Последний тур. Привидение. История вторая

Только войдя в дом и выпив валерьянки, руки у Валентины перестали трястись. Настя всю дорогу донимала вопросами. Почему так случилось? Как тётя упала на рельсы? Почему дяденьки её не спасли? И на всё это надо было найти нужный ответ. Да такой, чтобы не травмировать ребёнка. Жуткая история. И вдвойне она жуткая от того, что Валя видела, как молодой человек ударил девушку, после чего и произошёл этот трагический случай. Благо, что они не остались на платформе. Электричка подошла на другой путь и Валентина благополучно уехала с Настей домой. Как бы забыть об этом быстрее. Но этого у Вали не получалось.

***

2000 год.

Эффектная шатенка, закинув нога на ногу, сидела перед Безугловым. Девушка активно крутила головой, разглядывая небольшой кабинет следователя и его обитателей. По глазам было видно, что она пытается угадать, кто есть кто. Костю Бабикова она уже знала. Он молодец. Оперативно отыскал подругу Дениса Крынника, ту которую напугал бомж в подъезде, и вытащил её прямо с занятий в институте. Девушка мало походила на студентку. Одета богато, яркий макияж, туфли на высоком каблуке, короткая юбка из-под которой виднелись ажурные чулочные резинки. «Наверное, после занятий сразу собиралась на вечеринку, – подумал Куприянов, оценивая свидетельницу».

– Итак, Наталья Геннадьевна, – продолжал Сергей, – давайте подытожим. Девушка кивнула. Всем своим видом она показывала насколько ей тут скучно. – Вы встретились с Денисом Крынником в ресторане на Обухова, куда зашли вместе с подругой Галушкиной Еленой пообедать. С Крынником вы были знакомы раньше. Он увидел вас и подсел к вам за столик. Вы пробыли в ресторане до двух часов, а потом Денис предложил поехать к нему. К нему, это на квартиру на улице Тимирязева. Правильно?

– Правильно.

– Галушкина ехать отказалась, а вы согласились.

– А чего не согласиться, – вялым, безразличным тоном сказала Наталья. – Мы с Денисом давно дружим… дружили. Я часто бывала у него в гостях.

– Хорошо. Вы пробыли у него в квартире до вечера. То есть, примерно до девятнадцати часов. По вашим словам, у Дениса вы выпивали вино, закусывали фруктами и шоколадом, разговаривали. Потом решили уйти. Когда вы вышли из квартиры, то на площадке, которая этажом ниже, к вам пристал бомж.

– Пристал?! – перебила следователя Наталья. – Он кинулся на меня. Зверюга.

– Значит, пишем: напал, – исправился Сергей. – Вы закричали. Оттолкнули его и побежали вниз по лестнице.

– У него шарфик мой остался. Не забыли записать?

– Да. Это я записал. Потом вы выбежали на улицу, – продолжал Безуглов, – и вышли на улицу Тимирязева. Поймали такси и поехали домой. Я всё правильно изложил?

– Правильно.

– Скажите, Наташа, – подойдя к девушке, спросил Куприянов. – Вы вино, фрукты, шоколад доели, допили? Или что-то осталось?

– Вино мы допили. А фрукты и шоколад остались на столике в гостиной.

– Понятно! – Куприянов взглянул на Безуглова. Тот еле заметно качнул головой.

«Значит убийца забрал бутылку и тарелку с фруктами, – думал Василий. – Зачем? Или скажем так, не убийца, а пока неизвестный друг Дениса. Совсем ничего непонятно».

– Так же вы утверждаете, – читал дальше следователь, – что Денис Крынник при вас никогда не употреблял наркотики. И в тот день вы не видели на его руках никаких следов от уколов.

Наташа мотнула головой и перекинула одну ногу на другую.

– Про его друга вы ничего не знаете.

– Нет, почему? – возразила девушка, – я друзей его знаю. Но в тот день, когда я от него уходила, он оставался один. Он никого не ждал.

– Хорошо, – Безуглов дописал несколько слов в протокол и продолжил. – По описанию внешности вы говорите, что знаете только одного друга Дениса с таким телосложением. Среднего роста, широкоплечий. Вы утверждаете, что это может быть Юрий Марухин.

– Да. Юрка похож, – подтвердила Наташа. – Он такой парень спортивный, крепкий. Мог и без звонка к Денису приехать. Только, товарищ следователь, убить он Дениса не мог. Они друзья с детства.

