Мэри Поппинс возвращается

– Где мой Карузо?

В полной тишине мисс Эндрю яростно сверлила детей глазами. Наконец ее жаждущий мщения взгляд остановился на Мэри Поппинс.

– Это вы! – указала она на нее огромным пальцем. – По лицу вижу! Да как вы посмели?! Сегодня же убирайтесь вон из этого дома! Дерзкая, негодная, отвратительная…

– Чирп! Чирап! – донесся сверху взрыв звонкого смеха.

Мисс Эндрю подняла голову. Весело маша крылышками, жаворонок кружил над подсолнухами.

– О, Карузо! Вот ты где! – воскликнула мисс Эндрю. – Сейчас же возвращайся! Не заставляй меня ждать! Скорее залетай в свою чистую и красивую клетку! Ну, Карузо! Я сама закрою за тобой дверцу!

Но жаворонок продолжал парить над садом и звонко смеяться, запрокидывая голову и хлопая себя по бокам крыльями. Мисс Эндрю нагнулась и, схватив клетку, подняла ее над головой.

– Карузо! Что я сказала? Сейчас же вернись! – кричала она, грозя жаворонку клеткой.

Вместо ответа жаворонок стремительно пролетел рядом с ней и сделал круг над шляпкой Мэри Поппинс.

– Чирп! Чирап! – проронил он, стрелой проносясь мимо.

– Замечательно! – кивнула ему Мэри Поппинс.

– Карузо! Ты слышишь меня? – надрывалась мисс Эндрю.

Однако в ее голосе уже слышалась некая неуверенность. Она поставила клетку и попыталась поймать жаворонка руками. Но тот увернулся и, взмахнув несколько раз крыльями, взлетел еще выше. Вот он что-то просвистел Мэри Поппинс.

– Готово! – отозвалась она.

И тут началось нечто невероятное. Мэри Поппинс устремила пристальный взгляд на мисс Эндрю. Словно околдованная им, мисс Эндрю задрожала всем телом, судорожно глотнула воздуха, сделала несколько неуверенных шагов вперед – и молниеносно бросилась к клетке. А затем то ли мисс Эндрю стала меньше, то ли клетка больше – Джейн с Майклом так и не поняли. Единственное, что они ясно увидели, – это как дверца клетки с легким щелчком захлопнулась за мисс Эндрю.

– Ах! Ах! Ах! – закричала она, увидев, что жаворонок, спустившись вниз и ухватив клетку за кольцо, взлетает в небо.

– Что со мной? Куда я лечу? – вопила мисс Эндрю, поднимаясь над садом. – Мне тесно! Мне трудно дышать!

– Ему тоже было трудно! – спокойно отозвалась Мэри Поппинс.

– Откройте дверь! Отворите! Выпустите меня, говорят вам! Выпустите!

– Гм! Как бы не так! – усмехнувшись, тихо ответила Мэри Поппинс.

А жаворонок поднимался все выше и выше, и звонкая песня разносилась по небу. Тяжелая клетка с мисс Эндрю качалась из стороны в сторону, и временами казалось, что она вот-вот выпадет из его цепких коготков.

– Я, которая так хорошо воспитана! Которая никогда не ошибается! Которая всегда и во всем права! Я не переживу этого, – доносились до детей вопли мисс Эндрю, которая яростно барабанила кулаками по прутьям клетки. Мэри Поппинс тихо и как-то странно засмеялась. Жаворонка теперь было едва видно, но он все кружил над ними, распевая свою победную песню. Клетка вместе с мисс Эндрю кружила вместе с ним, тяжело переваливаясь с боку на бок, словно корабль во время шторма.

– Выпустите меня! Выпустите меня! – визжала мисс Эндрю.

Внезапно жаворонок изменил направление. Его песня на мгновение смолкла, но скоро зазвучала опять, звонкая и свободная. Разжав лапки и избавившись таким образом от клетки, жаворонок устремился на юг.

– Все. Улетел, – сказала Мэри Поппинс.

– Куда? – закричали Джейн и Майкл.

– Домой – в родные луга! – ответила она, продолжая смотреть в небо.

– Но он уронил клетку! – пробормотал Майкл, глядя во все глаза на происходящее.

