Ключ на старт

– Это для вас, Игорь Михайлович, предстоящий пуск – шоу. А для нас – это боевая работа, которая регламентирована десятками инструкций и наставлений. Здесь, между прочим, одновременно трудится почти полтысячи человек. Представляете, что может произойти, если ваши плакаты помешают работе хотя бы одного из них? Пуск просто не состоится, – акцентировал внимание гостя удивленный его дилетантством Андрей. – Вы понимаете это? Колонны обслуживания исключаются, – отрезал он.

– Ну, хорошо. Нельзя на них, давайте повесим рекламу вот на этих здоровых башнях, – видя, как поморщился от вновь исковерканных понятий Тополевский, директор уже без напора уточнил: – Или как там они называются?

– Диверторы, выполняющие роль молниеотводов. Но кто, скажите, рискуя жизнью, полезет на них? Своих людей я, извините, на эти цели выделить не имею права.

Бизнесмен оглядел свою свиту. Его помощники, переминаясь с ноги на ногу, дружно опустили глаза. Руководитель мрачно усмехнулся: «Ясно. Будем назначать волевым решением». «Команда» дрогнула и напряглась. Раскин поочередно оценил возможности каждого из кандидатов. На их счастье позади раздались голоса, и показалась небольшая группа работяг в спецовках. На их отекших лицах отражалось тяжелое последствие ночного разгула и острое желании незамедлительно продолжить застолье. Взгляд Раскина потеплел.

– Парни, кто из вас сможет повесить рекламные полотна на эту хреновину… с непроизносимым названием? – вежливо уточнил он у самого опрятного из рабочих.

– В принципе – ничего сложного, – просипел бригадир.

Раскин извлек из кармана пачку денег в банковской упаковке:

– Этого за работу хватит?

– Нет проблем! – разом протрезвев, с готовностью выкрикнули монтажники.

Покидая старт, Тополевский уточнил у Раскина:

– В МИК заезжать будем?

– А это еще что за зверь? – нахмурился бизнесмен. – Я сегодня узнал столько новых слов, что начинаю чувствовать себя на вашей территории пигмеем.

– Это монтажно-испытательный корпус, где будет собираться и испытываться ваш спутник, – пояснил Андрей.

– Нет, я уже говорил – это ваши проблемы. Сейчас нам, прежде всего, необходимо осмотреть местные гостиницы и рестораны, чтобы наши уважаемые гости жили и питались в достойных условиях.

– Здесь, конечно, столица космодрома, но это вовсе не означает, что упомянутые вами объекты имеются во множественном числе. В городе единственная гостиница и всего одно офицерское кафе. Безусловно, вы их осмотрите.

– Да-а, этого мы никак не ожидали, – протянул явно огорченный Раскин. – Придется оставить с вами моего помощника Славу, пусть он досконально разберется, что еще из достижений цивилизации отсутствует на космодроме.

Проводив делегацию, Андрей и Вячеслав добрались до кабинета Тополевского.

– Василич, а у тебя сейф есть? – с порога поинтересовался гость.

– Такой подойдет? – полковник указал на металлический шкаф с него ростом.

– Маловат, – вздохнул Слава. – Надо убрать вот эти мешки

Тут только Андрей заметил два мешка, которые целый день перемещались с ними в автобусе под усиленной охраной, а теперь оказались здесь, не понятно кем доставленные и без всякого надзора.

– А что там?

– Деньги, – парень устало улыбнулся.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Купюры, – он пошуршал через мешок.

– И сколько там?!

– А бог их знает. Два мешка, ты же видишь.

Отправив в гостиницу не пожелавшего заниматься делом ночью Славу, Тополевский разработал план мероприятий, который был поддержан на всех уровнях и лег в основу подготовки объектов космодрома к предстоящему пуску.

Бизнесмены оказались верны своему слову, и к приезду на пуск высокопоставленных гостей практически все вопросы, которые еще полгода назад вызывали оторопь, были решены. Причем, с удалью и вселенским размахом: техническое оснащение Управления космодрома было поднято на качественно новый уровень, у руководства появилась прямая связь с Москвой, в автопарке военных прописались новые автобусы, а городская гостиница и кафе приобрели современный вид. В городе не осталось ни одного сооружения, на котором бы не было отпечатков предстоящего шоу.

