В космосе только девушки

А по вечерам девушки рассказывают истории. О себе. О доме. О Земле. Прочитанные, услышанные, увиденные. Эти истории за ужином ждет свободный состав Патруля. Земля постепенно открывается в другом ракурсе. Неужели там живут удивительные, смелые и открытые люди?

***

На ужин Аннета напекла оладушек. Сложила пирамидкой на общей тарелке. Странная эта еда. Немного клейкие, из какой-то мамалыги, предназначенной для разбухания в кашу. Политые сладким бесцветным сиропом. Кленовый? Крейсерский повар не знает такого, но на заметку берет, несмотря на то, что процесс приготовления пищи намного проще, чем у землянок. С молчаливого согласия Командора Джун записывает все, что вытворяет девушка с продуктами. Будет чем заняться после службы.

Кира начинает рассказ.

Давно-давно, в примитивные докосмические времена люди на Земле только любовались звездами, а некоторые даже считали ее плоской, нашлись мечтатели, кто не побоялся трудностей и создал первую машину, покинувшую планету. Знаете, кто в ней летел? Белка и Стрелка. Это были собаки.

«Ох, собаки! Бедняжечки. Они были умными?» – интересуются девушки.

Собаки всегда были умными, но не настолько, как человек. Они не говорили, не читали, не писали, ничего не создавали, но отличались преданностью и защищали хозяина.

«Хм, это они на планете Собак не были» – думают крейсерцы, внимательно внимающие рассказу.

Собак запустили первыми, чтобы понять и изучить, может ли живое существо выдержать нагрузки. После полетел первый человек. Гагарин, кажется. Потом еще и еще. Высадка на Луну. Запуск спутников. Марс. Сатурн. Нептун. С выходом в Космос человечество стало быстро развиваться. Появились сложные нейро- и нанотехнологии. Знаменитая таблица Менделеева увеличилась в два раза. Ведь столько образцов привезено из космических далей.

Постепенно увеличивается продолжительность жизни. Людям на Земле становится тесно. Ввысь рванули космические корабли. Основная миссия – поиск пригодных планет для жизни.

За пределами Солнечной системы человечество ждало потрясение. Они – не единственные разумные существа. Более того, земляне – примитивны и неразвиты.

Межгалактическое население с удовольствием протянуло дружественную руку дитю, которое не научившись переваливаться с боку на бок, пытается ходить.

Знаете, что нас погубило? Жадность, высокомерие и наглость. На Земле родился Ученый. Никто не помнит его имени, разве только Сенаторы. Это имя впоследствии уничтожили, вымарали из учебников и исторических трактатов. За одно только произношение шепотом можно очутиться на тюремных нарах. Имя, которое нельзя произносить. А через двести лет после Запрета, даже звучание забыто. Но разве можно предать забвению зло?

«Так что же он сделал?» – оладушки съедены, и девушкам не терпится узнать подробности.

«Глупые земляне! Имя Зла должно быть известно каждому, а они уничтожили. У нас до сих пор скорбят Великие Дома. Хотя очень интересно послушать их версию».

Ученый построил космический Корабль. Огромнейший. Совершенный. Идеальный. Может даже наш шаттл создан по тем же схемам, как и те шаттлы, сконструированные по подобию Корабля. В трюме Корабля уместилось около двух миллионов таких вот малышей. Может врут, а может и нет? Ученый мечтает создать собственную Империю и быть там Богом. Навязчивая идея безумного гения. Поблизости от Земли незаселенных планет не оказалось. А лететь и искать… Зачем, если можно отобрать? Оружия, которое он захватил в полет, хватило бы уничтожить нашу Землю триста раз.

Планета, на которую навострился Ученый, называлась Эфиллия. Это был рай. Цветущие сады. Вещи, создающиеся просто по велению сердца и души. Ароматы только те, что желаешь слышать. Любимая еда и питье. Планета, где исполняются все материальные желания. Там было все. Но…

«Так и знала, что будет сейчас это но…» – вздыхает Аннета.

Эфиллия – планета без инкарнации. Здесь селятся те, кто больше не желает возрождаться вновь в своем мире. Сопровождающие имеют право прожить на планете семь дней, а после уехать и никогда не возвращаться. Или остаться навсегда. Сведения у землян об удивительном месте ограничены. Я согласна с моим братом, утверждавшим, что с планетой не так все просто. Тщательно охраняемая тайна, неизвестная землянам.