А посмотреть действительно было на что! Кувыркаясь в воздухе, клетка стремительно падала. Кувыркалась вместе с ней и мисс Эндрю, переворачиваясь то вниз, то вверх головой. А клетка, набирая скорость, неумолимо приближалась к земле… Ба-бах! – шлепнулась она прямо на ступеньки перед парадной дверью. Отчаянным усилием мисс Эндрю удалось открыть дверцу, и… Джейн с Майклом увидели, что она снова стала прежнего роста. Нет, намного выше и страшнее! Несколько мгновений она стояла, задыхаясь от ярости, и не могла выговорить ни слова. Ее лицо было багровым-пребагровым, почти малиновым.

– Как вы посмели! – произнесла она наконец хриплым шепотом, указывая на Мэри Поппинс трясущимся пальцем.

Но Джейн с Майклом видели, что в глазах мисс Эндрю уже нет былой злобы и презрения. В них остался только страх.

– Вы… вы… – запинаясь, бормотала она, – жестокая, дерзкая и своевольная девчонка. Как вы могли, как вы могли?

Мэри Поппинс взглянула на нее в упор, и мисс Эндрю тут же замолчала. Некоторое время Мэри Поппинс из-под полуприкрытых век мстительно разглядывала громоздкую фигуру.

– Вы сказали, что я не умею воспитывать детей, – произнесла она медленно и очень отчетливо.

Мисс Эндрю попятилась и задрожала от страха.

– Я… я извиняюсь, – заикаясь, проговорила она.

– Что я дерзкая и ни на что не способна! Что мне ни в коем случае нельзя доверять! – продолжала Мэри Поппинс спокойным, ровным голосом.

Казалось, мисс Эндрю вся как-то съежилась под ее пристальным взглядом.

– Я-я ошиблась! В-виновата! – слышалось ее невнятное бормотание.

– Что я – Молодая Особа! – неумолимо наступала на нее Мэри Поппинс.

– Беру свои слова обратно! – лепетала мисс Эндрю. – Все до одного! Только отпустите! Больше я ничего не прошу!

Ломая руки, она смиренно смотрела в глаза Мэри Поппинс.

– Я уеду, – шептала она. – Да, уеду отсюда! Только отпустите меня!

Мэри Поппинс немного подумала, потом махнула рукой:

– Уезжайте!

У мисс Эндрю вырвался вздох облегчения.

– О, спасибо! Спасибо! Большое спасибо!

Не сводя глаз с Мэри Поппинс, она пятилась по ступенькам. Потом повернулась и, спотыкаясь, побежала по садовой дорожке. Таксист, который все это время выгружал багаж мисс Эндрю, как раз собрался уезжать и теперь заводил мотор. Мисс Эндрю подняла дрожащую руку.

– Стойте! – хрипло закричала она. – Подождите меня! Десять шиллингов на чай, если сейчас же увезете меня отсюда!

Шофер уставился на нее.

– Вот! Вот! – говорила мисс Эндрю, лихорадочно шаря в карманах. – Вот. Возьмите! И быстрее, быстрее поехали!

Забравшись в машину, она рухнула на сиденье. Таксист, ничего не понимая, захлопнул за ней дверцу и стал быстро грузить вещи обратно. Смахнув с горы чемоданов Робертсона Эя, успевшего к тому времени на них заснуть, он с таким рвением взялся за дело, что через минуту-другую багаж был полностью уложен.

– Похоже, старушка немного того. Никогда еще не видел ничего подобного! Никогда! – пробормотал таксист, трогаясь с места. А о том, что произошло на самом деле, он так и не узнал, да и вряд ли узнает, пусть даже ему и доведется прожить до ста лет…

– А где мисс Эндрю? – спросила миссис Бэнкс, выглянув из дома в поисках гостьи.

– Уехала, – ответил Майкл.

– Как это уехала?

Миссис Бэнкс была крайне удивлена.

– Кажется, она раздумала жить в нашем доме, – объяснила Джейн.

Миссис Бэнкс нахмурилась.

– Мэри Поппинс, что это все означает?

– Понятия не имею, мэм, – отозвалась Мэри Поппинс так спокойно, словно все происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Она посмотрела на свою новую блузку и расправила складку.

Миссис Бэнкс недоуменно покачала головой:

– Как это все странно! Ничего не понимаю!

В это время ворота осторожно открылись и тут же тихо захлопнулись. Скоро все увидели мистера Бэнкса, который на цыпочках крался по садовой дорожке. Поняв, что его обнаружили, мистер Бэнкс застыл на одной ноге. Было похоже, что он сильно нервничает.

