– Мне уже нравится твой официозный тон, – ухмыльнулся он, разрезая мясо на тарелке, которое сегодня ей не удавалось запихнуть в себя. – Давай покороче, саму суть.

– Короче? Меня вызвал следователь на опознание.

Пауза. Арсений выпятил губу, смотрел на жену с недоумением, вероятно, никак не мог соотнести ее со следствием, тем более с опознанием. Наконец:

– Тебя? То есть тебе показали труп, я правильно понял?

– Да, показали.

– А почему тебе?

– Потому что Нютка чаще всего звонила мне. Ее вычислили по номеру паспорта, который нашли в одежде, потом определили номер телефона…

– Нютка? А что с этой безбашенной?

– Убита. Кто-то саданул ее по башке… топором… кажется.

Арсений с раздражением кинул нож с вилкой на тарелку, скрестил руки на груди, уложив локти на стол, и уставился на любимую жену исподлобья. Ну, вот, снова из-за Нютки стычка с мужем! Ее уже нет на свете, а проблемы она умудряется навязать и после смерти. Арсений терпеть не мог так называемую подружку жены, но если честно, достала она и Оксану, ух, как доставала. К сожалению, жизнь устроена однобоко: связи сложно обрываются, если одна из сторон этого не желает, как раз Нютка и не хотела. Ей укажешь на дверь, она в окно залезет, окно закроешь, через дымоход просочится, ей было плевать, что ее выгоняют.

Муж для Оксаны в буквальном смысле свет в окошке, на который она боится нечаянно дунуть – еще растворится в воздухе. В отличие от нее, он действительно суперхорош, даже если оденется в лохмотья. По странной закономерности в нем соединились масса качеств, встречающихся только в книжках, в первую очередь это покладистый характер, во вторую – внешность. Арсений высокий и костюмный, но не в театральном смысле, когда речь идет о костюмных спектаклях, просто ему потрясающе идут костюмы, он в них идеален, аристократичен. Неважно, что носит волосы до плеч, как бы прическа не соответствует костюмам, да и черты лица мягкие, а не брутальные, ореховые глаза огромны и больше подошли бы женщине. При всем при том он далеко не рохля, Арсений мужчина во всех смыслах, и последнее: он порядочный, семья для него – святое.

А сколько усилий прилагает Оксана, чтобы не отравлять себя ревностью, ей во всех красивых бабах видятся хищницы-соперницы. Именно поэтому она себя постоянно шлифует, лишний час не поспит, но после сна из ванной никогда не выйдет нечесаным и запухшим чучелом. Перед мужем она появляется только во всеоружии – одетой, накрашенной, причесанной, – чтобы у него мысли не возникло кинуть взор на сторону. Халат? Разумеется, халаты у нее есть, но эти произведения искусства не для быта, они для спальни. К счастью, у мужа имеется еще одно неоспоримое достоинство: Сенечка ленив. Ухаживать, врать, выкраивать время на любовницу, прятаться, трястись, что жена застукает, или кто-то банально настучит ей – слишком хлопотно.

Если учесть, что месяц назад исполнилось десять лет их браку, то, наверное, ее обожание все же выглядит забавно. К этому времени супруги, судя по знакомым, круто охладевают друг к другу, особо одаренные эгоизмом успевают развестись со скандалом, а в семействе Масловых мир, ясность, чуткость.

– Я предупреждал, – заговорил Арсений стальным тоном начальника, – я настаивал, что с подобными личностями надо завязывать. Грубо завязывать, раз не понимают. У нас свой уровень, у нее свой, где ей и проломили голову. Но тебе ее жалко. Было! Ты как зомби тащилась к Нютке по первому ее скулежу.

– Она болела, – робко возразила Оксана.

– Алкоголизмом, – согласился Арсений. – Жалости, моя дорогая, не все заслуживают, во всяком случае, не Нютка. Но у нас почему-то принято жалеть отребья, которые сами залезли в помойную яму и, как правило, вылезать оттуда не имеют намерений. Она же на голову тебе садилась. И на мою пыталась залезть.

– Как пыталась? Что ты имеешь в виду?

– Ничего, что подлежит обсуждению в нашем доме. Что там было?

– На опознании?..

