Тринадцатый стул

Учайкин Ася

Тринадцатый стул

Пролог

– Можно?

Дверь в офис частного детективного агентства Игоря Котика приоткрылась, и в комнату важно вошел высокий импозантный мужчина.

– Слушаю вас.

Игорь внимательно разглядывал посетителя, пока тот направлялся к его столу, стоявшему в глубине небольшой комнаты. Не беден – костюм дорогой, не новый, но и не заношенный. Деньгами не швыряется, к вещам относится бережно. Немолодой – лицо хоть и ухоженное, но испещрено морщинами, заметная седина в темных волосах. Фигура хорошая – следит за собой. Походка уверенного в себе человека.

– Понимаете… Ваше объявление я прочел во вчерашней газете.

Игорь даже не стал спрашивать, в какой – он дал информацию во все рекламные издания города. Деньги были за благополучно завершенное прошлое дело, почему бы не потратиться?

Торопить посетителя с рассказом его проблем он не стал, дождался, пока тот удобно расположился напротив него в удобном высоком кресле, на которое он заменил прежний стул под старину.

– Я антиквар, Глеб Сергеевич Бухарин, торгую старинными вещами… У меня несколько магазинов.

Игорь тихо заскулил про себя. И что ему так везет на продавцов стариной?

До этого был букинист, теперь вот антиквар.

– Каким антиквариатом вы торгуете? – заинтересовано спросил Игорь.

– Мебель… Мебелью в основном, – проговорил Бухарин и подпер рукой подбородок, словно ожидал, что Игорь мог взять и разрешить его все проблемы разом. – У вас продается славянский шкаф? Шкаф продан, могу предложить никелированную кровать с тумбочкой, – процитировал он известный фильм про разведчиков.

Игорь улыбнулся. Но тут же снова сделал серьезное лицо.

– В одном из салонов на продажу был выставлен старинный обеденный гарнитур – стол и двенадцать стульев. Стулья изготовлены из массива бука с элементами резьбы. Цвет отделки – черный глянец. Ткань обивки черная с белым рисунком в виде цветов, материал – шенилл, – продолжил антиквар.

Игорь кивал, показывая посетителю всем своим видом, что он не просто его внимательно слушал, но и понимал, о какой мебели тот говорит. Так оно и было, но кроме этого он еще вел видеозапись их разговора, о чем свидетельствовала табличка, стоявшая на столе, – «Ведется видео– и аудиозапись». И было это не дань моде, а исключительно работы ради. Он же не знал, что означает «шенилл», но потом, когда станет прослушивать запись поинтересуется каждым незнакомым словом, событием или явлением, о которых вскользь упомянет посетитель.

– По иронии судьбы гарнитур был гамбсовский.

– А под обивкой золото и бриллианты, – округлил глаза Игорь.

– Видимо, кто-то так же решил, – кивнул Глеб Сергеевич. – Продавцы пришли сегодня утром на работу и обнаружили испорченную мебель. Позвонили мне. Я сразу сюда, к вам. Мне, как специально, на глаза вчера газета с объявлением о частном сыске попалась. Полицейских ждать можно долго, ведь из магазина ничего не пропало, даже искореженные стулья не вынесены.

– Понятно, – покачал головой Игорь. В мебели что-то искали, а не просто так испортили стулья. А полицейских, действительно, можно ждать долго. – Гарнитур давно у хозяина выкупили?

– Давно, – ответил антиквар. – Стол и стулья проходили предпродажную подготовку – подправили лак, почистили обивку, что-то заменили, что-то подновили. А это процесс не быстрый. Важно сохранить все в первозданном, то есть в старом виде. Ни одна вещь не выставляется на продажу сразу, – Бухарин предопределил вопрос Игоря. – У нас не комиссионка, а серьезный антикварный салон, заметим, не для бедных покупателей.

– Сколько лет могло быть гарнитуру?