Накануне пуска, который был назначен на ночное время, каждые час-полтора на местный аэродром приземлялись «чартеры» с российскими и зарубежными гостями и спонсорами на борту. Их оперативно доставляли на стартовый комплекс. Прибывшие следом журналисты были удивлены необычной картиной: у подножия установленной ракеты стоял не боевой расчет, как обычно, а розовощекие лица в штатском и …рясах. Оказывается, деловые люди прихватили с собой знакомую церковную братию. Религия входила в моду, и деятели от бизнеса старались замолить свои многочисленные грехи. Погоня «новых русских» за модой больше смахивала на святотатство. Всем высокопоставленным чиновникам вручили по свечке. Офицеры, пряча смущенные улыбки, с интересом смотрели на батюшку, лихо гарцующего с кадилом вокруг ракеты. Возмущению начальника космодрома настал предел, когда святой отец стал обрызгивать ракету. Свято чтивший традиции и веривший в приметы испытателей, Митрофанов терпеть не мог на старте чужих, потому на правах хозяина неизменно следовал за шустрым слугой Господним, едва за ним поспевая. Свеча в руке полковника наклонилась и погасла. Кто-то неподалеку испуганно прошептал, что это плохая примета. Сам Митрофанов не обратил на этот факт ни малейшего внимания, ревностно наблюдая за беготней батюшки. Неприязни к «попам» он не скрывал, но по дипломатическим соображениям отношений с церковью не обострял.

На старте с шумом появились дети, ряженные в русские народные костюмы, и две огромные, самоходящие куклы, скорее всего арендованные прямо в Диснейленде. Военный объект на глазах превращался в балаган, но делать было нечего, подобное представление предусматривалось контрактом. Телевидение должно было донести до мирового зрителя широту и грандиозность масштаба международного проекта.

– Я отказываюсь участвовать в этом спектакле, – запротестовал Митрофанов и, решительно выбросив свечку, направился к Тополевскому. – Оставайся здесь. Доложишь, когда все закончится. А я поехал в МИК, – с раздражением заметил он.

– Не волнуйся, командир, все будет путем, – заверил его Андрей. – Там, кстати, поезд с новыми гостями прибыл, – показал он глазами в сторону НП (наблюдательного пункта).

– Какой еще, к лешему, поезд? Куда прибыл?! – негодовал командир.

– Прибыл на НП прямиком из Питера, – со вздохом пояснил заместитель. – Бизнесмены выкупили весь железнодорожный состав и с комфортом добрались к месту щедро проплаченного ими шоу.

– Так для них это просто шоу?! – возмутился начальник космодрома. – Все, меня нет! Поскорее заканчивайте этот спектакль!

Пассажиры упомянутого «чартерного поезда», прибывшего на оборудованный в километре от старта наблюдательный пункт, действительно доставили Тополевскому и всему боевому расчету массу хлопот. Такого в практике отечественной космонавтики еще не было. Опыт показал, что при наличии денежных средств и приличных связей в верхах можно прямиком с Московского вокзала Питера без всяких ограничений и с комфортом прибыть в гущу событий режимного доселе объекта. Ни до, ни после этого проекта повторить подобный марш-бросок не удалось никому.

Впрочем, на этом испытания для специалистов космодрома не закончились. После традиционного фотографирования по группам и индивидуально в руках у некоторых приехавших Андрей заметил бутылки с водкой, джином, виски и шампанским. Экскурсионное посещение старта обещало перерасти в грандиозную пьянку-гулянку, чего допустить было нельзя.

– Геннадий Михайлович, – обратился полковник к Раскину. – Прекратите этот балаган. Пора уезжать со старта. По циклограмме надо продолжать работы по подготовке к пуску.

– Пусть люди порадуются, – мечтательно прокомментировал Игорь, начиная верить, что и здесь, на старте, он стал самым главным.

