Планета Баранозавров

Лисана не выдержала и спросила:

– Неужели ни у кого нет ни одной гипотезы, что могло случиться с папой Бенокентием?

– Гипотеза?

– Что это?

– Какого она цвета?

– И вкуса?

– И размера?

Баранозавры оживились, загалдели, сорвались с места и закружились по комнате в поисках гипотезы.

– Да нет же! Успокойтесь! – замахала руками Лисана. – Гипотеза – это такая идея, предположение, которое нужно доказать. Её в голове искать надо.

Баранозавры тут же наперебой заголосили, что у них в головах есть замечательные гипотезы. Лисана посмотрела на Бебеслава, вспомнила про пельменеедов и указала пальцем на Беню: – Давайте начнём с младшего.

Бенеамин принял важную позу, и все расступились. Баранозаврик прокашлялся, прочихался, сплюнул на пол, зевнул, сглотнул и начал:

– Ещё не успело полуденное солнце окрасить облака ультрамарином, когда папа Бенокентий открыл свой заспанный правый глаз. Он решительно потянулся, зевнул, встрепенулся и… закрыл глаз. Но сон не шёл. Что-то беспокоило Бенокентия. Что-то мешало пройтись знакомой тропой неги в царство сновидений. Возможно, виной тому был оглушительный грохот – кто-то вот уже полчаса безустанно долбился головой в дверь. Потревоженный Бенокентий опустил хвост, наморщил лоб и мрачный двинулся открывать. Он даже не подозревал, какую шутку решила сыграть с ним сегодня судьба!

Лисана слушала, широко раскрыв от удивления глаза и рот. Беня оказался великолепным рассказчиком. Куда там Бебеславу с его путанными объяснениями.

Беня продолжил после таинственной паузы:

– Солнечные лучи, пробившись через редкую листву бубука, ворвались в дверной проём и ослепили несчастного Бенокентия.

– Возле нашего дома растёт баодед, – перебил брата Бебеслав, – а бубук растёт над домом скребателя Бехаила.

– А ещё один небольшой бубук растёт в двенадцати неспешных шагах от нашей двери, именно через его крону проходят лучи солнца днём.

– Бебеслав, не перебивай, – строго сказала мама.

Бебеслав буркнул себе под нос: «Да нет там никакого бубука». Беня, постояв несколько секунд с недовольной физиономией, продолжил:

– Как только заспанные глаза несчастного Бенокентия привыкли к солнечному свету, он прямо перед собой, на расстоянии вытянутой лапы, увидел то, чего не ожидал увидеть. Тяжело описать словами, что он увидел. Проще сказать, чего он не увидел, потому что он не увидел ничего. Бенокентий растерянно озирался по сторонам, но рядом с его жилищем никого не было.

Озадаченный Бенокентий закрыл дверь и уже собирался вернуться в сладкие объятия сна, но кто-то снова настойчиво задолбился в дверь. Раздражённый Бенокентий скорой поступью направился к двери и рывком откатил её. И снова никого!

«О, кто ты, кто ты, мой мучитель? За что терзаешь ты меня!» – возопил Бенокентий, но лишь нежный гогот трясопузок ответил из кроны бубука.

– Да наш папа никогда так не разговаривает! И бубука рядом никакого нет!  – снова возмутился Бебеслав, но тут же умолк, потому что все зашикали на него.

Беня покосился на брата, явно наслаждаясь своей ролью.

– И снова отец семейства затворил дверь, и снова оглушительный стук сотряс стены. Взбешённый Бенокентий выскочил наружу. Не успел он опомниться, как тень стремительно проскользнула слева от него, что-то просвистело над головой, и плотная сеть накрыла несчастного Бенокентия. Рывок за ноги – и он на земле, а изобретательный злодей волочит его в своё жуткое логово…

Беня стоял посреди комнаты и сиял от удовольствия.

– Ну так кто его украл? – спросила Бебелла.

– Бебендель, кто ж ещё!

Баранозавры заголосили, заспорили. Видимо, никто, кроме Беши, не считал этого Бебенделя таким уж злодеем.

– А кто это? – спросила Лисана Бебеслава.

– Бебендель? Да… Он учёный, – ответил Бебеслав таким презрительным тоном, словно речь шла о скользких болотных червях или их поедателях.

