Стражница поневоле

Диана Холмс

Стражница поневоле

1

Когда Рита шла на вечеринку к подруге, она и предположить не могла, чем закончится для нее этот вечер.

Квартира у Аньки была огромная, пятикомнатная, но гостей она приглашала, как всегда, бездумно, а потому они набивались у нее, как селедки в бочке.

Столько людей и не на кого глаз положить, сетовала про себя Рита. Она высматривала более-менее приличного или хотя бы симпатичного парня из толпы пижонов и студентов и не находила, к кому бы приложить усилия и перед кем взметнуть пушистым хвостом. Высокий сутулый блондин, пригласивший ее танцевать, все рассуждал о современной музыке и даже после танца, будто прилипнув к Рите, продолжал плестись за ней и что-то там бубнить.

Отправив его за бокалом шампанского, Рита сбежала на балкон и спряталась за пластмассовой пальмой в кадке. Оказавшись в спасительном закутке, Рита наконец-то смогла вздохнуть спокойно. А подышать тут после душных комнат была приятно. К тому же с двадцатого этажа открывался превосходный вид на ночной город. Но в одиночестве Рита пробыла недолго. Спустя минут десять раздался тихий, проникновенный голос:

– Никогда не встречал столь прекрасной и столь грустной девушки.

Рита обернулась, решив отшить приставалу, но, увидев перед собой высокого брюнета с завораживающим взглядом черных колючих глаз, промолчала. Мужчина одет был странно, словно джентльмен из 19-го века: черный сюртук, узкие брюки и шелковый белый шарф, повязанный вокруг шеи и подколотый брошью.

– Мы знакомы? – спросила она.

– Еще нет. Но я знаю о тебе гораздо больше, чем ты о себе.

– Правда? – «Подкат так себе, – подумала с тоской Рита, – но вот зато сам парнишка более чем неплох. Судя по странному костюмчику, наверняка из Анькиных знакомых художников». И она спросила: – И что же ты знаешь?

– Знаю, в чем твоя грусть, – сказал незнакомец. – Ты пытаешься убежать от реальности, которая давит на тебя, и не можешь: квартирка на окраине города, до того маленькая и убогая, что возвращаться в нее не хочется, работа в офисе, которую ты ненавидишь…

Рита невольно глубоко вздохнула, при этом ощутив аромат сандала, шедшего от этого странного «художника». Незнакомец будто заглянул ей в душу, и она вдруг откровенно ему ответила:

– Да работа ужасная, да еще начальник пристает, отпускает сальности. Так и хочется влепить ему пощечину.

– А твой парень, который бросил тебя… – незнакомец ближе подступил к ней, и Рита почувствовала странную силу, шедшую от него. Эта сила будто магнитом притягивала к нему, но стоило Рите сделать шаг к нему, как волна ужаса обдала ее с ног до головы, заставив тут же отступить.

– Да, – пробормотала она, – бросил, ушел к какой-то страшенной дуре.

Незнакомец сделал еще шаг к ней, и она снова отступила – и спиной уперлась в железные перила балкона. Деваться ей было уже некуда, и она, затаив дыхание, во всю глядела на него. Парень провел пальцами по её волосам, откинул прядку со лба и сказал:

– Тебе здесь не место. Никто не понимает, насколько сильна энергия, переполняющая тебя. Я тебе дам лучший мир, лучшее существование, где ты не будешь пресмыкаться перед всякими идиотами, как делаешь здесь – там ты будешь властвовать. Только скажи, ты хочешь этого?

Она, будто опьяненная его словами, смотрела на него зачарованно и толком не могла понять, куда зовет ее этот красавец – но ей очень нравилось то, что он говорил.

– Так ты хочешь быть сильнее всех? – спросил он.

– Да.

– И быть рядом со мной? – еще проникновенней сказал он.

– С тобой… – выдохнула она. – Да.

– Только по твоей воле, – сказал он.

– По моей воле… – будто под гипнозом повторила она. И не успела договорить, как он вдруг припал к её губам, и волна то ли обжигающего жара, то ли леденящего холода накрыла ее. Когда он отстранился, он сказал более властным голосом:

– Тебе понравится Парис. Парис девятнадцатого века превосходен.

