Старшая сестра

– Обычная. Пока ты был в Германии, я сходила к врачу. Мне пора рожать, я хочу сохранить ребёнка. Когда ты был на глазах, я не думала, что так влюбилась, а исчез – я это поняла. Почему мы не можем быть вместе и воспитывать сына или дочь?

– В таком случае, собирайся. Мы идём с тобой в ближайшую женскую консультацию. Если ты беременная – идём в загс, если нет – я тебя убью, – сказал Андрей, едва сдерживая себя.

– Ты серьёзно?– глядя на Андрея, рассмеялась Ника. – Ты готов на мне жениться из-за ребёнка? И как это перенесёт твоя хромая лошадь?

– Ирина, никогда не была моей. Да, я хотел поухаживать за ней, но по твоей милости, мне дали отставку, даже не выслушав. Ты довольна? Собирайся, я жду тебя в машине.

Вероника не думала, что дело обернётся таким образом, но отказываться было бессмысленно, а вот согласие могло сыграть ей на руку. Андрею совсем не обязательно присутствовать на приёме у врача. Ему нужен результат – он его получит. Всё могло получиться, но Андрей вошёл в кабинет УЗИ вместе с Никой. Беременность сроком четыре-пять недель действительно была, о чём Андрею сообщил радостно доктор.

– Как ты мне это объяснишь? Ты знаешь, я мог принять от тебя ложь, но не подлость. На что ты рассчитывала?

– Честно? Не знаю. Мне захотелось за тебя замуж и у меня это почти получилось. Беременность есть, и если бы ты не пошёл со мной в кабинет, всё так и было бы. Я стала бы Платоновой, а потом сделала аборт. Ты подумал, что я повешу на тебя чужого ребёнка? Зря. Мне рано иметь детей, да я и не хочу их иметь. Но ты особо не обольщайся – в ближайшее время у тебя не будет спокойной жизни не только с Богдановой, но и с любой другой. Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю. Не будешь со мной – не будешь ни с кем.

Звонить по телефону Андрей не стал, а вечером позвонил в дверь квартиры Ирины.

– Есть разговор. Можно пройти? – спросил он.

– Входи, ответила Ирина. – Никита, поиграй пока сам, мне нужно поговорить с Андреем. – Проходи к столу на кухне.

– Зря ты мне не поверила. Всё, о чём говорила Ника, оказалось ложью. Точнее сказать, правду обманом повесили на меня.

– Ты хочешь упрекнуть меня в недоверии? Прости, но разве ты меня в чём-то убеждал? Во что я должна была поверить, если ты сам сомневался в последних событиях? Это уже перебор. Знаешь почему? Ты хочешь услышать мои извинения. Тебе самому не тошно от этого?

– Извини, я сказал не подумав. Я был с Вероникой у врача, и она, действительно, беременная, но по срокам я не могу быть отцом её ребёнка.

– Коротко и ясно, без лишних эмоций и обвинений. Я тебя услышала. Что-то ещё?

– Это всё. Я думал, буду реабилитирован.

– Новость, действительно, хорошая, но она ничего не меняет. В какое-то время мне показалось, что рассказав друг другу много личного, мы сможем доверять друг другу, а оказалось – ошиблась. Первая неприятность и ты с лёгкостью обвинил меня в недоверии, даже не подумав об этом.

– Что я такого сказал? Я не имею отношения к беременности Ники. Что опять не так? Чего тебе не хватает?

– Сбавь тон. В квартире ребёнок. Ты не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь? Выходит, что я, не поверив в твою причастность, теперь должна радоваться, что ты всё «разрулил»? Ты не забыл, что у меня проблемы с ногами, а не с головой? Мне всего хватает, я ни на что не претендую, а дружба наша с тобой закончилась ещё вчера.

– Ира, ты не можешь так со мной поступить. Это жестоко.

– А как я с тобой поступаю? Я тебе ничего не обещала, не обидела, не оскорбила и не хочу давать ложных надежд, если ты их ждёшь. Сказала, как есть. Жестокость в чём? Я тебе благодарна за помощь, но, по большому счёту, это ваша семейная «работа над ошибками».

