Мгновения жизни

Как, по её мнению, я должен коротать тут время между нашими радио встречами? Болтать со звёздами? Режиссировать кулинарные шоу? Писать роман? Всё это полный бред! Разве можно сравнивать год тоскливой жизни и год сна, пролетевшего за секунду?

– Дорогой, ответь мне, ты здесь?

– Анна, не волнуйся, я здесь. Всё хорошо.

– Время вышло. Мне нельзя тут больше оставаться. Скажи, что я могу прийти завтра. Скажи, что я услышу тебя завтра. Прошу тебя!

– Я не знаю. Анна. Я не знаю. Правда. Береги себя. Мы увидимся. Обещаю тебе, всё будет хорошо.

Экран погас, извещая о закрытии канала связи.

«Чёрт побери, зачем надо всё усложнять?!»

Я ужасно злился. На себя, на неё, на этот дурацкий космос, который обещал что-то невероятное, а превратился в тоскливую бытовую всепредвиденность.

– Вот уж правду говорят, не место красит человека… – Я горько усмехнулся. – Не усложняй себе жизнь, доктор, следуй плану.

Но чем больше я думал, тем больше запутывался в собственных мыслях. Слова Анны вызывали протест. Бесконечный, бескрайний эгоизм я слышал в них. Но что-то задевало, заставляло испытывать неприятное липкое чувство собственной никчёмности.

В чём моя жизнь, если я не хочу прожить её так, как мне дано? Я правда хочу перепрыгнуть через год пустоты? Значит ли это, что моя жизнь пуста сама по себе, если не заполнена аварийными ситуациями, больными пациентами, приказами командования?

Как я вижу этот год впереди? Это год свободной жизни с самим собой? Год общения с любимой женщиной? Год ожидания, нетерпения, тоски. Что именно я хочу заморозить и отменить? Себя?

– К чёрту! К чёрту всё это! У меня есть план. Регламент, в конце концов. К чему выдумывать что-то новое? – Я поймал себя на том, что всё ещё сижу в рубке в кресле первого пилота и, ошалело вращая глазами, рассуждаю сам с собой. – Тревожный звоночек, доктор, не находите? Может, кексик? Может, чашечку чая? Правы англичане. В любой непонятной ситуации пейте чай, доктор!

Я поднял глаза на огромное стекло – за ним чернота. Туманность скрылась из виду при очередном витке корабля. За всё время после аварии я так и не удосужился рассчитать, с какой периодичностью и когда она появляется передо мной. Что я ещё не удосужился заметить в этот пустой период ожидания?

– Ты не заметил, что живёшь. Прямо сейчас. А не тогда, когда кто-то выйдет на связь и решит все твои вопросы. Глупый, глупый умный доктор!

***

5:35 по бортовому времени туманность выплыла с правого борта и двинулась к центру стекла. Ровно через 73 минуты она скроется за левым бортом и снова появится в 11:17 на очередные 73 минуты.

– Рад вас видеть ребята! – Сказал я громко. – Кажется, теперь я знаю о вас чуть больше. То ли ещё будет!

Экран начал мерцать, моё сердце забилось быстрее, а по лицу разлился живительный румянец, и я услышал нежный тихий голос:

– Милый, ты здесь? Ты слышишь меня?

***

– Милый, ответь, ты здесь?

– Анна, я здесь, я с тобой, я слышу тебя! Как ты?

– О, как я рада! У меня всё хорошо.

– Отлично! Анна, послушай, я решил, как нам быть! Это лучшее решение для нас обоих.

– Что ты придумал? Расскажи!

– Всё просто. Ты тоскуешь без меня, это понятно! А мне нужно как-то сократить бесконечный год в этой железной банке пока мы не встретимся. Так?

