изабеллы Баварской, вдове короля Англии Ричарда II, и имел от нее дочь – Жанну Орлеанскую.

В 1415 году после крайне неудачной для французов битвы при Азинкуре Карл Орлеанский попал в плен к англичанам (его посчитали мертвым и бросили на поле боя).

Карлу тогда было 24 года. После этого он четверть века находился в руках противника.

Король Англии Генрих V прекрасно осознавал значение такого пленника, и в одном из пунктов его завещания было записано, что «ни в коем случае нельзя выпускать на свободу законного вождя Арманьяков». Делалось это для того, чтобы оградить права его сына Герниха VI на французский престол.

В Англии Карл Орлеанский разделил судьбу своего младшего брата Жана (графа Ангулемского), также находившегося в плену. Сначала герцога содержали в Виндзорском замке, а в 1430 году его перевезли в Лондон. Последние годы плена Карл Орлеанский провел в замке Вингфилд (1435-1440 годы).

Чтобы хоть как-то скрасить тоску своего пребывания в плену, Карл Орлеанский погрузился в стихотворчество, написав более двухсот баллад и песен.

Орлеанский Бастард

Имя этого сводного (по отцу) брата Жанны неразрывно связано с ее историей и с историей правления Карла VII в целом. Он родился в 1403 году, в том же году, что и Карл VII, и был, как мы уже знаем, незаконнорожденным сыном Людовика Орлеанского и его любовницы Мариетты Энгиенской (Mariette d’Enghien). Отсюда, собственно, и происходит его прозвище «Бастард», в переводе со старофранцузского означающее «незаконнорожденный».

Поясним, что бастардами в средневековом обществе называли незаконнорожденных дворян, и они должны были носить на гербах своих родителей особый геральдический символ так называемую черную полосу.

Как ни странно, каким бы незаконнорожденным ни был этот человек, его отец был более реальным и определенным лицом, чем мать. Правда, матерью себя признавала Мариетта Энгиенская, жена сеньора де Варенн, но ей не все верили, считая, что настоящей матерью была некая знатная принцесса, честь которой мадам де Варенн просто-напросто любезно согласилась спасти.

Впрочем, это уже совсем другая история. Как бы то ни было, Жан Бастард первые 10 лет своей жизни воспитывался вместе с дофином Карлом, и их дружеские отношения сохранились на протяжении долгих лет. Карл называл Жана своим «возлюбленным кузеном», а тот с малых лет участвовал во многих сражениях и всегда благородно использовал любые возможности для восстановления власти своего друга и сводного брата Карла.

После смерти Людовика Орлеанского, которого убили в 1407 году, его вдова Валентина Висконти, дочь герцога Миланского, взяла на себя заботу о воспитании Жана Бастарда. Она имела все основания считать, что мальчик сможет помочь ей отомстить убийцам, но судьба ее оказалась печальна: не прошло и года, как она скончалась.

В 1415 году, когда его сводный брат герцог Карл Орлеанский был взят в плен англичанами, на Жана легла новая миссия: сделать все, чтобы найти средства для выкупа за его освобождение.

В 1417 году Орлеанский Бастард вступил в войну против убийцы своего отца, то есть против Жана Бесстрашного, герцога Бургундского. В это время ему было всего 14 лет. Вскоре он был взят бургундцами в плен и провел в нем 2 года. После освобождения он возвратился в Блуа к своей семье, но радость длилась недолго: его сводный брат Филипп (Philippe d’Orleans, comte de Vertus) умер, возложив на него заботу об Орлеанском доме.

Вместе с тем возобновились военные действия против Генриха V. Орлеанский Бастард вновь ушел на войну в составе войск дофина Карла и проявил себя с самой наилучшей стороны. Говорят, что он был доблестным и удачливым полководцем. За это он был посвящен в рыцари, хотя ему еще не исполнилось и 21 года. Отныне он мог командовать отрядом, сидеть за королевским столом и носить меч на военной перевязи. Кроме того, он имел право иметь боевые доспехи, украшенные собственным гербом.

На протяжении многих лет Орлеанский Бастард сталкивался с финансовыми проблемами, и размер выкупа за Карла Орлеанского был слишком велик для него. К тому же он 2 года провел в ссылке в Провансе, но новое наступление англичан вынудило дофина Карла вернуть «возлюбленного кузена Жана» обратно. В 1427 году англичане подошли к герцогству Орлеанскому и осадили Монтаржи. Орлеанскому Бастарду в то время было всего 20 лет. Поскольку он был бесстрашным рыцарем и отважным капитаном, на него возложили задачу защищать город. 5 сентября Монтаржи был освобожден, но англичане «переключились» на Орлеан.