– Я делал всё не из-за чувства вины и долга, а от души. Мне кажется, я в тебя влюбился.

– Тебя, в моих глазах, эта неопределённость не оправдывает. Извини. Сейчас ко мне соседка придёт заниматься английским, тебе лучше уйти.

Про занятия Ирина сказала правду. С сентября два раза в неделю по два часа она занималась английским с девочкой, которая жила на шестом этаже. Был вынужденный «простой» по вине Иры. Мать девочки сама попросила возобновить занятия по вечерам.

С началом новой недели график у Ирины и Никиты был одинаковым. После подъёма завтрак, потом поездка в больницу к Кате. После больницы они заезжали в магазин, покупали продукты. Час гуляли в парке. Обедали, отдыхали, выходили на прогулку во двор на детскую площадку. Готовили ужин, ужинали, занимались, если приходила соседка, и играли, если её не было. В семь часов утра в среду Ирину разбудил звонок домофона – приехал Павел, отец Никиты.

– Извините, я не думал, что вы встаёте так поздно, – говорил он, переступая порог квартиры.

– И Вам доброе утро. Мне с вашим сыном спешить некуда. Вы проходите на кухню. Никита проснётся, позавтракает, соберёт свои игрушки, и я вас отпущу. Хотите, отвезу в больницу? Мне сегодня на приём. Вы Кате звонили?

– Она мне вчера всё рассказала, но я и приехал поздно, и домой явился среди ночи, напугав соседку. Теперь я понимаю, что волновался зря, явившись ни свет, ни заря. Спасибо Вам за Катю и Никиту.

– Вы утром плотно завтракаете? – спросила Ирина, включая кофемашину.

– Я всегда ем плотно, а завтрак это или обед неважно. Никогда не знаешь, сумеешь ли ты это сделать вовремя.

– Папка! – радостно закричал проснувшийся Никита, заметив отца, и бросился к нему на шею. – Ты когда приехал?

– Ночью. Ты как себя вёл в гостях, боец? – обнимая крепко сына, спрашивал отец.

– Хорошо, – ответил сын, устраиваясь у отца на коленях. – С Ириной не скучно. Мы с ней играем, читаем, гуляем, в цирке были. Мы к маме поедем?

– Поедем обязательно, только рано ещё.

– Пап, Ира так смешно говори по-китайски. Она научила меня нескольким словам по-английски. – Ира, скажи что-нибудь.

– Завтрак подан, сэр, – улыбнулась хозяйка.

– Пап, она мне и про Англию рассказывала. Саша новые игры мне на планшет скачал. Это муж Аси, а Ася сестра Ирины.

– Ник, мы позавтракаем, накормим твоего папу, а потом ты ему всё расскажешь и покажешь. Беги в туалет, потом в ванную, переодевайся и не забудь о тапочках. – Мне всё время кажется, что у него ноги мёрзнут как мои.

– А что с вашими ногами?

– ДТП, травма позвоночника, операция, большое желание вновь встать на ноги и ходить. Я до одиннадцатого числа на больничном. Там, на приёме, и познакомилась с Катей.

Позавтракав, собрав вещи и игрушки Никиты, и передачу для Кати, они поехали в больницу. Ирина закрыла больничный лист, а Катя сообщила о своей выписке. Дождавшись семью у входа, Ира отвезла их домой, а по пути в свою квартиру, заехала в магазин и купила себе обувь для работы. Впереди было три выходных дня. Ирина позвонила Громову.

– Илья Петрович, здравствуйте. Как Ваши дела? Как бизнес?

– Спасибо, Ира. Сама как? Всё в порядке? Как чувствуешь себя? – спросил он. – Ты говори, не стесняйся.

– Спасибо. Со мной всё в порядке. В понедельник выхожу на работу. Мне неловко, что я не позвонила Вам, когда вернулась. Будет время – заезжайте в гости.

