Жизнь и приключения русского Джеймса Бонда

Но при этом Чернышев, одаренный необыкновенным умом и проницательностью, не забывал и о делах. И по предпринимаемым предосторожностям относительно членов испанской королевской фамилии он «просчитал» их будущую судьбу.

Судьба эта была незавидна. Очень скоро в обстановке «дружественного нажима» со стороны Наполеона король Испании Карл IV подписал акт отречения в пользу Жозефа Бонапарта, старшего брата императора французов. Так вот Чернышев, вернувшись в Санкт-Петербург, сообщил свои догадки государю-императору и предсказал это падение Бурбонов по испанской линии. Плюс на обратном пути в Россию ему удалось собрать много секретных сведений о численности французских войск, находившихся в Испании, о подкреплениях, которые к ним посылались, о сильном «возбуждении умов» в Испании против французов и т. д. Со всем этим запасом самых секретнейших дел он предстал 11 мая перед Александром I и подробно изложил ему результаты своей поездки, чем доставил императору большое удовольствие.

Но однажды идиллия эта была прервана на продолжительное время без объяснения причин. Почти целый год Александр I не удостаивал вниманием прежде горячо любимого им Чернышева, а при встречах был холоден. Последний не сомневался: этим он обязан своим недоброжелателям и не переставал верить, что государь милостив и скоро призовет его к себе. Так и случилось.

Валентина КОЧЕТКОВА«Светлейший князь А.И. Чернышев. Взгляд сквозь века»

Настал день, и император Александр сообщил Чернышеву:

«Ты любишь военное ремесло, и я доставляю тебе прекрасный случай усовершенствоваться в нем, потому что ты весь поход будешь состоять при Наполеоне; я отдаю тебя в полное его распоряжение».

Да за такую новость начавший уже было скучать Чернышев готов был отдать, не задумываясь, свою кровь, свою жизнь, всего себя…

Военный наблюдатель при великой армии

Всего с 1808 по 1812 год по «особенным назначениям» императора Александра I Чернышев шесть раз ездил в Париж с поручениями, касавшимися кабинета Тюильри, а однажды – во французскую армию. В последнем случае, находясь лично при Наполеоне в качестве военного наблюдателя от Российской империи, он присутствовал при взятии Вены, участвовал в сражениях при Аспер-не-Эслинге и Ваграме.

Как затруднительно иногда могло быть положение Чернышева, и сколько изворотливости и гибкости ума ему требовалось в отдельных случаях, можно видеть из следующего эпизода.

Во время переправы через Дунай, после Асперн-Эслингского сражения, имевшего место 21–22 мая 1809 года, он находился в одной лодке с Наполеоном, маршалом Бертье, Савари и Дюроком, и Наполеон поручил ему известить императора Александра о проигранной битве. При этом он сказал:

– Послушайте, Чернышев, австрийцы раструбят свою победу, и до вашего императора могут дойти разные ложные слухи. Сделайте одолжение, напишите ему как было, сущую правду. Ступайте к Маре, там вам удобно будет этим заняться.

Делать было нечего…

Чернышев отправился в избу статс-секретаря Маре (это было в деревне Энцерсдорф) и нашел, что его там уже ждали. Сначала думал он написать по-русски, но рассудил, что этим он огорчит Наполеона. С другой стороны, это поручение было весьма деликатным, потому что нельзя было не предвидеть вскрытия и прочтения письма. В конце концов, изобразив в истинном виде сражение, в котором урон австрийцев доходил до 24 000 человек, а французов – до 30 000 человек, Великая Армия была отброшена за Дунай, а сам Наполеон едва не попал в плен, Чернышев приписал в самом конце:

«Словом, государь, поражение французской армии было таково, что если бы австрийцами предводительствовал император Наполеон, то гибель французов была бы неизбежна!»

Письмо это, конечно же, вскрыли, и, судя по всему, оно понравилось Наполеону.