– И моя мама тоже учёный! А что он делает?

– Он из существующих растений делает новые.

– Скрещивает?

– Это как?

– Ну то есть берет два растения, скрещивает их и получается новое, похожее на оба сразу.

– Нет. Скорее, он их раскрещивает. Берёт одно хорошее растение и делает из него два никчёмных. Тьфу!

– И папу нашего он тоже раскрестил! – заявил Беня.

– На барана и динозавра! – засмеялась Лисана.

– Возможно. А ты откуда знаешь? – с подозрением спросил Бебеслав.

– Ничего я не знаю, – Лисана отмахнулась, – давайте слушать следующую гипотезу.

– Как это?! Как это?! – забеспокоился Беня. – А доказать?! Ты сама сказала, что гипотезу нужно доказать.

– Уффф, ну что ж, идём к вашему Бебенделю искать баранов и динозавров, но сначала мне нужно на корабль, переодеться, – Лисана развела руками, демонстрируя испачканный соплеслюнями скафандр.

– Потом, потом! – закричали баранозавры и гурьбой ринулись на улицу. Лисана поспешила за ними. Когда она нагнала Бебеслава, младшие баранозаврята уже долбились лбами в дверь большой раковины-дома и громко блеяли: «Бебендель, Бебендель, открывай!».

– Бебенделя нет дома, – раздался детский голос из-за двери. – А кто его спрашивает?

– Это мы! Мы папу ищем.

– Здесь его нет.

– А куда Бебендель ушёл?

– Сами не знаем. Вчера ещё пропал.

– Открывай, Бероника! Мы знаем, что это твой папа нашего папу украл, чтобы раскрестить! – кричал громче всех Беня.

Дверь откатилась, и из дому вышла маленькая баранозаврочка.

– Бе! – поздоровалась она. – Никого он не крал, он сам пропал.

– Бе, Бероника, – поздоровалась Лисана, –  твой папа тоже потерялся?

– Угу.  Проходите к нам в сад, я всё расскажу.

Бероника отодвинулась, и баранозавры ринулись в освободившийся проход. Лисана поспешила следом. Округлые коридоры вели вглубь дома-раковины. Не успели друзья пройти и двадцати шагов, как коридор оборвался, открывая выход в сад. Лисана замерла на пороге, раскрыв рот в изумлении – среди кустов смородины и крыжовника росла невысокая яблоня, рядом расстилались грядки клубники, на стену дома лезли колючие ветки ежевики. Лисана словно очутилась у себя дома.

– Чудеса! Откуда здесь все эти растения?

– А… это… это папа понараскрещивал, – устало пояснила Бероника. – Росла ведь нормальная земляпиха с вкусными сочными гроздьями ягод. Раскрестил в непонятно что. Вон там, в углу – жёлтая кислятина на ветках, а под ней в траве ягоды растут вроде и вкусные, но мелкие, редкие и под листьями прячутся. Как их есть теперь!

– Это не непонятно что. Это облепиха и земляника. Я их очень люблю, – встала на защиту родных ягод Лисана.

– Все баранозавры как баранозавры, – вздохнула Бероника, – и только мой папа какой-то ерундой занимается. Это ты ещё не знаешь, во что он капустонасы раскрестил.

– Догадываюсь! В ананасы и капусту! – воскликнула Лисана. – И вовсе это не ерунда. Твой папа – великий учёный и большой молодец. Так где же он?

– Вчера днём возились мы здесь, в саду. Папа раскрещивал арбуклажаны. Кто-то задолбился в дверь. Папа пошел открывать, и с тех пор мы его не видели. Мама с утра его ищет. Как сквозь землю провалился, – Бероника хлюпнула носом.

В дверь снова задолбили, и она поскакала открывать.

– Признавайся, это твой папа наших пап раскрестил? – раздалось детское блеянье.

Бероника ответила, что если так будет продолжаться, она сама скоро раскрестится, лишь бы только не слышать больше этот бред, и пригласила новых гостей в сад. Через секунду к Лисане и её друзьями присоединились пятеро мелких баранозавриков. Они пытались что-то рассказать, постоянно перекрикивая друг друга. Разобрать ни слова не получилось, но и так было понятно – их папы тоже исчезли.