– Я о тебе всё знаю – разговаривал с Настей. Приеду девятого.

Минут через пятнадцать в дверь позвонили. На пороге стояли две женщины и полицейский.

– Вы Ирина Богданова? Мы представляем опеку и полицию. Вот документы, – сказала одна из женщин, протягивая бумагу.

– Чем я могла заинтересовать органы опеки? Моя сестра совершеннолетняя и я уже третий год не опекун. Проходите.

– Где мальчик, который у Вас жил? Мы можем узнать кто он и основание проживания в квартире?

– Мальчика зовут Никита Романов. Его утром забрал отец, – сказала Ирина и коротко пересказала причину его появления в её квартире. – Я дам вам телефон и адрес.

– Ирина Сергеевна, если случится с Вами что-либо подобное, возьмите с родителей обычную расписку, по которой Вам доверяют ребёнка. В этом случае Вас не обвинят в похищении. Представьте, что мы застаём мальчика в квартире без всяких оснований. Мы вынуждены были его изъять, а у Вас бы возникли проблемы, пусть и временные. Вы меня понимаете? Кому-то вы перешли дорогу.

– А от кого поступил сигнал?

– У меня есть только телефон, с которого звонили.

Проводив незваных гостей, Ирина позвонила в квартиру соседки, Антонины Степановны, и выяснила, что в её отсутствие приходила высокая блондинка, представившись подругой Ирины.

– Она приходила с тобой, когда ты вернулась с операции. Ты сама открывала дверь, – добавила соседка. – Она спросила: где ты можешь быть? Я и предположила, что вы с мальчиком на прогулке. Что-то случилось?

– Могло случиться. Меня могли обвинить в похищении Никиты. Хорошо его отец приехал раньше визитёров.

«Когда же она успокоится? – думала Ирина, возвращаясь в свою квартиру. – Это уже даже не смешно».

Утром первым позвонил Андрей, поздравил Ирину с женским праздником и поинтересовался Никитой и его мамой.

– Никиту вчера утром забрал отец, позже его маму выписали. Без него в квартире как-то очень тихо, но это не значит, что я хочу пригласить тебя в гости. Ты меня извини, но как Вероника узнала о Никите и зачем она звонила в опеку, которая меня вчера навестила с полицией? Ты понимаешь, что могло быть, застань они мальчика в моей квартире? Это не глупость, это подлость. Будь здоров! – сказала Ирина и отключила телефон.

Позвонила вся семья Романовых и поздравила с праздником. Ближе к обеду, возвращаясь от Барских, на чай заехали Ася и Саша. Андрей звонил несколько раз, но Ирина не отвечала на звонки. Женский день прошёл бы бестолково, не появись на пороге коллега Ирины. С ней, за бутылкой вина, вечер удался. На следующий день в районе одиннадцати часов приехал Громов. Он прямо с порога, вручив ей букет, сказал:

– Я тебя, девочка не первый год знаю и вижу, тебе есть, что мне сказать. Не тяни, включай агрегат и рассказывай. Это связано как-то с Настей?

– С вашей Настей полный порядок, – говорила Ирина, набирая в вазу с цветами воду. – С ней у меня вообще нет проблем после аварии. Может, мне стоило броситься под машину раньше, скажем, года на четыре? – Ирина присела к столу, нашла фотографию из клиники в своём смартфоне и протянула его Илье Петровичу. – Это мой доктор из Германии Клеменс Шнейдер. Там есть ещё снимки.

– Ира, как это возможно? Это же Серёга! – сказал он тихо после минутного замешательства, глядя растеряно на неё.

– Возможно, – ответила она и рассказала всё, что узнала от Шнайдера.

– И что вы решили? – спросил Громов, выслушав рассказ Ирины и всё ещё не веря в такую возможность.

– Оставить всё как есть. Он – доктор, я – пациент. Я и улетела раньше на четыре дня. Кому нужна эта правда? Наше родство может создать проблемы ему там, мне здесь. Я никому ничего не сказала, но мне нужно было с кем-то поделиться, и я выбрала Вас. Вы знаете, я его почти не помню, но мне не пришлось лукавить. Я вспомнила наш с Вами самый первый разговор, примерила на себя его «рубашку». Мне не в чем его обвинять. Родители сами приняли такое решение.