– Вы сорвете пуск. Не мешайте работе специалистов. Необходимо расставлять заправочные агрегаты на старте. А там неуправляемая захмелевшая толпа, – стал горячиться Тополевкий.

Раскин лишь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Ему нравилась атмосфера праздничного веселья и не хотелось думать, что будет потом.

Андрей подхватил под руку переводчика и направился на расположенный рядом командный пункт. Подмигнув находившимся там офицерам, он включил громкую связь и хорошо поставленным командирским голосом произнес: «Внимание! Всем покинуть стартовый комплекс! Производится сброс ядовитых газов!» Гид, не найдя в его словах подвоха и не зная, что на борту этой ракеты ядовитых газов быть не может, испугался не на шутку. Он так убедительно произнес эту команду в микрофон по-английски, что старт опустел в считанные секунды!

В ночь пуска на стартовом комплексе шел отсчет последних мгновений затишья. Из громкоговорителя прозвучали заветные команды: «Ключ на старт!», «Ключ на дренаж!», «Протяжка!». Плавной стрелой проплыла непривычно длинная тень отошедшей заправочной мачты. После наддува с баков ракеты, искрясь и обгоняя друг друга, посыпались крупинки намерзшей во время заправки жидким кислородом «шубы», тая на лету. В тишине отчетливо прозвучало: «Пуск!».

Переместившийся на НП Раскин бросился к телефону и под рев двигателей стартующей ракеты начал прямой репортаж. Он с гордостью рапортовал американским партнерам о том, что видел. Журналисты с улыбкой следили за волнением бизнесмена, крупным планом снимая лица состоятельных людей. Гостей распирало от восторга.

В это время воздух сотряс мощный хлопок. Вырвавшиеся из-под земли огненные языки ярко-рыжего пламени были поглощены белоснежным облаком клубящегося газа. Пространство на много километров вокруг озарилось ярчайшим светом. Выглянувшая из-за облаков круглолицая луна «померкла» на фоне разыгравшейся феерии. Ракета на мгновение зависла, словно прикидывая, стоит ли ей расставаться с землянами, в руках которых она какое-то время была тихой и послушной, затем напряглась, вздрогнула и, плавно раскачиваясь, медленно поползла вверх. Казалось, сама природа аплодировала всепобеждающей симфонии человеческого разума. Бескрайний массив тайги на мгновение стал частью и продолжением огненной стихии.

Когда нарастающий гул ракетных двигателей достиг наблюдательного пункта, создалось впечатление, что непривычно мощные звуковые колебания вдавливают брюшную полость собравшихся там людей до самого позвоночника. Уши заложило так, что с непривычки хотелось кричать. От сильной вибрации воздуха казалось, что комок застрял в горле и, разрывая грудь, норовит вырваться наружу. Видимо, и поэтому тоже зрачки гостей расширились до размеров глазных яблок. В них, как в зеркале, отражалось блестящее тело земной посланницы, стремительно уходящей ввысь. На глазах присутствующих то ли от напряжения, то ли от гордости навернулись слезы. Через несколько минут звук стал постепенно затихать, а в области слабо мерцающей звездочки, в которую на высоте успела превратиться ракета, стало просматриваться подобие «креста». Вскоре и он пропал из вида, но люди в установившейся разом тишине не расходились и все еще продолжали чего-то ждать. Отсчет времени они вели ударами собственных сердец. Одна минута, две, три… девять. Наконец, по громкой связи прозвучало долгожданное сообщение: «Космический аппарат вышел на заданную орбиту». Только после этих слов, необратимо свидетельствующих об успехе запуска, раскатисто грянуло громогласное «ура». Взволнованные наблюдатели, бросая вверх головные уборы, шумно приветствовали друг друга и по-детски непосредственно радовались, что сопричастны рождению чуда.

На банкете, который начался в… 4 часа утра, присутствовали все организаторы и гости зажигательного шоу. За праздничным столом не нашлось места только «чернорабочим космоса», тем, кто подготовил и осуществил этот запуск. Праздник был организован не для них и продолжался без их участия…