– Т-и-и-и-хо-о-о! – Лисане удалось перекричать стадо баранозавров, и те удивлённо затихли. – Нужно провести расследование! Бероника, у тебя есть карандаш и бумага?

Бероника скрылась в доме и скоро вернулась, держа в лапах тетрадку, а в пасти – угольный карандаш. Всё это она положила перед Лисаной.

Лисана открыла тетрадь и аккуратно написала: «Дело о пропащих папах», потом подумала и исправила «пропащих» на «пропадших» и довольная подняла голову.

– Итак, что мы знаем? – спросила она с энтузиазмом.

– Что баранозавры совсем не умеют летать, – заявил Бебеслав.

– Что земляпиха очень вкусная, – выкрикнул Беня.

И остальные баранозаврики стали наперебой кричать:

– Что вода мокрая.

– Что небо оранжевое.

– Что долго биться головой об камень – больно.

Лисана прервала их:

– Что мы знаем о продаже пап?

– Кто-то стучал в дверь, а потом папы пропадали, – ответил один из только что пришедших баранозавриков.

– Та-а-а-ак, – Лисана, слегка высунув язычок, сделала пометку в тетради. – А ещё что?

Тишина.

Баранозаврики задумчиво слонялись по саду. Лисана рисовала в тетради пельменееда – гигантскую плечистую фигуру с огромными мускулистыми руками и оскалившейся пастью. За спиной у гиганта вместо рюкзака висел бочонок для теста.

Бебеслав подошёл к Лисане сзади и заглянул через плечо. «Непохоже», – тоном знатока заявил он и спешно удалился, прежде чем Лисана успела хоть что-нибудь возразить.

– Так, хватит! – Лисана захлопнула тетрадь. – У кого-нибудь нормальные идеи есть?

Все немедленно вcкинули когтистые лапы.

– Бебелла?

– Стая болотных крокозявок мутировала и решила полакомиться папятинкой… – запинаясь, проговорила Бебелла.

– Достаточно, – прервала её Лисана. – Теперь ты, – она указала на самого старшего.

– Очевидно, что повальное увлечение папоедением охватило гигантских лемуровьев… – важно заявил тот.

– Стоп! Следующий!

– Злобные семирогие привидения-папажоры из далёкого космоса… – выкрикнул баранозаврик, стоящий позади всех.

– Нет! Бероника? – неумолимо потребовала Лисана.

– Хрюкомякусы опапаголодали и ворвались к нам… – Бероника смутилась и замолчала, увидев, как Лисана, обхватив голову руками, присела на землю.

– Лисана, с тобой всё хорошо? – перебивая друг друга, заголосили баранозавры.

– Отведите меня, наконец, к «Птеранодону», – устало попросила Лисана, – мне переодеться надо, а потом вместе ваших пап поищем.

Едва они вышли из жилища Бебенделя, как наткнулись на парочку соседских баранозавров.

– Бе, – поприветствовал их Бебеслав, – вы каких-нибудь пап не видели?

– Бе, Бебеслав. Нет. Сами ищем.

– К вам тоже кто-то стучался и папа исчез?

– Ага, – дружно закивали те.

– Эх, жаль никто не видел, кто же это был.

– Как это никто? Мы видели, – возразили соседи.

Лисана с компанией баранозавров застыли с открытыми ртами, а потом наперебой стали спрашивать

– Кто это был?

– Крокозявки?

– Привидения?

– Инопланетяне?

– Пельменеед?

– Бебендель?

– Хрюкомякус?

– Да нет же, какой ещё Хрюкомякус?! К нам приходил Бенокентий, он и увёл нашего папу.

У баранозавров аж рты раскрылись от удивления. Первым обрёл дар речи Беня:

– Так это значит наш папа опапаголодал?!

– А на моего папу бочку катили! – Бероника стала передразнивать своих недавних гостей, – «Это Бебендель! Это Бебендель всех раскрестил! Где наш папа?!» А оказывается – это не мой, а ваш папа – злодей, увлекающийся папоедением!

– Неправда, – воскликнула Бебелла, – наш папа не мог. Он не такой.

– А куда он увёл всех пап Кривых Рогов?

– Этого мы не знаем, – заявила Лисана, – но мы обязательно выясним… как только я переоденусь. – Лисана подняла руки и покрутилась, демонстрируя покрытый засохшими розовыми соплеслюнями комбинезон от скафандра. Кое-где к нему прилипли красные травинки и синие листочки, устало шевелились застрявшие в слизи букашки.

