Суета. Роман в трех частях

– Но когда я открыл дверь, – продолжил Ипостасей, – на пороге был только наш дорогой друг. Видать в то время, когда мы обменивались рукопожатием, он шибко нырнул за дом и убежал.

– Странно конечно все это, – сказала Виктория. – Вы, дорогой друг, не берите в голову – это того не стоит, знаете ли. Во всяком случае вы хотели помочь человеку, никто не виноват, что этот человек оказался таким негодяем…

– Ну скажешь тоже, – возразил супруг, поднося чашку горячего чая гостю. – Это же юнцы, что с них взять – у них штуки такие.

– У этих самых «юнцов» нет чувства ответственности, дорогой. Ими движет лишь эгоизм, не боле. И больше скажу – им это нравится, им нравится, когда у других проблемы, когда другие выглядят глупо… Они не ведают границ, но при этом четко понимают каким образом можно переступить, а каким образом нельзя… Ведь он же поначалу окликнул вас? – Арсений молча кивнул. – Рассказал свою историю, при этом сохранив реалистичность образа содранными коленями и песком на теле. Ведь это не просто так. Это запланировано, чтобы выглядеть правдоподобно, чтобы умысел его не раскрыли раньше времени, дабы получить конечный результат…

– Дорогая, – Ипостасей подсел за стол рядом с ней, – ты слишком все драматизируешь. Ведь ничего плохого с нашим другом не произошло. Он не получил травм, не остался посмешищем.

– И слава Богу, что это именно так и закончилось, – Виктория легонько поправила свою пышную прическу. – Ведь думаю затевал он что-то другое, этот юнец. Что он вам говорил вообще, Арсений?

– По правде говоря, он ничего особенного и не говорил. Просто просил помочь. Ему трудно было дышать, ибо до меня он бежал с самого берега. Единственное, что мне показалось слегка странным, так это причина, по которой он забрел сюда.

– Что за причина? – спросил Ипостасей.

– Юноша сказал, что по ночам собирает по берегу камни причудливых форм. В этот раз он выдвинулся на поиски камней в форме черепах.

На кухне вдруг стало тише обычного. Ипостасей о чем-то задумался, а на лице Виктории плавно стерлась улыбка. Хозяин дома наклонился чуть вперед к Арсению:

– Прости, чем он занимался по ночам? – с неким испугом переспросил он.

– Он собирал камни в форме черепах. Странно, не правда ли?

Ипостасей взглянул на Викторию серьезным видом. После вновь вернулся к гостю. Чувство напряженности витало в воздухе по всей кухне.

– Она тебе рассказала? – спокойным голосом задал вопрос Ипостасей. Арсения будто зажали в тиски и не давали молвить ни слова. В этот момент Ипостасей забрал у гостя чашку, медленно подошел к раковине и вылил чай.

– Мне плохо, – сказала на вздохе Виктория. – У меня что-то голова закружится… – она попыталась встать, но в тот же миг рухнула со стула на пол. Чашка упала вместе с ней со стола.

– Виктория, что с вами! – Арсений ринулся к женщине на помощь. – Виктория, вы слышите меня!

– Я разберусь сам, – сказал гостю Ипостасей, – а ты, – он подошел к нему ближе, – ступай к себе с миром, пока мы не натворили тут делов, – он взял его крепко за руку. – Не являйся к нам больше без приглашения, – он отвел его к двери и выставил за порог дома. – Надеюсь, ты меня понял, – Ипостасей со злобой посмотрел на гостя и хлопнул дверью прямо у него перед носом.

***

До самого вечера Арсений прибывал в своей хижине, пытаясь понять, что произошло. Раз за разом вспоминая последовательность утра, он не находил ни одного ответа. Сначала это вгоняло его в панику – сердце билось все чаще, а глаза никак не могли сфокусироваться на чем-то одном, блуждая с сумасшедшей скоростью по сторонам.

Через некоторое время все стало утихать. Чувство, что разрывало изнутри исчезло. За окном уже стоял вечер, окутывая своей прохладой розово-фиолетовый берег и волны, что с каждым разом становились меньше. Ветер медленно растворялся из этих краев, улетая вдаль до следующего дня. Прибрежный песок остывал и покрывался матовой пленкой от океанской воды.

Он наблюдал через окно за солнцем, что медленно шло к горизонту. Когда мысли в голове немного успокоились, он с большим аппетитом доел остатки рыбы, приготовленные Викторией. Это был первый его ужин в одиночестве. Тишина вокруг не отвлекала, а уничтожила. В первую очередь уничтожала мысли и надежды на перемены в лучшую сторону.