«Девочка, ты даже не догадываешься, насколько права» – Черный Командор, стоявший неподвижным изваянием у экрана, не отрывает взгляда от белокурой особи женского пола, с интересом следя за ее мимикой и каждым движением. Девушка не врет. Знает не все. Но суть верная.

В молодости Ученый много летал, ему удалось однажды попасть на Эфиллию в составе какой-то делегации… Украл образцы. Почва. Растения. Воздух. Вода. Камни. Живые организмы. Набрал команду исследователей, сам разобрал каждый образец по атомам и молекулам.

Говорят, это было самое величайшее открытие на Земле. Ученый обнаружил секрет вечной жизни. Живи вечно, но только на Эфиллии… Так начался процесс создания живого Корабля. Это был единственный шанс вернуться в рай и господствовать в нем. И Ученый воспользовался им.

Все космические корабли в радиусе тысячи парсек от Эфиллии вероломно уничтожены беспринципным самодуром. Ученый селится на планете. Отныне доступ на Эфиллию закрыт, либо плати высокую цену. Пожертвование живыми и разумными существами. Что этот Ученый делал с принесенными в жертву и обитателями планеты, никто не знает… Но, думаю, что ничего хорошего. Гений вознес себя на вершину существования всего живого в Межгалактическом Космосе. Возомнил Богом и прародителем. Мощь его флота растет. Планета сама создает корабли по чертежам Ученого. Неугодные планеты уничтожаются. Все расы должны служить ему, либо ликвидация. Много Великих Домов кануло в небытие.

«Скорбим! Скорбим! Скорбим!» – команда крейсера, преклонив колено, почтила минутой молчания погибших.

«Это ужасно! Больно! Скорбим!» – по щекам трех девушек текут слезы.

А далее был создан Межгалактический Совет. Собран мощнейший за всю историю существования миров флот. Эфиллию уничтожили вместе с Ученым и зародышами кораблей. Он правил долгих тридцать лет. Мой брат утверждает, что не все корабли, рожденные на Эфиллии стерты и распылены. Я не знаю, прав ли он.

После победы такой тяжелой ценой на Землю отправлен Ультиматум. Он четко определяет крайние границы. Все нарушившие космическое пространство корабли приговорены к распылению. Без следов. Человечеству Земли разрешено выходить в космос чуть дальше вечного спутника – Луны. Более 500 лет человечество не ведает, что твориться в пределах их Солнечной системы, не говоря о далеком Космосе. Может другие планеты нашей системы уже заселены?

«Ты думаешь, мы далеко от Земли?»

Я не думаю. Я знаю. Шаттл еще в первый день пересек очерченную границу. Да что там граница. Девочки, разве вы не чувствуете, это не наша система. И нас не должно уже быть. Но почему-то мы еще есть.

***

– Лиля, ты так много умеешь, – Кира устраивается на полу, у ног подруги. Рядом коробки из-под фруктов, постепенно превращающихся для девушек в сокровищницу. – Знаешь, когда я перебираю наши сокровища, вспоминаю мамину шкатулку с бижутерией, разноцветными стеклышками, камешками и ракушками. Мама любила путешествовать. Много, где побывала и всегда привозила сувениры. Хранила и берегла их пуще драгоценностей.

– Разве это сувениры, – Лиля сдувает с глаз рыжую непокорную прядь. – Вот если бы сюда мастерскую деда… Нам ничего не оставили. Пластмассовые ножи не в счет.

– Я бы так не смогла, – в голос Киры закрадывается грустинка. Девушка перебирает красивые ленты, которыми так удобно перевивать волосы. Любуется великолепными эскизами платьев. Вот бы одеть такое и кружиться, кружиться… А вот в этом удобно отплясывать румбару. Оно не будет сковывать движения, а неровный край красиво разлетится вокруг коленей.

Сегодня Лиля мастерит нечто. Она целый месяц соскребала с фруктов защитный воск. А теперь, нагрев и добавив молочную смесь, лепит фигурки. В ее тонких пальцах податливый материал принимает очертания девушек. Миниатюрных, стройных, нежных.