Без сомнения, пиджак принадлежал ей

Нютка… Когда-то была она славненькой, наивной, голубоглазой куколкой и восторгалась по всяким пустякам, эдакую очаровашку называть Анной не поворачивался язык, только Аннушкой, чаще – Анютой. Шло время, девчушка менялась, но не в лучшую сторону. Между тем и имя уменьшилось на одну букву, осталась Нюта, которой хронически не везло, начиная с мужиков – ее все бросали. Когда юная куколка изрекает некую глупость – это вызывает умиление, но когда взрослая деваха мелет чушь, это бесит, а любовников так и вовсе доводила данная черта до белого каления. Любовники уходили, отблагодарив Нюту за любовь и преданность кулаками.

В очередном статусе брошенки она запивала горе вином, и чем дальше – тем дешевле на ее столе появлялось пойло. К тридцати годам Нютка сложилась в стойкую выпивоху, ее интересы дальше посиделок с рюмкой не распространялись, к тридцати трем она приобрела алкогольный типаж – знаковую припухлость личика и блудливо-игривый глаз. С этих пор характер Нютки напрочь испортился: куколка переродилась в хабалку и попрошайку, выклянчивающую деньги у знакомых или хотя бы жратву. Нормы с моралью перестали для нее существовать, на высший балл она усвоила лексикон люмпенов, основным приемом стала лакейская наглость. Работать они-с не желали – зачем, когда можно некоторых тупиц доить? Оксана так просто обязана была содержать ее, потому что… А потому что! – вот и все объяснение. Такова краткая история дурехи, которую изложила следователю Оксана днем.

– Вы уверены, что этот пиджак ваш? – уточнил он.

– Мой, – ответила Оксана. – Я отдала его Нютке.

– Дороговатый подарок. Или я ошибаюсь?

Нет, Терехов не ошибся. Пиджак стильный, приятного лимонного цвета (если не считать то ли грязных, то ли кровавых пятен), брендовый, естественно, дорогой. Подобных вещей мало, да и куплен он в бутике Милана, значит, второй такой в городе – нет, нереально. Отдать пришлось, мерзавка Нютка научилась вымогать желаемую «плюшку» путем шантажа:

– Вот возьму и расскажу твоему Сеньке, что у тебя любовников хренова туча! Он тебя сразу бросит. Бросит, бросит! Он же у тебя ни рыба, ни мясо, сибарит хренов и самовлюбленный болван. Правильно сделает, потому что ты гадина… Ой, я хотела сказать – жадина, случайно вырвалось – гадина. Хи-хи-хи… Ну, прости, прости… Язык враг мой, что хочет – то и лопочет. И твой… враг… Хи-хи-хи-хи…

Легче стянуть пиджак и кинуть в алчную, наглую, подлую крысиную мордочку, тем самым избавиться от проблем. На время, конечно, до следующего вымогательства. Признаться, Оксана боялась, что эта дура наплетет мужу всякой дряни, хуже нет ситуации, когда надо оправдываться за то, чего не делал. Доказать правду зачастую не представляется возможным, потому что человек верит в ложь легче, чем в любые доказательства якобы провинившейся стороны. А пиджак… спокойствие дороже. Но весь этот балаган не перескажешь следователю, он же подумает черт знает что.

– Все-таки, – задумчиво протянул Терехов, когда и юбку Оксана признала своей собственностью, подаренной Нютке, – мне не понятно, что связывало вас, благополучную, элегантную женщину с Анной Гришак, хронической алкоголичкой и наркоманкой.

– Мы с детства дружили. Она приехала с матерью из деревни такая хорошенькая… В одном доме жили… в старой пятиэтажке… учились в одном классе, позже встречались после лекций в институте, ходили по театрам, концертам… Что вы сказали? Наркоманка? Нютка? Почему вы так решили?

– Не я решил. Патологоанатом, он все видит, когда разрежет человека.

Она вздохнула, догадываясь, что выглядит в глазах следователя не крутой бизнес-леди, а клинической дурой, что он и подтвердил:

– Вы серьезно не замечали за ней пристрастия к наркотикам?

– Никогда. Мы редко виделись, обычно она звонила, когда нужны были деньги… или еда… или вещи какие…

– А вы, получается, всем обеспечивали ее?

– Ну, получается, – раздраженно бросила Оксана. – Мы недолго виделись, я мало имею свободного времени, только приезжала и отдавала. У меня не было повода заподозрить, что она тратила на… Наверно я плохая подруга.

– Наверно, – согласился Терехов. – А круг ее знакомых?

Что могла рассказать о знакомых Нютки Оксана? Наверняка алкаши, а если не алкаши, то ясен пень тунеядцы, которым понадобилось временное жилье и полный, пусть и скудный, пансион. Ко всему прочему она чертовски устала от вопросов и уже ничего не хотела.