– Конечно, – дежурно ответил Безуглов. – Выясним.

Позже из посёлка вернулся Слава Фисенко. Вот что он доложил Куприянову:

– Охранник говорит, что Крынник на джипе подъехал к посёлку поздно. После десяти – точно. За рулём был сам. Но! Обычно откроет окно, отпустит какую-нибудь свою пошловатую шутку и едет дальше. А в этот раз был хмурый. Кепка на глазах. Рукой нехотя махнул и рванул к дому.

– Это точно был Крынник? – уточнил Василий. Его смутила кепка.

– Точно. Я тоже подумал, что кепка неспроста. Но охранник уверен, что за рулём был Денис.

– Больше он никого в машине не видел?

– Нет. Говорит, что Крынник был один.

– Значит, – стал размышлять Куприянов, – друга где-то высадил, или друг этот странный спрятался на заднем сиденье.

– Больше Крынника – младшего в посёлке охранники не видели, – продолжал Фисенко. – Свет в доме горел. Но ни его, ни машины никто из охраны не видел.

– Ты всех опросил?

– Всех. Все смены.

– Посторонних?

– Не было никого.

– Как ушёл убийца, тоже никто не видел, – подытожил Куприянов. – А соседи? Соседи что говорят?

– Василий Иванович, вы видели какие там заборы? Там американский десант высадится, никто ничего не увидит.

– Это точно, – согласился Василий. – Остаётся последний ход. Поднимаем всех друзей, все контакты. Бабиков уже поехал за Марухиным. А ты, Слава, в помощь Синицыну. Он там строевой смотр бомжам устраивает. Помоги ему. Надо всех кого найдёте собрать. Вдруг девушка опознает.

– А если не опознает?

– А не опознает, значит одно из двух: либо не нашли, либо это был не бомж. Всё, ты к бомжам, я к экспертам. Слава, торопиться надо. Молчанов, скорее всего, прав, от Крынника старшего скоро может прилететь. Торопимся, Слава.

Эксперт Татьяна Приходько разложила перед Куприяновым редут исписанных листов.

– Таня, читать долго буду. Это потом. Сейчас самое важное вкратце, – отодвинув бумаги, сказал Василий.

– Тогда по порядку, – размеренно начала Татьяна. – Какое вещество было в ампуле, установить не удалось. Всё смыто водой. Дальше: порошок в пакете, совсем не кокаин. Героин. Качество неважное. Точнее, низкое. Много примеси. Отпечаток пальца, вернее части пальца, по базе не проходит.

– Но отпечаток есть?

– Есть. Идентифицировать можно.

– Дальше, – поторопил Татьяну подполковник.

– Кровь на ковре принадлежит Денису Крыннику. Да, вот ещё что, в квартире много пальчиков, но вот этого, – Татьяна показала пальцем на строчку в протоколе, – среди них нет.

– То есть, – уточнил Василий, – этот человек, который оставил след в особняке, в квартире не наследил?

– Нет. Его отпечатков там нет.

– Таня, а что по бомжу? Его следы в подъезде есть? Пальцы, обувь.

– А вот это, – Приходько собрала все бумаги в пачку и убрала их в папку, – самое интересное. Бомжа в подъезде будто и не было.

– Это как? – удивился Куприянов.

– Вот так. Нет там никаких следов.

– Вообще?

– Конечно нет. На перилах следов много. Там весь дом ходит. Поди, выясни, где чьи отпечатки. Я говорю про тот угол, в котором он сидел. Со слов женщины разумеется.

– Ну как же так? – продолжал удивляться Василий. – Он же должен был касаться пола, стен. Она уверяет, что он сидел там чуть ли не полдня.

– И я о том же. Нет, Василий Иванович, никаких следов. Ни в этом углу, ни в углу напротив. Ни этажом ниже, ни этажом выше. Нет! Не исключаю, что очень добросовестная уборщица у них работает в подъезде. – Татьяна при этих словах красноречиво развела руками.

– Да! Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Про уборщицу уточню. Но знаешь, что я думаю? Не бомж это. Не бомж.

***

1996 год.

