Задушевный разговор

Подготовка к экзаменам и встречи с возлюбленным обрушились на хрупкие плечи девушки Ниагарским водопадом. Её крутило в водовороте страсти, а нужно было оставлять рассудок холодным до окончания учебы. Лиля изнывала от неопределённости и однажды, как бы невзначай, призналась, что в конце лета ей придётся уехать по распределению. Гришка обезумел от такой новости и, не предупредив никого, на следующий же день прислал сватов.

– Ну что, тёща, ты, как провидица, предопределила мою судьбу. Отдашь за меня Лилю?

На это Ольга Борисовна, с укоризной взглянув на жениха, прижала указательный палец ко рту: мол, молчи, девчонки до сих пор ни о чём не догадываются, а вслух ответила:

– Ох, не зря, видно, с утра целый стол пирогов напекла. Проходите, гости дорогие! Чем богаты, тем и рады!

– У нас купец, у вас товар… – торговались сваты.

Свадьбу сыграли в местной столовой. Вечером Гришка не выдержал, признался, что он и есть тот самый Банник! Лиля, лишь крепче прижавшись к надёжному плечу мужа, тихо прошептала: «Я знала…»

2019 год

Скорый поезд

Громко стучали колёса пассажирского поезда. Не совпадая с их тактом, бешено колотилось сердечко Риты. Она умилённо смотрела на спящего сына. Ритина мать на верхней полке беспокойно ворочалась, пытаясь заснуть. События прошлой недели вывернули жизнь наизнанку. Они возвращались домой.

…Рита задумалась: почему папа её сына так поступил? Перед глазами открылась дверь в длинный коридор прошлого, и женщина понеслась по тоннелю памяти, опять очутилась в деревне. Она только-только приехала на весенние каникулы к тёте Марусе, сестре мамы. Вечером вместе с двоюродной сестрой, возвращаясь с танцев, Рита увидела его. Согнувшись знаком вопроса, парень прямо на дороге разбирал мотоцикл. Девочки хотели обойти стороной ремонтника, но он, напугав их, резко выпрямился:

– Соседка, может, познакомишь нас?

Смышлёные бирюзовые глаза встретились с растерянными чёрными горошинами Риты. Он протянул ей запачканную руку:

– Эдуард. Можно просто: Эд.

…Юноша и девушка словно попали в магнитное поле. Эдуард скромно ухаживал за своей избранницей. Казалось, что сама Любовь, захватив в свои объятия, усадила их на пушистое облако счастья.

Осенью Эдуарда призвали в армию. Созванивались редко, поэтому писали письма. Угольком одиночества царапала девушка по бумаге, описывая щемящую тоску. Последние дни тянулись, как долгая северная ночь. Но она дождалась! Эдуард приехал в первых числах декабря. Счастливая пара не расставались ни на минуточку. Он возмужал. Короткий ёршик белёного льна на голове добавлял юноше шарма. В бирюзовых глазах появились искорки, какие-то еле уловимые чертовщинки. Греческий нос, узкие губы… Девушка уступала избраннику. Она как дюймовочка – хрупкая тростиночка, симпатичная, невысокая и бледная – в чём только душа держалась? Но счастливая! В тёмных глазах сверкали салюты радости: ей казалось, что Бог, наконец, и на неё внимание обратил. Она ликовала:

– Сквозь открытое оконце в душу заглянуло солнце. Заглянуло и осталось, с милым чтоб не расставалась.

Молодые попробовали жить в городе. Промыкавшись три месяца по разным съёмным квартирам, решили жить в деревне. К тому времени молодая чета уже ждала пополнение. Лето выдалось на удивление жарким. Смена климата и беременность давали о себе знать: будущая мама плохо себя чувствовала, часто теряла сознание. Свадьбу запланировали на июль. К этому времени решили отремонтировать ветхий дом бабушки Эдуарда, в котором давно никто не жил. Рита радовалась, как маленький ребёнок: ей хотелось скорей навести свой порядок. Дом был просторный. В середине его белой медведицей стояла русская печь. Перегородка отделяла кухню от комнаты. Одно огорчало: жених постоянно пропадал на работе. Он устроился в совхоз шофёром.

На помощь приехала мама Риты, которая быстро организовала ремонтную бригаду. Деревня для неё – дом родной: здесь родилась и выросла. Ей помогали и одноклассники, и родственники, и даже директор совхоза свою помощь предложил, от чего, конечно же, никто не отказался. Сама же, как богатая купчиха, позаботилась о приданом. Съездила в город, купила не только продукты на свадьбу, но и обстановку: стенку, кухонный гарнитур, стиральную машинку. Как-то раз она вскользь обмолвилась: если что-то в жизни пойдёт не так, то она и дочь, и мебель заберёт к себе на север. Тогда никто не мог даже предположить, что слова окажутся пророческими.