Взяв ее за руки, он крепко сжал ее ладони. Глаза его стали полностью черными. Рита почувствовала холодное жжение в руках. Она увидела, как легкие белые разряды тока стали оплетать её руки и подниматься к плечам. Она хотела что-то сказать, может: «Какого черта!» – но язык онемел. А потом она почувствовала, что холодные молнии ринулись к её сердцу. Вдруг незнакомец толкнул её назад, и она, будто кукла, даже не в состоянии сопротивляться, перелетела через перила. Она полетела вниз с устрашающей быстротой, видя, как сбоку мелькают балконы. Обезумевшая от страха, она пыталась кричать но, будто увязнув в кошмарном сне, не могла и пискнуть. Сердце её ухнуло и замерло, забыв, что надо стучать. Еще мгновенье этого непомерного ужаса, и тьма поглотила её.

2

Рита открыла глаза. Она лежала на кровати, и сердце её исправно стучало. Она пошевелила руками, ногами – и они, как обычно, легко послушались её. Значит, она жива и вовсе никуда не падала? Рита встала с кровати и огляделась.

Она находилась в незнакомом помещении. Это была мансарда, скудно обставленная мебелью. В углу – деревянный столик с наваленной грязной посудой, на комоде – таз с водой и кувшин, над ними тусклое зеркало. В углу, над буржуйкой, развешена женская одежда старинного покроя. Железная кровать, на которой Рита до этого лежала, была с отвратительным матрасом, из которого торчала солома.

– Неужели кто-то еще так живет? – удивилась Рита.

И было что-то неуловимое во всей обстановке, что казалось до ужаса неправильным. Голова закружилась, и Рита поспешила прикрыть глаза. «Так… – сказала она сама себе. – Где я? Что со мной произошло?» Последнее, что она помнила, так это то, что она была на вечеринке у своей подруги, декораторши Ани, где собиралось самое странное общество. Она пила шампанское, ела канапешки. Потом сбежала от надоедливого прилипалы на балкон, а там…

Тут же вспомнился брюнет с проникновенными черными глазами, и этот незнакомец говорил какие-то странные вещи про ее желания и про ее ужасную жизнь, которую он может изменить.

– Черт, – пробормотала Рита, – он же меня скинул с балкона!

Вдруг Рита поняла, что слышит бесконечный мерный цокот копыт. Она подошла к круглому оконцу и в ужасе замерла. Она увидела, как катят по каменной мостовой экипажи, а по тротуару идут странно одетые люди: женщины в длинных платьях и шляпках с перьями, мужчины в костюмах и цилиндрах. Как будто здесь решили снимать кино про Шерлока Холмса или графа Монте-Кристо.

– Лучше бы это был сон, – прошептала в ужасе Рита.

Голова ее закружилась. Она отступила от окна и ухватилась за край комода. И вдруг в мутном зеркале она нечаянно поймала своё отражение. Теперь голова у нее закружилась еще больше. В зеркале она увидела не то, что привыкла видеть в отражающих поверхностях последние двадцать лет. Вместо растрепанных блондинистых кудряшек у нее были аккуратно затянутые в тугой пучок гладкие темно-рыжие волосы, и глаза вместо серых стали зелеными. В зеркале она видела не себя, а другую девушку! Хотя было с ней прежней какое-то неуловимое сходство, будто она глядела не на себя, а на свою дальнюю родственницу. Теперь она заметила, что и одежда была вовсе не ее. Серое грубое платье было длинным, до щиколоток, лиф – тугой корсетный и с большим декольте, которое немного прикрывал белый кружевной платок.

– Какого черта? – в ужасе воскликнула она.

Рита отступила от зеркала и уперлась в дверь. Вздрогнув, покосилась, как испуганная лошадь, на эту серую потертую деревянную дверь и подумала в ужасе, что за ней может быть все что угодно: например, загробный мир или доктор в белом халате.

Но когда она отперла дверь, то увидела узкий коридорчик. Рита замерла, прислушиваясь. Где-то этажом ниже гавкнула собака, потом громыхнуло пустое ведро. Спустя минуту, по лестнице простучали каблуки, опять гавкнула собака, раздался женский хохоток.

Рита шагнула в коридор так, словно астронавт на неизвестную планету. Половицы скрипели под ее ногами, в воздухе витал аромат лукового супа. Спустившись на следующий этаж, она вдруг столкнулась с толстой теткой.

– О, мадемуазель Фурнье, наконец-то я вас застала! Третий месяц пошел! Я – что, должна содержать вас за свой счет? Разве я похожа на вашу мамашу, или тетушку, или…

– Вы по-русски говорите? – Рита прислушивалась к её речи, которую с трудом переваривал ее мозг. И Рита не как не могла понять, что же она в действительности слышит.