– Да, любимый, я очень, очень тоскую без тебя… Но я говорила тебе вчера, дело даже не в этом…

– Да-да, я помню. Смотри, мы с тобой давно не общались, и ты права, никто в подобных условиях не имеет таких возможностей, какие предоставлены нам. Было бы глупо терять это! Поэтому вот что я решил. Мы с тобой будем на связи каждый день ближайшие две недели. Назовём это нашим отпуском. Представим, что мы, наконец, встретились и отправились вдвоём в путешествие. Только ты и я. Мы проведём это время вдвоём. Твоя тоска утихнет, мы снова будем вместе! А потом я воспользуюсь крио-камерой, и мы встретимся уже на Земле. Так мы пообщаемся в волю, и тебе снова станет спокойно, а я не буду мучиться взаперти целый год, понимаешь? Усну и проснусь уже в твоих объятьях. Как тебе моя идея?

– Дорогой, милый мой, ты так решил… – Её голос был спокойным и нежным, таким, какой я всегда любил. – Я рада, что завтра снова услышу тебя. Я не знаю, захочешь ли ты продлить эти две недели позже или действительно уснёшь на целый год… Я не знаю… Я знаю, что завтра я снова буду говорить с тобой, и это всё, что для меня сейчас важно.

– Я рад, что ты поддерживаешь меня! Как хорошо, что мы договорились!

– Да, хорошо. Послушай, оставим это сейчас, ладно? Расскажи, неужели ваши космические обеды вкусней того, что готовлю для тебя я? – Я услышал её смех и окончательно расслабился.

Идея, которую я предложил Анне пришла в мою голову не за долго до нашего сеанса связи. Это было гениально! Но всё же я волновался, как она воспримет её. Никогда нельзя быть уверенным до конца, когда речь идёт о женских чувствах.

Как же я рад, что всё прошло гладко! Мы провели чудесный час, болтая о всяких пустяках, как это бывало в первые месяцы нашего знакомства. Теперь у меня было прекрасное настроение. Я, герой, каких мало, скоро окажусь дома после невероятного космического путешествия, я спас для моей страны и всего человечества результаты важнейших исследований. Теперь мир не будет прежним! Я проведу счастливые две недели, зная, что доставляю удовольствие любимой женщине. А сам факт того, что дополнительные две недели одиночества вполне терпимы для человека с развитым интеллектом… Да что скрывать, я как профессиональный врач вполне могу диагностировать у себя извращенное чувство удовлетворения от того, что мне предстоит пострадать вполне определенное и непродолжительное время на радость дорогому человеку.

– Фух, братец, а ты неплохо всё придумал! – Моему самолюбованию не было конца. – Создаётся впечатление, что это будут две лучшие недели в твоей жизни!

– Слышите, звёзды? Вы тут висите миллиардами лет, а такого умного парня, могу поспорить, ещё не встречали!

Звёздная туманность завершала своё движение в зоне видимости, справа от меня.

– Уже уходите? Что, даже на чай не останетесь? – Я рассмеялся, и послал им воздушный поцелуй. – Ещё две недели я с вами. А потом, адьёс, буду наблюдать за вами с Земли. В большой, красивый телескоп. Обещаю!

Вернувшись после ужина в свою каюту, я счастливо растянулся на кровати. Сегодня вечером, впервые за долгое время, я буду засыпать в радостном предвкушении следующего утра. Анна права, жизнь может быть прекрасна даже в этой консервной банке!

Две недели пролетели на удивление быстро. Если учесть, что дни мои особо ничем наполнены не были. По вечерам я болтал с Анной, и с каждым нашим разговором тоска по Земле становилась меньше. Мне даже стало казаться, что пустые дни, когда они не бесконечны, имеют свою прелесть. Мой загруженный прежде мозг расслабился, я стал хорошо спать, снова почувствовал здоровый аппетит, и не мог не заметить, что безделье и предвкушение скорого окончания этого грандиозной космической авантюры, на фоне незатейливых разговоров с женой, положительно сказывалось на всём моём состоянии.

