ШИЛО_В

Ну, я так понимаю, таким образом он действовал всегда?

Именно. «Решенная задача должна либо применяться, либо отправляться на поиск лучшего решения. Все остальное бессмысленно, так как, в лучшем случае, речь идет о другой задаче», примерно такими словами он объяснял свой подход. Проще говоря, решив единожды что-то, он этим только пользовался. Как только это решение переставало давать необходимые ему результаты, тут же ставилась и решалась новая задача, и так постоянно. Отмечу, что Шилов постоянно находился в состоянии решения задач, но делал он ни сколько для получения выгоды, сколько для именно для решения задачи. Мы уже упоминали о его восприятии смысла жизни. В случае с решениями, все укладывалось в ту же логику – «Все достижения, которые мы имеем – это, всего лишь, чье-то субъективное желание того или иного достижения, а ни какая не необходимость», таково его восприятие. С моей субъективной точки зрения, это самая конструктивная позиция, которую я когда-либо встречал.

Да и стандартной ее тоже не назовешь. К чему же вы перешли после решения вопроса по сельскому хозяйству? Я, когда изучал вашу деятельность по капитализации территорий, насчитал больше двадцати направлений…

На самом деле, их было существенно больше, двадцать это только источников дохода в бюджет, а там же еще куча сопутствующих вопросов. Отвечая на твой вопрос, перешли к тому, что и было по плану, то есть к транспорту. Благо, как ты помнишь, у нас уже была в управлении компания по речному транспорту. Вот на ее базе мы и начали строить транспортную инфраструктуру «малых» земель. Причем, чуть ли не с нуля, так как действующая на тот момент, была непригодной.

Вадим, существенный момент надо отметить. Как Вы, Юрий, успели заметить, в сельском хозяйстве мы адаптировали имеющиеся технологии, для транспорта задействовали уже имевшуюся в управлении компанию, и много чего еще. Это я к тому, что предварительная подготовка к реализацию программы по территориям была проведена беспрецедентная. Правда, мы как-то об этом вскользь упомянули. Исправляюсь. Так вот, установка Шилова при подготовке была следующей: «Все, что можно эффективно использовать, должно быть использовано. Колесо изобрести мы всегда успеем. Критерий необходимости и применимости простой – если понятно даже школьному первогодке и дает позитивный результат, то берем. Тем более, если нет у государства или крупного бизнеса.» Иными словами, использовалось по максимуму все, без остатка. Прежде всего поэтому, наша деятельность была в сотни раз менее затратная, чем сопоставимая деятельность госаппарата. Об отдаче и эффективности я вообще молчу.

Хорошее дополнение. Спасибо, Лен. Возвращаемся к транспорту…

Конечно-конечно, только позвольте одно маленькое уточнение. Как себя вели, как вы выразились, представители верхов?

А, веселая троица Беглый, Пиров, Ваксин? Линию их поведения Шилов определил на первых же неделях. Дело все в том, что когда мы прибыли на первый участок, они начали пытаться давать распоряжения на предмет того, что и где высаживать, как зонировать и так далее. Причем, делали они это, разумеется, в свойственной всем чиновникам манере – с максимальной наглостью и чувством собственной важности. Авдей Наумович, увидев это, тут же остановил все работы, и при людно провел с ними беседу, примерно такого содержания: «

Шилов: Знаете что, господа великостатусные. Все ваши статусы работают исключительно в мегаполисах, и-то не всегда и не везде. Тем более, они не сработают со мной. Уже давно пора было это понять. Это во-первых. Во-вторых, по своему обыкновению, я внимательно ознакомился с вашими биографиями, ничего выдающегося я в них не обнаружил, вы, как и подавляющее большинство государственных функционеров, за свою жизнь не произвели не одной единицы добавленной стоимости. А уж тем более, у меня нет уверенности в том, что вы имеете хоть малейшее представление о том, что такое сельское хозяйство. И третье, скажу честно, вы здесь для меня обуза и не нужная нагрузка, без вас со всем разберемся. Поэтому, можете делать все, что угодно, только не лезьте в непосредственную реализацию программы. В противном случае, я знаю, как вас от этого отвадить, но это будет очень чувствительно для каждого из вас. Выразился понятно?»

