Он только чуть склонил голову, не больше, чем это необходимо в обществе, а целовать мне руку не стал. Целовать не обязательно, хотя обычно мужчины не упускают случая, я все еще хороша, несмотря на траур. Но с ним не может быть как со всеми, он ведь тоже меня узнал.

У него снова серые глаза, всю магию смыло. У него снова прямой нос без горбинки, тонкие губы, он снова такой же, как был… только на двадцать лет старше. Строже, жестче.

Я видела его фото в газете, на фото его не узнать… но сейчас, вблизи, все иначе.

Итан…

Нет, имя теперь чужое.

Склонила голову в ответ.

– Я тоже рада знакомству со столь прославленным человеком, сен Гратто. Весь город говорит о ваших победах.

Он кивнул небрежно, привычно, лесть давно не волнует его.

И шагнул дальше, забыв про меня, приветствуя Аланту, по старшинству, как требует протокол.

– Иль Гвириче, – а вот Аланте он галантно и нежно поцеловал руку, – вы прекрасны.

И улыбнулся почти искренне.

Кольнула ревность.

Аланта залилась краской смущения и удовольствия – еще бы! Такой человек сделал ей комплимент!

– Какой милый, правда? – шепнула она, лишь только мы остались одни.

– Он не для тебя, – резко оборвала Недина, моя свекровь. – Даже не смотри на него.

Недина тоже знала, кем генерал Иверо Гратто был раньше.

– Почему? – Аланта не знала. – Он ведь не женат. Он богат и теперь советник императора. И еще вполне молод.

– Он тебе в отцы годится, – не удержалась я.

Недина бросила на меня гневный взгляд.

– Да брось, что такое сорок лет для мужчины? – улыбнулась Аланта. – Тебе же он тоже понравился? Я вижу, как ты на него смотришь. Только успешные мужчины предпочитают юных красивых девушек.

– Нет. Мне он точно не нужен.

Хватит с меня.

Я знала, что дома Недина снова устроит мне истерику, но разве я виновата, что нас пригласили на этот прием? Итан знал, интересно? Или ему все равно? Или он до сих пор ненавидит, хочет что-то доказать?

– Ты позоришь меня! – зашипела Недина сквозь зубы. – Ты должна соблюдать приличия!

Разве я что-то сделала?

Но я не могла оторвать взгляд от него. У него те же глаза и те же губы… но он стал совсем другим. Он словно родился благородным дворянином, едва ли не герцогом. Безупречные манеры, безупречное произношение, военная выправка, осанка на зависть самому императору. Готова поспорить, он цитирует самые модные сонеты Фа-Ишрара и Дакарицо Синеглазого наизусть. А ведь когда-то этот парень едва мог накарябать свое имя под контрактом.

Я пыталась не смотреть на него.

– Диури! – Недина была в ярости. Своими горячими взглядами я порочу честь ее покойного сына. И мне даже нечего возразить ей, я живу в ее доме по ее милости. Она может вышвырнуть меня улицу когда пожелает. С тех пор, как умер Альдаро, два года назад… все стало совсем плохо. У меня ничего не осталось. И я все равно ношу черное, как хочет Недина. Я ведь дважды вдова, куда уж… не престало думать о радостях. Даже несмотря на то, что мой первый покойный муж здоров и доволен жизнью, и так любезно целует ручки Аланте, и пьет вино с магистратом за светской беседой.

И я теряю голову, глядя на него.

Весь вечер я старалась поменьше выглядывать из-за спины Недины, чтобы не наделать глупостей. Нет, мне не нужно… Не хочу. Я уйду отсюда и больше никогда его не увижу. Все, что было у нас с Итаном – давно прошло, и я больше не хочу… Слишком дорого это мне обошлось. А он… он теперь генерал, герой… ему пошло на пользу. Хватит с меня. За мной давно ухаживает Фаурицо, и это отличная партия.