– Ты всё правильно сделала и оставила прошлое в прошлом. Ему стоило больших усилий взяться и решить твою проблему, но он это сделал. Очень не просто осознавать свою беспомощность и непонимание родного человека в общении. Поверь мне на слово. Вы теперь и без подтверждения родства близкие люди. Пусть так и будет.

Они пили кофе с тортом и разговаривали ещё не менее часа, прежде чем Громов собрался уходить. Двенадцатого марта Ирина Богданова вышла на работу и постепенно её жизнь входила в привычную колею. Прошло два месяца. Компании Платоновых исполнялось двадцать лет, и Юбилей праздновался с размахом. Светский приём устроили двадцать пятого мая. Среди гостей были деловые партнёры, бизнесмены, банкиры и интеллигенция города. Был и представитель компании из Китая Ван Лей. Он говорил и понимал русскую речь, но протокол требовал переводчика. Ирина в деловом, но очень удачном наряде, сопровождала гостя. Приём был в самом разгаре. Она стояла в шаге от китайца, который беседовал с банкиром и его супругой, обходясь без переводчика, когда её отвлекла молодая особа. Это была Ника в компании двух молодых женщин.

– Как дела? Я смотрю, ты уже обходишься без костылей?

– У меня всё в порядке и я на работе. Извините.

– Ты неплохо выглядишь.

– Спасибо. Я стараюсь.

– Сейчас будет ещё лучше, – сказала она и плеснула половину бокала шампанского на блузку Ирины. – Извини, я такая неловкая. Подай мне другой бокал – ты же у нас обслуга. – Она говорила так, чтобы её слышали, если и не все, то рядом стоящие.

– Извиниться не хочешь? – тихо спросила Ирина, вытирая блузку носовым платком.

– Не дождёшься.

– Чего ты хочешь?

– Влепить тебе пощёчину, а лучше никогда не видеть твою довольную физиономию. Ты кем себя возомнила? – говорила она нетрезвым голосом.

– Попробуй, – успела сказать Ирина и перехватила руку Ники, недостигшую её лица. – Никогда не пытайся повторить подобное, – тихо говорила она, удерживая руку Ники словно в тисках, – я тебе её, в следующий раз, просто сломаю.

– Пусти, мне больно. Ты за это ответишь.

Веронике удалось привлечь внимание. Ирина заметила на лице китайца улыбку, когда он спросил:

– Ирина мэй нюй, всё в порядке?

– Спасибо, я разберусь, – ответила она, а внутри всё кипело. – Ты не учла одного – кругом камеры, а ты выставила себя на смех. Приятного вечера, – сказала Ирина и отвернулась.

– Глупость – удел слабых, – сказал Ван Лей, беря Ирину под руку. – Вы расстроились?

– Неприятно. Она пытается меня унизить ни в первый раз, хотя мы едва знакомы.

– Возможно, всему причина ревность, а может зависть? Я провожу вас до выхода. Езжайте домой, и забудьте о глупой выходке нетрезвой женщины. Для вас сегодняшний день может продолжиться в более дружелюбной компании. Рад был с вами повидаться.

– Спасибо. Хорошего вечера.

Ирина подходила к своей машине, когда её догнал Андрей.

– Ирина, ты как? – спросил он участливо.

– Я в полной заднице! – с вызовом ответила она. – Хочешь подробностей? Посмотри запись с камер и всё станет понятно. Хорошо, что пролили шампанское, видимо яда в таком объёме не нашлось. Я представляю, что она может устроить, согласись я с тобой встречаться. Извини, мне нужно ехать.

– В чём ты сегодня пытаешься меня обвинить?