После чего, все трое, насупившись, ушли в «жабу», и растворились в бесконечных «гневных» виар-конференциях. Нет, они, конечно, пытались проявляться время от времени, но Шилов их также быстро задвигал. Но, не все было с ними так радужно, так как они выступали содокладчиками с Авдеем Наумовичем, о состоянии дел по программе. Правда, это было редко, так как Шилов уже плохо переносил подобные мероприятия. Чаще, именно эти трое были единственными докладчиками. Прежде всего это, им и сделало карьеру.

Очень странно. А почему не вы?

Это обычная политика, в наихудшем ее проявлении. Эти полностью подконтрольны верхам, мы же – соратники Шилова, вот и все объяснение. И потом, Авдей Наумович считал все эти промежуточные совещания обычной бюрократической тратой времени, так-что он и сам бы нас не отпустил на них. Эта троица, конечно же, этим воспользовалась по-полной, присвоив себе многие лавры и заслуги. Сработало это только в мегаполисах, на местах-то все знали, кто реально все это двигал, но ключевые направления и настроения все равно определяют центры. Да и черт с ними, у них базовая программа и установка такая, ничего с этим не сделаешь. Вот Шилов и поставил их в условия – вы отдельно, мы отдельно, я вам не противодействую, и вы нам не мешайте. За-то не нужно было тратить время на их постоянное отодвигание на место, это тоже чего-то стоит.

То есть к ним можно больше не возвращаться?

Да. Мы просто обозначали, что есть такие персонажи, которые на этом сильно поднялись. Они существенно взыграют потом, когда вся комплексная программа выйдет на проектные мощности, но до этого еще лет восемь с момента начала работ по транспорту.

Ясно, давайте к нему уже и перейдем. Вы уже отметили, что в основу развития транспортной инфраструктуры «малых» земель была положена компания, которая находилась у вас в управлении.

Именно. В основном была задействована недвижимость этой компании: порты, склады, хранилища и так далее. Но и сами суда не остались без дела. Из составных автономных барж мы делали временные порты там, где это было необходимо, а на них уже монтировали все необходимое. Главными задачами по транспорту были следующие: создание наиболее удобных условий для функционирования тяжелых транспортных поликоптеров; сформировать контуры системы подземной доставки на магнитных платформах; сделать адаптацию для пассажирских перевозок. Как это все выглядит сейчас, ты прекрасно знаешь. Но на что я хочу обратить особое внимание, так это на то, как Шилов уровнял на новых территориях уже действующие крупные компании из мегаполисов и вновь создаваемые для этих целей. Он сражу же, за счет временной инфраструктуры, запустил большой грузопоток и пассажиропоток, тем самым не дав возможность действующему крупняку нарастить свои парки транспортных единиц. Местные же, в свою очередь, с радостью воспользовались тем, что мы выгребли из непрофильных активов и консерваций. Им требовалось только привести в необходимое состояние это все хозяйство, что уже тогда не было проблемой. Почему этой возможностью не воспользовался крупняк? Очень просто, Авдей Наумович не дал, он просто их об этом не известил, на это имелись все основания. Кстати, за это потом очень крепко влетело веселой троице. Я к чему остановился именно на этом моменте, с созданием привилегированных условий для местных. К тому, что Шилов старался так действовать в отношении любого сектора. «Им хватит. Надо заканчивать с порочной практикой гиперконцентрации. А если они такие великие, то я эти условия для них не должны быть помехой», таковы были его аргументы.

Конкретно. А что верхи?

Все наши процессы и действия были максимально открыты. Другой вопрос, мы никогда не раскрывали их заранее, но в режиме реального времени все было сверх прозрачно. И потом, у нас же были «надсмотрщики», они в каждодневном режиме рапортовали о наших действиях во всех подробностях. Сам же Шилов на начальном этапе, в первый год-полтора, только пару раз ездил на заседания генерального госсовета. В остальном, вся связь с верхами проходила удаленно.

Что за госсоветы, на тему? Я не нашел ни одного упоминания об Авдее Наумовиче на генеральных госсоветах, за тот период времени.