– Да идём, идём, – проворчал Бебеслав, – всё равно неясно, где пап искать.

Компания длинной цепочкой побрела по тропинке через лес к ручью, где застрял Лисанин корабль. Все шагали молча, обдумывая последние события. Неужели это действительно Бенокентий, вожак стада, похитил всех пап? Но зачем? Столько пап ему одному всё равно не съесть.

И только Беня радостно бежал первым, показывая всем дорогу (что было вовсе не обязательно), и кричал: «Сюда! Сюда! Теперь вот здесь. А сейчас – через кусты». Скоро они вышли к ручью. Розовый космический корабль уже оплели стебли ежевишни, и заметить его оказалось непросто.

– Подождите меня, я сейчас, – крикнула Лисана и побежала к кораблю. Двери перед ней распахнулись, но заходить внутрь она не спешила. Корабль был забит баранозаврами. Кто-то спал кверху хвостом, кто-то бессильно бился лбом о стены, кто-то тупо таращился на Лисану. Оцепенение прошло через несколько секунд, и стремительный поток оглушительно вопящих баранозавров хлынул из дверей «Птеранодона». Лисана еле успела отскочить в сторону.

«Папа! Папа! Бе! Папа! Бе-бе!» – маленькие баранозаврята радостно приветствовали своих пап и от избытка чувств бодались.

***

Лисана сидела на полу, по-турецки скрестив ноги, в кругу семьи баранозавров. Она успела поменять свой блестящий комбинезон на рыжее платье с лисичками и теперь старалась держаться подальше от Бебеши, чтобы не испачкаться. Бенокентий рассказывал о своих приключениях, намазывая свежие розовые соплеслюни на капустосан:

– Я вышел из дому, чтобы пожевать листьев лапуховника, когда увидел, как что-то сверкающее бабашится с неба. Я тут же бросился к соседям. Собрав отряд, я выступил с речью о том, что не время жевать траву, когда стадо в опасности, и нужно выяснить, что за непонятная дребедень свалилась на наши головы. Мы бесстрашно ринулись в лес, где и отыскали загадочную розовую громыхалину, уродливо торчащую из ручья. Вход в её пугающие недра скалился на нас зияющей пастью.

– Никакая это не уродливая громыхалина и не дребедень. Это «Птеранодон»! Я, наверное, дверь закрыть забыла, играть спешила, – пробормотала Лисана, дожёвывая третий капустосан.

Бенокентий взглянул на неё осуждающе и продолжил:

– Мы долго не могли решить, кого заставить проявить героизм и первым войти в чудовищное логово. Выбранный нами смельчак отказывался идти сам, и нам пришлось впихивать его внутрь всем отрядом. Отважный доброволец забился в истерике, что-то пнул, кого-то боднул, что-то поцарапал, и ужасная пещера захлопнула свою прожорливую пасть. Напрасно мы рвали когтями, рогами и клыками внутренности чудовища. Только из сил выбились.

– Вот уж точно напрасно, – заметила Лисана, – теперь в сто раз больше ремонта делать придётся. Весь корабль разгромили.

– Не переживай, – ответил Бенокентий, – у нас в деревне много разных мастеров. Отремонтируем завтра твоего «Птеранодона».

Лисана улыбнулась. Потом задумалась и, хитро прищурившись, спросила:

– Это что же получается, раз все папы деревни попали в ловушку, оставленную мной, значит это я гигантский космический хрюкомякус, увлечённый папоедением?

И всё семейство баранозавров покатилось со смеху.

Часть 3. Ремонт

«

Птеранодона

»

Рано утром Лисана вылезла из гнезда хлюпошлёпа Беши, сняла так и непостиранный комбинезон, надела платье и побежала вниз по коридору. Крикнув всем приветственное «Бе!», она выскользнула через приоткрытую дверь и понеслась к ручью. Прохладная вода приятно освежала и бодрила. Лисана умылась и как следует почистила зубы, а потом вприпрыжку поскакала домой.