– К сожалению, – продолжил Терехов, – мы никого не нашли из телефонных контактов Анны Гришак, скорей всего, это номера с левых сим-карт.

– Клянусь, я не общалась с ее сожителями и друзьями, мне они были неинтересны, более того, противны. Так что не смогу помочь отыскать их.

– Ладно. Последний вопрос на сегодня: были на теле Нюты приметы? По которым можно точно определить, что это она, а не другая женщина?

– Да… Да! На бедре… на правом… тату – ящерица зеленая. Изогнутая такая… буквой S… латинской. С золотистыми пятнышками. Был у нее один татуировщик, он и сделал тату, ну, как оберег – ящерица умеет сбрасывать хвост в опасных ситуациях и спасается бегством.

– К сожалению, наличие или отсутствие татуировок не может быть доказательством личности. Нужно что-то… чего у других нет, присущее только ей.

– Тогда… два шрама от ножа, – с сомнением произнесла Оксана, но, видя, что Терехов заинтересовался, продолжила более уверенно: – Один на руке выше запястья, она защищалась, второй ниже ребер – она успела увернуться, лезвие проткнуло насквозь бок, правда, жизненно важные органы не были задеты, но рану зашивали в больнице.

Терехов взял смартфон со стола и позвонил:

– М-да, какая яркая у людей жизнь, однако не помог оберег Анне… Леонид Львович, татуировки на теле Гришак есть?.. Ага, ящерица, спасибо… Знаю, знаю. И все-таки это подтверждение личности. Но у настоящей Гришак есть еще приметы, два шрама от ножевых ранений… Да, да, именно так расположены.

Он положил трубку на стол, взглянул на Оксану и кивнул:

– Это она, Гришак Анна. Приметы совпали полностью.

Нютка всегда стояла между ними

Нет, не в том смысле, она не претендовала на Арсения – куда ей, но стояла невидимой стеной, внося раздоры, даже когда ее не было рядом. Она была неотъемлемой частью их жизни, хотя в доме при Арсении появлялась редко, зная его реакцию, которую он не удосуживался прятать. Муж категорически возражал против их «теплых» отношений, хотя Оксана дружбу отрицала. «А что это?» – взрывался Арсений, на сакраментальный вопрос жена неубедительно мямлила, пытаясь объяснить ему, что не может сказать Нютке – пошла вон, забудь ко мне дорогу.

– Ты прекрасно знаешь: мы почти всю жизнь провели вместе, – убеждала Оксана, чуть не плача, так как страдала из-за этих дурацких ссор и, кстати, на рожон не лезла. – Пережили много плохих и хороших дней, даже голодали и радовались куску хлеба. Знаешь, я не могу вот так просто… Ну, не повезло ей, безвольной она оказалась, слабой. Не все люди, Сеня, рождаются сильными и удачливыми. Я могла оказаться на ее месте…

– Если бы могла, то оказалась бы, – возражал он.

– Не ухмыляйся, не раз и мне приходила мысль сдаться, пустить все на самотек, но смотрела на Нютку, видела, как она падает, и… карабкалась. В какой-то степени благодаря ей я стала той, которую ты знаешь. Не сердись.

– Да ради бога, как пожелаешь, – раздраженно отмахивался он.

Арсений готов был забыть подружку жены навсегда, мол, дружи на стороне, лишь бы я не видел ее, так ведь сама Нютка не давала себя забыть. Уж если негодяйка появлялась в доме Оксаны, то подгадывала момент, чтобы нажать на клавишу звонка примерно за полчаса до возвращения домой хозяина. И попробуй, не пусти эту дрянь! Она звонила беспрерывно, раз за разом нажимая на звонок, вдобавок принималась орать на весь поселок, специально поднимая шум:

– Ксюха! Открывай, я пришла! (Вот счастье-то привалило – она пришла!) Ксюха, я знаю, что ты дома… Ксю-у-у-ха! Блин, не уйду, так и знай! (Кто б сомневался!) Слышишь?.. Не уйду! Пожрать любимой подруге дай, крысятина! Открывай, говорю!

Ну и кто не откроет? Это шумное позорище портило имидж, следовало загнать Нютку в дом, иначе соседи… поселок-то престижный. Чудовище вваливало в прихожую, сбрасывая на ходу грязную обувь, одновременно хихикала:

– Ну, разжирели, буржуи… Натырили народных денег и катаются, как жабы в масле. Одним словом, маслята.