После ужина, он без особой спешки убрал все со стола и из узкого деревянного ящичка достал листки бумаги и карандаш:

«В тот день с самого утра было пасмурно. Они проснулись, и я тут же начал проситься на ярмарку. Она была не против, к тому же она и сама хотела прогуляться. Он сказал, что погода не слишком хорошая для воскресных походов, поэтому весь день мы сидели на кухне и слушали радиопередачу, по которой рассказывали об этой самой ярмарке. Весь день, до самого вечера ведущий радиостанции зазывал людей в центр города – к парку, чтобы «каждый мог почувствовать это и подобрать что-то по душе». В обед я попытался еще раз, на что услышал: «Сейчас начнется дождь». Я очень расстраивался из-за этого. Мы продолжали сидеть на кухне до самого вечера. Дождь так и не начинался. Я уже стал засыпать у нее на плече и вот наконец, они будят меня и предлагают «прогуляться». Сон исчез в ту же секунду. Вокруг все стало очень ярким и в какой-то момент это было похоже не сказку. Я носился по квартире, как заведенный и не мог найти себе места. Вся одежда кружила в танце около меня. Летели шапки, куртки, ботинки…

Дождь начался, когда мы дошли до ярмарки. Помню он открыл зонтик и спрятал нас под ним. Помню мне было все равно на этот дождь. Он не имел никакого совершенно значения. Главное, считал я, что мы выбрались на воскресную ярмарку».

Арсений отложил листок бумаги с карандашом и откинулся на спинку самодельного стула. За окном стало темнее. По деревянному полу чувствовалась прохлада, что исходила с океана. Вечернюю тишину прервал робкий стук в дверь.

«Сейчас!» – крикнул Арсений и не проверяя через окно кто пришел, бросился к двери. На пороге стояла семья Серебряных. По их замученным глазам можно было только представлять, что творилось в их доме все это время.

– Добрый вечер, – поздоровался он с ними.

– Арсений, – начал тихо Ипостасей, – мы бы хотели принести тебе наши извинения за утро и за то, что наговорили тебе…

– Вашей вины здесь нет, – вступила Виктория, – это все наши предрассудки и только. Мы были бы благодарны, если бы вы простили нас.

– Правда, не держи на нас зла, – Ипостасей протянул ему руку. Арсений ответил рукопожатием.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Виктория. Было заметно, что она потеряла очень много сил. Уставший взгляд и легкие покраснения вокруг глаз. Растрепанные волосы, которые судя по всему впопыхах собирались в пучок. Ей совершенно не шло это…

– Может зайдете? – осторожно спросил Арсений.

– Только если ненадолго, – он пропустил Викторию вперед, а после зашел в дом и сам, закрыв дверь. – Как-то здесь прохладно.

– А мне нравится, – его супруга обошла маленькую комнату по кругу и села на самодельный стул, оглядываясь по сторонам. – К вам приходит по утрам вода с океана?

– Приходит. Обычно она омывает мой порог, но случается и так, что переливает за дверь. В таких случаях приходится руками выгребать ее на улицу. После этого доски сохнут целый день…

– Все дело в ветре, – сказал Ипостасей. – Его трудно предугадать. Во всяком случае это куда лучше, чем в джунглях среди пальм и диких обезьян, – он подошел к столу и взял аккуратно карандаш. – Ты это что, – улыбнулся Серебряный, – пишешь все? – Арсений кивнул. – И что же пишешь? – он наклонился над листком бумаги и приготовился читать.

– Это не красиво! – возразила вдруг супруга. Она мгновенно взяла листок и перевернула его пустой стороной вверх. Виктория осуждающе взглянула на мужа. – А вдруг там что-то личное? Может человек не хочет, чтобы его читали.

– Я как-то и не подумал… – задумался Ипостасей. – Ладно, – он медленно подошел к маленькому окошку и тяжело вздохнул. – Что-то сегодня у меня ничего не вяжется… На рыбалке сегодня не был?

– Снасти все же у вас.

– Ах да, точно, – он вновь посмотрел через окно на уходящий вечер. – Завтра, обязательно пойдем. И ужин сделаем…

– Арсений! – вдруг послышался женский голос за дверью. – Вы здесь?

– Это, наверное, София, – предположила Виктория. – Я совсем забыла отменить приглашение.