– Вы пьяны? Какой такой русский? С чего бы мне его знать? Не надо заговаривать мне зубы, не будете платить, значит вылетите отсюда в два счета!

Рита смотрела на кудри, собранные в неряшливый пучок и на серое платье до полу, какое, наверное, носила миссис Хадсон в фильме «Шерлок Холмс» – только картину портил огромный фартук тетки, который был заткнут одним углом за пояс и на котором красовались грязные пятна.

– Это не может быть декорациями, – пробормотала Рита.

– Что? Мадемуазель Фурнье, вы, случаем, не больны? – спросила тетка, вглядываясь в Риту. – Похоже у вас жар.

Рита кивнула.

– Так и быть, – вздохнула тетка, – до следующей недели с оплатой подожду. Может, вам воды принести? Герда как раз отправилась за водой.

– Нет, спасибо, – Рита развернулась и поплелась обратно наверх.

– Белая, как привидение, того и гляди в обморок упадет, – донесся до ее ушей голос хозяйки.

Рита заперла за собой дверь, словно загораживаясь от своего сумасшествия.

Неужели правда в том, что тот странный парень, будучи колдуном, послал ее в другой мир, в какой-то Парис?

– Значит, я в другом мире? – пробормотала в шоке Рита.

И как она вернется назад? Разве что она сможет найти того черноокого красавца. А ведь он обещал, что будет рядом. Может, он еще объявится?

А пока он не объявился или не нашелся, ей надо в этом мире на что-то жить. Судя по тому, что тетка называла ее какой-то мадемуазель Фурнье и требовала денег – во-первых, она похожа на эту Фурнье, а во-вторых, она нищая, что, в общем-то, и понятно по этой ужасной мансарде. Но кем бы ни была эта Фурнье – белошвейкой или служанкой, сама Рита ни шить, ни что-либо еще делать не умела, так как ее мир был миром цифр, она четыре года училась на экономиста и уже два года работала в фирме. Как она будет выживать в этом чужом мире? В этом диком мире, где ездят только на лошадях и почти что нет никаких технических достижений.

В дверь постучали. Рита, сомневаясь, стоит ли ей это делать, подошла и осторожно приоткрыла дверь. В темноте коридора она увидела полного высокого мужчину в идеальном черном костюме и белой манишке. В его облике было что-то от официанта – должно быть, слишком натужные манеры и надменность.

– Мадемуазель Эмилия Фурнье? – спросил он.

Рита с опозданием в пару секунд кивнула. Черт побери, сложно было осознавать себя не Ритой, а какой-то Эмилией.

– Вы позволите? – сказал он.

Рита открыла дверь шире, впуская мужчину.

– Я дворецкий месье Шарля Дюпарка, – сказал чопорно он, войдя в комнату. – Ваши семь рекомендательных писем были тщательно рассмотрены. Спешу поздравить вас. Вы приняты на должность помощницы господина Дюпарка. Со столом и проживанием.

Он смотрел на неё так, будто ожидал, что она заплачет от счастья, потому что весь его тон был до такой степени торжественен, будто он вручал ей самую почетную медаль на свете. Рита кивнула и буркнула:

– Спасибо.

Мужчина поднял бровь, он явно ожидал большей радости.

– Я понимаю ваше ошеломленное состояние, – сказал он, – вы целых два месяца обивали порог особняка Дюпарков, каждый день спрашивали у прислуги, нет ли для вас ответа – и вдруг к вам, сюда, – он подчеркнул это «сюда», с ужасом обведя глазами мансарду, – явился не кто-нибудь, а сам дворецкий господина Дюпарка. Кстати, месье хотел, чтобы я лично передал вам эту новость и привез вас в особняк. Экипаж ожидает внизу.

И он, еще больше выпятив широкую грудь, вышел из комнаты. Он остановился в коридоре, ожидая, что Рита, то есть Эмилия, последует за ним. И что было делать Рите? Она и пошла вслед за ним, закрыв за собой дверь. Она понимала, что для бедной Эмилии это была невероятная должность, которую она долго ждала и о которой, видимо, очень сильно мечтала. Наверное, Рите повезло, что у неё будет работа, хотя бы пока она будет искать того злобного мага, перенесшего ее сюда. Теперь ей будет где жить и чем питаться. И судя по этому чопорному слуге, дом, где ей предстоит работать, не из бедных – а значит, жалованье будет хорошее. И она, посчитав, что хоть в этом ей повезло, направилась вслед за дворецким.