– Ладно, открою вам секрет, – отозвался, вздохнув, антиквар. – В 1870 году, уже после смерти Петра Петровича Гамбса, внука основателя, и в связи с распространением дешевой фабричной мебели, имитировавшей изделия прославленной фирмы, наследники прекратили выпуск мебели под оригинальной маркой. Поэтому эта мебель не гамбсовская, а «под Гамбса», но это не принципиально. Мебель старая, хорошо сохранившаяся, антикварная. Ей не менее сотни лет, да и произведена она, заметим, заграницей. А это немаловажно сейчас для многих. Ведь мало кто знает, что знаменитая семья мебельщиков Гамбсов похоронена на Волковом лютеранском кладбище в Санкт-Петербурге. Лишь могила основателя династии Генриха Даниеля Гамбса не сохранилась. Но это все лирика.

– Гарнитур был застрахован? – спросил Игорь. А это уже не лирика.

– Конечно, – кивнул антиквар. – В нашем деле без страховки никак нельзя. Но это не страховой случай. Мебель не сгорела, не утонула. Ее кто-то испортил. В этом можно обвинить и меня лично. Мебель можно восстановить, конечно, – снова Глеб Сергеевич опять предопределил вопрос Игоря, – но она сильно потеряет в цене.

– Вот как? – удивился тот.

– Так и есть, – вздохнул Бухарин. – Я, конечно, теперь буду настаивать, чтобы страховые компании включали вандализм в список страховых случаев.

– Ну, поехали, – выдохнул Игорь, выключая компьютер и поднимаясь со своего кресла. Ему надо многое еще успеть сегодня сделать – навестить Андрея в больнице и отвезти матушку на свадьбу сына ее друга…

В мебельном антикварном салоне, на первый взгляд, все было тихо, никакой суеты. И если бы не искромсанные стулья, то нельзя было бы предположить, что здесь что-то произошло.

– Явно отец Федор сбежал из психушки, – проговорил Игорь, беря в руки один из стульев. – Гарнитура генеральши Поповой ему мало показалось.

Стул как стул, ничего особенного, ножка в «коленке» крутится, и только.

К нему, рассматривающему испорченную вещь, и хозяину салона, стоявшему рядом, приблизился расстроенный продавец-консультант. Кто бы его не понял? Игорь знал от антиквара, что заработок продавцов напрямую зависел от стоимости проданного товара, так называемые комиссионные или бонусные. А салон теперь был закрыт для посетителей, и не понятно, когда откроется.

Просмотренный на сон грядущий фильм навел Игоря на мысль. Он легко снял часть ножки, она оказалась полой внутри. Быстро снял другие – пусто. Но в шестой «коленке» оказался рулончик. Он вынул его – доллары. Много долларов.

– Вот это да! – ахнул антиквар и тоже принялся откручивать ножки.

Вместе они вынули еще несколько таких рулончиков, перетянутых резинкой для денег.

– Похоже, это искали в стульях, – констатировал Игорь. – Здесь вам и компенсация за испорченную мебель, и на ее ремонт хватит.

Бухарин растеряно посмотрел на купюры.

– Вы хотите их вернуть хозяину? – насторожился Игорь.

– Вряд ли получится это сделать, – проговорил антиквар, собирая доллары в одну пачку и пересчитывая их. – Здесь что-то около пятидесяти тысяч. Хозяйкой гарнитура была древняя старуха, после ее смерти внучатая племянница, единственная наследница, тоже немолодая одинокая особа, продала мне всю мебель из квартиры бабули. Пришлось выкупить всю, иначе она не соглашалась продавать столовый гарнитур. Только он представлял какую-то ценность, остальное было рухлядью, которую я просто выбросил. А старый буфет даже забирать не стал, просто отдал за него некоторую сумму и попросил хозяйку саму выбросить его на помойку, если он ей не нужен. Мне пришлось бы больше грузчикам заплатить, чем я смог бы за него выручить.