– Катаются сыры в масле, – лениво исправляла Оксана, так как слушала подобные бредни каждый раз, научилась реагировать минимально, понимая, что Нютка заводит ее специально. Вторую фразу она произносила в зависимости от ситуации, например: – Какого черта прикидываешься чуркой необразованной?

– А я всегда была такой. Это ты городская, а я из деревни… чурка по-вашему. Мани-мани гони, у меня…

И выворачивала пустые карманы. Потом рыдала (артистка), оплакивая свою жизнь никчемную, потом лезла в бар, не спрашивая разрешения, и находила бутылку:

– О, винцо! Супер, супер! Мартини! Люблю, люблю, люблю! Бокальчик мартини, сигаретку… кайф! Я возьму, а? Оксаночка, любимая моя! Жалко подружке убогонькой бутылку отдать? Ну, пожа…

– Бери. Это все?

– А денежки? – выпятив губу, как маленькая девочка, ныла Нютка. – Нюточке кушать нечего, Нюточка голодненькая, холодненькая, почти покойница… – И вдруг менялась в лице, превращаясь в маленькую злобную собачонку. – Или ты моей смерти желаешь? Ха! Не дождешься. Я вас всех переживу.

– Господи, как ты мне надоела… – закатывала глаза Оксана.

– А ты мне нет, – искренне хлопая большущими глазами с длинными ресницами точь-в-точь как у куклы, говорила Нютка. – Ты же мой банк, моя кредитная карточка, мой актив и пассив, эти вещи никогда не надоедают, их любят. Вот и я люблю тебя сильно-пресильно. Дай денег. – И рявкала: – Дай!

– На! – психанув, вынимала купюры из кошелька Оксана и бросала иногда в лицо подружке. – Бери, черт с тобой.

– Спасибочки, благодетельница, – не обижалась на грубость та, радостно ловя купюры руками, а потом поклоны била, мерзавка. – Ой, как же я благодарна, как же я ценю и молюсь за здоровье и удачу моей любимой Оксаночки. Да чтоб у тебя всего было полно, да чтоб к тебе баблосы рекой лились… Мне же тоже обломится, если Оксаночке куча бабла привалит.

– На работу когда устроишься?

– Не берут. Я не нравлюсь всем этим… работодателям. Разве что метлой улицы мести… Но тут увольте, мой богатый интеллект сопротивляется грубой неквалифицированной работе. Не, а чего ты фыркаешь? Чем я хуже тебя? Ты тоже не из графьев. Так чем? Ага, одеждой, да? Вот если бы ты Нюточку приодела… У тебя шмотья до хрена и больше, ничего, что великоваты, может, я скоро тоже отъем задницу, как у тебя. Поделись с дорогой подругой, наперсницей верной твоей…

Оксана делилась. Так и отдала брендовый пиджак с юбкой, дешевых единиц из «шмотья» у нее не водится, именно тогда подумала, что надо бы купить вещички подешевле для попрошайки. Но вот открывалась входная дверь, которую видно из гостиной, Нютка менялась в лице, став сплошной добротой, разведя ручки в стороны, как для жарких объятий:

– Ой, наш муж пришел! Как же мы ждем тебя, дорогой Арсенюшка, даже чаю не попили, конфеток с печеньками не поели. А идемте на кухню? И в тесном дружеском кругу… Ну, не смотри на меня так ласково, а то я растаю.

Действительно, в дверном проеме стоял Арсений, вперив в нее суровый взгляд инквизитора и поставив руки на пояс, это сама угроза в его лице застывала на пороге собственного дома. Случалось, Нютка тотчас убиралась – если явилась трезвой, что было большой редкостью, но подшофе она обязательно лезла в бутылку:

– Угу. Банкиру Нюточка не нравится, не любит наш домашний банкир Нюточку, хочет, чтобы она ушла.

– Ну, наконец-то научилась читать мои мысли, – мрачно констатировал Арсений. – До свидания.

– Арсений, я прошу тебя, – традиционно сбивала накал мужа Оксана.

Босая негодяйка чинно шла к выходу – прихожая длинная, доходила до Арсения и плюхалась на пуфик, изображая, будто подвернула ногу, или у нее голова закружилась, или живот прихватило… фантазия так себе, но все же приемов хватало, чтобы остаться еще минут на пять и попортить нервы «гостеприимным» хозяевам. После серии стонов, на которые реакция у Оксаны и ее мужа была нулевой, она брала агрессивный тон безродной и злобной шавки:

– Ишь, зажрались! Богатеи хреновы! В элиту они вылезли… ха-ха. Какая вы, блин, элита? Забыли, как бегали во дворе? С такими же, как я, во дворе обычной хрущевки. И сопли утирали рукавом. А что вы сделали, чтобы стать этой самой элитой? Вы же ничего не создали, ничего. Только бабло хапали всеми правдами и неправдами, да ряхи наели – скоро треснут. Копнуть вас – так обоих сходу нужно в тюрягу законопатить на долгие годы. Элита они… Срань господня.