– Ну как? Приехала? – громким шепотом спросил он.

– Приехала и уехала, – ответила миссис Бэнкс.

Мистер Бэнкс опешил.

– Как уехала? Ты имеешь в виду… Что, она действительно уехала? Мисс Эндрю?

Миссис Бэнкс кивнула головой.

– Вот радость-то! Вот радость! – вскричал мистер Бэнкс и, подхватив полы своего плаща, пустился в пляс.

Кружась и подпрыгивая, он отплясывал шотландскую джигу прямо на садовой дорожке. Внезапно он остановился.

– Но как? Когда? Почему? – нетерпеливо поинтересовался он.

– На такси. Только что. Из-за того, что дети ей, кажется, нагрубили. Она мне жаловалась на них. Ничего другого я просто не могу придумать. А вы, Мэри Поппинс?

– Нет, мэм, не могу, – сказала Мэри Поппинс и с величайшей тщательностью сдула пылинку со своей новой блузки.

Мистер Бэнкс повернулся к Джейн и Майклу с выражением сожаления на лице.

– Вы нагрубили мисс Эндрю? Моей Гувернантке? Этой милой старушке? Мне стыдно за вас! Очень стыдно! – сказал он строгим тоном, но ребята видели, что в глазах у него то и дело вспыхивали искорки смеха. – Я самый несчастный человек на свете! – пожаловался мистер Бэнкс, засовывая руку в карман. – Весь день я надрываюсь на работе, чтобы дать вам приличное воспитание – и вот благодарность! Нагрубить мисс Эндрю! Подумать только! Какой стыд! Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас. Но… – продолжал он, доставая из кармана две монетки по шесть пенсов и торжественно вручая по одной Майклу и Джейн, – я все-таки постараюсь!

Он широко улыбнулся и направился к двери.

– Ого! – воскликнул он, споткнувшись о пустую клетку. – Чье это? Откуда?

Мэри Поппинс и дети молчали.

– Ну, ничего, – махнул рукой мистер Бэнкс, – теперь эта клетка моя. Отнесу-ка я ее в сад. Из нее получатся хорошие струны для гороха.

И, подхватив клетку, он, весело насвистывая, удалился…

– Ну, – строго сказала Мэри Поппинс, проводив ребят в Детскую, – хорошо же вы себя ведете! Нагрубили гостье своего отца!

– Но мы не грубили! – возмутился Майкл. – Я только сказал, что она Страх Господень. Папа сам ее так назвал!

– Вы считаете, что отослать ее обратно, когда она только приехала, – не грубость? – спросила Мэри Поппинс.

– Но мы не отсылали ее! – удивилась Джейн. – Это вы…

– Что? Я нагрубила гостье вашего отца? – Мэри Поппинс обернулась и, уперев руки в бока, смерила Джейн негодующим взглядом. – Что ты себе позволяешь?

– Нет-нет, вы, конечно, не нагрубили, но…

– Никаких «но»! – оборвала ее Мэри Поппинс, снимая шляпку и развязывая передник. – Я получила лучшее воспитание! – И, фыркнув, она начала раздевать Близнецов.

Майкл вздохнул. Он знал, что спорить с Мэри Поппинс совершенно бесполезно. Взглянув на Джейн, он увидел, что она вертит в руках свой шестипенсовик.

– Майкл! – позвала она. – Я вот все думаю…

– О чем?

– Папа дал их нам потому, что решил, будто это мы отослали мисс Эндрю обратно.

– Знаю.

– Но ведь это были не мы, а Мэри Поппинс!

Майкл шаркнул ногой по полу.

– И ты считаешь… – медленно начал он, втайне надеясь, что это вовсе не то, о чем он подумал.

– Да, считаю, – сказала Джейн и кивнула головой.

– Но… но я сам хочу их потратить!

– Я тоже… Но это было бы нечестно! Они принадлежат ей!

Майкл довольно долго молчал.

– Ну, ладно, – вздохнул он и с сожалением достал из кармана монету.

Потом они вместе подошли к Мэри Поппинс. Джейн протянула ей деньги.

– Вот, пожалуйста! – выдохнула она. – Мы думаем, что вы должны их взять.

Мэри Поппинс взяла монеты и повертела их в руках. Затем долго разглядывала детей, и им казалось, что ее взгляд проникает в их самые сокровенные мысли.