– Лично к тебе претензий нет. Можешь спать спокойно, если сможешь. «Ника не вела бы себя так, будь они вместе, – думала она по дороге домой. – Теперь ей что от меня надо? «Милые бранятся, только тешатся» – это про нас. Мы всё время находим в разговоре подтекст. Может, плюнуть на всё и принять его предложение? Возможно, находясь рядом, мы не будем такими категоричными и научимся принимать друг друга не пытаясь изменить? Нужно найти повод и рискнуть».

Рискнуть не получилось. Курьер принёс Ирине Богдановой пакет прямо на работу. Вскрыв пакет, она увидела присланный журнал «Городская хроника». Ирина не читала раньше подобные издания. Она считала, что вторжение в личную жизнь кого-то – преступление морального характера, но на обложке этого номера она увидела фото Андрея и Ники. Она открыла журнал и на развороте прочла статью «Предложение сделано». Если коротко, то в статье говорилось о давней дружбе завидного жениха Андрея Платонова и красавицы Вероники Шалимовой. Пара собиралась пожениться весной, но несчастье, постигшее давнюю знакомую жениха, которая была сиротой, внесло коррективы. Они не могли отказать Золушке «найти своё место под солнцем». Была поездка в Германию, операция. Золушка оказалась неблагодарной особой. Из серой мышки, знающей три языка, превратилась в ненасытную акулу. Она давила на жалость, звонила среди ночи, а начав ходить, пыталась даже соблазнить жениха, преследовала и Нику. Но к счастью, все её выходки закончились ничем и прекратились. Теперь пара собирается пожениться осенью. Ирина позвонила Андрею на следующий день.

– Тебя можно поздравить? – спросила она, и, не ожидая ответа, продолжила: – Мне вчера курьер принёс журнал «Городская хроника» со статьёй о твоей осенней свадьбе. Это своего рода приглашение или уведомление? За что мне всё это? Ты о чём думал, когда давал интервью? Спасибо, что не указали координаты и имя неблагодарной Золушки.

– Я никому и ничего не давал, а со статьёй разберусь.

– Не трудись. После драки кулаками не машут, да и кто читает эту прессу кроме таких особ, как твоя Ника. Всего хорошего.

Катя Романова позвонила Ирине пятого июля – в пятницу.

– Ты чем занята в выходные? Не хочешь поехать с нами за город, в деревню к родителям и бабушке? – спросила она.

– Далеко ехать? Вы едете всей семьёй?

– Паша в рейсе, а мне нужно отвезти Никиту. В саду ремонт.

– Когда мне за вами заехать?

Дорога заняла минут сорок с учётом езды по городу. Ирине были знакомы эти места. Именно сюда они ездили в юности к сестре бабушки. В чём она призналась Кате. За вторым завтраком Ирина познакомилась с родителями и бабушкой Кати.

– Это и есть Ирина? Подойди, деточка, ближе. Дай мне свою руку. Бледная ты что-то. Тебя ничего не беспокоит? На улице лето, а у тебя рука холодная. Жених есть?

– Чувствую себя нормально, ничего не болит, а вот жениха у меня нет, – улыбнулась Ирина. – Мне очень нравится парень, но его бывшая девушка готова сжить меня со свету, хотя они расстались полгода назад. Поэтому я с ним и не встречаюсь.

– А ты не смейся. Сглаз на тебе. Она или другие завистники, но дело серьёзное. В доме часто чужие люди бывают? У тебя вещь никакая не пропадала? Сейчас она опять в доме. Подумай.

– Я не могу так сразу вспомнить. Чужие у меня бывают очень редко, а вот что могло пропасть – ума не приложу. Что мне делать?

– Пока не вспомнишь и не найдёшь, сходи в церковь, возьми святой воды и умывайся ей на ночь. Это тебе поможет. Когда вещь найдёшь – выбрось, а лучше верни тому, кто её брал. Сглаз уйдёт совсем, когда парень сделает тебе предложение, но это должно быть только его решение.