– Речь толканула? Теперь брысь отсюда, пиявка.

Арсений шире распахивал входную дверь, приглашая хамку на выход. Любой человек обиделся бы, только не Нютка, она начинала пикироваться с ним, доводя его до точки кипения. Когда видела, что он готов в нее кинуть, что в руки попадет, уходила, без причин хохоча, словно пациентка дурдома. Понятно, что это были провокации, а муж Оксаны их заглатывал, вот дурачок. В общем, подобные эпизоды повторялись и повторялись, как занудливый сериал.

И сейчас, исчезнув с лица земли, она снова разделила их

Наверняка паршивка Нютка смеется с того света над Оксаной и ее «масленком» – так уничижительно она прозвала Арсения, заполучившего от предков симпатичную фамилию Маслов.

– Надеюсь, ты не выложила следователю наши отношения с Нюткой? – после длинной паузы спросил Арсений.

– Что ты! Разумеется нет, – заверила Оксана, приложив обе ладони к груди, чем напомнила себе приемчики Нютки. – А почему ты беспокоишься? Масса народу живет, находясь в тех же отношениях, что и мы с Нюткой. К тому же она не с профессорами общалась, а с такими же отбросами.

– Ага, – хмыкнул он, потом заметил: – Но только редких единиц из этой массы отбросов убивают топором. Твоя неблагодарная Нютка портила нам жизнь, она издевалась, разносила сплетни, скандалила… Боюсь, у нас начались неприятности.

А в данную минуту не задался ужин из-за нее, жаль. Кому охота заполучить проблемы? Тут будешь проигрывать все возможные ситуации с вариантами, дабы найти приемлемое решение. Видя, что муж не склонен доедать мясо, Оксана налила ему травяного чаю, но он потребовал коньяку. Она поставила две рюмки – для себя тоже, Арсений молча наполнил их, выпили, не чокаясь и, разумеется, без тостов. Нютка даже помянуть заставила ее грешную душу и тело! Тем временем Оксана не решалась спросить мужа, о чем он глубоко задумался, а ведь что-то решал про себя, вторую рюмку выпил сам, забыв налить жене.

– Знаешь, а я склонен… – проговорил он тягуче и замолчал.

– Что? Да говори же! – нетерпеливо выпалила Оксана.

– Нанять детектива, – выдал Арсений.

– Зачем? – пожала она плечами.

– Чтобы нашел убийцу Нютки.

На минуту жена впала в некий транс, приоткрыв ротик, но Арсений не смотрел на нее, стало быть, не видел, какое неизгладимое впечатление произвела его последняя фраза. Очнулся он, когда Оксана произнесла с присущей только ей насмешливой интонацией, правда, совсем необидной:

– Я словно выдуманную историю смотрю в бездарном кино: детектив… поиск убийцы… Самому не смешно? А мне показалось, тебе что-то серьезное пришло в голову.

– Понимаю твой скепсис, – наконец перевел на нее взгляд Арсений. – Но все же послушай меня. Я не терпел Нютку, запрещал тебе с ней видеться, мы из-за нее ссорились, а когда она наглела, мне приходилось выставлять алкоту за двери и даже за ворота, схватив за шиворот… не выставлять, а вышвыривать. Но самое досадное, что есть свидетели – наша домработница, мой водитель и, кстати, твой водитель тоже.

– С ними я договорюсь…

– Оксана, ты как маленькая. Раз договариваешься, значит, виновата – это элементарно. А соседи? И с ними договоришься? Вряд ли, они денег не возьмут, у них этого добра выше каминной трубы. Следователь однозначно решит: раз я твою Нютку выбрасывал из дома, значит, мог и… чтоб не мешала.

– Не мог! – вспылила Оксана. – Что за чушь?

– Мы оба можем попасть в подозреваемые, – настаивал на своей версии Арсений. – Ты тоже с ней постоянно ругалась, этого достаточно.

– И я же содержала ее! Где логика?

– А это неважно, – добил ее муж. – Те, кто реально мог убить Нютку, я имею в виду бомжей всяких, с которыми она шмурдяк литрами глушила, они неинтересны следствию. Интересны только платежеспособные.