Нет, теперь я не знаю Итана, он не знает меня, и хватит об этом.

Недина тоже его не знает. Она пришла сюда, чтобы найти Аланте жениха, сегодня на приеме много молодых перспективных офицеров, только что вернувшихся из Айджукара. А генерал Иверо Гратто, совсем не подходит ее внучке. Нет, Аланта может сколько угодно строить глазки, просить и допытываться, но Недина своего слова не изменит и объяснений не будет. Этот человек не войдет в ее дом.

И дело даже не в Итане, дело в том, что все еще связывает нас.

А он так хорош… он даже еще лучше, чем в молодости. Некоторым мужчинам годы только на пользу.

И все же, под конец вечера я почти уговорила себя, что больше никогда… но внезапно поймала взгляд Итана.

Словно огнем обожгло.

Он стоял между колонн у выхода на террасу, и вечернее солнце светило ему в спину. Но я все равно видела, как он смотрел не меня. Кивнул, словно говоря: «пойдем со мной». И вышел.

Нет…

Если я побегу за ним – это заметят.

Если не побегу… никогда себе не прощу. Это вдруг стало так отчетливо. Скоро он уедет в Альденаер, в столицу, и кто знает, сведет ли нас снова судьба. Все эти годы я не могла Итана забыть, думала о нем. Я все представляла, что встречу его снова и… Я не знала, что будет потом. Я была замужем. А теперь… Я думала, он тоже давно женат, все кончено окончательно. Но он даже не пытался. Ему хватило одного раза? Или военная карьера отнимала все свободное время? Стремительная карьера.

Я поднялась на ноги.

– Куда ты? – Недина напряглась. – Сядь.

– Немного подышать воздухом, – сказала я. – У меня что-то голова разболелась.

Я пойду. И мне плевать, что подумают и что скажут. Раньше всегда было плевать. И теперь тоже. Важно другое.

У меня так безумно колотилось сердце.

Вечерний ветерок пахнул в лицо морской солью и спелыми апельсинами.

Итан ждал в саду, чуть за углом, подальше от посторонних глаз.

Ждал меня.

Разглядывал меня, едва заметно ухмыляясь, оценивающе.

Я постарела за эти годы?

– Тебе не идет черный, Джу, – сказал он. – Шафрановый куда лучше.

Я… я хотела обидеться. Как смеет он говорить, что мне не идет, что я не красива сейчас? Любая женщина обидится на такое. Но шафрановое платье… он ведь помнит? Мое любимое, мне шили его еще в доме отца. Я была в этом платье, когда мы с Итаном встретились в первый раз. Оно действительно было бесподобно. И я в нем.

– Ты для этого меня позвал?

Он покачал головой.

– За вечер шесть человек подошли и намекнули, что вдова Сатоцци не сводит с меня глаз, – чуть кривовато усмехнулся… улыбка у него стала совсем чужой, злой, колючей. – Я хотел не замечать этого, но потом магистрат дружески похлопал меня по плечу, сказал: «Да иди уже, трахни ее, она вся течет. Говорят, горячая штучка».

Мне хватило буквально мгновения, чтобы подскочить к нему и залепить пощечину. Со всей дури, до ломоты в плече, до отбитых пальцев. Он не попытался остановить меня или защититься, хотя мог бы, несомненно. Но он позволил ударить и тут же, схватив за плечи, развернул, прижав меня к стене.

– Как ты смеешь?! – выдохнула я.

Ухмылка Итана стала шире, он был вполне доволен собой. Красный след от моей ладони на его щеке.

– И, правда, горячая, – его дыхание на моем лбу. – Не остыла за столько лет жизни с этим мороженым ублюдком.

– Не смей! Альдаро любил меня!

Я готова была ненавидеть Итана сейчас, действительно страшно ненавидеть за все, за эти слова, за то, что я столько лет думала о нем, а он при встрече – вот так, грязно, с первых же слов. Но его близость сводила меня с ума, и ноги подкашивались. Сложно желать кого-то и ненавидеть одновременно.