О разговоре с бабушкой Ирина вспомнила только тогда, когда вернулась домой вечером воскресенья. Отдых удался. Она давно так безмятежно не проводила время, как будто вернулась в детство и юность. В компании Никиты время летело незаметно. Теперь, приняв душ, она сидела за чашкой кофе и думала: «В квартире были Илья Петрович, Ася с Сашей, Андрей, Павел с Катей и Никитой, представители опеки и Ника. Если вещь вернули – были дважды. Остаются Ася с Сашей и Андрей с Никой. Андрей этого сделать не мог. Отношения с Асей у нас хорошие, да и приди ей эта идея в голову, Саша бы не позволил. Остаётся Ника. Опять эта Ника. Допустим, что это она. Что могло пропасть, а потом появится вновь? Стоп! Шапка! Тонкая шерстяная шапка, которую я надеваю на голову под капюшон. Я была в ней в день трагедии, из больницы я вернулась в ней, а собираясь в Германию, я её не нашла и поехала в другой. Точно! Её не было. Вернувшись, я её не видела, а чуть позже она появилась на самом видном месте в шкафу. Значит, всё-таки Ника. Она приходила ко мне в конце февраля сообщить о беременности. – Ирина поднялась со стула и прошла в прихожую. Три вязаные шапки лежали в пакете на полке, ожидая своего сезона. Ирина достала ту, которая пропадала, положила её в пакет и сунула его в свою сумку. – Завтра я тебя выброшу».

Глава 8

Машина Андрея въехала во двор и остановилась у входа в дом. Взяв с сиденья журнал, он вышел из авто, хлопнув дверью и поднявшись по лестнице, вошёл в гостиную.

– Вероника, спустись вниз, мне нужно с тобой поговорить, – крикнул он, глядя наверх.

– Ты чего шумишь, Андрей? – спросил отец Ники, выходя из кабинета. – Красавица уже спускается, – заметив дочь, добавил он. Что случилось?

– Здравствуйте, Аркадий Павлович. Я к Нике. Знаете, моё ангельское терпение требовало большой дьявольской силы, но и ей пришёл конец, – говорил он, глядя на Нику, спускающуюся по лестнице. – Твоих рук дело? – спросил Андрей, хлестнув Нику по лицу тонким журналом, который держал в руке. – Объяснить ничего не хочешь?

– Тебя это так расстроило? – усмехнувшись и потирая щёку, спросила Ника. – Ты сделал большую ошибку.

– Андрей, ты можешь сказать, что случилось и при чём здесь моя дочь? Ты действительно совершил непростительную ошибку, подняв на неё руку.

– Вы дружите с моим отцом ни один год и немного знаете меня. Я не смог бы без причины дать ей оплеуху. Она её заслужила. Мы с Вашей дочерью знакомы года четыре, но никогда не были дружны, хотя не раз были близки. Мы спали с ней без всяких обязательств в её комнате или квартире исключительно по её инициативе. Да, меня это устраивало, как и её, – говорил он, еле сдерживая себя.

– Заткнись и убирайся вон, – зло сказала Вероника.

– Это вряд ли, – возразил Андрей. – Я не уйду пока не скажу всего. Ты могла портить жизнь мне, на это у тебя, возможно, были свои причины, но ты пошла дальше. – Вы, Аркадий Павлович, знаете, что Ника занимается мелким шантажом? То выдаёт себя за мою невесту, то оказывается беременной, а то вообще выходит за меня замуж. Полистайте журнал, там вы найдёте ответы на моё негодование. Я не видел её после Нового года ни разу. Вернулся из Германии, а меня ждал сюрприз в виде беременности. Но это не так страшно. Цинично то, что она решила меня сделать отцом, зная всю правду. Не получилось. Скандал, устроенный на Юбилее компании не дал результатов. Опять мимо кассы. Следующий ход – статья в журнале. Вы и теперь будете любимое чадо защищать? Нике не двадцать лет и такие её выходки нельзя прощать. И всё ради чего? Ради каприза. Вы думаете, она не понимает что делает?

– А если это любовь? – зло сказала Ника.