Аннета останавливается за спиной мастерицы с кастрюлей пюре из сельдерея, посыпанного мелко порезанным зеленым луком. Свежие перышки девушки вырастили самостоятельно. Это Лиля предложила посадить несколько луковиц в воду. Она много знает, и может создавать полезные вещи из того, что есть под рукой.

На патрульном Крейсере несколько поклонников рукодельницы записывает все ее идеи в голографический блокнот. Надо разобраться, как получаются такие вещи. Но все потом. Сейчас надо записывать.

– Вкусно пахнет, – тонкие пальцы безжалостно сминают фигурки, превращая их в серый комочек.

– Зачем? Красиво же было.

– Не то. Воска пока мало. Давайте ужинать, – материал со стола летит в коробку.

– Лиля, а кто твой дед?

– Мастер на все руки, – усмехается девушка. – Рыжинка мне от деда досталась, как и умение работать с разным материалом. Я мечтала архитектором стать, построить хрустальный мост, как предок.

– Подожди, поющий хрустальный мост в Москве построил твой предок?

– Ага, а еще Черепашью Башню, Бронзовую Говорящую Статую, Вращающийся Объектив.

– Вот это да! Рассказывай.

История Лили.

В нашей семье шепотом передают байку, что наш предок помог создать Живой Механизм. Не робота, а именно живой и мыслящий механизм. После твоего рассказа, Кира, о безумном Ученом, я серьезно задумалась. Наверное, все, что рассказывал мой дед – правда. Немного искаженная, приукрашенная, отшлифованная, но правда. Раньше я не верила. Сказочкой считала.

На флагманском Крейсере тишина. Все знают, что тайна Корабля, прорвавшегося на Эфиллию с безумцем на борту, не разгадана. Может это тот самый Живой Механизм?

«Живой Механизм? Это как? Компьютер?» – девушкам непонятно.

Трудно объяснить. Да, в какой-то мере компьютер. Но способный чувствовать, расти, учиться. Мой предок создал на заказ что-то непонятное и невероятное. Я вот теперь думаю, может это те самые украденные образцы с Эфиллии? Они послужили прототипом для создания Мозга, а Корабль появился позже. Версий и догадок можно строить уйму.

Когда все было готово, немолодой человек и талантливый мастер влюбился. Просто потерял голову, пропал. Подумаешь, изобретение… Счастье не в нем. Счастье, когда смотришь в глаза человека, тонешь в них и не хочешь спастись. Жить ради другого, дышать одним воздухом, сидеть на лавочке, любуясь закатом – вот настоящее счастье.

Заказчику чужие чувства пришлись не по нраву. Впереди – много работы, открытий, свершений, а тут какая-то любовь. Лишний и бесполезный придаток. А все лишнее отрезается и утилизируется. Мне кажется, что заказчиком и был тот самый Ученый, имя которого предано анафеме.

«Та девушка… стала прародительницей вашего рода?» – Аннета всегда умеет отделять главное от второстепенного.

Нет. Она погибла. Заказчик изобразил страстную влюбленность. Преследовал девушку повсюду. Вымолил единственное свидание на скале, где птицы вьют гнезда у теплого минерального источника. Со свидания девушка не вернулась. Упала. С того самого утеса, от которого начинается поющий мост. В нашей семье утес называют скорбным. Мой предок не поверил предательству любимой. Ушел от заказчика. А дед мой уверен до сих пор, что это не был несчастный случай.

«А изобретение?» – сентиментальная Кира смахивает слезу.

Оно исчезло. Испарилось вместе с заказчиком. По крайней мере, больше никто вразумительного ничего не рассказывал. Мой далекий предок потом женился, но никогда не любил жену, был равнодушным к детям и внукам. Он творил. И только творения поддерживали его силы. Именно в них он заключил свою нерастраченную любовь и свою душу. Вы же все слышали, как они поют, особенно перед дождем.

А знаете, девочки? Может совершенный корабль Ученого и Живой Механизм это и есть величайшее изобретение моего предка?

«Если версия верна, то надо лететь на Землю. С поющими конструкциями явно что-то не так. Отошлю доклад в Совет – пусть разбираются» – машинально делает заметку Черный Командор.

***

Сегодня очередь Аннеты. Весь день девушка пребывает в задумчивости. Что рассказать?

Спасает Кира:

– Анн, расскажи, как ты стала охотницей.