– Гм! – сказала наконец Мэри Поппинс и опустила монеты в карман передника. – Позаботьтесь о пенсах, а фунты позаботятся о себе сами!

– Думаю, они вам пригодятся, – вздохнул Майкл и с грустью посмотрел на карман, в котором исчезла его монетка.

– Думаю, что да, – насмешливо ответила Мэри Поппинс, включая свет в ванной…

Глава 3

Злополучная среда

Тик-так! Тик-так!

Маятник часов в Детской медленно раскачивался взад и вперед. Словно старушка качала головой.

Тик-так! Тик-так!

Вдруг часы перестали тикать и начали ворчать и скрипеть – вначале тихо, но потом все громче и громче, точно накануне подхватили простуду. Потом они так затряслись, что вместе с ними задрожала каминная полка. Пустая банка из-под варенья подскочила и тоненько звякнула. Гребенка Джона, забытая здесь с вечера, заплясала на своих зубьях. Королевское Фарфоровое Блюдо, подаренное миссис Бэнкс ее двоюродной тетушкой Каролиной, покатилось по каминной полке, и нарисованные на нем три мальчика (на картинке они играли в лошадки) перевернулись вниз головой.

Потом, когда начало казаться, что часы вот-вот взорвутся, они начали бить.

Один! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь!

С последним ударом Джейн проснулась.

Солнце пробивалось в щель между занавесками и рассыпалось золотистыми пятнами по одеялу. Джейн села и оглядела Детскую. С кровати Майкла не доносилось ни звука. Близнецы тихо посапывали в своих колыбельках.

«Только одна я проснулась! – подумала Джейн с гордостью. – Все в мире спят, кроме меня! Я могу лежать в одиночестве и думать, думать, думать…»

Она поджала колени и уютно свернулась клубочком, как в гнездышке.

– Я птичка! – сказала она себе. – Только что я снесла семь красивых беленьких яичек и теперь их высиживаю! Ко-ко! Ко-ко! – издала она тихий звук, отдаленно напоминающий кудахтанье. – А потом, когда пройдет много времени, – ну, скажем, полчаса, – раздастся тоненький писк и слабый-слабый стук. Скорлупа расколется, и из яиц вылупится семь маленьких птенчиков – три желтеньких, два коричневых и два…

– Пора вставать!

Мэри Поппинс, появившись неизвестно откуда, сдернула с Джейн одеяло.

– О, нет! НЕТ! – захныкала Джейн, натягивая его опять.

Она очень рассердилась на Мэри Поппинс: ворвалась, все испортила!

– Не хочу вставать! – сказала она, уткнувшись лицом в подушку.

– Неужели? – спросила Мэри Поппинс спокойно, совершенно не реагируя на ее слова.

– О боже! – пожаловалась Джейн. – И почему это я всегда должна вставать первая?

– Потому что ты старшая! Вот почему! – объяснила Мэри Поппинс, подталкивая ее к ванне.

– Но я не хочу быть старшей! Почему Майкл не может быть старшим хоть иногда?

– Потому что ты родилась первой! Понятно?

– А я не просила об этом! Я устала быть старшей! Я хотела подумать!

– Ты вполне можешь думать и чистить зубы одновременно.

– Но это будут уже не те мысли!

– А никто и не держит в голове одни и те же мысли все время!

– Я держу!

Мэри Поппинс бросила на нее быстрый, суровый взгляд.

– Ну все, хватит! Спасибо!

И по ее тону Джейн сразу поняла, что она говорит серьезно.

Повернувшись, Мэри Поппинс пошла будить Майкла.

Джейн отложила зубную щетку и села на край ванны.

– Это несправедливо! – хныкала она, ковыряя пол большим пальцем ноги. – Заставлять меня делать всякие дурацкие вещи только потому, что я старшая! Не буду чистить зубы!

И тотчас же сама себе удивилась. Обычно ей, наоборот, нравилось, что она старше Майкла и Близнецов. Это делало ее главнее, значительнее их. Но сегодня… Сегодня ее это только злило и раздражало.

– Если бы Майкл был старшим, у меня бы хватило времени высидеть птенцов! – бурчала она себе под нос, думая, что день начался просто отвратительно.

К несчастью, дальше дела, вместо того чтобы исправиться, пошли еще хуже.