В последний наш разговор Анна была мила, как обычно. Её голос ничуть не выдавал её грусти. Хотя я был уверен, что она грустит перед очередной нашей вынужденной разлукой. Я опасался, что, возможно, она будет меня уговаривать побыть с ней ещё пару дней или недель, что оказалось бы слишком тяжело для меня. Моё настроение было на подъёме именно потому, что сегодня ночью мой последний вечер на этом чёртовом корабле. Проснусь я уже на Земле, под чутким присмотром команды земных служб поддержки. А значит, уже завтра, я буду дома.

– Милый, я люблю тебя! Помни это всегда, где бы ты ни был.

– Анна, я тоже тебя люблю. И я с нетерпением жду нашей встречи. Пожалуйста, займи себя чем-нибудь в эти месяцы, пока корабль не достигнет Земли. Прошу тебя, проведи это время так весело, как ты можешь. Тогда сегодня вечером я буду засыпать, не волнуясь за тебя.

– Хорошо, я обещаю тебе. Я проведу этот год так, чтобы никогда не жалеть о нём. И прошу тебя о том же.

– Анна, я помню, всё, что ты мне сказала в первый наш разговор. И я уверен, что сама бы ты на моём месте, выбрала прожить этот год иначе. За это я тебя и люблю, моя милая! В тебе столько жизни, что ты можешь наполнить ею каждое мгновение даже самого тоскливого существования. Знаешь, когда мы встретимся, наконец, я попрошу тебя, пожалуй, дать мне пару уроков жизнелюбия.

Мы оба рассмеялись и, в последний раз попрощавшись, отключили передатчик.

Что ж крио-камера ждёт меня. И, пожалуй, в этот раз я обойдусь без ужина.

***

Перед глазами мягко горел экран. Бегущей строкой появилась знакомая надпись: «Здравствуйте, доктор, вы проснулись, все системы работают в нормальном режиме, пожалуйста, дождитесь зеленого сигнала. Зелёный сигнал через 5…4…3…2…1».

– Доктор, рады вас видеть, как самочувствие? Голова не кружится? Вставайте аккуратно. Так, отлично. – Молодой мужчина в белом костюме санитарной службы с восторгом смотрел на меня.

Мысли пролетали в голове одна за другой. «Миссия… авария… год в заморозке… что с моим здоровьем? Надо будет перепроверить их результаты… Анна!»

– Доктор, вас ждёт командование. Прямо сейчас. Прошу за мной.

Пару часов я провёл в зале главного штаба. В иной ситуации меня бы сначала отпустили домой, отдыхать, как поступали со всеми членами экипажа. Но в моём случае им нужен был доклад по аварии немедленно. Дело было серьёзным, на кону стояла безопасность страны, безопасность мирной жизни. Они хотели расследовать все обстоятельства как можно скорее и либо исключить вероятность диверсии, либо подтвердить её и принять меры.

– Доктор, спасибо. Вы проделали невероятно важную работу! Страна гордиться вами. Сейчас вы можете быть свободны. – Генерал мягко улыбнулся, и его голос изменился. – Я думаю, вам давно пора домой.

Официальная часть, закончилась и я позволил себе менее формальный ответ:

– Да, генерал, благодарю вас. Вы правы, мне нетерпится оказаться дома и обнять жену.

Улыбка исчезла с лица генерала.

– Жену? Анну?

– Да, генерал, я так благодарен вам за то, что вы позволили нам воспользоваться каналом связи! Я понимаю на сколько это шло в разрез с общепринятыми правилами! Ещё раз благодарю вас!

– Доктор, так вы не знаете?

– Генерал?

– Доктор, мне тяжело сообщать вам это… Однако… Я не ожидал. Ситуация, конечно, была нестандартная. Но… – Он замолчал на пару секунд, а я с удивлением понял, что обычно невозмутимый генерал испытывает явную неловкость. – Доктор, я вынужден сообщить вам, что вашей жены больше нет. Анна умерла. Два месяца назад. У неё был рак. Мы полагали, вы знали об этом. Собственно, вы правы, ваше общение шло в разрез, как вы выразились с общепринятыми правилами. Именно учитывая вашу нестандартную ситуацию, аварийное отключение вашей крио-камеры, ваш героический поступок по спасению корабля, членов экипажа, результатов исследований. И болезнь вашей жены… В общем, доктор, вы понимаете, у командования были причины пойти на встречу Анне, когда она попросила разрешения связаться с вами.