– Любил? Я не понимаю такую любовь, – его ноздри гневно подрагивали, словно и не было этих лет, словно Альдаро еще жив и я… словно еще не поздно что-то изменить. – Я не понимаю, как можно любить женщину… – его голос чуть сел, став хриплым, – любить и спокойно стоять у окна, глядя, как ее хотят изнасиловать и убить прямо у твоих дверей. Это больше, чем трусость.

Сквозь зубы. И ярость в его глазах. Ярость, которую он всеми силами пытался задавить. Столько лет… Непостижимо.

– Тану… ты все еще ревнуешь?

Он зажмурился, почти отпустил меня. Наверно, сейчас, если бы хотела, я могла бы вырваться из его рук. Но нет, ревность – это не совсем то.

– Я рад, что он сдох, – сказал Итан тихо.

И все. Я так ждала продолжения, даже дыхание затаила. Что-то вроде: «теперь ты снова будешь моей». Но нет. Он не сказал. Не хотел. Я бы тоже не хотела на его месте, не смогла бы простить.

Не уверена, что сама хотела этого. Обжечься второй раз? Нет. Точно не хотела.

– Отпусти, – сказала я.

Хватит. Не стоит ворошить прошлое. Мы расстались шестнадцать лет назад, не рассчитывая встретиться.

И были женаты четыре года. Этого достаточно, чтобы понять – мы слишком разные, и вместе у нас ничего не может быть. Не выйдет.

Он втянул носом воздух, словно собираясь…

– Отпустить? – спросил так скептически, почти с сарказмом. – Ты действительно хочешь, чтобы я тебя отпустил? И что будешь делать?

Я дернулась. Хотелось ударить его снова. Слишком однозначный намек. Я не гулящая девка, чтобы со мной так!

Но отпускать он не думал, только еще теснее прижал к стене.

– А ты собирался послушаться совета магистрата? – я поняла, что у меня тоже садится голос, и так томительно-хорошо, хотелось застонать и обнять его. Он, конечно, видел все это. Да и к хугам все! Мне нет никакого смысла изображать праведницу, Итан слишком хорошо меня знает. Пусть. Почему бы не сделать это?

Он держал меня за плечи, но мои руки свободны…

– Вообще-то собирался, – еще шире ухмыльнулся он. – А ты разве не за этим сюда пришла? Стоило только намекнуть, и прибежала.

– Я думала, ты хочешь поговорить.

– Да? И о чем же? – теперь сарказм совершенно явный. Впрочем, оправданный, я уже влезла руками Итану под сюртук. Он даже чуть отстранился, давая мне возможность расстегнуть пуговицы.

– Можешь рассказать, как стал генералом, – предложила я. – И я тоже расскажу тебе… что-нибудь.

– Что-нибудь? – он фыркнул, чуть прикрыв глаза. – Что-то мне подсказывает, тебя, как и раньше, интересуют совсем не разговоры.

Все, что было когда-то хорошего между нами – было в постели. С разговорами никогда не клеилось, нам не о чем было говорить.

– И разговоры тоже, – шепнула я, поглаживая его спину, прижимая его к себе. – Наверно, я старею.

– Да неужели? – он тихо засмеялся. – Ты ничуть не изменилась.

И что-то такое скользнуло в его голосе. Или мне показалось? Но даже за этот легкий намек я была благодарна, слишком часто в последнее время говорят, что моя жизнь подходит к концу, все уже поздно и надо достойно… едва ли не встретить старость. Нет. Хочу еще хоть раз почувствовать себя молодой, с Итаном это так легко.

Я потянулась к нему, пытаясь поцеловать. Но он лишь качнул головой, не захотел поцелуев. Не попытался даже немного наклониться ко мне, наоборот, выпрямился, и не достать, он выше на целую голову. Поджал губы.