За завтраком Мэри Поппинс обнаружила, что кукурузных хлопьев хватает только на три порции.

– Что ж, Джейн придется довольствоваться овсянкой, – сказала она, расставляя тарелки и сердито фыркая, потому что терпеть не могла готовить овсянку (в ней всегда образовывалось слишком много комков).

– Но почему? – захныкала Джейн. – Я хочу хлопьев!

Мэри Поппинс негодующе посмотрела на нее:

– Потому что ты старшая!

Опять! Опять это противное слово! Джейн пнула под столом ножку своего стула, надеясь, что сумела ободрать полировку.

Овсянку есть она старалась как можно медленнее, пережевывая ее вновь и вновь и почти совсем не глотая.

«Вот бы умереть от голода! – мстительно подумала она. – Пусть тогда жалеют!»

– Какой сегодня день? – весело спросил Майкл, выскребая из тарелки остатки кукурузных хлопьев.

– Среда, – ответила Мэри Поппинс. – Смотри не соскреби рисунок с тарелки!

– Значит, сегодня мы идем к мисс Ларк пить чай!

– При условии, что будете себя хорошо вести! – мрачно добавила Мэри Поппинс, словно не очень-то верила, что такое возможно.

Но Майкл был в хорошем расположении духа и не обратил на ее замечание ни малейшего внимания.

– Среда! – завопил он, барабаня ложкой по столу. —

Лучшего дня для Джейн не найдешь!Родился в среду – горя хлебнешь!Она родилась в среду и поэтому получилаОвсянку вместо кукурузных хлопьев![1] —

поддразнил он Джейн, переделав на ходу известный стишок[2].

Джейн насупилась и пнула Майкла ногой под столом. Но он успел увернуться и, довольный этим, засмеялся.

– Родился в понедельник – пригож лицом,Родился во вторник – ловок умом, —

продекламировал он. – Что ж, это правда. Близнецы довольно ловкие, а они родились как раз во вторник. А я родился в понедельник. Значит, я пригож лицом.

Джейн презрительно рассмеялась.

– Да, – повторил Майкл, – я сам слышал, как миссис Брилл говорила Элен, что я такой же красивый, как полкроны!

– Ну, это не так красиво, как тебе кажется! – возразила Джейн. – А кроме того – у тебя нос курносый!

Майкл обиженно посмотрел на нее. И опять Джейн сама себе удивилась. В любое другое время она бы с ним согласилась, так как считала Майкла очень симпатичным мальчиком. Но только не теперь!

– Да, а еще ты косолапый! – зло сказала она. – Кривоножка! Кривоножка!

Майкл бросился на нее.

– Сейчас же прекратить! – прикрикнула Мэри Поппинс, свирепо глядя на Джейн. – Если и есть в этом доме кто-то действительно красивый, то это… – Она замолчала и с самодовольной улыбкой посмотрелась в зеркало.

– Кто? – в один голос воскликнули Джейн и Майкл.

– Тот, кто не носит фамилию Бэнкс! – отрезала Мэри Поппинс. – Вот кто!

Майкл искоса взглянул на Джейн, как он делал всегда, когда Мэри Поппинс говорила что-нибудь непонятное. Но Джейн, несмотря на то что почувствовала его взгляд, притворилась, будто ничего не замечает. Она отвернулась и вынула из шкафа свою коробку с красками.

– Не хочешь поиграть в поезда? – спросил Майкл.

– Нет, не хочу. Я хочу побыть одна!

– Ну, мои дорогие, как дела сегодня?

Миссис Бэнкс вбежала в Детскую и торопливо поцеловала детей. У нее было так много всяких дел, что просто ходить (а не бегать) она не могла.

– Майкл! – быстро сказала она. – Тебе нужны новые сандалии – у тебя все пальцы наружу. Мэри Поппинс, боюсь, Джона уже пора стричь. Барбара, крошка моя, не нужно сосать пальчик! Джейн, сбегай вниз и скажи миссис Брилл, чтобы она не покрывала сливовый торт глазурью. Пусть оставит как есть.

Опять! Опять никакого покоя! Стоит ей чем-то заняться, как для нее тут же находится работа!

– Но, мама! Почему я? Почему Майкл не может сбегать?

Миссис Бэнкс удивленно посмотрела на Джейн.

– Я думала, тебе нравится мне помогать! Ты же знаешь, что Майкл постоянно все забывает и путает! Кроме того, ты – старшая! Ну, сбегай, не ленись.