После побед под Орлеаном и Патэ, а также после «казни» Жанны Орлеанский Бастард продолжал сражаться за восстановление французского королевства. Дабы вознаградить его за совершенные подвиги, Карл VII назначил его Великим камергером, то есть первым должностным лицом Франции. Кроме того, ему был пожалован титул графа де Лонгвилля.

Кстати сказать, в исторической литературе, описывающей события под Орлеаном и Патэ, Орлеанского Бастарда часто именуют графом де Дюнуа. Это совершенно неверно, ибо графство Дюнуа было ему пожаловано Карлом Орлеанским лишь в 1439 году, то есть 10 лет спустя.

После смерти Карла VII, последовавшей 22 июля 1461 года, Орлеанский Бастард что-то не поделил с новым королем Людовиком XI и удалился в Бретань. Скончался он в ноябре 1468 года в 65-летнем возрасте.

* * *

Сейчас можно сказать, что практически доподлинно известно, что 10 ноября 1407 года королева Изабелла родила в своем частном особняке Барбетт в Париже ребенка, который, согласно хроникам, умер вскоре после рождения. Однако могилу и останки этого младенца обнаружить не удалось. При этом во «Всеобщей истории Французского королевского дома» издания 1764 года говорилось о мальчике, названном Филиппом. Удивительно, но в двух последующих изданиях этой книги – 1770-го и 1783 годов – говорилось уже о девочке, названной Жанной.

Как бы то ни было, событие это представляло большую проблему для королевы. Большинство историков сходится в том, что ребенок (неважно, мальчик или девочка) никак не мог быть ребенком от короля Карла VI, страдавшего безумием, фактически не управлявшего страной и не вступавшего в интимную близость со своей женой много лет.

В те далекие времена незаконнорожденные дети у королей и принцев были делом весьма ординарным (ребенка воспитывали вместе с другими, и он получал достойное положение в обществе), но аналогичный ребенок у королевы ставил ее в неудобное и даже опасное положение. Единственный реальный выход из такой ситуации – уничтожить следы ребенка, объявив его мертвым и отправив к кормилице. Желательно, куда-нибудь подальше… Например, в Домреми…

Роже Сензиг и Марсель Гэ делают предположение:

«Если этот ребенок королевы не умер, его нужно было спрятать. Без сомнения, подальше от Парижа».

В любом случае, доподлинно известно, что королева Изабелла недолго печалилась по поводу «смерти» своего ребенка – на тринадцатый день она уже вовсю пировала в обществе своего любовника. А отец, герцог Людовик Орлеанский, в тот же вечер, едва расставшись с королевой, был злодейски убит людьми своего противника герцога Бургундского. Это, кстати, положило начало многолетней и кровопролитной гражданской войне между Бургиньонами (сторонниками герцога Бургундского) и Арманьяками (сторонниками герцога Орлеанского), но подробнее об этом мы поговорим позже.

Историк Поль Руэлль отмечает такой интересный факт: в семействе д’Арков было еще два человека – некие Гийом и Ивон. Оба они в 1423 году станут опекунами и советниками родившегося дофина (то есть наследного принца, еще не коронованного на престол) Людовика, сына короля Карла VII и Марии Анжуйской. Помимо того, что это лишний раз доказывает непростое происхождение семейства д’Арк, это еще и говорит о следующем: нет никакой принципиальной разницы между одним королевским ребенком, отданным на попечение представителей семейства д’Арк, и другим королевским ребенком, также отданным на воспитание в то же самое семейство. Поль Руэлль пишет:

«Разница состоит лишь в огласке, возможно, связанной с двусмысленностью констатации пола ребенка, который останется под сомнением до момента полового созревания. Если бы точно речь шла о девочке, не было бы никаких проблем: ее поместили бы в монастырь, а затем подобрали бы ей мужа, «рентабельного» с точки зрения королевской политики. Как говорится, баба с возу, кобыле легче! Но если бы это оказался мальчик, нужно было соблюдать минимум приличий. Поэтому нужно было доверить ребенка семье, традиционно отвечающей за королевскую опеку, но нужно было сделать это по возможности тайно».

* * *

С ребенком, родившимся у Изабеллы Баварской в ноябре 1407 года, ясно далеко не все. Непонятно даже, какого он был пола, потому что его называют то мальчиком, то девочкой, то Филиппом, то Жанной.

Хронисты того времени сходятся во мнении, что этот ребенок умер, не прожив и суток – так не все ли равно, какого он был пола и как его звали? Но с другой стороны, существовал якобы один любопытный документ – своего рода «командировочное удостоверение», выданное Карлу, законному сыну Людовика Орлеанского, с предписанием доставить из особняка Барбетт (личных покоев королевы Изабеллы в Париже, купленных ею в 1402 году, похоже, именно для встреч с братом короля) в Домреми некоего младенца. Удостоверение это было датировано поздней осенью 1407 года. Даты сходятся, и нет сомнений, что это был тот самый младенец – то ли Филипп, то ли Жанна. Но, увы, документ этот до наших дней не сохранился, что дает сторонникам канонической версии истории Жанны д’Арк уверенность в том, что его никогда и не существовало.