– К хугам разговоры! – выплюнул сквозь зубы.

Лишком личное? Плевать. Я никогда не была сентиментальна.

Он расстегнул штаны и резко, одним движением задрал на мне платье. Я и опомниться не успела, вскрикнула. Слишком быстро. Итан зажал мне ладонью рот.

– Не кричи, тихо. Или хочешь, чтобы все сбежались сюда?

Не хочу. О, боги… Я вцепилась в него. Я уже чувствовала его в себе и хотела еще. Хотела кричать и стонать в голос, отдаваясь полностью этому чувству. Как же мне этого не хватало! И сама всем телом подалась к нему, еще глубже…

Я видела, как раздуваются его ноздри. Он толкнулся во мне, и еще раз, снова.

Я почти всхлипнула, кусая губы – не могу тихо. Плевать… не могу.

Одной рукой Итан зажимал мне рот, другой – держал меня, и раз за разом вжимал в стену еще крепче. Стена царапала спину… но это не важно. За все эти годы с Альдаро мне никогда не было так хорошо, как с ним. Итан понимал и чувствовал меня лучше, чем кто-либо другой, чувствовал, как мне нравится, даже без слов, знал про меня все. И я отлично знала его. И больше всего мне хотелось сейчас его раздеть, прижаться всем телом и больше не отпускать… до утра, как минимум. Но у нас совсем не было времени. Потому быстро, резко, почти больно. Но, Тэя Милосердная, как же хорошо!

У меня ноги дрожали, слабели, я не могла стоять. Если бы Итан не держал меня – я бы упала. Сама держалась за него, обнимая… как могла. Уже ничего больше не соображая.

Я даже вцепилась зубами в его руку, просто чтобы не орать, словно кошка, и Итан не был против. Ему тоже сейчас не до таких мелочей. Его дыхание в такт… на грани тихого рыка. За все эти годы! Быстро, почти яростно, так что кружится голова. И так томительно горячо внутри… словно весь мир сжимается до одной точки, и ничего больше нет…

Быстро. Но обжигающая волна успевает накатить и оглушить разом… накрывая. Я еще чувствую, как Итан двигается во мне, вздрагивает, но у меня уже нет сил. Я держусь за него руками, ногами, цепляясь… мне нужно время, чтобы отдышаться и расслабиться. Ему тоже.

Потом он отпускает. Ставит меня на ноги, чуть придерживая, потому, что меня шатает.

Вдох-выдох. Вот и все…

Он застегивает все пуговицы, поправляет мундир. Без слов. Красный след от моих зубов на его руке. «К хугам разговоры». Мы оба получили то, что хотели, и на этом все.

У меня горят щеки.

– Мне пора идти, – почти ровно говорит он. – Если захочешь повторить, я еще неделю в городе.

И поворачивается спиной. Я из последних сил пытаюсь одернуть платье.

Вот и все. Мы ничего не должны друг другу, никаких обязательств.

И в зал я не вернусь, пойду домой. Вся раскрасневшаяся, растрепанная, мне нечего там делать.

Пойду домой.

Недина будет недовольна, но мне тоже есть, что ей предъявить.

Я свободная взрослая женщина и никому ничего не должна.

Глава 2. Жалкий оборванец

Марис, площадь Кивелино.

20 лет назад.

Впервые я встретила его на главной площади Мариса, полжизни назад.

Мы с Китой ходили по ювелирным лавкам, развлекались в поисках чего-нибудь интересного. За Китой ухаживал Рино Каветти, за мной – Альдаро, и понравившуюся безделушку можно было даже не покупать самой, а просто намекнуть. Впрочем, получить все, что мне понравится, я могла и сама, у моего отца достаточно денег, он богатейший купец в городе, и он мне ни в чем не отказывал. Да и у Киты тоже. Но подарок – всегда приятнее.