Письмо это по всем признакам заслужило одобрение Наполеона, который с этого времени стал оказывать особенное расположение к молодому офицеру.

Александр ВИСКОВАТОВ«Военный энциклопедический лексикон»

Он <…> написал полную и совершенно справедливую реляцию <…> Запечатав пакет своею печатью, отдал он его статс-секретарю. Часа через два Наполеон пригласил его к обеду и был к нему отменно ласков: видно, он прочитал письмо, и лесть ему понравилась. Это слышал я из уст самого князя Чернышева в 1835 году.

Николай ГРЕЧ«Записки о моей жизни»

6 июня 1809 года Чернышев был назначен флигель-адъютантом императора Александра, и в том же году, 9 октября, его произвели в ротмистры. С французской стороны, за неустрашимость в Ваграмском сражении Чернышев получил из рук Наполеона крест Почетного легиона.

После заключения мира он продолжил находиться при Наполеоне в качестве доверенного лица императора Александра.

Наполеону Чернышев сумел понравиться своей тончайшей лестью и умением подавать умно и кстати реплики в разговорах о военном деле, о чем так любил говорить французский император.

Евгений ТАРЛЕ«1812 год»

Тайный агент в Париже

«Особенная канцелярия» Барклая – де-Толли

Безусловно, разведка в лице всевозможных лазутчиков и соглядатаев существовала задолго до наполеоновской эпохи, и на Руси ее первые зачатки появились в KVI веке, благодаря чему осведомленность руководства государства о замыслах и намерениях противника возросла. А потом, уже в 1654 году, по указу царя Алексея Михайловича, был основан Приказ тайных дел, в котором сосредоточилось управление разведкой. А первая правовая база под разведывательную работу была подведена Петром I в его воинском уставе 1716 года. Но все же решающим толчком к организации постоянно действующего центрального органа военной разведки послужили именно войны, которые Россия вела с наполеоновской Францией.

В частности, в начале 1812 года была сформирована так называемая «Особенная канцелярия» при военном министре. Не «особая», как иногда пишут, а именно «особенная». Она действовала в условиях строжайшей секретности и в министерских отчетах не фигурировала, а круг обязанностей ее сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта структура напрямую М.Б. Барклаю-де-Толли.

Штат канцелярии был невелик, сотрудников подбирал лично Михаил Богданович, а ее первым директором стал полковник Андрей Васильевич Воейков. Потом его сменил полковник Арсений Андреевич Закревский.

До 19 марта 1812 г. пост директора «Особенной канцелярии» занимал флигель-адъютант А.В. Воейков, близкий Барклаю-де-Толли человек, начинавший много лет назад военную службу ординарцем у знаменитого А.В. Суворова. Именно полковник Воейков рекомендовал А. И. Чернышева на работу в Париж и не ошибся в своем выборе.

Евгений ПРИМАКОВ«Очерки истории русской разведки»

Практически тут же вышли в свет «Уложения для управления Большой действующей армией». Одним из секретных дополнений этого важного законодательного акта было образование Высшей воинской полиции, на которую и была впервые возложена организация военной контрразведки.

Уже в марте 1812 года все инструкции были разосланы в войска, а в апреле они были дополнены «Кратким руководством для директора Высшей воинской полиции», составленным лично Барклаем.

Михаил Богданович был уверен в том, что «надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он еще не привык».

Что же касается Высшей воинской полиции, на которую легли контрразведывательные функции, то у нее имелись представители при каждой из трех действовавших в начале войны русских армий, а в 1-й Западной армии, находившейся под непосредственным руководством Барклая, ее представлял сын французского эмигранта Яков Иванович де Санглен. Он прибыл в армию в марте 1812 года, как было сказано, «для выполнения миссий наисекретнейших». Этот человек родился в Москве и до этого был преподавателем Московского университета. В 1807 году он оставил преподавание и был причислен к штабу князя П.М. Волконского, занимавшегося изучением военной организации во Франции. В 1810 году он перешел на службу в Министерство полиции, под начальство генерала А.Д. Балашова. А с 17 апреля он стал директором Высшей воинской полиции при военном министре, то есть руководителем всей русской военной контрразведки.