Арсений открыл дверь. На пороге стояла София. Из-за вечернего ветра, ее пальто было покрыто тонким песчаным слоем, но это не мешало ей выглядеть «по-особенному».

– Добрый вечер, – она улыбнулась, – а вы не знаете, куда делись Серебряные? А! – заметив Викторию, она скромно перешагнула порог хижины. – Вы здесь! А я знаете, ищу вас везде, а вас нигде нет. Думаю, может гулять пошли… Здравствуйте! – они крепко обнялись с госпожой Серебряной. – Я так по вам соскучилась, если честно…

– И я по тебе, дорогая. Сегодня какой-то день, странный, ой, – Виктория театрально махнула рукой в сторону. София слегка насторожилась от ее слов. – Ты не подумай – все в порядке. Это просто суматоха и ничего больше.

– Да уж, – вновь вздохнул Ипостасей у окна, – сплошная суматоха.

– Ты уж прости, я как-то закрутилась во всем этом, что совсем позабыла про сегодняшний ужин. Путем сегодня ничего и не сделала. Даже посуду забыла помыть…

– Успокойтесь и не берите в голову, Виктория, – она снова ее крепко обняла. – Пойдемте лучше я вам помогу по дому, а ужин можно перенести и на другой день. Главное ведь, что все в порядке, а остальное так – суета.

– Знаете, уже поздно, – Ипостасей отошел от окна и направился к двери, – думаю будет лучше нам всем сегодня отдохнуть и выспаться, – он кивнул супруге, и та молча поднялась со стула.

– Я тоже так думаю, дорогая, – ответила Виктория. – Давайте соберемся лучше завтра.

– Как скажете, – гостья была слегка разочарована ответом. – Давайте тогда я провожу вас до дома, все равно ведь по дороге. Арсений, – она обратилась к хозяину, – вы пойдете с нами на так называемую «прогулку в миниатюре»?

– С удовольствием.

Гости вместе с Арсением вышли из дома. На улице уже изрядно холодало. Из-за этого София с Викторией побрели чуть быстрее, оставив Арсения и Ипостасея у хижины.

– Что ты делаешь? – удивленно спросил Серебряный.

– Дверь запираю. Что-то не так?

– Так ты выходишь на секунду, кто здесь кроме нас ходит-то. Все на виду тем более…

– Да знаете, я делаю это машинально. Не задумывался даже, если честно, – Арсений запер входную дверь на замок маленьким медным ключом, проверил закрыта ли она и убрал ключ в левый карман своих брюк.

– Завтра снасти новые опробуем, – они шли медленным шагом к дому Ипостасея, параллельно наблюдая за впереди идущими девушками. София с большим азартом что-то рассказывала Виктории, а Виктория ее внимательно слушала. – Пусть поболтают немного, ей это на пользу, – он остановился у самого края берега и задумчиво осматривал луну над горизонтом. – Красивая сегодня…

Арсений вслед за ним подошел к самому краю:

– Ипостасей, – начал он, – я безмерно рад, что мы вновь с вами общаемся. Правда. Но меня не покидает чувство недосказанности… Все же почему вы так отреагировали на меня утром? Я не верю тому, что это был беспричинный эмоциональный порыв, – Ипостасей продолжал молча наблюдать за луной. – Если не хотите…

– У нас был сын, – вдруг перебил он. – На острове занятий особенно не было, но он все равно умудрялся найти себе дело. Он постоянно бродил по берегу. Иногда мог даже уйти в джунгли. Когда в его комнате я обнаружил горку камней, он сказал, что все они чем-то похожи на черепах… – Ипостасей медленно отошел от воды и подбрел в сторону дома. – Это прошлое.

– Я сожалению вам, Ипостасей, – Арсений пошел за ним к тропинке. – Я не знал.

– Забудь, – с непостижимой усталостью внутри ответил он, – ты не виноват. Всего этого уже нет, – Серебряный вышел на тропинку, ведущую к дому. Виктория с Софией уже давно были на месте. Он последний раз посмотрел в сторону океана, Арсений догонял его с берега. – Ради любопытства, – обратился к нему Ипостасей. – скажи, какого цвета были волосы того мальчишки, которого встретил ты утром?

– Я особо не разглядывал его, но волосы были точно светлые. У него была слегка небрежная прическа, – Арсений попытался показать на своей голове, – волосы торчали в разные стороны. Возможно он это специально…

– Кто его знает, – Серебряный пожал плечами, – таких у нас я не видел. Видимо с той стороны прибег, – Ипостасей поднял глаза на луну. – Ладно, пойду я, – он напоследок пожал руку Арсению. – Ты тоже иди домой, отоспись. Завтра много дел.