Джейн поплелась по ступенькам так медленно, как только могла. Она очень надеялась, что придет слишком поздно и миссис Брилл уже покроет торт глазурью.

Джейн снова удивилась собственным мыслям. В ней словно поселился еще один человек – со скверным характером и капризным лицом. Он-то и заставлял ее весь день злиться и своевольничать.

Джейн передала сообщение миссис Брилл и очень огорчилась, что успела как раз вовремя.

– Что ж, меньше хлопот, – заметила миссис Брилл. – И вот еще что, – добавила она добродушно, – сбегай, пожалуйста, в сад и напомни этому Робертсону, чтобы он наточил ножи. А то у меня всего одна пара ног, да и то старых.

– Не могу. Я занята.

Теперь настал черед миссис Брилл удивляться.

– Ну, будь хорошей девочкой! Я и стою-то с трудом, где уж мне бегать?

Джейн вздохнула. И почему они не могут оставить ее в покое?

С грохотом захлопнув ногой кухонную дверь, Джейн поплелась в сад.

Робертсон Эй спал на садовой дорожке, подложив под голову лейку. Он так храпел, что его жидкие волосы в такт дыханию то стремительно взлетали, то снова безвольно опадали. Особый талант Робертсона Эя состоял в том, что он мог спать где угодно, когда угодно и – самое главное – сколько угодно. Он вообще предпочитал сон бодрствованию. Обычно Джейн с Майклом, когда могли, предупреждали Робертсона Эя, чтобы родители не застали его спящим. Но сегодня все было по-другому. Вселившееся в Джейн существо со скверным характером ничуть не заботилось о Робертсоне Эе.

– Всех ненавижу! – сказала она и изо всей силы двинула ногой по лейке.

Робертсон Эй так и подскочил.

– На помощь! Убивают! Пожар! – завопил он, размахивая руками.

Протерев глаза, он заметил Джейн.

– А, это всего лишь ты, – протянул он разочарованно, словно надеялся увидеть что-то более интересное.

– Иди и наточи ножи. Сейчас же! – приказала Джейн.

Робертсон Эй медленно поднялся на ноги и встряхнулся.

– О-хо-хо, – грустно вздохнул он, – вот так всегда. То одно, то другое. Ни минуты покоя. Только хотел отдохнуть…

– Да ты только этим и занимаешься! – безжалостно сказала Джейн. – Все время спишь!

Робертсон Эй обиженно посмотрел на нее. В любой другой день Джейн стало бы нестерпимо стыдно за свои слова, но сегодня ей было все нипочем.

– Говорить такие вещи! – с укором покачал головой Робертсон Эй. – А еще старшая! Вот уж не думал! Вот не ждал!

И, еще раз обиженно взглянув на Джейн, он поплелся на кухню.

«Он, наверное, никогда не простит меня», – подумала Джейн. Но тут, словно в ответ на ее мысли, существо со скверным характером пропищало изнутри: «Ну и ладно! А меня не волнует!»

Вскинув голову, Джейн медленно отправилась в Детскую, вытирая по дороге грязную руку о недавно побеленную стену.

Мэри Поппинс наверху чистила мебель.

– На похороны или с похорон? – спросила она у вошедшей Джейн.

Джейн мрачно на нее посмотрела и ничего не ответила.

– Кажется, кто-то ищет себе неприятностей. А тот, кто ищет, обязательно найдет!

– А меня не волнует!

– «Не волнует» еще затоскует. «Не волнует» решили казнить, – усмехнулась Мэри Поппинс, откладывая щетку в сторону.

– А теперь, – она строго посмотрела на Джейн, – я иду обедать. Присмотри за Близнецами. И если я услышу Хоть Одно Слово… – Она не закончила фразу и, угрожающе фыркнув, вышла из комнаты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Здесь и далее – стихи в пер. Игоря Родина.

2

Стихотворение из знаменитого английского сборника детских стихов, песенок и загадок «Рифмы Матушки Гусыни»:

Родился в понедельник – пригож лицом,Родился во вторник – ловок умом,Родился в среду – горя хлебнешь,Родился в четверг – далеко пойдешь,Родился в пятницу – талантливым будешь,Родился в субботу – про отдых забудешь,А родился в воскресенье – впереди одно везенье!

Здесь и далее – примеч. пер.