Было жарко, солнце пекло.

А они стояли у фонтана – кучка молодых, веселых, шумных парней. То ли кого-то ждали, то ли просто раздумывали, куда пойти поразвлечься. Наемники. Их привезли вчера на «Зеленой бочке». Не солдаты регулярной армии даже, а те, кого нанимают на один раз, за гроши, и отправляют в самое пекло, без лишних обязательств. Половина из них – бывшие каторжники, остальные – просто нищий сброд, которому больше некуда податься.

Я бы никогда даже и не глянула в их сторону, но случайно зацепился взгляд.

Под смех и улюлюканье, парень влез на бортик фонтана и ловко встал на руки. Остальные захлопали, подбадривая его. А он пошел, вот так на руках, по бортику, словно по арене цирка. С одной стороны на камне много воды, скользко, и он едва не свалился, но удержался, театрально балансируя одной рукой и стоя на другой. Потом двинулся дальше. Завершив круг, спрыгнул на землю, под дружный хохот и аплодисменты. Ему кинули монетку, кто-то из своих, он ловко поймал на лету.

И вот тут наши глаза встретились.

Он был так хорош… Я невольно улыбнулась ему.

Он поклонился, приложив руку к груди. Словно: «это представление для вас, прекрасная ильтьята».

Я кивнула, пару раз снисходительно хлопнула в ладоши.

– Идем, – Кита дернула меня. – А то пристанет сейчас.

Пристанет.

– Ильтьята! – крикнул парень. – Хотите, я пройду еще кружок для вас?

Он был чуть старше меня, высокий, белобрысый… рубашка закатана до локтей… крепкие сильные руки…

– Три круга, – крикнула я, – и получишь монетку.

Он засмеялся. И такая простая, мальчишеская, беспечно-честная улыбка.

– Пять кругов, – ответил уверенно. – И ты меня поцелуешь!

«Вот нахал!» – подумала я тогда. Интересно, хватит его на пять кругов? Один – это не так уж и сложно, если умеешь, но с каждым разом будешь уставать.

Он слишком самоуверен.

– Пойдем, Джу! – Кита тянула меня, она не любила такие игры и наглых парней.

А мне было весело. И что-то зацепило.

– Поцелуй, это слишком много, – ответила я, шагнула к нему ближе, не могу орать через всю площадь.

– Много для такого, как я? – поинтересовался он, оставшись стоять на месте, только сложил руки на груди, разглядывая меня. – Боишься, что твои поцелуи закончатся? Бережешь их для высокородных мальчиков?

Ухмылялся так самоуверенно. Слишком самоуверенно.

Хорошо. Повысим ставки.

– Пятнадцать кругов, – сказала я. – И поцелую тебя в щеку, как брата.

Он облизал губы.

– Пятнадцать кругов на руках за братский поцелуй? – задумчиво переспросил он.

Я пожала плечами: не хочешь – не надо.

Ему потребовалось время, обдумать.

Пожалуй, будь мы с ним на площади вдвоем, он отказался был. Это слишком, он не сможет. Никто бы не смог. Но его дружки уже начали хихикать язвительно: «Слабо? Испугался, Ит? Сдаешься? Эта девчонка тебе не по зубам?»

И он повелся.

Никому не позволит сомневаться в своих силах.

– Идет, – сказал он. – Пятнадцать кругов, ильтьята, и ты поцелуешь меня.

Ухмыльнулся, словно уже выиграл. Остальные заржали, то ли поддерживая его, то ли наоборот.

– Джу! – возмутилась Кита рядом.

Я только отмахнулась.

– Он все равно не сможет.

Парень потер ладони. Прошелся вокруг фонтана, смахнул воду с бортика, потом, как мог, вытер рукавом, чтобы было посуше. Он был настроен серьезно.

Выдохнул.

Запрыгнул на бортик и встал на руки.