Дуэль двух разведок

Перед войной люди де Санглена были заняты в основном выявлением наполеоновской шпионской агентуры в западных губерниях, после же начала боевых действий их главной задачей стал сбор сведений о передвижениях войск противника.

В городах, занятых Великой армией, из местных граждан были созданы законспирированные группы, связь с которыми поддерживали сотрудники Высшей воинской полиции. Специальная группа занималась добыванием языков.

Что же касается борьбы с вражеской агентурой в России, то в документах того времени фигурируют 98 лиц, разыскивавшихся по подозрению в шпионаже. В любом случае, бесспорным фактом остается следующее: контрразведывательная деятельность в России в те времена была организована гораздо лучше, чем во Франции.

В качестве примеров успешно проведенных акций можно привести аресты еще в 1811 году эльзасского купца Франсуа-Ксавье Гуртера (он во всем сознался и до 1816 года просидел в тюрьме), отставного ротмистра польской службы Друза (при нем был обнаружен план Динабургской крепости, но ему удалось бежать из-под стражи), жителя Белостока Хаима Цыгана (он оказался двойным агентом, и его показания о злоупотреблениях на границе неоднократно пересылались военному министру).

А еще перед войной была обнаружена разведгруппа, действовавшая в Бресте (из группы были арестованы Станислав Сокович и Кастан Езерский), отдан под суд ряд агентов на Украине (были осуждены за шпионаж таможенник Грознов, дворяне Игнатий Гаевский и Август Петри), взяты под стражу поручик Загурский, агент для связи Адам Стецкий, а также один из матерых асов польской «глубокой разведки» генерал Ян-Генрик Володкович. Последний, кстати, пользовался личным уважением Наполеона, и его имя ныне значится на Триумфальной арке в Париже. Он был арестован в марте 1812 года, отправлен в Тамбов и оставался там до конца апреля 1814 года.

Уже в ходе военных действий были выявлены: в Риге – купец Карл Цебе (он был послан в разведку под видом доктора и выполнял задание прусского генерала Людвига Йорка фон Вартенбурга), в Санкт-Петербурге – дворянин Иван Мобургень, посланный туда для сбора сведений генералом Сокольницким, возглавлявшим военно-оперативную разведку Великой армии, входившим в свиту Наполеона и именовавшимся шефом «специальной службы».

В Главной квартире русской армии был обезврежен шпион Иван Левкович, направленный туда в июле 1812 года, на Дону взяли руководителя особой разведгруппы полковника французской службы Александра Платера, имевшего фальшивый паспорт на имя некоего Збиевского.

Военные агенты Барклая

Но это все будет потом, а пока же до начала наполеоновского вторжения в Россию оставалось немногим более двух лет. Но в правительственных, и особенно военных, кругах Франции и России уже сознавали, что новый военный конфликт между двумя великими державами неизбежен.

В частности, военный министр Михаил Богданович Барклай-де-Толли уже в 1810 году доложил императору Александру I свои соображения о необходимости наращивания усилий по сбору сведений о французской армии. Для этих целей в составе военного министерства предлагалось создать отдел, который бы организовывал эту работу, руководил деятельностью русских офицеров, входивших в состав посольств, определял им задачи по сбору сведений о французской армии.

Предложения Барклая были одобрены, и при военном министерстве была создана «Секретная экспедиция». Ее сотрудники занимались рассылкой указаний военного министра командующим русскими армиями и главам дипломатических миссий.

Например, 26 августа (7 сентября) 1810 года Барклай направил посланнику России в Берлине графу Х.А. Ливену развернутый перечень разведывательных сведений, «подлежащих добыванию». Больше всего его интересовали данные «о числе войск, особенно в каждой державе, об устройстве, образовании и вооружении их и расположении по квартирам, о состоянии крепостей, способностях и достоинствах лучших генералов и расположении духа войск».