Генерал говорил, я слышал каждое слово, но не мог понять. Его взгляд стал мягким, полным сочувствия, и именно это не оставляло никаких сомнений, что всё что я слышу это не результат нарушения мозговой деятельности после года заморозки. Его взгляд не оставлял мне шанса. Всё кончено. Анны нет. Моей Анны больше нет.

На ватных ногах я вышел в коридор и поплёлся к центральному входу. На подъездной дорожке меня ждала машина с водителем. Путь к дому занял два часа. Всё это время я крутил в памяти наш последний разговор. Нет, все наши последние две недели. Где и что я упустил? Как я мог не услышать в её голосе предостережение скорой разлуки? Разлуки навсегда.

– Почему она ничего не сказала?

– Доктор? – водитель посмотрел на меня через зеркало заднего вида – Доктор, вы что-то сказали?

«Черт, я привык думать вслух, застряв на этой жестянке!»

– Всё в порядке. Долго ещё?

– Ещё около часа доктор. Прежде, если вы помните, дорога занимала больше времени. Но пока вас не было они отстроили новую трассу. Сказать честно, пока вас не было многое изменилось!

– Да… Всё изменилось. Пока меня не было…

Мой голос выдал моё состояние. Должно быть он подумал, что я измотан полётом и всеми последующими процедурами, поэтому замолчал и больше не беспокоил меня.

«Анна, Анна, почему же ты ничего не сказала мне?!»

Дома было тихо и чисто. У меня не было сил подняться наверх в нашу спальню. Хотя единственное, чего я хотел сейчас – это уснуть и не просыпаться как можно дольше.

Но сложно уснуть после того, как проспал целый год. На столе в гостиной я нашёл маленькую карту памяти. Она лежала на белом кофейном блюдце. Одном из двенадцати в свадебном наборе. Анна очень любила этот набор и использовала его каждый день. Она говорила, что не имеет смысла хранить для особых случаев то, что может украсить твой день прямо сейчас. Да, она всегда умела радоваться мелочам.

– Но, кажется, ты так и не смогла научить этому своего бестолкового мужа.

Я взял с блюдца карту, вставил её в компьютер и открыл файл.

На экране появилось её нежное лицо. Я на секунду замер, а потом быстро дотянулся до клавиатуры и остановил запись.

Не могу сейчас. Не сейчас. Потом.

***

– Борт 47 ответьте. Борт 47!

– Борт 47 слушает.

– Доктор это вы? Простите. Капитан, это вы?

– Капитан слушает.

– Центр рад сообщить вам, что полёт проходит успешно. Вы покинули пределы Солнечной системы и направляетесь в назначенную точку. Дальнейшее управление с Земли считаем нецелесообразным. Передаём управление вам, капитан. Счастливого пути!

– Борт 47 управление принял. Счастливо оставаться, Земля!

Я отключил связь и ввёл коды доступа. Что ж, теперь этот корабль полностью под моим управлением, а значит у меня достаточно времени, чтобы всё исправить. На экране высветилась траектория полёта. Я набрал команду и скорректировал цель полёта. Программа начала перерасчёт маршрута.

– Я задолжал тебе, милая Анна. Вернее, я задолжал себе. Но не волнуйся, я больше не буду спешить. Теперь у нас достаточно времени, столько, сколько ты сама захочешь. В этот раз я не буду спать. В этот раз я выбираю жизнь с тобой, я докажу тебе, что я могу быть счастлив, даже если я заперт в этой консервной банке на вечно.

Я поднялся с мягкого кресла капитана и вышел из рубки. В центральном зале вся правая часть стены была выполнена из новейшего прозрачного сплава. Наши учёные времени зря не теряли. Борт 47 был венцом современного космостроения.