Оно и понятно. На самом деле, Шилов ездил на эти мероприятия исключительно формальности ради. Он был полностью поглощен и сосредоточен на задачах нашей программы. Да и верхи, на удивление, терпеливо ждали первых результатов. Так-что если вспоминать о тех заседаниях, то участие Авдея Наумовича в них было примерно таким: «

Исполнительный секретарь: Господин Шилов, как продвигается программа по капитализации «малых» земель?

Шилов: Все в плановом порядке. Все данные открыты.

Исполнительный секретарь: Нельзя ли ускорить темпы реализации?

Шилов: Если бы было можно, уже ускорили бы.

Исполнительный секретарь: Что же мешает? У Вас в распоряжении весь объем ресурсов и возможностей.

Шилов: Ну, вряд ли человеку с нормальным мышлением придет в голову вызывать у беременной женщины преждевременные роды. Я прошу прощения за аллегорию, но яркие образы способствуют лучшему пониманию.

Исполнительный секретарь: Да уж, действительно, ярко. И все же, каков Ваш официальный ответ?

Шилов: Спешка приводит к непредсказуемым последствиям и результатам, чаще всего негативным.

Исполнительный секретарь: Ответ ясен, и можно было без аллегорий. Все же, если будет возможность ускориться, седлайте это.

Шилов: Для этого я вижу единственную возможность – огородить реализацию программы от ненужных вмешательств.

Исполнительный секретарь: Авдей Наумович, ну опять Вы про какие-то вмешательства. Вы хотите, чтобы ваша организация воспринималась чуть ли не как спецслужба. Так получается?

Шилов: Ни в коем случае, так как деятельность нашей организации несравнима более конструктивная и созидательная, чем деятельность любой спецслужбы. И прошу не путать закрытость и непубличность с невмешательством. Мы-то как раз, одна из самых открытых и публичных организаций страны, если не самая. Я всего лишь прошу кратно сократить бесконечное количество проверок, аудитов и так далее. Глядишь и темпы вырастут. Тем более, во-первых это предусмотрено принятыми нормативными актами, ну а во-вторых, большинство проверок просто ради проверок. Иными словами, для того, чтобы лишний раз сверкнуть полномочиями и «указать нам на место».

Исполнительный секретарь: Звучит как обвинение. Вы бы, господин Шилов, поаккуратнее с формулировками, если Вы настроите против себя весь госаппарат, что будете делать, как вопросы решать?

Шилов: А вот это очень похоже на угрозу. За нас не переживайте, мы и-так находимся в таких условиях, для нас ничего не поменяется.

Исполнительный секретарь: Да, я не за вас переживаю, а за реализацию программы.

Шилов: Вот и помогите ее реализации, снижением бюрократического давления.

Исполнительный секретарь: Посмотрим, что можно сделать.»

На этом рассмотрение вопроса по нашей программе на том госсовете закончилось. Здесь надо сразу отметить, что фраза «Посмотрим, что можно сделать.» означала не иначе, как обстоятельный разговор с Лобовым. В целом, к поведению и риторике Шилова на госсоветах, уже все привыкли, так-что никакого существенного резонанса это заседание не вызвало.

Кстати, на счет Лобова, какими были его действия в связи с вами? Матвей Сергеевич, поведайте что-нибудь типичное, ведь, на сколько я знаю, Вы чаще других контактировали с его ведомством и с ним лично. Вы же выходец оттуда.