Для сбора такой информации в дальние зарубежные командировки были направлены полковник Тейль ван Сераскеркен (в Вену), полковник Роберт Ренни (в Берлин), майор Виктор Прендель (в Дрезден), поручик Павел Граббе (в Мюнхен) и т. д. Это были опытные офицеры, отлично знавшие военное дело и иностранные языки (например, Прендель владел пятью языками), любознательные и весьма наблюдательные.

В этой же системе оказался и Александр Иванович Чернышев.

Следует отметить, что в дипломатических миссиях эти офицеры официально состояли адъютантами послов, имевших генеральские чины (например, Харьковского драгунского полка майор В.А. Прендель был назначен адъютантом к посланнику в Саксонии генерал-лейтенанту В.В. Ханыкову).

Военный министр при этом настоятельно просил послов и агентов «закупать издаваемые в стране карты и сочинения в военной области» и обещал: «Сколько же на это потребно будет суммы, я не премину своевременно выслать».

М.Б. Барклай-де-Толли был заинтересован в получении и других сведений разведывательного характера. Так, он просил послов «не менее еще желательно достаточное иметь известие о числе, благосостоянии, характере и духе народа, о местоположениях и произведениях земли, о внутренних источниках сей империи или средствах к продолжению войны». Убеждая посланников в необходимости добывания военных сведений, Барклай писал: «Настоящее ваше пребывание открывает удобный случай доставать секретные сочинения и планы».

Подобные послания в конце 1810 года были направлены в Австрию графу П.А. Шувалову, в Саксонию – генерал-лейтенанту В.В. Ханыкову, в Баварию – князю И.И. Барятинскому, в Швецию – графу П.К. Сухтелену и во Францию – князю А.Б. Куракину.

Самый важный «невидимый фронт» – Париж

Возвращаясь к А.И. Чернышеву, отметим, что он был направлен в Париж в качестве постоянного личного представителя российского императора при императоре французов. Ниже мы увидим, что, на первый взгляд, Чернышев вел в Париже легкомысленную светскую жизнь, но на самом деле он выполнял там ответственное задание.

Он был одним из первых семи русских «военных агентов», направленных военным министром Барклаем-де-Толли в столицы европейских государств в качестве сотрудников «Особенной канцелярии».

Александр Иванович отправился в Париж в январе 1810 года с тайным поручением узнать подлинные намерения Наполеона относительно России и «для собрания сведений, какие силы может употребить он в войне», к которой явно готовилась Франция.

В Париже он нашел целое агентство по собиранию сведений о военных делах, устроенное с давних пор секретарями русского посольства при участии презренных, купленных за деньги, низших служащих французской администрации. Чернышев имел в виду взять на себя заведование этим делом и расширить его, но это было немного позднее. В настоящее же время главным его занятием было шпионство в обществе.

Альбер ВАНДАЛЬ«Разрыв франко-русского союза»

Несмотря на заметное охлаждение отношений между Россией и Францией, Чернышев был очень любезно принят как самим Наполеоном, так и самыми близкими к императору лицами. Почему? Да потому, что Наполеон по-прежнему питал к Чернышеву глубокую симпатию, о чем он не раз говорил в своем окружении, сожалея при этом, что не имеет аналогичного французского офицера при русском императоре.

Главная проблема заключалась в том, что франко-русский союз, оформленный в 1807 году в Тильзите, примерно к 1810 году уже практически исчерпал свой потенциал.

Документы свидетельствуют, что Наполеон принял окончательное решение о системной подготовке к войне с Россией в начале октября 1810 года и сориентировал завершение этих приготовлений на март 1812 года. Со своей стороны, Россия также начала подготовку к войне с Францией, и в подобных условиях огромное значение приобретали усилия сторон по выяснению истинных намерений друг друга и практических мер, направленных на подготовку к войне.

Главным лицом в Париже официально был посол князь Александр Борисович Куракин.