– Ты любишь только себя и только тогда, когда у тебя самой хорошее настроение. В самом начале знакомства, возможно, между нами и сложились бы отношения. Но тебе нужен был всего лишь верный паж. Я это вовремя понял, принял и никогда тебе ничего не обещал. Разве было по-другому? Чего ты теперь вцепилась в меня как клещ? Что тебе от меня нужно? А что сделала тебе Ирина?

– Кто такая Ирина? – спросил отец Ники, глядя на Андрея.

– Девушка после аварии, с которой я летал в Германию.

– А Нике она зачем? – недоумевал отец.

– Вот и я не могу понять этого, – сказал Андрей. – Я вообще перестал понимать Вашу дочь. Она мне напоминает подростка, который всё делает на эмоциях, не включая мозги даже изредка.

– А они, папа, нашли друг друга. У них много общего: две сиротки, выросшие без отца и потерявшие мать.

– Если это и так, тебе какое дело? Какой толк в том, что ты выросла в полной семье? Ты оказывается хорошая актриса, а я этого раньше и не замечал.

– Значит я дура беспросветная, а она умная.

– Ты, Ника, не дура. Ты беспринципная лицемерка, готовая ради своего каприза пройтись по головам. А Ирина, действительно, умная. Она тебе не по зубам. Хорошо, если она проигнорирует эту статью, а если нет. Опровергнет материал, а я ей в этом помогу и добавлю несколько пикантных подробностей, – говорил Андрей, собираясь уйти.

– Ты этого не сделаешь, – тихо сказала Вероника.

– Почему? Кто мне может это запретить? Ты выставила меня героем своего романа, скажем, не в лучшем свете, унизила Ирину Богданову, и я хочу реванша. Или ты оставляешь нас в покое, или пеняй на себя.

– Андрей, не горячись. Решайте всё миром. С девушкой получилось действительно некрасиво. Ей и так досталось. А читать о себе такой пасквиль унизительно. О чём ты думала, Ника, когда всё это затевала? Она действительно знает три языка?

– И что это знание ей даёт? Много заработала на этом? – язвительно спросила Ника. – Через неделю об этой статье никто и не вспомнит. Раздули пожар из ничего.

– Ты не заработала и половины того, что у неё есть. А с языками у тебя вообще проблема, даже с родным. Пожар может и тебя коснуться, если не обжечь. Я услышал тебя, Андрей и разберусь с проблемой.

– Прощайте, я сказал то, что хотел. Извините за резкость, – сказал Андрей, направляясь к выходу. Через час двадцать он звонил в квартиру Ирины. – Статью я прочёл и хочу сказать, что не имею к ней ни малейшего отношения, – говорил он, проходя в квартиру без приглашения. – Фото на обложке – это часть с фото двухлетней давности с Юбилея отца. У меня есть к тебе предложение. Как ты отнесёшься к моему интервью в другом журнале, более стильном?

– Мы опустимся до её уровня?

– Нет. Мы передадим реальную картину вещей, тем самым опровергнем ложь. Пусть об этом знают. Нам же хорошо рядом?

– Я не уверена, что это правильно. А если это твоё «хорошо» продлится недолго?

– Мы об этом никому не скажем, да и зависит это только от нас. Решайся. С врагом нужно бороться его же оружием. Я звоню в редакцию и соглашаюсь на встречу, тем более что они сами об этом просили.

В очередном номере, другого журнала с похожим названием «Светская хроника», появилась статья о завидном женихе Андрее Платонове. В ней говорилось о работе и отдыхе, об увлечениях и личной жизни. Андрей признался, что влюблён в переводчицу Ирину, что роман начался зимой, а женится пара весной, как только невеста пробежит свою первую стометровку. О новой избраннице говорилось мало и только по делу. Больше слов говорили фото к статье. Их было всего три, но какие. Не было сказано ни слова о Нике и статье в другом журнале, а на вопрос по этой теме был дан короткий ответ: «Я знал, что под занавес, вы это сделаете. Это фото сделано два года назад. Выводы сделайте сами». Групповой снимок с Юбилея Платонова старшего был помещён в конце статьи.