Смуглянка даже бровь не нахмурила, а раньше, за такое коверканье имени кое-кто мог схлопотать по наглой… Как давно же это было. В другой жизни. А может там и не жизнь была вовсе? Сон. И вот сейчас они проснулись и пытаются жить, рассказывая друг другу призрачные сказки.

– Это неинтересно и грустно.

– Ты расскажи, а там решим.

Ужин готов – рагу с соевым бифштексом. Эх, сейчас бы даже мутировавший зверь вкуснее показался.

Аннета начинает рассказ.

Никто не помнит, когда и кто затеял эту дурацкую и бесполезную чистку. Скорее всего, когда на планете появились первые мутации. Паника началась. Людей стали отбраковывать. Род изучался до десятого колена. И если находилась какая-нибудь прапрапра… бабка другой народности… Целые семьи выселялись из центральных районов.

«Какое варварство. Дикари. Все разумные расы равны – это же первый Межгалактический закон» – суровый патруль Крейсеры возмущен.

«А я о таком и не знала» – удивляется в мыслях Кира, но не перебивает. Подруга может и обидеться, замолчать.

Безумие продолжается три года, пока сын одного из Сенаторов не влюбляется в выселенную девушку. В девятом колене ненаглядной нашлись азиатские корни…

Но истинная любовь способна на многое. Парень не может пережить разлуку, копается в архивах и доказывает всей планете, что чистокровных рас на Земле никогда и не существовало. Молодежь подхватывает эту теорию, вытаскивает на обозрение, пиарит. Проблему вытряхивают напоказ все, кому на лень. Старые и молодые. Богатые и бедные. Обыкновенные и знаменитые. Слишком много репрессированных и недовольных. И чудо свершилось. Безумную чистку отменяют. Оказывается, большинству людей просто чихать на расовые принадлежности. Старые люди утверждают, что именно тогда и началась эра Процветания и Благополучия.

«Кажется, я ошибся. Расовых предрассудков на Земле нет. Пожалуй, следует продолжать наблюдение. Но в Совет докладывать повременю» – мысли главнокомандующего от всех скрыты, но подчиненные скоро догадаются, что он неравнодушен к одной из девушек.

Не все семьи возвратились в родные места. Моим предкам нравится новая жизнь. Охота. Рыбалка. Свобода. Минимум техники и электроники. Несколько семей, объединившись в артель, поставляют в города дичь…

«Ага, понятно. Ты пошла по стопам семьи»

Не, женщины у нас редко становятся охотницами, хотя с детства нас обучают и стрелять, и зверя выслеживать, и в засаде сидеть. Мое же призвание – танцы. Ритмичная мелодия превращает мое тело в пластилин. Иногда мне казалось, что это не я управляю телом, а оно – моей душой и моими желаниями. Впереди конкурс. Мечта танцора. Зачем мне охота? Одно только участие – высшая награда. Я тренируюсь каждую свободную минуту.

Девушка замолкает и смахивает слезу. Вспоминать трудно. И больно.

В нашей округе появляется медведь-мутант. Гигантский. Злой. И вечно голодный. Откуда вылез, с какой стороны приперся, никто не знает, но вопрос с косолапым шатуном надо решать срочно. В тот злополучный день в поселке остаются дети до десяти лет и я. Все отправляются на охоту за крупной дичью. Я танцую. Ничего не вижу и не слышу. Только мелодия и ритм.

Как этот медведь прорвался в наш дом? Загадка. Ужасный, полный боли и отчаянья крик младшей сестры теперь всегда со мной. Еще мучительней – картина, которая осталась навсегда в памяти: растерзанная зверем сестра и я, стреляющая в упор.

Больше я никогда не танцевала… Целых девять лет… Пока не очутилась на этом шаттле вместе с вами.

«Бедная девочка! Как бы я хотел растворить твою боль. Разделить на двоих. Ведь ты создана для танцев, а не для охоты» – в этот вечер балагур и весельчак лейтенант Ферз не появится в общей кают-компании. Ему надо побыть в одиночестве.

***

Скандал разразился на исходе пятого месяца полета.

– Это все бред! – бамц, и стакан, пущенный «хрупкой» женской рукой, летит в стену.

– Лиля, успокойся. Что с тобой?