Сегодня было воскресенье. Можно было поспать подольше, но Валентина проснулась ни свет ни заря, и всё утро, пролежав в постели, переглядываясь с потолком, думала об этой несчастной девочке, которая так внезапно закончила свою жизнь на платформе «42-й километр». У неё в памяти как стоп-кадр был взмах руки этого парня, удар и девчонка сваливается между перроном и тяжёлой грохочущей махиной поезда. Ужас. Она, Валентина Щербак, видела это. И теперь она с этим ужасом живёт. А у девочки есть мама и папа, наверняка. У неё была жизнь впереди. Она могла иметь детей. Могла быть чьей–то любимой женой. Могла, но не станет теперь. А парень? Что с этим парнем? Кто он? Откуда ей знакомо его лицо? Валентина видела его испуганные глаза. Видела лицо, внезапно ставшее цветом как рыхлый весенний снег.

Женщина встала с кровати, зашла в детскую, посмотрела на дочку. Спит. Надо готовить завтрак. Обещала Насте с утра оладушки с вареньем. Достала муку. Руки не слушаются. «Ну зачем? – причитала внутри себя Валентина. – Зачем именно в этот день мы попёрлись на эту дачу? Другого дня не нашлось». Валя корила себя. Сердце заныло. Будто чувствовало какую-то беду.

Пересилила своё дрянное настроение, но оладьи всё же испекла. Пошла будить Настю. Хоть воскресенье, но всё равно спать до десяти это слишком. Настя умылась, позавтракала и стала делать уроки. Завтра в школу. А Валентину всё не отпускали мысли о вчерашнем происшествии. «Кто же этот парень? – она продолжала задавать себе один и тот же вопрос. – Мне всё время кажется, что я видела этого человека. Но где? Почему я так за это зацепилась? Зачем мне это надо? Ох! Был бы Лёня рядом. Позвонил бы что ли. Совета не у кого спросить».

Весь день Валентина гнала от себя эти воспоминания. Убралась в квартире, сходила в магазин, приготовила обед, потом с Настей пошли в парк и гуляли там почти до вечера. Вечером, расположившись на удобном диване, смотрели телевизор. В последние годы в эфире много американских и латиноамериканских сериалов. Они бесконечные, похожие друг на друга, но смотрятся легко, не заставляют особо напрягать извилины головного мозга. Может быть это и хорошо. Наконец-то Валя отвлеклась.

– Ну, Настенька, всё, – сказала она, убавив звук телевизора, – скоро девять. Пойдем, почитаем книжку и спать.

Дочка пошла в ванную. Валя собралась на кухню сделать для Насти молоко с мёдом на ночь, но тут начались новости. Вдруг в анонсе она увидела человека, который опять её вернул к утренним воспоминаниям. На экране был Аркадий Крынник. Известный к тому времени политик и предприниматель был знаком Валентине. Это знакомство состоялось в прошлом году. В тот день у Валентины Щербак должен быть приём в районной поликлинике. Валя работала офтальмологом и брала дополнительную работу. Приехав к девяти утра к зданию поликлиники, Валентина увидела, что двери закрыты, а все врачи, медсёстры и другой персонал стоят на улице. На лицах была тревога. Заведующий, высокий худощавый терапевт с ладонями размером с лопату, размахивая этими самыми ладонями, как будто отгонял посетителей, то есть, пациентов. Валентина ускорила шаг. Ей хотелось скорее понять, что случилось, и почему все стоят на улице.

Оказалось, что в здании поликлиники, которое давно дышало на ладан, всё же постройка тридцатых годов, провалился пол на первом этаже. Здание дало трещину, и перекрытие между этажами практически повисло на волоске. Только что «скорая» увезла травмированного сторожа. Говорили, легко отделался. Могло бы и завалить.

А пациенты тем временем прибывали и прибывали. Зрел народный бунт.

– Принимайте нас, вон, на лавочке, – кричал один активный пенсионер. – Довели больницу до разрухи! Разворовали всё!

– Да им лишь бы не работать! – подхватил ещё один мужчина с костылём. – Они что лечат, что не лечат, всё равно зарплату получают.