То же самое они говорят и про так называемую «Книгу Пуатье», будто бы существующую в секретных фондах Ватикана. В этой книге якобы были собраны все протоколы расследования, проведенного королевской комиссией в 1429 году по вопросу, является ли Жанна Дева той, за кого себя выдает, и можно ли доверить ей командование войсками.

Историки, видевшие «Книгу Пуатье», утверждают, что там содержатся протоколы, из которых становится ясно, что все жители Домреми, где воспитывалась Жанна, считали ее незаконнорожденной дочерью королевы Изабеллы Баварской и герцога Людовика Орлеанского.

Однако «Книга Пуатье» в настоящее время недоступна, и в Ватикане утверждают, что ее не существует и никогда не существовало. Зачем это нужно чиновникам из Ватикана, догадаться несложно: уж кому-кому, а им совсем не престало порочить честное имя Святой Жанны, канонизированной в мае 1920 года. Святая, и вдруг – незаконнорожденная дочь матери сомнительной репутации, скрашивавшей свой досуг с младшим братом законного супруга? Ужас! Катастрофа! Допустить это невозможно…

Но почему же все-таки хронисты путались в определении пола ребенка, рожденного Изабеллой Баварской в ноябре 1407 года? Тут есть одно соображение, давшее начало новым версиям, идентифицирующим так называемую Жанну д’Арк.

Дело вот в чем: два медицинских обследования, которым подвергли Жанну в 1429 году, показали, что она была не просто девственна, но и не могла лишиться девственности даже теоретически. Таковы уж были, как бы это сказать поделикатнее, особенности строения некоторых ее внешних и внутренних органов.

Не потому ли, кстати сказать, сопровождавший Жанну в путешествии из Вокулера в Шинон Бертран де Пуланжи (Bertrand de Poulangy), которому не было и 40 лет, рассказывал:

«Каждую ночь она ложилась рядом со мной и Жаном из Меца, не снимая плаща и сапог. Я был молод тогда, но, несмотря на это, не испытывал ни желания, ни телесного влечения».

Известная французская исследовательница биографии Жанны д’Арк Режин Перну также отмечает, рассказывая о впечатлениях спутников Жанны во время путешествия в Шинон:

«На протяжении всего пути она спала рядом с ними на всех остановках, ложилась, не раздеваясь, не расстегиваясь, не снимая ни камзола, ни штанов; и никогда у них не было по отношению к ней «движения плоти».

Однако есть и неопровержимые свидетельства того, что внешне Жанна была все-таки девушкой, с приятным лицом, изящным телом и красивой грудью, которую она, не стесняясь, нередко демонстрировала своим воинам.

Все это может свидетельствовать лишь о той или иной степени развития гермафродитизма – генетического заболевания, которое встречается хотя и редко, но не до такой степени, чтобы эти случаи были совсем уж уникальны.

Британский психотерапевт Николь Шнаккенберг по этому поводу вообще высказывает следующую версию:

«Мне вспоминается знаменитый пример Жанны д’Арк, носившей мужскую одежду и сплотившей французские войска ради победы над англичанами в XV веке, чей отказ от женской одежды стал одной из причин, приведших к ее казни. Сходство между ее историей и историей современных транссексуалов заключается в том, что Жанна д’Арк оказалась на пограничье пола и гендера по собственной воле. Ее рассматривали как неполноценную женщину из-за того, что она не обратилась в женственность посредством брака и оставалась девственницей».

Оказалась на пограничье пола и гендера…

И это пишет не падкий на сенсации журналист, а доктор психологических наук, исследовательница, занимающаяся проблемами трансгендерности и игнорирования привычных границ.

Чтобы было понятно, трансгендерность – это несовпадение гендерной идентичности или гендерного выражения человека с зарегистрированным при рождении полом. Например, некоторые трансгендерные люди идентифицируют себя с гендером, противоположным зарегистрированному полу, другие же имеют идентичности, выходящие за рамки бинарной гендерной системы, подразумевающей разделение людей на мужчин и женщин. А вот гермафродитизм – это одновременное или последовательное наличие у организма мужских и женских половых признаков и репродуктивных органов.

Как известно, в случае гермафродитизма бывает крайне трудно определить пол младенца. При полном гермафродитизме это и вовсе невозможно, поскольку признаки обоих полов сочетаются в равной мере. Но и при ложном гермафродитизме (а именно это и наблюдалось, по всей видимости, в случае с Филиппом-Жанной) признаки какого-то одного пола начинают преобладать лишь по мере взросления, а в младенчестве установить пол весьма и весьма непросто. И уж тем более, в начале XV века, при тогдашнем уровне медицинских знаний…

Не отсюда ли, кстати сказать, происходит это, как пишет историк В.И. Райцес, «удивительное сочетание женственности и мужества, изящества и силы, которое составляло своеобразие личности Жанны»? Не с этим ли связано безудержное стремление Жанны воевать, ее выносливость, безрассудная смелость и даже успехи в немыслимых для обычной женщины рыцарских турнирах?