Сидя в экипаже, Рита во все глаза глядела в окно, рассматривая прохожих, улицу, другие экипажи. На улице было довольно оживленно: куда-то спешили просто одетые женщины с корзинками или не спеша шли дамы в роскошных платьях и шляпах, сопровождаемые мужчинами, что опирались на трость, на углах и перекрестках мальчишки, торгующие газетами, выкрикивали броские заголовки, лавочники в длинных белых фартуках, подбоченясь, торчали у дверей своих магазинчиков. Рита вдруг заметила, что воздух здесь совсем другой, чем в Москве: какой-то деревенский, никакой тебе загазованности от автомобилей, да и шума здесь было меньше.

Карета подъехала к кованым воротам, за которыми виднелись огромные деревья старого сада. Слуга распахнул створки ворот, и экипаж въехал внутрь.

Особняк был огромный, выложенный из камня, и больше напоминал замок из-за глухих стен и небольших окон. Следуя за дворецким, Рита вышла из кареты и зашла в дом.

Дом внутри был сумрачным, так как и без того небольшие окна все были занавешены тяжелыми бордовыми портьерами. Мебель была из темного дерева, а стены были увешаны огромными темными картинами. Дом был тих и безлюден – кроме слуги, что открыл им ворота, Рита больше никого не встретила.

– Ваша комната на втором этаже, – сказал дворецкий, не оборачиваясь и продолжая чинно ступать впереди Риты.

Они поднялись наверх и прошествовали до конца длинного коридора. Дворецкий открыл дверь, пропуская внутрь Риту, а сам остался стоять снаружи.

– Это ваша комната, – сказал он. – Здесь приготовлены необходимые вещи и, конечно же, ваша форма. Но прежде чем надеть ее, осознайте, с этой формой вы получаете и ответственность, которую несете за честь семьи Дюпарк.

Он ушел, оставив Риту одну. Она огляделась. Жилище, где ей предстояло жить, было милой комнаткой с одним окном. Светлые стены, простая деревянная мебель – кровать, стул комод и шкаф, – в вазе на комоде букетик цветов, в углу – напольное зеркало. Похоже, до этого здесь была комната служанки. «Интересно, – подумала Рита, – кто такой этот Шарль Дюпарк, что он из себя представляет? Может, это вредный, глухой старикан с трясущимися руками и головой, и я буду у него наподобие секретарши, письма писать и тому подобную ерунду делать?

Рита подняла со стула аккуратно разложенное, чистое, новое черное платье, которое должно было стать её униформой. И вдруг, глядя на это строгое платье с глухим воротничком, она подумала, а вдруг хозяин здесь толстый, развратный, пресыщенный тип, который не ограничится одними сальными словечками, как начальник в её фирме, а захочет чего похуже.

«Ну, тогда я просто уйду! – успокоила себя тут же Рита. – Не запрут же меня здесь».

И она со спокойной душой переоделась в новое платье. Оно было невероятно элегантным – наверное, из-за ряда маленьких пуговичек, что пришлось застегнуть спереди и на рукавах. А еще оно обтягивало тонкую талию Риты, и длинная юбка была и не узкой и не широкой и красиво лежала на бедрах. Туфельки тоже прилагались, черные и изящные. Удивительно, что с размером эти новые наниматели и тут угадали.

Поправив рыжий пучок волос, она глянула в зеркало. Ого, она превратилась в хорошенькую дамочку – может, излишне чопорную и серьезную, но к темным волосам и зеленым глазам этот наряд очень шел.

Довольная Рита спустилась вниз, чтобы найти дворецкого или самого хозяина, узнать наконец-то, в чем же состоят её новые обязанности, и приступить к работе.

Она прошла коридор, заглянула в одну комнату, другую.

Поначалу она и не заметила, как огромен и шикарно обставлен этот особняк. Только здесь явно не спешили зажигать свет, экономя на свечах, и не открывали тяжелых штор, поэтому дом казался мрачным. К тому же мрачность усугубляли двери, лестница и обивка стен, которые были сделаны из темного дерева. Громоздкую мебель не меняли веков шесть – казалось, она уже срослась с домом. А половицы печально скрипели под ногами.

Увидев в проем открытой двери красиво обставленный кабинет, Рита зашла туда. У окна стоял большой стол, на котором валялись бумаги. У стен высились шкафы с книгами, между шкафами на постаментах стояли мраморные бюсты. Рита подошла к столу, чтобы рассмотреть красивую статуэтку, стоявшую на нем.