– Договорились, – Серебряный отпустил его руку, и неохотно побрел в дом. – До завтра, Ипостасей.

– До завтра, – он прошел по ступенькам подняв руку на прощание, после зашел в дом и закрыл медленно за собою дверь. Где-то там вдалеке, сквозь теплый свет, были слышны голоса Виктории и Софии.

Под звуки еле бурлящего океана и бледного лунного свечения, он вернулся обратно к себе в хижину. Голода он не чувствовал, впрочем, как и желания писать. Простояв молча некоторое время возле окна и не придумав чем ему заняться, Арсений отправился спать.

***

Длинная аллея была поделана на две равные части. По правой стороне люди шли в одном направлении, по левой – навстречу. Меж двух тропинок росли пышные букеты синих цветов. В центре был возведен огромный фонтан. Дойдя до него по одной стороне, люди по кругу переходили на другую и без особой спешки возвращались обратно. Он шел вперед, чувствуя под ногами слой расстеленной сухой травы. Где-то вдалеке виднелся фонтан. Вокруг были люди, и все они по дороге о чем-то тихо беседовали. Он тоже шел вперед, к фонтану, оглядываясь по сторонам. Он кого-то заметил слева – господин в темном фраке и шляпе стоял напротив него по ту сторону и что-то пытался показать. Господин махал руками из стороны в сторону, а рядом идущие люди не обращали на него внимания. Арсений остановился. Увидев это, господин во фраке снял медленно шляпу и показал пальцем на фонтан. Где-то вдалеке послышался женский крик. С каждым мгновеньем он подходил все ближе и ближе. Вдруг все люди вокруг замерли, как статуи и на аллею обрушилась тишина.

Арсений проснулся от криков за окном. Его тело было покрыто холодным потом, а голова превратилась в картонную оболочку, внутри которой блуждал по оси чугунный нож. Крики доносились со стороны дома Серебряных. Оправившись от сна, он немедленно вскочил с койки и нацепив впопыхах сорочку обратной стороной выбежал на улицу.

Дверь в дом была открыта нараспашку. Изнутри наружу бил кислотно-желтый свет. Арсений бежал по тропе, что есть сил и практически не чувствовал своих ног от той скорости. Перепуганный от внезапности и криков, он влетел в дом, словно дикий коршун:

– Виктория! –повсюду, во всех комнатах был зажжен свет. – Ответьте мне! – он перебежками переходил из одной комнаты в другую, в надежде найти хоть кого-то. – Ипостасей! – крики в пустоту провоцировали на дурные мысли. Он дошел до кухни и замер около порога. Откуда-то доносился женский плач. Он аккуратно обошел кухонный стол. На полу, облокотившись на гарнитур сидела Виктория. Ее лицо закрывали трясущиеся руки.

– Виктория, – Арсений упал на пол и крепко обнял. Все ее тело издавало дрожь. Сердце било на износ. – Я здесь, с вами! – он убрал аккуратно ее руки с лица. Из глаз падали градом слезы, нежно-розовые губы покрылись синевой, она что-то неразборчиво шептала. – Виктория, что случилось? – он схватил ее за плечи и приподнял. – Садитесь, – Арсений бережно довел ее до кухонного дивана и усадил с краю. Он схватил стакан и налил воды из фужера. – Успокойтесь, прошу вас! Что случилось? – Виктория взяла стакан в руки и заикаясь начала пить маленькими глотками. – Виктория, где ваш супруг?

– Ушел, – тихо ответила она, – ушел… Он ушел, – ее руки вновь задрожали. – Он ушел, – стакан с водой упал и вдребезги разбился, осколки раскатились по всему полу. – Господи, – вдохнула она, – забери меня, прошу тебя. Боже, если ты слышишь, – она медленно встала, – забери меня, об одном лишь тебя молю, Господи! – ее ноги подкосились и хрупкое тело рухнуло вниз.

Арсений попытался вновь помочь ей встать, но Виктория этого не хотела. Она встала на колени, – Боже! – захлебываясь в собственных слезах, она продолжала кричать в потолок. – Прошу тебя, забери…

– Прекратите такое говорить! – он пытался успокоить ее, но слова никак не помогали. – Прошу вас прекратите!