Первый круг дался ему легко. Второй, пожалуй, тоже, ходить на руках он умел. Но к середине третьего стал потихоньку сбавлять темп, исчезла легкость. Впрочем, пять кругов хоть и стоили ему усилий, но он даже не сильно взмок. Вот в пяти он был уверен, а дальше пошло хуже, силы подходили к концу. Я видела, как его пошатывает, и руки переставлять удается с трудом. Двигается медленно, отдыхая.

Семь, восемь… Упрямый парень, готовый сражаться до последнего, не сдаваться. Но пятнадцать не выйдет? Он уже едва…

Десять. Я подошла ближе, хотела видеть.

Красный весь, кровь прилила к лицу. И тяжело дышит. Рубашка мокрая, пот течет по шее, по лбу, едва не капая с волос. Ощутимо подрагивают руки, вены вздулись.

И все же, увидев меня, он умудрился найти силы ухмыльнуться и подмигнуть.

– Еще немного, ильтьята!

Хриплый голос.

Я покачала головой.

Удивительно. Упрямый.

И все же, эта бравада почти за гранью возможного – сделать даже не для меня… не только для меня, но и для своих, он должен доказать им всем.

А им хоть бы что, они весело ржут.

Возможно, не стоило подходить близко, потому что мне на талию бесцеремонно легла чья-то рука. Я обернулась. Остроносый рыжий наемник, немного постарше…

– Нельзя так с людьми, ильтьята, – сладко ухмыльнулся он. – Ты посмотри, у Ита уже не осталось сил на поцелуи, совсем загоняла несчастного. Но, если хочешь, я поцелую тебя.

Я видела, как этот Итан, стоящий на руках, замер, и уже дернулся было, собираясь спрыгнуть, наплевав на все круги, на поцелуи, и набить морду.

Но не стоит.

– Убери руки, – сказала я холодно. – Мой отец Фейрух Фа-ди-Иджант. Мне только намекнуть, и завтра твои кишки будут жрать свиньи.

Глядя ему в глаза.

Рыжий усомнился, хотя руку убрал, даже шаг назад сделал.

– Крутой папочка? А что же он отпускает тебя одну? Не боится?

– Не боится, – сказала я. – В городе все знают, кто я.

– Не лезь, Тан, – одернули рыжего сзади. – Фейрух… торговец маслом, разве ты не помнишь? Нас предупреждали.

– Да откуда мне знать, что она не врет? – удивился тот.

– Она шуджарка, ты посмотри. Не ютолийка. Не трогай ее.

Они сделали шаг назад, все разом, никто не хотел нарываться. О моем отце слышали, думаю, лишь только сойдя на берег. Не стоит связываться.

– Одиннадцать! – громко объявил Итан, пройдя еще круг.

И все же, он сделал это, все пятнадцать. Я смотрела, почти не дыша. Он шел, руки словно деревянные… едва-едва переставляя. Едва держа равновесие. Почти зажмурившись. У него наверняка темнело в глазах, да еще на такой жаре.

А на пятнадцатом – почти свалился, теряя сознание, но успел устоять в последний момент. Тяжело дышал сквозь стиснутые зубы. На чистом упрямстве. Так невозможно.

И первым делом, не раздумывая, кувырнулся в фонтан, прямо нырнул с головой. Плеснул в лицо трясущимися руками, пытаясь хоть немного остыть и прийти в себя, хватая ртом воздух.

Его друзья весело заулюлюкали.

Когда он вылез, вода текла с него ручьями. Все такой же красный, но страшно довольный. Чуть пошатываясь.

– Поцелуешь меня, ильтьята?

У него блестели глаза. Просто весело, мальчишеским азартом блестели, без всякой сальной пошлости, без предвкушения награды. Он просто был горд собой.

У него были совсем светлые широкие брови, чуть обветренное лицо и немытая шея. Его рубашка – уже не поймешь какого цвета, полиняла и вытерлась… штаны зашиты в нескольких местах, дырявые ботинки, и сквозь дыры прогладывают пальцы.