«Ой, ли!» – ухмыльнулся Игорь. Антиквар производил впечатление прагматичного человека, который попытался бы и из старинной рухляди извлечь выгоду.

– А сигнализация? – нахмурился Игорь. – Почему она не сработала?

– Ее нет, – развел руками Бухарин и добавил очень тихо, чтобы их никто не слышал, – это имитация. Пожарная сигнализация настоящая. Без нее никак нельзя. Но я же не мог подумать, что мебель надо охранять.

Игорь чуть не выругался. Что за привычка у богатых людей экономить на копейках? А может, они богаты, потому что экономят?

– И все же вы выясните, какие родственники еще остались у бабули, – посоветовал он антиквару.

Об этой истории он еще подумает, но сейчас ему надо срочно к матери, которая ждет его в парикмахерской. Оттуда они сразу поедут к собору, где должно состояться венчание сына ее давешнего друга. Задерживаться он больше не мог – опоздание ему матушка не простит…

Машину пришлось оставить за несколько кварталов от места, где должно было состояться венчание. Но Игорь не переживал по этому поводу – он не был приглашен на свадебные мероприятия, только его мать, а ее он высадил у кованых соборных ворот, и теперь, не торопясь, шел туда, чтобы только взглянуть на счастливую пару, когда те выйдут на крыльцо, где их радостные гости будут осыпать рисом. А потом невеста кинет свой букетик, чтобы подружка поймала его. Игорь улыбнулся – смешение обычаев, нравов…

Игорь увидел, как сначала из распахнутых настежь дверей собора шумной толпой вывались приглашенные предыдущей парой гости, продолжавшие оживленно обсуждать только что прошедшую красивую церемонию. Они выстроились с чашечками риса в руках вдоль бетонной дорожки, ведущей от крыльца к воротам. Следом за ними появилась счастливая пара. Невеста в белом воздушном платье ослепительно улыбалась, а жених в черном классическом костюме старался казаться серьезным, но это удавалось ему с большим трудом – уголки его губ непрерывно поднимались вверх.

За ними плотно закрыли двери собора, чтобы радостные выкрики гостей не мешали таинству, совершавшемуся внутри.

– Даже здесь все поставлено на поток, – вздохнул Игорь, не решаясь пройти за ограду собора и наблюдая за происходящим из-за нее.

Откуда появилась она, никто не понял, не заметил, все смотрели совсем в другую сторону – на жениха с невестой. Девушка стояла прямо в воротах, держа в руках пистолет.

– Умри, подлая, – выкрикнула она, перекрывая гомон голосов и… выстрелила. Звук выстрела прозвучал особенно громко в мгновенно наступившей мертвой тишине…

А потом раздался истеричный визг невесты…

Жених схватился за грудь. Он сначала опустился на колени, а потом рухнул лицом вниз. Тело его скатилось по ступеням крыльца собора к ногам гостей, стоявших наиболее близко к крыльцу. Невесте, потерявшей сознание, не дали упасть рядом с телом жениха подхватившие ее шаферы.

Глава 1

Быстро прибывшие полицейские, словно стояли за воротами собора, рьяно приступили к своим прямым служебным обязанностям – они прямо на месте арестовали не оказывавшую сопротивления женщину, стрелявшую в соперницу, но попавшую по нелепой случайности в ее жениха, по всей видимости, бывшего своего возлюбленного.

Появившаяся чуть позже бригада врачей «скорой помощи» констатировала смерть от огнестрельного ранения в грудь у продолжавшего лежать в нелепой позе человека и привела в чувство несчастную невесту, теперь уже вдову. Та пребывала в некоторой прострации от всего произошедшего и вколотых ей лекарств, и на суету полицейских и глупые вопросы, заданные ей, лишь недоуменно улыбалась.