– Неужели вы ничего не видите, не понимаете, не соображаете, – бамц, и второй стакан летит в стену, падает на пол израненной помятой тушкой. – Каждый день мы делаем вид, как нам хорошо вместе. Такие дружные. Не ссоримся. А по ночам втихаря рыдаем в подушку. Да постель не просыхает от слез…

– Лиля, – Кира пытается обнять подругу. – Да, мы плачем, мы тоскуем… Там остались…

– Кирочка, ты блаженная дурочка. Или нет? Знаешь так много о космосе, сказочки нам рассказываешь… И все время твердишь, что за нами присматривают. Где же они, благодетели эти? Что ты знаешь и не договариваешь?

На Крейсере дежурный наблюдатель нажимает тревожную кнопку. Через пару секунд командный состав Патруля с жадностью впивается в экран, фиксируя каждое произнесенное слово. Вот она – истина.

– Лиля, прекрати!

– О, наша великая Охотница. На кухне возишься. Завтрак. Обед. Ужин. Танцы. К чему ты нас готовишь? Кого нам здесь соблазнять? Никого рядом нет, кроме трех неудачниц.

– О чем ты?

– Мы здесь не просто так. Есть цель. И кто-то из нас явно в курсе, – Лиля нервно носится по шаттлу. – Посмотрите, кораблик наш летит слишком правильно, по определенной траектории. Пятый месяц заканчивается. Мы без усилий огибаем метеориты, спокойно проходим рядом с астероидами, легко избегаем космический мусор и осколки. Ни разу не попали под излучение планет. Не встретили ни одного космического корабля. Что это, по-вашему?

– Я не знаю, – Кира некрасиво кривит губки, собираясь разреветься.

– Ты хочешь сказать, что у этого полета есть цель?

– Мне кажется, что мы оружие, – еле шепчет Лиля.

Командорская спина, затянутая в черную форму, напряжена: «Неужели я ошибся?»

– Откройте глаза, девочки, – шмыгает носом Лиля. – Наше трио безупречно. Красавицы. Фигурки у каждой – хоть завтра на подиум. Если бы очутились на одном конкурсе мисс Земля, то неизвестно, кто бы победил. Дурочки. Имеем способности, которые еще шлифовать и шлифовать, но все недоучки.

– А ведь правда, девочки, – от волнения Анн чуть не прокусывает губу. – В роли соблазнительниц мы идеальны.

– Мы отвлекаем, а корабль летит куда-то, с неизвестной целью. Или в определенное место и с конкретной миссией?

На патрульном Крейсере тишина. Прелестные землянки. Круглосуточный сериал. Истории о Земле, любви, космосе. Если это просчет Командора, то какова будет цена для всей Галактики?

– Я ведь не только рисовать и поделки всякие мастерить умею, – откровенничает Лиля. – Я с металлом и стеклом работаю. С детства в дедовской кузне пропадаю, а рядом с отцовским стеклодувом спать могла. Талант у меня, от предка достался. Знаний не хватает, но металл и стекло ощущаю, как собственное тело. И сейчас чувствую, что с шаттлом что-то происходит.

– У меня нет никаких талантов, – испуганно оглядывает всех Кира. – Я только школу закончила. Не знала, куда поступать. С психологом консультировалась.

– Сколько? – Аннета отлепляется от стены, подходит к Кире, заглядывает в глаза.

– Что?

– Сколько лет ты ходила к психологу?

– Семь. Родители беспокоились из-за моих странных мыслей и чувств. Да вы и сами уже заметили.

– Девять.

– Что девять?

– Девять лет я посещаю психолога, – всегда уравновешенная Аннета запускает стакан в стену шаттла. – С тех пор, как погибла моя сестра. А последний год… Этот врачишка заставлял каждый раз находить причину, при которой я бы вновь танцевала. Он так надоел мне, что в отчаянии ляпнула, что буду танцевать тогда, когда смерть подберется близко. Как же он ухватился за эту мысль. Все время обсасывал ее в разнообразных вариантах.

– Вот и обнаружили, что у нас общего, – рыжеволосая красотка тяжело рухнула на пол, будто мешок с картошкой свалился. – Я тоже посещала психолога. Он со всеми талантливыми детьми работал. Со всеми, кто мог из обычных вещей сделать что-нибудь. О моей дружбе с металлом и стеклом пел дифирамбы, пророчил великое будущее.