– Сеня, ты преувеличиваешь. За Нюткины выкрутасы не убивают, максимум – бьют по морде, да и то мужиков. А в ее тусовке запросто отправят на тот свет ради свитера, который я отдала ей, или ради моей старой куртки, да просто за скверный характер. Следователь это знает не хуже нас с тобой, мне он показался умным и адекватным.

– Я хочу обезопасить нас на тот случай, если ты ошиблась на его счет. Все, на этом обсуждение данного вопроса закончено.

– Как скажешь, – покорилась мужу Оксана.

Он взял ее за руку и пересадил к себе на колени. Целуя в губы мужа, Оксана отбросила мысли о бывшей подружке, как отбрасывают картофельную кожуру в мусорное ведро, да и Арсений выкинул из головы клиническую дурочку Нютку-Анютку, не сохранившую ни одной положительной черты с его точки зрения. Что ж, в этой жизни каждый получает то, что заслужил, и никак не иначе, некоторым выпадает сдача – например, топор.

А уже неделю спустя…

Арсений сидел в кабинете директора охранно-детективного агентства. Всю неделю, едва выдавалось свободное время, которого и так критически мало, он придирчиво штудировал отзывы о ЧОПах с детективным уклоном. Не предполагал, что подобных контор в городе неприлично много, с другой стороны мегаполисы наверняка нуждаются в услугах разного рода. Есть небольшие агентства и занимаются только охраной, например, магазинов – эти Арсений сразу отмел. Но есть и вполне солидные с длинным перечнем услуг, включая частные расследования и гарантируя конфиденциальность, их немного. Он остановился на среднем по ценовой политике агентстве не потому, что жадный, просто при одинаковых услугах одни намеренно завышают цену, тем самым поднимая свой престиж, в этом есть некая червоточинка, не позволяющая доверять владельцам и их сотрудникам. А те, кто занижает цены, лукавят: в процессе работы они, как правило, увеличивают стоимость услуг, что тоже похоже на хитрую ловушку, ведь когда карты открыты, сопротивляться уже поздно, как и отказаться от услуг. Середняк – боле менее честный подход.

Глава агентства «Мистер Икс» (прикольно, Арсений всегда ценил чувство юмора) Будаев импонировал возрастом. Ему лет пятьдесят, значит, он приобрел колоссальный опыт прежде, чем решился открыть рискованное предприятие, следовательно, этот человек уверен в собственных возможностях. Улыбчивый бородач Спартак Маратович вышел из правоохранительной системы, что является огромным плюсом, ведь частники помогают государственникам, те в свою очередь не лишают их помощи. Внешне… да обычный: любитель поесть – сразу видно, но не рыхлый, скорее, Будаев крепкий и произвел впечатление очень энергичного человека. Что еще вызывало симпатию? Коммуникабельность, быстрое погружение в проблему, вопросы профессионала, в общем, с первой же минуты они поладили.

На самом деле, выслушав Арсения, Будаев немного приуныл: хренью мается господин банкир, перестраховщик. В принципе, за ваши деньги – любой каприз, только подобные убийства совершенно бесперспективны, а результат Маслов потребует за свои кровно нажитые непосильным трудом. Да и репутация Будаева кое-чего стоит, но вслух он пообещал заняться этим неинтересным для него делом, подписали договор. Арсений внес сумму на текущие расходы и ушел, а Спартак Маратович позвонил другу:

– Кто работает по убийству Анны Гришак?.. Которой полакомились подводные аборигены… Ах, боже мой, ну, частично скушали – мелочи роли не играют… Жду, жду…

Вошел юноша, иногда, в свободное от основной работы время, исполняющий обязанности секретаря:

– Спартак Маратович, там женщина просится к вам.

– Сейчас, пусть подождет, – жестом выпроваживая его, бросил Будаев, не отрывая от уха смартфона. – Это недолго, скажи ей, минут пять, не больше… Да-да, я слушаю, слушаю!.. Ага, Терехов. Новый следак, как я понимаю. И как он?.. М-м-м, головастик, значит. А чем же он прославился?.. Конечно, помню, еще бы! «Грации», так, кажется, называли, дело очень громкое было, эх, мне таких не попадалось, я бы тоже… Нет, понятно, что не один работал, подобные дела один человек не потянет… Хочу переговорить с ним, интересы наши совпадают… Тайна следствия, ха-ха-ха. Ладно, потом расскажу. Пока.

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6