Постараюсь вспомнить. Для начала скажу, что протеже Лобова я себе нисколько не считаю, и ни сколько с ним себя не ассоциирую, но это так, к слову. Вот «веселая троица» были его креатурами на все сто процентов. Вообще, надо отметить, что со времени первой встречи, его отношение, как к Шилову, так и к нашей организации, очень существенно изменилось. Нельзя сказать однозначно, в положительную сторону или наоборот. Но, уверенно можно сказать, что Шилова он начал воспринимать чуть ли не, как равного. В случае таких высокопоставленных персон, это наивысшая степень уважения. Да и к нам троим он прислушивался с большим вниманием и интересом, чем к любому из своих аппаратчиков. Да и не удивительно это, во время пика реализации программы по территориям, по влиянию он стал, фактически, вторым человеком в государстве. Особенно, когда было сформировано движение из активных «альтарнативщиков», Вы его знаете под названием «Для всех и каждого» или «ДВиК», которое Лобов и возглавил. Чтобы было проще, обрисую его взлет так, на момент знакомства с Шиловым, Лобов отвечал исключительно за кадровую политику, на пике – он уже определял политику на всех «малых» территориях, на всем транспорте и связи. Так-что, отношение Лобова к нам было, как к самому важному и ценному активу, с моей точки зрения. Вот несколько примеров. Он, в присутствии нас, указал «веселой троице» на их «место», и о безапелляционном приоритете нашей деятельности над их хотелками. Он сводил к нулю все нападки на нас, точнее их попытки, со стороны высшей законодательной комиссии и парламента. Он успокаивал крупный бизнес в отношении нас, и снижал градус его воинственного настроя. Когда я встречался с ним, он выслушивал и воспринимал все внимательно, хотя и дискутировал очень часто, но уважительно. В отношении его аппаратчиков такого не было, к ним был исключительно приказной подход. В целом, отвечая на Ваш вопрос скажу так, пользы от него было достаточно много, но, разумеется, делал он все это исключительно исходя из своих личных интересов.

Ну, это само собой. Мне вообще кажется, что те, кто действует не только в персональных интересах, вообще выше муниципального уровня не поднимается.

Да, похоже на то. Вот и Шилов говорил, что-то вроде: «Ни в коем случае не следует считать, что я забочусь о всеобщем благе или учитываю максимальный широкий круг интересов. Это не так. Просто я достаточно хорошо научился просчитывать последствия.» Проще говоря, он понимал, что в долгосрочной перспективе выгоднее быть порядочным, так как это, по крайней мере, позволяет избежать субъективных рисков. И, надо сказать, ему это удалось, в противном случае, ему бы пришлось держаться за власть до последнего. Точнее, ему бы пришлось войти во власть, а это было против всей его сути.

Я бы, в этой связи, еще бы вспомнила, что Авдей Наумович наиболее ярких созидателей тех, которых замечал, старался максимально оградить не только от «домогательств» госаппарата, но и вообще, от любых связей с ним, за исключением неизбежных и положенных по закону. Это ни сколько не означает, что Шилов как-то негативно относился к государству или госаппарату. На самом деле он к нему относился, как к «эволюционной необходимости». Резко отрицательно он относился именно к подавляющему большинству чиновников и функционеров, которые занимались исключительно карьеризмом и решением персональных задач. «Я все понимаю, против человеческой природы сложно переть, но и делать из себя исключительного, тоже противоестественно», так он характеризовал свое отношение. И, как Вы уже поняли и многократно замечали, он никогда не лицемерил, ни в отношении чиновников, ни в отношении кого-либо еще. Подход его был таким: «Если постоянно лицемерить, то обязательно запутаешься в том, какой ты по отношению к тому или иному. Прямолинейным быть и проще и понятнее, как для самого себя, так и для других».

Еще я заметил, что Авдей Наумович был склонен к философствованиям.

На самом деле получалось это у него не специально, это была его обычная манера выражать свои мысли. Как он сам говорил, «Тебя поймут все-равно неверно, по крайней мере с первого раза, но, когда формулировки короткие и емкие есть и «пространство для маневра» и вероятность верного восприятия большей части повышается.» В принципе для него были характерны три основные состояния, так сказать. Первое – состояние разработчика, когда он был максимально открыт и общителен, в эти моменты он и формулировал большинство своих высказываний, которые мы цитируем. Второе – состояние координатора-распорядителя, когда изъяснялся достаточно односложно и даже агрессивно. В таком состоянии он обычно пребывал при общении с госструктурами и в момент реализации чего-либо. Третье – состояние полной отрешонности и погруженности в себя, в котором он прибывал чаще всего. Почему чаще всего? Потому, что установки он делал очень коротко и конкретно, встречи с госорганами были также, очень короткими, все остальное время он особо ни с кем не общался. При реализации чего-либо, он брал себе круг задач, которые решал единолично, но об этом мы уже упоминали.