Отважная охотница, отменная кухарка, гений танцев.

Чувствительный псионик, знаток истории космоса.

Мастер на все руки, повелительница металла и стекла.

Аннета, Лиля и Кира горько плачут, обнявшись и не обращая внимания на грубый рельефный пол, от прохлады которого не защищают тонкие комбинезоны.

Кто вы, милые девушки?

Куда и, главное, зачем летите?

Ответов нет.

***

А на Крейсере тревожно.

– Расс…

– Командор, прошу вас, – капитан третьей эскадрильи решительно нарушает субординацию. Пусть Черный Командор его уничтожит, но он просто обязан защитить свою рыжеволосую Лилиану. Уже свою? Гроза космических нарушителей уверен, что его миссия в Межгалактическом Патруле – спасти девушку и ее подруг.

– Рассчитать, куда летит шаттл, – не обращая внимания на блеянье капитана, рявкает Черный Командор.

– Через месяц шаттл достигнет туманности, где обитают остатки Эфиллии, – отзывается один из техников.

– Сбить траекторию.

– Невозможно без распыления.

– Остановить.

– Мозг шаттла закрыт.

– Связаться с пассажирками.

– Они нас не услышат, пока сами не захотят.

Это конец. Протокол обязывает распылить шаттл землян, пока не стало слишком поздно.

– Посмотрите, – один из техников тычет в экран. – Что они делают?

– О, святая Эфиллия, – проносится по Крейсеру. – Они пытаются…

– Внимание, – Черный Командор поднимает руку в жесте, требующем идеальной тишины. – Максимально возможное сближение.

***

– Мы можем сделать только одно, – Аннета вытирает слезы. – Мы попытаемся остановить шаттл, с какой бы целью он ни летел.

– Как?

– Лиля, шаттл из металла, стекла и пластика, повелевай.

– Кира, ищи связь с компьютерным Мозгом.

– А я буду танцевать. Нет, не так. Мы все будем танцевать. Я направляю.

Завораживающий последний танец «в космосе только девушки». Им никто не поможет, они сами по себе. То, что происходит, не должно происходить. Неслышные мелодия и ритм румбары бьют по ушам, проникают в стройные тела, заставляя двигаться в такт.

Девушки танцуют.

Три тела превращаются в единый организм. Мелькают изящные руки, босые ступни практически не касаются пола. Рыжие, черные и белые волны сплетаются в один вихрь. Торнадо. Где-то в середине мелькают серебристые блики старинных комбинезонов.

Девушки танцуют.

Их движения отражают души. Невидимые потоки сжирают кислород в маленьком космическом корабле. Шестой месяц подаренной жизни так и не наступит, но девушки еще не догадываются о грозящей опасности. Они больше не трио внутри корабля. Они – единый организм. Повелевающий организм. И шаттл потихоньку уступает. Ведь он просто создание человека и обязан подчиняться.

Девушки танцуют.

Патрульный Крейсер на всех парах разрезает космическое гиперпространство. Не успеть.

Но что это? Шаттл скрипит, сопротивляется, замедляет ход. Стоп. Воздуха почти нет. Месячный запас потрачен. Девушки никогда не узнают о настоящем предназначении миссии. Завтра. Завтра компьютерный Мозг должен был открыть тайну. Шаттл – не оружие, он дар. Живой Механизм, который готовы преподнести земляне Эфиллии, вернее ее осколкам. На шаттле запас энергии, обнаруженной в тайной закладке Ученого. Тот все предусмотрел. И знал, как возродить Эфиллию при неблагополучном исходе. Эфиллию можно ранить, но не уничтожить. А Возрождающая Энергия совсем близко.

Увы.

***

– Командор, у девушек не осталось воздуха. Они умирают!

Весь состав, дежурный и свободный, смотрит на экран. Там, в маленьком тесном шаттле умирают три очаровательных создания. Такие разные и дружные. Такие слабые и сильные. Такие молодые и мудрые.

Закаленные галактическими буднями ветераны украдкой смахивают скупые слезы. Патрульные не плачут. Не по уставу. Но принимать решение только Командору.

– По близости от шаттла есть подходящая планета? – вопрос, который ждут и боятся не услышать.

– Планета Наяда. По составу воздуха годится, но опасна…

– Подойдет…

– Через двадцать две минуты процесс смерти будет необратим.