Серые глаза.

Уверенная улыбка на губах, словно вовсе он не жалкий оборванец…

– Джу! – Кита окликнула, а я и забыла про нее. Предостерегая.

Я не должна?

К хугам, он заслужил. Я вовсе не невинная скромная девочка. Да и ничего особенного, мои поцелуи не закончатся, я могу подарить ему один.

Подошла ближе.

А он на голову выше, и стоит прямо, мне не допрыгнуть.

– Может быть, наклонишься? – предложила я.

Он покачал головой.

И вдруг, внезапно, одним рывком сгреб меня в объятья, прижав к себе крепко-крепко. Поцеловал, со всей страстью, по-настоящему. Я задергалась было, пытаясь вырваться… но сдалась. И… даже не знаю, что на меня нашло, ответила на его поцелуй, обняла сама, уже не думая ни о чем в его руках… а руки его заметно дрожали от напряжения, такие горячие.

Поцеловал и отпустил. Отступил на шаг.

И вот тут я влепила ему пощечину. Со всей силы! Даже разбила губу.

Он только ухмыльнулся.

– Ты отлично целуешься, ильтьята! Просто огонь! И даже если завтра мои кишки будут жрать свиньи, то это того стоило.

Довольный.

– Ты ненормальный? Я могла бы позвать жандармов!

– Могла бы, – он пожал плечами. – Но до сих пор не позвала. Не хочешь прогуляться по городу? Я в Марисе в первый раз, ты могла бы показать мне.

Он чуть приподнял бровь, ожидая ответа, не сомневаясь, что я соглашусь. Улыбался так открыто и честно.

А я вся мокрая… мое новое платье, тончайшего шафранового шелка, промокло, когда он обнимал меня… И так откровенно облепило грудь и живот, не срывая ни один изгиб…

Но он смотрел не на грудь, а мне в глаза, это даже подкупало.

Протянул руку.

– Итан Моруин.

У него была здоровенная ладонь и пальцы с въевшейся грязью, какую даже не отмыть.

Я фыркнула.

– Когда ты последний раз мылся, Итан? Или обычно хватает ныряния в фонтан?

Он поджал губы. Я видела, каких усилий ему стоило сохранить лицо, не показать, как сильно смутился сейчас.

Но все так же протягивал мне руку, упрямо. И улыбался из последних сил.

– Тогда, может быть, покажешь мне городские бани? И потрешь спинку?

Я засмеялась.

– Может быть, – взяла его за руку. – Джуара Фа-ди-Иджант.

Глава 3. Свободная женщина

Лекада, дом семьи Сатоцци.

Он пил чай в гостиной. Чинно. И даже Недина старательно улыбалась ему.

Уверена, это устроила Аланта, в обход бабки, в обход матери, попросила отца. Она всегда так делала. А Тодорино, конечно, не знал этой истории, и Недина не успела надавить.

Аланта победно сияла, что-то ворковала без умолку и подливала Итану чай. Итан благосклонно слушал ее, весь такой – образец достоинства и благопристойности.

Вот только когда я спустилась в гостиную, он встал мне навстречу.

– Добрый вечер, ти Сатоцци. Вы присоединитесь к нам?

Словно не я, а он у себя дома. Кивнул так галантно, приглашая за стол.

Я присоединюсь.

– Благодарю вас, сен Гратто. Не знала, что вы пришли.

На мгновение под маской сладкого благоговения Аланты промелькнула разъяренная гарпия. И я отлично ее понимаю. Я тоже готова выцарапать ей глаза, за то, что она так смотрит на Итана. И еще больше за то, как он смотрит на нее.

Недина, кивнула, чтобы принесли еще чашку. На людях устраивать скандалы она не станет, сделает все тихо.

1 2 3...5 >

На страницу:

Перейти

1 из 5