Словом, у людей виноваты медики, а не прогнившее, не без помощи безалаберных властей, здание. Врачи как могли успокаивали людей, но агрессия нарастала. Именно в это момент к развалюхе – поликлинике подъехал кортеж из двух чёрных машин. Несколько крепких молодых парней выскочили из второй машины и встали около первой. Открылась дверь и перед громкоголосой толпой предстал среднего роста человек, остроносый, немного седой, в кожаной чёрной куртке, подтянутый и очень энергичный. Он, не боясь, проник в самую гущу возмущённых пациентов и, задавая им короткие вопросы, пытался понять, чего они хотят. Валя увидела, что пока этот властный мужчина в куртке разбирался в проблеме, из машины вышел молодой парень. Он внешне был похож на остроносого мужчину. Сразу было понятно, что это сын. Вот где Валентина видела этого молодого человека с платформы «42-й километр». Да, это был он.

Мужчина в куртке встал между толпой и испуганными врачами и произнёс речь. Он представился как Аркадий Крынник. Крынник пообещал немедленно перевести врачей в свой офис и предоставить им целый этаж для осмотра пациентов. Пока не будет восстановлено здание поликлиники, приём будет осуществляться там каждый день. А на восстановление здания он потребует выделение денег из бюджета района и области. Только для этого надо на выборах поддержать его кандидатуру. Потому что только он, утверждал безапелляционно Аркадий Михайлович, знает, что надо делать, и кто во всём виноват. «Ну прямо Герцен, – усмехнулась про себя Валентина, – не меньше. Гигант мысли».

Но воспоминания об этих событиях ушли на второй план, а осталось лишь главное. Валя вспомнила, где видела этого парня. И теперь она была уверена, что это сын Аркадия Крынника.

Уложив Настю спать, Валентина села около телефона. Она смотрела на аппарат и мысленно уговаривала его зазвонить. Ей нужен был совет Леонида. Но телефон молчал. А позвонить сама Валя не могла. Она не знает куда звонить. Знает, что Лёня в Чечне. И всё.

Глава 4

2000 год.

– А дайте ему сумку, и пусть он пройдётся от подъезда к дороге, – прищурив хитрые глаза, попросил Сорин, сосед Крынника с первого этажа. Пенсионер очень ответственно относился к процессу опознания.

Марухину дали большую матерчатую сумку и он несколько раз прошёлся от дверей подъезда до места, где в тот вечер стоял джип Крынника.

– Нет! – Сорин сказал это сначала себе тихо под нос. Затем уже громко и уверенно Куприянову. – Нет, это другой человек.

– Как вы это определили?

– Тот ходил по-другому. И крупнее был он. Шире что ли? – потом немного подумав, добавил, – Мужик тот был, а это парень. Нет. Точно не он.

– Спасибо, Валерий Алексеевич, – поблагодарил старика Василий. – Будем искать мужика.

Юру отпустили. Никакой полезной информации он следствию не сообщил. Его алиби ещё надо было проверить, но главное, что дотошный сосед Юру не признал. «Мимо, – думал Куприянов, – здесь точно будет мимо. Может быть, Марухин в чём-то и замешан, только не в этом убийстве. Бомжа надо искать. Чую, что это верная дорожка». Василий Иванович, разминая уже потрепанную сигарету, поднялся на площадку, на которой по показаниям соседки и сидел бомж, сел в угол. Он мысленно представил, как вёл себя и что предпринимал бомж, видимо, ожидая Дениса. «А чего это я так решил, что бомж ожидал Крынника? – заспорил сам с собой Куприянов. – А вдруг это была чистая случайность? Он просто сидел в подъезде и никого не ждал. Тут как-то сложились обстоятельства. Какие обстоятельства, Куприянов? Когда Денис приехал с Наташей, бомж сидел на этой площадке. Когда Наташа вышла от Дениса, он уже встретил её на площадке ниже. Нет тут никаких обстоятельств. Ждал он Крынника, ждал. И шарф у девчонки не зря отобрал. Разборки, заказ или месть. Других мотивов я не вижу. Как бы там ни было, здесь только одна дорога. Связи Дениса Крынника и его прошлое. И чем быстрее я это раскопаю, тем лучше. Подъём, Василий Иванович. Живо в отдел. Расселся тут». Куприянов встал и направился к своей серебристой старушке «Жетте».

Приехав в отдел, Куприянов сразу позвонил Молчанову в прокуратуру.

– Привет, Влад, – поздоровался Василий.

– Привет.

– Что там с ответкой от Аркадия Михайловича?

– Василий, ты одним из первых узнаешь о самой мелкой пакости Крынника. Пока работай спокойно. Ключевое слово – пока. Понимаешь меня?

– Ещё бы! Влад, тогда мне очень быстро нужна твоя помощь.