– Дал Бог счастья на минутку, не сумела удержать, – шевелила губами молодая мама.

В середине сентября появился малыш, похожий на папу, как его фотография. Оказалось, что в роддоме ребёнку занесли инфекцию стафилококка. Малыша срочно госпитализировали в область. В три недели мальчику под наркозом чистили кость левой ножки. Через неделю процедуру повторили, но наркоз ребёнок мог не перенести, поэтому обошлись без него. Душа у Риты сжалась в спичечную головку, она и сама становилась прозрачной тенью. Изнывая от безысходности, твердила, что должна всё выдержать. В октябре приехала с севера мама, которая, как маятник часов, моталась между деревней и больницей: то увозила грязные вещи, привозя взамен чистые, то оформляла документы. Однажды она заглянула к подруге, рассказала, что дочь угодила в капкан беды. Та, выслушав, посоветовала заказать сорокоусты о здравии в монастыри. Ритина мама так и поступила. И чудо свершилось: через три дня ответы анализов Виталика показали, что болезнь отступила. Рита не могла дождаться выписки. Ей хотелось, пока мама рядом, просто по-человечески выспаться. Жизнь налаживалась.

Удушающий ком в горле перекрыл дыхание, женщина невольно всхлипнула. Наклонилась к малышу, поправила одеяльце. Тяжёлые мысли грозовыми тучами нависли над головой. Судьба смеялась над её семейной жизнью. Вечером после возвращения из больницы Рита нашла какую-то непонятную иголку, воткнутую в стену на кухне, около вешалки. Она аккуратно взяла непрошеную гостью куском газеты, бросила в печь. Присела на приступок печи и стала ждать супруга. Хотелось узнать, кто был в гостях, пока она лежала в больнице. Эдуард, как всегда, задерживался на работе. Входная дверь крыльца предательски проскрипела, зашевелились ссохшиеся исшарканные половицы, послышались крадущиеся шаги в коридоре, потом открылась дверь в избу. Мужчина, увидев жену, неожиданно остолбенел.

– Где ты был? Зачем иголку в стену воткнул?

На вопросы жены он не стал оправдываться. Не хотел ничего рассказывать, сославшись на то, что она начала накручивать себе невесть что. Вспомнил, как тёща во время свадьбы нашла чужой нож на столе, а теперь ещё какие-то иголки мерещатся…

Когда тётя Риты позвонила директору совхоза и узнала, что Эдуард ни одной ночной смены не работал, были шокированы все. Прижатый к стене неопровержимыми фактами, Эдуард сознался. Оказалось, что он навещал «даму сердца». Когда начинало темнеть, чтобы тётя Риты не увидела его в окно, он с выключенными фарами тихонечко выезжал за околицу деревни. И лишь потом давил на газ, мчался в соседнюю деревню. Под утро возвращался, а через час уходил на работу. Рита вспомнила, что любовница была на свадьбе как родственница мужа.

– Подлый… – невольно произнесла измотанная горем женщина.

Мать Риты спустилась с полки, села рядом и тихо, чтобы не разбудить соседа по купе, проговорила:

– Доченька, слышу, что не спишь. Я вот что подумала. Знаешь, я отправляла записки в монастыри. Один из них находится в Муроме, там поклоняются святым покровителям семейного очага. Может, помощь святых оказала на твоего мужа такую силу?

– Может. Мам, теперь нам с тобой надо думать, как Виталика на ноги поставить. Как хорошо, что ты у меня есть! Ты ведь меня не бросишь? Правда? Мам, мне почему-то кажется, что вся моя семейная жизнь как этот скорый поезд. Осветило в темноте светом мощного прожектора, а я не зажмурилась, подумала, что это настоящая любовь. Но теперь поняла, что просто не на тот поезд села. С мужем я разведусь, ему «жрица любви» дороже, чем родной сын. Я им шлагбаумом на дороге становиться не б уд у.

Мать крепко обняла дочь. Колёса мелодично стучали: «до-мой, до-мой, до-мой, до-мой». Начиналась новая жизнь. От шепотка проснулся сосед, он слышал весь разговор, спустился вниз. Подтянутый, в военной морской форме, коренастый, черноглазый, курносый солдатик протянул руку:

– Давайте познакомимся! Роман.

– Мы не знакомимся в поездах, – строгим взглядом оценив собеседника, ответила за дочь Надежда Петровна.

– Не обижайтесь, – бархатным баритоном настаивал морячок. – Я слышал, что вы за помощью обращались к святым покровителям семейного очага.

– А вам какое дело до нас? – не унималась мать.