– Не хочу жить, не хочу! – из ее правой ноги начала хлестать кровь. От бессилия она свалилась на пол, закрыв свои плечи бледными руками.

– Я помогу вам, – он вновь аккуратно охватил ее тело и перенес на диван. Она продолжала молча плакать. – Успокойтесь Виктория, прошу, – Арсений поднес ей новый стакан с водой. – Выпейте, вам полегчает.

Виктория сделала несколько глотков и отставила стакан на стол. Ее тело продолжало трясти.

– Прости меня за ужасный вид. Я не хотела, чтобы ты…

– Ради всего святого, расскажите, что случилось?

– Ипостасей ушел в джунгли на поиски нашего сына, – ей было трудно говорить, она снова взяла стакан и отпила немного воды. – Он что-то надумал там себе… Встал посреди ночи и исчез будто не было… Я его останавливала как могла, говорю ну куда ты сейчас, что ты делаешь с нами, а он не слушал все, говорил, чтобы я ложилась спать.

– Это я во всем виноват, – с тоской произнес Арсений. – Это я надоумил его. Не надо было вам говорить про этого мальчишку…

– Что ты, что ты – нет! Не смей так думать, – она крепко обняла его. – Ты здесь ни при чем.

– Вы успокойтесь, Виктория, прошу вас, – он взглянул на ее окровавленную ногу, – Я принесу бинты.

Арсений помог дойти ей до кровати и перевязал ногу. Кровь понемногу начала останавливаться. Он принес ей стакан с водой и поставил рядом на прикроватную тумбочку. Она молча лежала и смотрела в потолок.

– Что же я наделала…

– Вам нужен покой- отдохните, а я побуду здесь с вами, пока не вернется ваш супруг.

– Спасибо, – ее глаза стали понемногу закрываться от изнеможения, она отвела взгляд в сторону, а после повернулась снова к Арсению. – Я рада была видеть тебя, – сквозь полусон проговорила она, – И имя твое, пусть и надумано, но все равно я буду беречь его у самого сердца, – она засыпала на его глазах. Он молча сидел рядом и внимательно слушал ее голос.

После того, как она заснула, он обошел все комнаты и выключил свет, оставив включенным лишь маленький светильник над кроватью. Убедившись, что все в порядке он с особой осторожностью вышел на улицу, прикрыв за собою входную дверь.

Ночь на берегу еще отказывалась уходить. Луна продолжала светить своим бледным и холодным светом, предавая мрачный темный контур океанским камням, а холодный ветер безмолвно кочевал от воды к суше, задевая верхушки самых высоких пальм.

Он стоял у порога дома, в надежде, что Ипостасей блуждает где-то рядом. Истощённое тело начало мёрзнуть, и чтобы хоть как-то согреться, он сел на ступеньки, закрыв руками предплечья и съежился. Медленно, вокруг него кружила стая диких маленьких мошек. Под мелодичное жужжание, каждая из них старалась подлететь поближе. Арсений пытался отгонять, произвольно махая руками, но мошки все равно находили пути. Кто-то из них врезался ему в лоб, кто-то в глаза, кто-то в руки.

«Я не могу все это так оставить. Возможно судьба дала мне шанс, а я вот так просиживаю его. Нет. Так не должно быть. Я не прощу себе этого. Эти люди самое дорогое, что есть у меня и я обязан все исправить…»

Ноги сводило от холода. Мошки притихли и осели на нем. Они прогрызали замерзшую кожу и присасывались к ней. Арсений чувствовал это – из его тела уходили оставшиеся силы. Он медленно перевалился на бок и подкатился к краю ступеньки, раздавив с десяток надоедливых насекомых. Кое-как он взялся за периллу и потянул свое тело вперед. Он почти поднялся, но в последний момент левая нога переломилась в области колена, и он всем телом упал вниз, скатившись по лестнице на холодный песок. От испуга, мошки разлетелись в разные стороны.

От такого оледенения невозможно было понять, сломано ли что-то или нет. С трудом, ему все же удалось подняться. Он очистил лицо от песка и прихрамывая на одну ногу побрел в сторону джунглей.

***

Пустошь посеяна, но пустошь сгорела

и от гари почему-то

слезятся глаза.

Во мраке тихом тлеет гроза,

а ночью тоска

прилетает обратно к тебе.

Беседует о чем-то, но почему-то все молча

прячет слепые глаза.

А ты спишь, и сном ты довольна,

ибо о бедах молчишь.

Пустошь посеяна, но пустошь сгорела

и снова от гари

слезятся глаза.