– Прямо сейчас начну помогать, – не без иронии ответил Молчанов. – Выкладывай.

– Я сегодня, через часок, пришлю тебе список всех возможных связей Крынника младшего. Пробей по вашей линии, не был ли кто-нибудь из них замешан в каких-либо делах. Это надо максимально быстро.

– Хорошо, Василий, присылай. Проверим максимально быстро.

Утром после совещания перезвонил Молчанов.

– Нечем тебя порадовать, Василий Иванович, – удручённо сказал в трубку Влад.

– Ничего?

– Ничего. Из твоего списка никто не проходил. Попробуй по месту учёбы проверить. Возможно, оттуда веревочка тянется.

– Возможно, – немного расстроено ответил Куприянов. – Буду звонить Подгорному. Спасибо, Влад.

– Пока не за что.

Подгорный выслушал старого друга.

– Я так понимаю, что официально ты запрос ещё не оформлял? – спросил Андрей.

– Пока нет. У меня поджимает время. Серёжа Безуглов готовит бумаги, но я попросил чуток придержать.

– Почему?

– Сам знаешь кто теперь Крынник. Наверняка его люди встали в стойку, – объяснял Василий. – Либо заблокируют, либо придержат. Тогда я вообще ничего не узнаю.

– Правильно мыслишь. Я, Василий Иванович, прямо сейчас займусь. Только имей в виду, всё будет на словах. Чисто информация. А уже как с ней быть, решишь сам. Хорошо?

– Да. Спасибо, Андрей. Жду.

Старые друзья попрощались, Куприянов положил трубку. Оставалось только ждать. И вот когда Василий Иванович собрался на обед, раздался звонок от дежурного.

– Василий Иванович, – говорил дежурный, – здесь у меня на проводе какая-то женщина. Просит вас срочно подойти. Говорит важная информация.

– Иду, – бросил Куприянов и поспешил к дежурному.

– Здравствуйте! Подполковник Куприянов. Слушаю вас, – сказал Василий, взяв трубку у дежурного.

– Здравствуйте! Ничего не спрашивайте и не ищите меня. Запомните фамилию – Загурская. Людмила Загурская. Найдите её. Она даст вам много информации. Тогда вы всё поймёте. Всё…

В трубке раздались короткие гудки. Василий с удивлением посмотрел на трубку, будто решил предъявить к ней претензии. Он взял у дежурного капитана кусочек бумажки и, выйдя из дежурки, записал: Людмила Загурская. Кто она? Что она может рассказать? И о чём она может рассказать? Одни вопросы. Собственно вся жизнь Куприянова, так или иначе, состоит из одних вопросов. А смысл этой жизни сводится к тому, что на эти вопросы надо искать ответы. Чем больше ответов, тем больше раскрытых преступлений.

Василий, опустив голову, побрёл к себе в кабинет. Он почему-то не думал о том, как и где, будет искать Загурскую. Он вдруг задумался над своей личной жизнью. Вернее об её отсутствии. Семьи у него нет. Пытался создать – не получилось. Любовь его осталась в семидесятых. Да, он встречался с Любой в девяносто четвёртом, но тогда она уже жила в другом мире. В том, в котором для Василия места не было. Перезваниваются иногда, но это скорее мытарство, чем радость. После этих звонков сердце ноет неделю. Завязать бы с ними, со звонками, но Василий ловит себя на мысли, что не хочет этого. Где-то в самом далёком уголке души ещё теплится надежда на то, что всё вернётся. И звучат в голове стихи Розенбаума: всё вернётся, обязательно опять вернётся – и погода, и надежды, и тепло друзей.

***

1996 год.