Так, как же получилось у человека, который так сторонился публичности, связаться с общественно-политическим движением, тем самым «ДвиК»?

Глава 11.

Ха, если отвечать коротко, то это было продиктовано исключительно насущной необходимостью, как ты уже, наверное, догадался. Но понимаю, что нужны подробности. Начну вот с чего. Главной задачей, при создании этого движение, лично для Шилова, было отвлечь внимание «болтологов» и «гиперактивных обсуждателей» от нашей деятельности по территориальной программе. Как уже отмечалось, в этом он воспользовался интересами и потребностями Лобова, который чуть ли ни единственный из верхов, не имел политической платформы. Я не свидетель, но поговаривают, что когда Авдей Наумович озвучил Лобову это предложение, тот едва сдерживался, чтобы не прыгать до потолка. Давно он об этом мечтал, да только подходящего материала не было. И тут такой подарок. Достоверно известно, что единственным условием или просьбой Наумовича было, чтобы ни его, ни нас, ни программы это не касалось никак, для этого все и затевалось. Не вышло. Хотя, поначалу все двигалось в полном соответствии с этой просьбой. Лобов все задачи по созданию платформы взял на себя. В течение первых лет трех, мы вообще не вспоминали о наличии данного движения, да и было похоже, что действительно, всех агрессивно-прогрессивно-деятельных «засосало» в это движение.

А почему Вы считаете, что в течение первых трех лет все работало так, как было определено?

Ты имеешь в виду, в связи с чем? Тут все просто, было большое количество объектов и тем, куда можно было направить эту движуху. Такие, как: образ жизни, доступ к благам, взаимное воздействие и так далее. Собственно, на подобного рода повестке и начала собираться платформа. Тут ничего удивительно, особенно, принимая во внимание то, что противопоставление было очень явным и ярким. Достаточно было предоставить площадки и доступ к соответствующим институтам, что Лобов с легкостью и сделал. Движение начало набирать обороты и разрастаться достаточно быстро, все-таки нереализованной «политической энергии» на территориях было накоплено очень много. Первую же серьезную ошибку по отношению к движению, Лобов совершил, включив в генеральный совет нашу «веселую троицу». Вот с того момента, для Лобова, «ДВиК» перестало быть безоблачным и гладким. И Шилов этот момент упустил, так как, понятное дело, был сосредоточен на другом. Во многом из-за этого, ему впоследствии пришлось включаться в деятельность движения.

Можно поподробней остановиться на моменте подключения Авдея Наумовича к «ДВиК»?

Остановимся, конечно. Тем более, что нам троим тоже пришлось войти в генеральный совет, в противовес «веселой троице». Иначе, их влияние разрослось бы до таких масштабов, которые просто не позволительны… Но мы о вхождении Шилова в движение. Что касается причин его вхождения, то ту все понятно, я думаю – он был единственной консолидирующей фигурой. Почему? Потому, что он, и мы вместе с ним, единственные давали ощутимые и вещественные результаты для «малых» территорий.

Вадим, Вадим, думаю, для полноты картины, нужно начать чуть пораньше. Прежде всего с того, почему потребовалась консолидация. Понятное дело, что консолидация требуется тогда, кода что-то начинает расползаться, или уже разрозненно. Вот и «ДВиК» сия участь не миновала, как любое политическое образование. Собственно, и «направления расползания» были достаточно стандартными: радикалы, требовавшие изолировать мегаполисы; свободовольцы, которые, выражаясь простым языком, выступали за вседозволенность; изоляционисты, с лозунгом «каждому по автономному наделу». Были еще более мелкие группы, по эти были наиболее влиятельные. Каждую из этих групп, пытался «оседлать» один из участников «веселой троицы», от этого разлад становился еще более острым. Дошло чуть ли не до дробления на более мелкие движения, что, как мы понимаем, было поперек всех планов Лобова. Вот он и прибежал к Шилову, с требованием спасти ситуацию. Подчеркиваю, сам пришел, прибыв к нам в «жабу» на очередную территорию. Тогда и состоялся, скажем так, учредительный разговор о вхождении нас и Шилова в движение, с нашим же участием.