Все баранозавры, кроме папы Бенокентия, уже проснулись и сонно тёрли глаза. Мама Белизовета принесла листья капустонасов. Лисана накануне вечером помогла ей подобрать мелодию к любимому стихотворению, и теперь она негромко напевала:

Ах, не бодай ты мой кудрявый бок,

Не лупоглазь мой блеющий обманщик,

Красив твой рог, но мой ответ жесток:

Не для твоих зубов расцвёл мой бодуванчик!

Лисана посмотрела на капустосаны и лужу соплеслюней.

– А можно я позавтракаю у Бебенделя?

– У него таких вкусных листьев нет, – заметил Бебеслав.

– Ничего. Зато земляника есть!

Баранозаврята все как один скорчили брезгливые гримасы.

– Передай от нас Бебенделю большое «Бе!», – сказала мама Белизовета. – И возвращайся скорей.

Но Лисана уже не слушала. Ноги сами несли её к Бебенделю. Вчера они договорились, что Лисана придёт к ним в гости на завтрак, научит их заваривать чай со смородиновыми листьями и пить его со сладкой земляникой. Не успела она постучаться, как дверь откатилась, и показалась весёлая мордочка Бероники.

– Бе, Лисана! Проходи, папа тебя уже ждёт в саду.

Лисана опасалась, что и у Бебенделя не найдётся дома посуды, но он был настоящим учёным, и Лисану на полянке между грядок уже поджидала причудливая склянка с кипятком.

Никто в деревне не понимал важности опытов Бебенделя. Все считали его по меньшей мере чудаком, но Лисане так не казалось. Потому, познакомившись лишь вчера, они сразу подружились. Пока Лисана обрывала смородиновые листочки для чая, Бебендель увлечённо рассказывал о своей работе:

– И вот что я заметил: при раскрещивании всегда получается три растения одного вида и только одно – другого! Просто невероятно! Три дыни и одна роза, три моркови и один куст крыжовника, три берёзки и одна черёмуха! Представляешь! Не успокоюсь, пока не пойму почему!

Лисана уже заварила смородиновые листочки и добавила для аромата росток мяты, который нашла среди кустов земляники.

– Я вот что думаю, – продолжал Бебендель, громко отхлёбывая душистый чай. – У нас неподалёку цветёт прекрасный и вкусный крапирепейник. Хочу его раскрестить и засадить им весь сад.

Лисана поперхнулась.

– Не стоит, – поспешила ответить она, прокашлявшись, – лучше раскрестите мангопельсин или грушишки кедровые.

– Но я о таких растениях никогда не слышал, – озадаченно пробормотал Бебендель. – Может, раскрестить томатыкву?

Лисана закивала, пытаясь сказать, что идея прекрасная, но рот её был набит земляникой, и она только одобрительно мычала.

Вдруг в дверь постучали, и низкий приглушённый голос заблеял: «Лисана, идём «Птеранодона» чинить!»

***

Когда Лисана с папой Бенокентием и баранозаврятами добрались до космического корабля, вокруг него уже роились, словно огромные мохнатые муравьи, соседи-баранозавры. Они деловито блеяли, раздавая друг другу команды, ворчали и переругивались. Папа Бенокентий, Бебелла и Беня тут же бросились им помогать. Бебеслав остался с Лисаной.

Один баранозавр стоял чуть поодаль и, похоже, пытался руководить процессом. Он выкрикивал команды громче и внушительнее других, прячась в тени огромного рыжего листа, который держал наподобие зонта. Заметив Лисану, он прервался на полуслове и поспешил к ней навстречу.

– Бе, позвольте представиться, я – Бебестрелли – главный домосоорудитель Кривых Рогов, – он слегка наклонил голову и элегантно развёл лапы широко в стороны. – Несомненно, ваш «Птеранодон» – это летающий дом. Поэтому и чинить его буду я. Смотрите, мы уже приступили!

Лисана заметила, что иллюминаторы космического корабля успели замазать глиной, вход в корабль украшала новая деревянная круглая дверь, а два пухленьких баранозавра, забравшись по наспех сколоченной лестнице, увлечённо стучали каменными топорами по противометеоритному радару.

Лисана не могла произнести ни слова. Кое-как взяв себя в руки, она прошептала:

– Это что? Зачем? Прекратите сейчас же!

– Ну как же! – не сдавался Бебестрелли. – Главное в доме что? Гладкие стены! А у вас что? Дырки, неровности, наросты! Смотрите, сколько мы уже исправили! – он указал когтем на кучу искорёженного металла неподалёку. – И дверь мы заменили на безопасную. Теперь никто в ловушку не попадётся.