Он всю свою сознательную жизнь говорил людям, что надо бороться за неё. Опускать руки нельзя. Шанс есть всегда. Но сегодня Леонид сам хотел с ней, с жизнью распрощаться. Он сидел на полу в кабинете начальника госпиталя и сжимал в руках небольшой листок бумаги, который разделил его жизнь на «до и после». Вокруг суетились люди, какие-то женщины. Начальник госпиталя, присев на корточки напротив Щербака, беззвучно открывал рот и тыкал под нос Леонида ватку с нашатырём. Всего полчаса назад всё было по-другому. Он готовил дела к сдаче. Подписал рапорт у начальства. Всего полчаса назад он был счастливым человеком. И вот… посыльный прибежал из штаба и сказал, что майора Щербака срочно вызывает начальник. «Пусть только попробует сказать, что отпуск переносится, – со злостью подумал Леонид». Накинул куртку и пошёл за посыльным. При входе в штаб его насторожил взгляд дежурного. Странный какой-то, испуганный, а в глазах прапорщика застыло что–то чёрное. У Щербака вдруг сдавило грудь. Он почувствовал головокружение. «Усталость, – подумал в этот момент Леонид. – Надо отдыхать. Больше отдыхать». Войдя в кабинет начальника, Щербак подполковника не узнал. Серое лицо и трясущиеся руки. На столе лежала бумажка. Вверху крупно было напечатано: «Телефонограмма». А дальше написано от руки. Почерк неровный, горбатый, видно, что писали быстро. Подполковник стал наливать воду в стакан. Рука сильно дрожала. Графин ударился о стакан и чуть не опрокинул его. И тут Щербак понял – что-то случилось.

– Что?! – крикнул он громко.

Начальник поднёс прыгающий в его руке стакан к краю стола, поставил его и передал Леониду телефонограмму.

– Читай, – хрипло произнёс он.

Рука не захотела брать листок. Она упиралась изо всех сил. Щербак не понимал что с руками. Почему они не слушаются. Всё-таки пальцы ухватились за край бумажки, и первые буквы телефонограммы впились в сердце как острый бандитский нож… «…Сообщаем, что 17 апреля 1996 года, в квартире… обнаружены трупы Щербак Валентины Андреевны… Щербак Анастасии Леонидовны…». Леонид не воспринимал реальность в этот момент. «Трупы…», и рядом с этим мёртвым словом имена его любимых девчонок. Нет! Это не они. Это ошибка…

***

Похороны состоялись в тот день, когда у Леонида должен был начаться отпуск. Щербак превратился в эти дни в каменную глыбу. Он не говорил, не спал, ничего не ел. Он проклинал всех и всё в этом мире. Он не видел, как Валина мама упала в обморок. Как её увезли на «скорой». Он не слышал слов соболезнования от знакомых и друзей. Он видел только комья рыхлой серой земли, которые с гулким грохотом падали на крышки гробов. Они уходили от него, его любимые Валя и Настя, и то маленькое существо, которое должно было появиться на свет. Уходили навсегда. Могилу закопали, обстучали лопатами аккуратный холмик и все стали расходиться. Кто-то дёргал Леонида за рукав, говорил, что пора ехать, но Щербак стоял как вкопанный. Он простоял до сумерек. И только когда почувствовал, что начали замерзать ноги, поднял голову и огляделся по сторонам. По аллее к нему приближался человек в пальто, с поднятым воротником, в вязаной шапке.

– Лёня, – сказал, подойдя ближе мужчина, – пойдём. Пойдём, сын. Тебе надо отдохнуть. Ты так и себя угробишь. Пойдём.

Леонид медленно повернул голову и посмотрел на мужчину.

– Здравствуй, папа, – медленно шевеля губами, прошептал Щербак. – А ты откуда здесь. Ты приехал нас навестить?

Мужчина снял шапку и громко, тяжело вздохнул. Седые волосы трепал прохладный апрельский ветерок. Он перекрестился. Что-то пробормотал себе под нос и сказал Леониду.

– Лёнька, давай вернёмся сюда завтра утром. Пусть они побудут одни. Мы живые им мешаем.

Отец обнял сына за плечи и повёл его прочь. Леонид не сопротивлялся. Он с трудом переставлял отёкшие ноги. Шли медленно. Когда вышли за ограду кладбища, Щербак остановился, повернулся к отцу, положил ему голову на плечо и, как-то по-детски, по-мальчишески сказал:

– Папа, отвези меня домой, я устал.

***

Щербак сидел напротив кабинета с красной табличкой и надписью на ней: Кир Б.А. Каждый раз, когда он приходил к этому улыбчивому следователю, ему казалось, что вот-вот убийца жены и дочери будет найден. Но время шло, а дело с места не сдвигалось. Завтра ему надо уезжать в часть. А сегодня он хотел узнать у Бориса Андреевича как идёт следствие. Есть ли какие-нибудь результаты. Но следователь опаздывал. Раньше такого не было. Кир, несмотря на свою внешнюю несерьёзность, был на редкость пунктуален.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.