Спасибо Мить, правильное дополнение для полноты картины. Маленький штрих, «веселая троица» на тот момент с нами уже не каталась, они на тот момент уже год, как получили свои первые «высокие назначения». Оно и к лучшему. Что же касается содержания разговора, то вот, приблизительно, как он проходил: «

Лобов: …Авдей, вот такая ситуация сложилась. Признаю, упустил я эти процессы. Прошу тебя включиться, это в наших общих интересах. Иначе и мне придется не сладко, и тебя задергают.

Шилов: Мда, это более, чем очевидно. Для начала, с Вашего позволения, обращусь к своим бойцам. Евгений Генрихович вам картину обрисовал, да вы и сами, наверняка, в курсе. Я вас на эту встречу позвал, так как вижу необходимость вашего участия в этом. Если нужны будут разъяснения, то объясню свои соображения после. Сейчас же я хочу, чтобы вы были в курсе из первых рук. Но главное, что решение исключительно за вами, ни в коем случае не в приказном порядке. Это ясно?

Матвей Сергеевич: Я лично, сам хотел просить включиться…

Шилов: Об этом потом. Сейчас к сути. Евгений Генрихович, какую позицию в движении предлагаете?

Лобов: Любую, какую посчитаешь необходимой, вплоть до председателя.

Шилов: Нет уж, это слишком. Вы же знаете мое отношение к политике, публичности и так далее. Да и с тремя шарлатанами своими сами разбирайтесь. Я правильно понимаю, что главная и ключевая задача на данный момент – сохранить целостность движения?

Лобов: Именно. И эта задача не только на сегодняшний день, но перманентно на будущее. Плюс задачи по ее укреплению и развитию никто не отменял.

Шилов: Ну, с последними как-нибудь без меня, еще я политические корпорации не создавал. В этом и будет мое первое условие – вхожу исключительно, как консолидатор, в политику не лезу. Отсюда мое второе условие – если меня начнут одолевать политические игры, то все прекращаю, при любых рисках. Ну и, исходя из всего этого, позиция, которая всему этом удовлетворяет – главный исполнительный секретарь. Такие входящие устраивают?

Лобов: И как же ты, интересно, будешь «консолидировать», при таких вводных? Нет, я в тебе не сомневаюсь, чисто технологически не могу себе этого представить.

Шилов: Принципы действия будут такими же, как и всегда. Придумывать здесь что-то новое, совершенно бессмысленно. Кого надо отвлечь – отвлеку, кого надо успокоить – успокою, с кого надо «корону сбить» – собьем. И здесь возникает еще одно требование, или настоятельная рекомендация, которое я не озвучил. Мы перестраиваем движение с корпоративного принципа на другой, и больше не используем корпоративный принцип и корпоративную модель для «ДВиК». Кстати, именно использование этой самой модели, и повлекло за собой нынешнее расползание. Это не Ваша вина, Вы по другому не умеете.

Лобов: Все, больше условий не будет?

Шилов: Этого достаточно. Посмотрим, как будет с выполнением этих.

Лобов: Да Авдей, каждый разговор с тобой, как шоковая терапия для меня. До сих пор не знаю, как к этому относиться. В общем, спасает тебя только твоя бешеная эффективность и полезность, да ты и сам это все прекрасно знаешь. Не развиваем… Но, если ты такой всезнающий, и видел проблему изначально, то какого же черта ты не обратил на это внимание?

Шилов: Странная претензия, после Ваших слов, цитирую «Спасибо за идею! Очень ценно. Сам всю организую и реализую. Ты, занимайся программой.» Я, собственного, этого и добивался – заниматься исключительно программой и другими задачами моей организации. А вывод о причине ситуации с движением я сделал только за несколько дней до этой встречи.

Лобов: Хорошо же ты умеешь интерпретировать все в свою пользу.

Шилов: Вот именно, что я ничего не интерпретирую, поэтому у меня очень часто дискуссионные позиции сильнее, чем у оппонентов. Кстати, на счет оппонентов, надеюсь Вы понимаете, что от Вас потребуется невмешательство в вопросах нашего противодействия Вашим совершенно обнаглевшим протеже.