– Дорога дальняя, хочется рассказать, кому вы писали свои записки. Моя бабушка много рассказывала о них. Святой князь Пётр и святая княгиня Феврония – муромские чудотворцы. Князь Пётр вступил на престол в 1203 году. За несколько лет до этого он заболел проказой, от которой никто не мог его излечить. Во сне князю было открыто, что его может исцелить дочь пчеловода из деревни Ласковой. Пётр послал в ту деревню своих людей. Когда он увидел Февронию, то полюбил и дал обет жениться после исцеления. Дочь пчеловода вылечила князя и вышла за него замуж. Супруги пронесли любовь друг к другу через все испытания!

Моряк изучающе посмотрел на спутниц. Обе женщины сидели в оцепенении, с широко раскрытыми глазами, внимательно слушали. Рита заинтересовалась:

– Откуда вы знаете их житие?

– Просто я родился восьмого июля, в день поминания святых. В детстве ездил к бабушке в Рязанскую область. Там встретил свою судьбу. Мы долго переписывались… Сейчас невеста поставила мне условие: сможет выйти замуж только после того, как я подробно расскажу ей о святых. Бабушки давно нет, спросить не у кого, вот и ездил в монастырь. Теперь и я хочу поставить ей условие.

– Какое? – обеспокоилась Надежда Петровна.

– Простое, – улыбнулся юноша. – Предложу ей венчаться в монастыре.

– И, что, думаете, согласится? – проявила интерес Рита.

– Куда денется? Мы же с ней любим друг друга.

– Лю-ю-юби-и-им, – эхом повторила Рита, отвернулась к стене.

Разговор прервала проводница:

– Простите, вы просили разбудить, скоро ваша станция.

Дамы начали торопливо складывать вещи.

– Простите ещё раз, – не унимался морячок. – Не хочу быть назойливым, но примите эту крошечную иконочку – подарок моей бабушки. Пусть она поможет вашему малышу, – протянул пожелтевшую старую газету, сложенную несколько раз. Рита недоверчиво взглянула. Парень развернул бумагу и извлёк содержимое.

– Я не могу это взять, бабушка подарила её вам.

– Моя бабушка была очень доброй, сама попросила бы меня помочь вам. Я с чистым сердцем отдаю.

– Спасибо, но мне нечем отблагодарить вас.

– Не понимаю, о чём вы?

Тут вмешалась Надежда Петровна:

– Доченька, это сам Господь хочет тебе помочь, бери.

Рита с мамой терпеливо выхаживали сына: массажи, физиопроцедуры, щадящая гимнастика, усиленное питание. Устали так, будто не одну пятилетку работали без выходных, но ни одна из них никогда об этом даже не обмолвилась, главное – ребёнок! Всё для него! Иконка благоверных Петра и Февронии стояла на полке рядом с детской кроваткой, Рита часто смотрела на святые образы и мысленно просила о помощи.

Через год она с сыном приехала в областную больницу на плановое обследование. Врачи развели руками:

– С таким диагнозом выживает один ребёнок из ста. Чудеса да и только!

2013 год

Семейные корни

Николай спал неспокойно: ворочался, стонал, что-то бессвязно бормотал. Татиана осторожно тронула мужа за плечо:

– Коля, проснись! Тебе опять что-то приснилось?

– А? Что? Который час? – открыл глаза супруг.

– Два часа ночи! Ты опять метался по всей кровати.

– Опять этот сон! – Пожилой мужчина сел, рассеянно огляделся вокруг и, чтобы окончательно проснуться, опустил ноги на холодный пол.

– Ну, всё, хватит! Сколько это может продолжаться?! Надо что-то делать, утром же запишу тебя к врачу.

– Нет. Тут надо разобраться. Не может такого быть, чтобы один и тот же сон преследовал меня всю жизнь! Первый раз дедушка пришёл, когда я был маленьким, спросил: «Что ж ты, внучок, не приходишь проведывать меня?» Вечером принесли письмо без обратного адреса, в конверте лежала чёрно-белая фотография. Потом, когда мы с тобой покинули Россию, переехав жить в Эстонию, умолял вернуться домой, на родину. И вот опять…

Мужчина прошёл в зал, достал из ящика письменного стола то самое фото. Присел на диван и начал молча в тысячный раз внимательно рассматривать образы. В левом углу переднего плана на стуле сидел дед, закинув ногу на ногу. Хромовые, начищенные до блеска сапоги доходили до колен. Пальцы рук на колене сцеплены в замок. Тёмная рубаха-косоворотка, а на голове – высокий картуз. Неширокая ухоженная борода, чуть подёрнутая сединой, закрывала шею, из-за чего лицо казалось вытянутым. Нос прямой, щёки провалились, уголки глаз опущены. Лицо печально, будто выражало скорбь и предчувствие беды неминучей. На соседнем стуле справа от главы семейства – жена Галина. Юбка, кофта, платок на ней чёрные. Сложенные кисти рук ладонями внутрь лежали на коленях, на лице застыла застенчивая улыбка. За отцом – дочь Поликсения, а за Галиной – Мария, мать Коли, сноха дедушки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Бадья – большое двенадцатилитровое ведро.