Бледный лунный свет проникал сквозь ветки пальм, освещая дорогу. Он шел по заковыристой узкой тропинке, что вела в самую глубь джунглей. Среди высоких пальм ветер не чувствовался так, как на берегу. Дабы согреть свое тело, Арсений шел быстро, оглядываясь по сторонам.

С каждым шагом свет становился бледнее, а через некоторое время и вовсе исчез, оставив его наедине с темной неизвестностью. Вокруг не было ни души. Пугающая тишина медленно заводила его в дебри. Арсений все шел вперед, изредка натыкаясь на кочки и следы, вытоптанные то ли людьми, то ли кем-то другим.

В какой-то момент ему показалось, что вдалеке среди колышущихся на ветру кустов промелькивал образ. Это было маленькое существо, не похожее на человека. Его тело было волосатым, а руки больше, чем голова. Не замечая рядом незваных гостей, оно решительно шагало куда-то в другую сторону. Арсений пригнулся и спрятался за ближайший высокий куст.

Он решил проследить за существом и тихо перебежками шел вслепую на звуки отдаляющихся шагов, в надежде на то, что оно заведет его в нужное место.

Лунный свет вновь начал проблескивать среди пальм. Существо вышло на небольшую открытую лужайку и осмотрелось. Чтобы остаться незамеченным, Арсений прислонился плечом к стволу старой пальмы и высунув немного голову вбок, начал рассматривать. Это была небольшая волосатая обезьяна. Она стояла посреди лужайки и о чем-то размышляла. В руках она держала несколько банановых веток. Арсений убрал голову из виду и отдышался. Он выровнял кое-как дыхание и медленно начал отходить от пальмы. На лужайке уже никого не было.

«Спугнул все-таки» – подумал он. Его пальцы рук и ног начали понемногу согреваться, а в мыслях не было ни одной идеи, что делать дальше.

Арсений вышел на лужайку. Свет, что казался бледным на берегу, теперь был очень ярким и колол глаза. «Что же ты наделал… Ипостасей» – пробубнил он. «Надеюсь это того стоило». Его рука кое-как пыталась закрыть настырному лунному свету путь до уставших глаз. В последний раз он попытался сосредоточиться и осмотреть окрестность. Его истертые песком и камнями стопы, начали движение. Он медленно совершил два оборота вокруг себя и замер на месте. На секунду ему показалось, что глаза подводят его. Он остановил взгляд на одной из пальм и прищурился. Чуть дальше, буквально в десяти метрах от этой самой пальмы, в небольшом углублении стоял деревянный дом.

Постройка была одноэтажной. Пробитая крыша, кривая лестница пред дверью и странные резные рамы, где сквозь забитые досками окна, прорезался желтый теплый свет.

Арсений медленным шагом подошел чуть ближе. Его одолевало чувство любопытства. Он аккуратно поднялся по кривой лестнице и постучался. Дверь приоткрылась сама. Гость сделал шаг вперед и переступил порог, очутившись в полутемном узком коридоре, осыпанный местами небольшими горками черной земли. Чуть дальше, из другой комнаты справа, проблескивал оранжевый свет. Гробовая тишина в этих стенах не казалась уже такой странной. Арсений аккуратно перешагнул земляные участки и вышел к свету.

«Комната пуста. На потолке лишь бледная лампочка. Где-то там, дальше в темноте, раздается глухой стук».

– Простите, – сказал он, – дело в том, что я заплутал, не могли бы вы мне помочь?

«Тишина в ответ. Стук прекратился. Теперь он превратился в скрежет. А я, с надеждой все жду ответа – обезображенный временем, все у того же окна. Где ветки сухие, и пустая аллея, запорошённая снегом, хоть сейчас и не зима…»

– Андрей? – послышался женский голос из другой комнаты. – Это ты?

03.

Большие статуи в виде сидящих львов, что стояли по бокам входной двери, освещались ярким и теплым утренним солнцем. Сам дом не был большим. Этому двухэтажному сооружение было более ста лет. Внутри, как и все старые постройки, он разваливался от каждого шороха, но снаружи фасад дома выглядел как новый. Обитый по всему периметру итальянским мрамором с особым шероховатым верхним слоем и окантованный в нежно белую черепицу, дом напоминал миниатюрный дворец, с его огромными окнами, что элегантно выстраивались в ряд, дверьми, которые были вылиты из чугуна и украшены интересным орнаментом и прямой крышей, сделанная по принципу итальянских старых домов.