– Что вы здесь делаете? – раздался голос от двери.

Рита прям отпрыгнула от стола и уставилась на дворецкого, сурово глядевшего на неё.

– Я думала, здесь будет хозяин, – сказала она.

– И зачем же он вам? – хмуро спросил дворецкий.

– Ну, мне надо узнать, какую я должна делать работу, – ответила Рита.

– Господин Дюпарк сейчас в отъезде. И пока что распоряжений на ваш счет не было. Ждите. И лучше, – с сарказмом добавил он, – если вы будете ждать не в кабинете господина и, разумеется, не в его спальне.

Он сделал приглашающий жест, чтобы она покинула кабинет, и Рита вышла.

Она слонялась по коридорам, изучая дом и портреты каких-то вельмож, а потом опять откуда-то возник дворецкий и сообщил ей, что обед готов. Он провел её в столовую для слуг, что находилась рядом с кухней.

Как оказалось, за столом обедали только дворецкий Себастьян и слуга Жан. У Жана был длинный нос и маленькие, пакостные глазки. Окинув липким взглядом фигуру Риты, он довольно хмыкнул и раскрыл газету.

– Вы только посмотрите, что пишут! – воскликнул он, ни к кому в частности не обращаясь. И он прочел заголовок: – «Кровавая ночь! Три убийства и вандализм на главном кладбище Париса!»

– Прискорбно, – сказал дворецкий, собравшийся есть суп.

– Нет, нет, вы послушайте, – ерзал и подскакивал на стуле Жан. – В статье говорят, что вчера утром на кладбище обнаружили два обескровленных трупа, это были сторож и садовник, а за оградой нашли еще один мужской труп, также обескровленный. К тому же была выломана дверь одного из стариннейших склепов. Полиция заявила, что дверь склепа была выломана изнутри. А? Каково! Похоже в городе появился какой-то монстр!

– Монстров не бывает. – Дворецкий все никак не мог начать есть суп и недовольно сказал Жану: – И уберите газету, за столом читать неприлично. Вы портите аппетит другим.

– Выглядит так, будто это Дракула восстал из мертвых, – сказала Рита.

– А кто это? – заинтересовался Жан.

– Вампир, – просто сказала Рита.

Дворецкий при этом побледнел и даже отшатнулся.

– Вот уж в кого нельзя верить. Все это бабкины сказки, – воскликнул он. – Ими только детей пугать.

– Или дворецкого, – фыркнул тихо Жан, чтобы его, кроме Риты, никто больше не услышал.

– Ешьте уже суп. После обеда вас обоих ждет поручение, – строго сказал им дворецкий.

Рита поняла, что наконец-то ей достанется какая-нибудь работа, а если нет, в этом мрачном доме она больше сидеть и ждать не намерена, она пойдет гулять по городу.

После обеда дворецкий позвал Риту в свой кабинетик, что находился недалеко от кухни, и сказал:

– Месье Дюпарк прислал распоряжение насчет вас, мадемуазель Фурнье.

– Да? – заинтересованно навострила уши Рита.

– Он хочет, чтобы вы передали лично в руки некоему корреспонденту одно важное письмо.

«И это все?» – подумала разочарованно Рита.

– Этот человек живет недалеко от Молье, – сказал дворецкий.

– А это где? – спросила Рита.

– На северном полуострове.

Это информация не прояснила для Риты ничего, да, собственно, ей и спрашивать не стоило о маршруте, главное, как она понимала – чтобы кэбмен знал месторасположение адресата, – но она понимающе кивнула.

Дворецкий протянул письмо Рите и сказал:

– С вами поедет Жан, я его уже отправил на железнодорожный вокзал за билетами. Он будет помогать вам. Так что собирайте вещи в дорогу.

Через некоторое время явился Жан и сообщил Рите, что он купил билеты на поезд, и через час им надо быть на Северном вокзале, откуда отходит поезд на Молье.

3

Молье находился всего в трех часах езды от Париса. И все эти три часа Рите пришлось, чуть ли не отбиваться от приставалы Жана. Тот всю дорогу вертелся около нее, даже слишком около. Ей пришлось втиснуться между окном и толстой теткой, лишь бы только Жан не подсел рядом. Тогда он сел напротив и принялся рассказывать скабрезные анекдотцы и сам над ними хихикать. Соседка по купе, уткнувшись в книгу, старалась делать вид, что не слышит болтовни нахала, но уши её краснели все больше и больше, и на пятом анекдоте она не выдержала и пулей вылетела из купе.