За стеклом мерцала незнакомая звёздная туманность.

– Что ж, ребята, я там настроил кое-что, теперь у нас будет возможность познакомиться поближе. Лет через тридцать, надо полагать. Спорим, вы не ждали гостей? – Я опустил руку в карман и сжал в пальцах маленький кусочек пластика. – Самое время для сеанса связи, моя милая Анна, что скажешь?

Я прошёл в свою каюту и включил компьютер. Вставил карту и открыл файл, как делал это каждый вечер с тех пор, как покинул Землю.

– Милый, я бы хотела сказать тебе всё это раньше. Но тогда у нас не осталось бы тех двух недель, полных радости и лёгкости. Ведь было легко, ты помнишь? А сейчас самое время. Я не дождусь тебя. Хотя очень хотела бы. Я провела этот год, как и обещала тебе, в интересных и важных заботах. Я не скучала ни дня, и поверь, мне не о чем жалеть сейчас. Ты подарил мне идеальные две недели. И если бы я просила больше, это время стало бы мучительным для тебя, я понимаю. Я знала, что не дождусь тебя. Ты можешь злиться на меня за молчание, но я не хотела превращать наше общение в скорбное прощание. Жизнь полна радости, помнишь? И я хотела радоваться до последнего дня. Дорогой мой, ты помнишь, ты обещал. Ни о чём не жалей. Всё было правильно. Я люблю тебя. И верю, что через некоторое время ты забудешь меня и снова сможешь быть счастлив. Жизнь может быть долгой. И нет причин останавливаться на её тёмной полосе. Прошу тебя, иди вперёд и ты встретишь бесчисленное количество светлых мгновений. Милый, прощай, я люблю тебя.

Запись остановилась. Её лицо замерло. Она смотрела на меня с экрана, как тогда. Но на этот раз у нас было больше двух недель. А если быть точным, то вся моя жизнь.

Корабль стремительно шёл к цели. К моей цели. Очередная миссия где-то в далёкой галактике? Нет! Меньше всего теперь меня интересовали задачи командования. Я потратил последние пять лет на то, чтобы добиться должности капитана. Бессонные ночи, сотни часов полётной подготовки.

– Никогда не поздно сменить профессию, правда, доктор? – Анна правильно сказала тогда: я герой, они не смогли мне отказать. Кроме того, моё стремление снова оказаться в космосе после аварии и возможной потери корабля, которую я предотвратил, было на руку руководству страны. По их мнению, своим отчаянным примером я вдохновил каждого члена общества.

Что ж, они увидят ещё один пример.

Я вышел из каюты и спустился в отсек с крио-камерами. Сами камеры были надёжно зафиксированы вдоль стен. У каждой была панель управления. Но в центре зала стоял и общий аварийный пульт. Я подошёл к нему и ввёл пароль доступа. Теперь, когда Земля далеко, центр передал мне все функции контроля. Я ждал этого момента долгих пять лет. Я научился ждать.

– Так, 735 дней… – Таймер пробуждения вёл обратный отчёт с точностью до секунды. – Вам нет смысла просыпаться, друзья мои. Едва ли вы оцените нашу новую миссию.

Я набрал на панели несколько команд и отключил таймер. Теперь крио система будет работать пока жив этот корабль. А учитывая открытые нами технологии, фактически, вечно.

После отключения мною таймера камер корабль принял новую команду и погрузил все отсеки в режим эконом потребления. Свет погас. Только вдоль пола мерцала бледная неоновая дорожка, указывающая повороты и разветвления коридоров.

Я вернулся в центральный зал и подошёл вплотную к стеклу. Туманность скрылась из вида и появится снова через пару часов. Перед моими глазами было темно. Так же, как и за моей спиной. Но это не имело значения. Я затаил дыхание и почувствовал удары своего сердца. Раз… Два…Три… Каждый из них дарил мне жизнь.