Располагая обширными, а нередко очень давними, тесными и разнообразными (от политических до масонских и дружеских) связями в самых разных кругах Парижа и других городов Европы и даже США, русский посол являлся главным «агентом русского влияния» во Франции. При этом французские историки до сих пор считают, что А.Б. Куракин не догадывался о деятельности Чернышева. Его называют человеком ничтожным, и это мнение утвердилось во франкоязычной литературе. В частности, Альбер Вандаль называет его «престарелым князем» и утверждает, что «этого золоченого манекена с блаженно улыбающимся лицом, эту украшенную драгоценностями и отличиями куклу поставили перед французским правительством только для того, чтобы за нею с большим удобством скрывать свои замыслы и махинации».

Тем не менее к началу 1811 года князь А.Б. Куракин уже ясно видел активные усилия Франции, направленные на подготовку к войне с Россией, и последовательно информировал об этом канцлера Николая Петровича Румянцева и императора Александра.

В течение весны и лета 1811 года обеспокоенность А.Б. Куракина переросла в совершенную уверенность в том, что война очень скоро начнется.

В начале декабря месяца он писал Н.П. Румянцеву:

«Слухи о начале военных действий на Севере и всякого рода приготовления к оным не перестают умножаться. Повсюду при дворе и в городе явно говорят о скорой непременной войне против нас. С сожалением должен я повторить, что оное не подвержено уже ни малейшему сомнению».

Контрразведка Наполеона

Между тем, как уже говорилось, еще в 1810 году в качестве курьера при русском посольстве в Париже появился Александр Иванович Чернышев.

Этот русский офицер, по-светски обходительный, черноволосый, со слегка раскосыми глазами, быстро сумел завести обширные знакомства и связи в высших кругах парижской знати. Однако при всем своем почетном положении Чернышев не мог не привлекать к себе внимания французской тайной полиции.

Надо сказать, что у Наполеона было две полиции. Одна, официальная, возглавляемая Жозефом Фуше, занималась внутренними делами. Другая полиция – тайная, была призвана наблюдать за иностранцами, а также за деятельностью полиции Фуше. Тайной полицией руководил преданный Наполеону Рене Савари, герцог де Ровиго, бывший французский посол в России и «друг» Чернышева по Санкт-Петербургу.

Генерал Савари, родившийся в 1774 году, был отважным воином, и Наполеон ценил его, давая ему серьезные поручения, причем не только военного характера.

Например, одним из таких поручений было похищение и «показательное» убийство герцога Энгиенского (министр полиции Фуше тогда нашел способ самоустраниться). Работая в Санкт-Петербурге, Савари втерся в доверие к любовнице императора Александра Марии Нарышкиной и через нее доводил до императора «конфиденциальные советы», получаемые из инструкций Наполеона. В начале 1808 года Савари был отозван в Париж, и его тут же направили в Испанию, где ему было поручено выманить принца Астурийского, сына короля Карла VII, во Францию. В результате Фердинанд отказался от своих прав на испанскую корону, и на престол был возведен брат императора Жозеф Бонапарт.

Когда Наполеон отстранил от должности министра полиции Фуше, он назначил на эту должность Савари. И тогда произошла весьма странная история. Для приведения дел министерства в порядок Фуше попросил у Савари несколько дней, которые тот ему предоставил, и эта неосторожность дорого обошлась генералу. Дело в том, что Фуше в продолжение четырех дней и ночей сделал все, чтобы навести в делах министерства чудовищный беспорядок. Множество документов было изъято, спрятано и просто сожжено. Секретнейшая переписка исчезла, и многим документам были даны неверные номера.

Таким образом, министерство полиции было практически парализовано.

Савари понял, что совершил ошибку, и пришел в бешенство. Он доложил обо всем императору. Наполеон направил к Фуше курьера с требованием немедленной выдачи «пропавших» министерских документов, но Фуше в ответ намекнул, что ему известно слишком многое, и он не хотел бы, чтобы эти документы попали в чужие руки…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.