– Ну вот мы и одни, – Жан хотел сесть возле Риты, но та ловко развернулась и вытянула ноги на второе сиденье. – О, вы устали? Тогда может массажик? Я обучен тонкому искусству восточного массажа ступней. – Он радостно причмокнул от этой мысли, а Рита вдруг засмеялась во весь голос. – Что? – обиженно насторожился он.

– Да, так, – сказала Рита, – просто анекдот дошел.

– Экая вы тугодумка, – подколол он её.

Рита решительно раскрыла газету. Закрывшись ею от прилипалы, она сделала вид, что увлеченно читает. Жан, поерзав и пробурчав что-то, вышел, наконец, из купе.

Рита выдохнула, радуясь свободе, а потом и вправду увлеклась чтением газеты, которая была не хуже современных журнальчиков, тут и сплетни и статьи из жизни звезд. В одной из таких статей рассказывалось о невероятном успехе неизвестной доселе певице Жюльет Брока, которая, появившись всего месяц назад в столице, неожиданно завоевала любовь публики, она выступает в кабаре «Красный Мул» и собирает толпы поклонников. Такого волшебного голоса еще не доводилось никому слышать.

Вскоре поезд стал притормаживать. Рита глянула в окно. Они подъезжали к небольшой станции.

Городок Молье оказался курортным и просто сиял чистотой и ухоженностью. Из каждого окна пышными купами свисали всевозможные цветы, и каждая вывеска приглашала то в казино, то в бар, то в гостиницу. Но курортный сезон уже завершился, и в маленькой двухэтажной гостинице почти не было постояльцев.

Рита хотела было отправиться прогуляться по городу или по пляжу, но Жан напомнил, что дворецкий строго наказал, сначала расправиться с поручением, а потом уже предаваться праздности. При последних словах он скабрезно хихикнул.

Рите так и хотелось послать этого Жана куда подальше, но она промолчала.

Да и потом, не смотря на его грязные намеки, Жан был прав, сначала дело, а потом уж все остальное. Консьерж в гостинице подсказал, как пройти по адресу указанному на конверте. Оказалось, дом мадам Натаф находился на берегу, на окраине городка. Жан уже подсуетился и успел кликнуть кэбмена для Риты и даже успел сообщить ему адрес.

Рита, удивляясь беспокойству и торопливости Жана, вышла на улицу, где и вправду ее ждала коляска. Дорога оказалась с ухабами, ветер был ужасно холодным, и за пятнадцать минут езды Рита успела продрогнуть до костей.

Вскоре они остановились на холме возле одиноко стоявшего дома, сложенного из гладких коричневых камней, рядом с ним ютились небольшие хозяйственные строения.

Рита не верила, что письмо настолько секретно, что его нельзя было доверить почте или слуге Жану, который, кстати, все равно притащился в Молье.

Пройдя под напорами колючего, холодного ветра, дувшего с моря, она зашла скорей на крыльцо и постучала в дверь. Через пару минут ей открыла служанка и спросила:

– Что вам угодно мадемуазель?

– Мне нужна мадам Натаф, – ответила Рита.

Служанка пропустила Риту в дом и ушла в комнаты. Рита подошла к камину и протянула руки к огню, так продрогнуть в Москве она могла только лютой зимой.

– Что вам угодно? – в комнату вошла пожилая женщина. Она недовольно глядела на гостью.

– Добрый день, – Рита кивнула, рассчитывая, что это примут и за поклон и за приветствие, короче кто за что захочет. – Мне поручили передать вам письмо.

Женщина взяла протянутый ей конверт.

– От Шарля Дюпарка? – удивилась женщина. Она разорвала конверт и принялась читать письмо.

Рита с удивлением увидела, что суровое лицо мадам Натаф после чтения первых строк начало как-то странно искажаться, будто от бумаги исходил навозный запах.

Наконец, спустя еще минуту и несколько строк, она воскликнула:

– Да как… как вы смеете! – она чуть ли не зарычала на Риту, и Рите показалось, что у женщины хищно сверкнули клыки. Пальцы мадам Натаф уже принялись рвать письмо. – Мы приличное семейство! И то, что случилось восемь лет назад это просто несчастный случай! – взвизгнула она. – И предлагать такое просто… просто гадко! – Она продолжала рвать бумагу на более мелкие кусочки, пока они не начали сыпаться ей под ноги. Лицо её становилось все страшней, хотя может это погасший вдруг огонь в камине кинул тень на её лицо?