Словно услыхав его слова, дверь качнулась, повернулась и покатилась по трапу, чуть не придавив пару зазевавшихся строителей. В открывшемся проёме стоял молодой кучерявый баранозавр и энергично щёлкал рычагом переключения режимов полёта, старательно делая вид, что дверь толкнул не он.

Лисана ошарашенно разглядывала кучу металла. В изуродованных обломках с трудом узнавались раздвижной антирадиационный щит, датчик звёздной пыли, лазерный оповеститель и магнитный состыковыватель. Радовало одно – лететь без этого можно.

– Стоя-я-я-ять! – завопила Лисана, и баранозавры замерли. Лисана собралась с мыслями и продолжила спокойнее:

– Нужно починить антенну и послать сигнал бедствия, пока передатчик работает.

Лисана успела сделать лишь несколько шагов к кораблю, когда раздалось озорное «Бе-бе-гей», и молодой баранозавр пролетел на лиане над «Птеранодоном» и с размаху врезался лбом в антенну. Словно сухая веточка, она отломилась и исчезла в траве. Баранозавр стремительно спустился с лианы и, сияя от гордости, ожидал поздравлений. Последний шанс передать сигнал бедствия упущен. Лисана заплакала.

– Что случилось? – подбежал к ней Бебестрелли, – к чему слёзы?

Лисана вытерла глаза подолом платья и, хлюпая носом после каждого слова, тихо, но твёрдо объяснила:

– «Птеранодон» – не дом. И делать из него дом-ракушку не нужно.

– Но позвольте, я специалист самого высокого класса. Лучший в округе!

Он посмотрел на Лисану и тут же сник:

– Не нужно так не нужно, – обиженно пробубнил Бебестрелли и крикнул помощникам: – Сворачиваемся и уходим!

– Подождите, – попросила Лисана и взглянула ещё раз на кучу металла. – Хотя бы иллюминаторы от глины очистите.

– Что очистить?

– Иллюминаторы. Вон те круглые окна, которые вы замазали.

– Ах, эти… Да ведь это специальный раствор, замешанный на яйцах вхухухоли, – гордо заявил Бебестрелли. – Просто так его не отскрести. Игломох нужен, – домосоорудитель развернулся и чинно ускакал в кусты.

– Стойте, где нам найти этот игломох? – закричала ему вслед Лисана, но ответил ей не Бебестрелли, а Бебеслав:

– Понятно где, на гиблое болото идти надо.

– Звучит зловеще. Пойдём!

– Тебе нужно, ты и иди. А я туда ни копытом. Там живёт крокозявка – страшная и злобная. Она баранозавра может съесть.

– Хм, – задумалась Лисана, – а крокозявка – это вроде пельменееда? Никто её не видел, но все боятся?

– Ты что! Она ж тут, на болоте. Все её видели!

– Что-то мне тогда тоже не хочется на болото к крокозявке. А какая она? Тоже огромная и клыкастая?

– Да нет. Вот такая, – Бебеслав слегка развёл два когтя.

– И как же такая малявка может съесть баранозавра? – опешила Лисана.

– Медленно, – обречённо выдохнул Бебеслав.

Тем временем из лесу вышел старенький баранозавр с длинной ухоженной шерстью, подошёл к Лисане. Его задумчивый взгляд устремился к космическому кораблю. Старик потеребил бороду, поцокал языком и задумчиво, словно бы и не обращаясь ни к кому, трагично произнёс:

– Посмотрите только, что натворил этот шарлатан Бебестрелли! Какой же это дом! Космический корабль – это, несомненно, транспорт. Он должен двигаться, а не стоять на месте.

– Да, именно! – просияла Лисана. – А вы кто?

– Бебенц, – представился старик. – Я создаю транспорт всю свою жизнь. Тебе очень повезло, Лисана! Я заставлю двигаться твоего «Птеранодона»!

– Отлично! А мы пока за игломхом сходим.

Бебенц взглянул на замазанные глиной иллюминаторы, снова покачал головой, громко цокая языком, потом посмотрел на Лисану, улыбнулся и слегка кивнул.

– Не пойду я на болото, – заупрямился Бебеслав.