* * *

После всего прочитанного сам собой напрашивается вопрос: а не является ли прозвище Жанны (ее, как известно, называли Орлеанская Дева или Орлеанская Девственница) производным от имени ее отца – Людовика Орлеанского, любовника французской королевы?

Заметим, что в качестве Орлеанской Девственницы Жанна была известна задолго до освобождения города Орлеана. Так, например, ее называл Жак Гелю, архиепископ Амбренский, в письме к Карлу VII, написанном 28 июня 1428 года, то есть в то время, когда она еще не покинула «родного» Домреми. В этом письме Жанна была названа «Puella Aurelianensis», что не может быть переведено иначе, чем «девушка из Орлеанского дома» или «девушка из семьи герцога Орлеанского».

Так все же, не является ли это прозвище таким же принадлежащим с рождения, как прозвище Орлеанского Бастарда? Он – Орлеанский Бастард, она – Орлеанская Дева, и оба – дети одного и того же отца. Кстати сказать, при всей любвеобильности герцога Орлеанского и король Карл VII тоже вполне мог быть его незаконнорожденным сыном (родившийся в 1403 году, он с трудом мог быть сыном законного супруга Изабеллы Баварской, который с конца 1390-х годов вообще не вступал с ней в интимную близость).

А ведь из-за этого, собственно, и разгорелся тот этап так называемой Столетней войны, в котором довелось принимать участие Жанне д’Арк. После смерти своих старших сыновей Карл VI отказался признать наследником престола дофина Карла (будущего Карла VII), поскольку совершенно точно знал, что это – не его сын. В результате в 1420 году Карл VI при деятельном участии Изабеллы Баварской заключил с английским королем договор, согласно которому наследником французского престола признавался внук Карла VI по женской линии – и он же сын и наследник английского короля.

Чтобы разъяснить данную ситуацию, отметим, что дочь Карла VI и Изабеллы Баварской Екатерина де Валуа (она же Екатерина Французская) в 1420 году вышла замуж за короля Англии Генриха V и родила ему троих детей, в том числе будущего короля Англии Генриха VI. Этот ребенок одновременно был внуком французского и сыном английского короля.

Таким образом, суть конфликта заключалась в том, кто из претендентов на звание короля Франции более «легитимен» – Карл VII, рожденный Изабеллой Баварской, женой Карла VI, от кого-то из любовников, или же Генрих VI, законнорожденный внук того же Карла VI, но по женской линии?

Тут надо отметить, что по французским законам о престолонаследии корона по женской линии наследоваться не могла. Таким образом, получается, что оба претендента не были абсолютно «легитимны».

Единственным по-настоящему законным наследником французского престола был сын все того же Людовика Орлеанского Карл, но он томился в английском плену. А законным он был по одной простой причине: считалось, что если в прямой линии королевского рода нет легитимных наследников, то власть переходит к представителям боковой линии, то есть к брату короля и его потомкам. Людовик Орлеанский был младшим братом короля Карла VI, а Карл Орлеанский – сыном Людовика, причем самым что ни на есть законнорожденным, от самой что ни на есть законной жены. Недаром после своего освобождения из английского плена Карл Орлеанский предпринял несколько попыток отнять престол у вовремя оказавшегося в нужном месте и в нужное время Карла VII.

Напрашивающийся вывод подкупает своей циничностью: Столетняя война была вовсе не аналогом войн сегодняшних, где одна страна оккупирует другую, а вторая борется за свою свободу и независимость. Это была самая обыкновенная война за наследство, в которой на одной стороне выступали французы-бургундцы (Бургиньоны) в союзе с англичанами, а на другой – французы-орлеанцы (Арманьяки) в союзе с ненавидевшими англичан шотландцами.

Шотландцы, кстати сказать, составляли чуть ли не главную силу войска Жанны Девы, и даже в Орлеан она вступила под звуки кельтского марша шотландского короля Роберта Брюса (Robert Bruce), сочиненного за 100 с лишним лет до этого в честь победы шотландцев над англичанами, после которой Шотландия восстановила свою независимость.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дуайен (doyen) в иерархии тех времен шел сразу за мэром и эше-веном (советником или заместителем мэра). Он командовал местным ополчением, отвечал за сбор оброка, проверял качество хлеба, контролировал систему мер и весов и т.д. А еще в 1427 году, например, Жак д’Арк выступал прокурором на одном из гражданских процессов в Домреми.