Со всех присутствующих на церемонии были сняты данные, так как взять свидетельские показания у собора не представлялось возможным – скоро из дверей должна была появиться следующая счастливая пара, а знать им, что произошло на крыльце перед их выходом, совершенно не обязательно.

Даже «скорая» увезла застреленного, не оставив того дожидаться «труповозки». Ступени крыльца быстро замыли от следов крови невесть откуда появившиеся служители в рясах, а пятна на дорожке засыпали свежим песком.

Игорь Котик не попал в число случайных свидетелей, хотя стоял за забором и всё, или почти всё, видел. Полицейские не посчитали нужным хватать всех и заносить в списки свидетелей. Им и того количества, что выстроились вдоль дорожки, было предостаточно для допросов. Ну и пусть. Что ему переживать? Это не их с Андреем участок… Сейчас он отвезет мать на банкет и сразу же помчится к своему больному другу в больницу. Тот несколько дней назад впервые попал на операционный стол не из-за очередного ранения при задержании, а благодаря банальному аппендициту и своей глупости. Но и аппендицит для него мог закончиться трагически, не задержись Игорь тогда у него, чтобы обсудить очередное свое наклевывающееся дело.

Грешивший на съеденный накануне несвежий хот-дог, Андрей прямо в середине разговора буквально согнулся пополам, схватившись за живот. Игорю совершенно не понравился его слишком бледный вид. Недолго думая, он вызвал «скорую помощь» и сопроводил в больницу Андрея, который по каким-то своим соображениям недолюбливал врачей и старался посещать их как можно реже. Но это оказался не тот случай.

Доктор, вышедший после операции, закурил прямо в коридоре и сказал Игорю, что больному крупно повезло, еще немного и мог случиться перитонит со всеми вытекающими последствиями.

– Ох и капризный у вас друг, – добавил он и, передав недокуренную сигарету Игорю, попросил: – Выбросите эту гадость в мусорку на крыльце, здесь нет места, куда можно выкинуть окурок. Вечером сможете навестить больного. Принести ему можно будет только минералку без газа.

И больше ничего не сказав, развернулся и зашагал в сторону операционного блока, откуда недавно вышел…

Игорь не стал делиться с матерью информацией о разыгравшейся трагедии перед их выходом на крыльцо собора, а наоборот он, улыбаясь, слушал ее восторженный рассказ о том, какое красивое было венчание…

Андрею, лежавшему в одноместной палате, как тот говорил «в одиночке», где и поговорить не с кем, Игорь, потчуя того куриным бульоном собственноручного приготовления, тоже не стал ничего рассказывать об убийстве на крыльце собора. Нечего ему лишний раз волноваться, к тому же собор находился не на участке Андрея. А происшествий тому и на своем хватало, без дела его друг и его подчиненные не сидели.

Да и Игорь, помогая Андрею порой в его расследованиях, без работы тоже не оставался.

А здесь на первый взгляд все выглядело просто и очевидно – невеста отбила жениха у предыдущей пассии, вот та и решила ей отомстить или попугать, но попала не в нее, а в жениха. Полиция быстро разберется с этим делом, незачем голову всякими глупостями забивать. Игорю бы со здоровьем Андрея разобраться – прав хирург, оперировавший того – ох, и капризный он, когда больной: то не хочу, это не ем. Зато, когда здоровый, не задумывался, что внутрь забрасывал, как в топку. Пусть только выздоровеет, Игорь сразу займется правильным и рациональным питанием Андрея. Если не он, то кто?

– Что там у собора случилось? – Андрей вдруг сам задал вопрос, словно знал, что Игорь там был.

– Да так, ничего особенного, – пожал тот плечами. – Откуда узнал? – спросил он, нахмурившись.

– Из местных новостей, – ответил тут же Андрей, – по телевизору.

И он кивнул на небольшой черный аппарат, стоявший в углу палаты.

– Жаль только, что работает всего один канал, да и тот показывает лишь местные новости, – продолжил Андрей. – Но твое испуганное лицо за забором собора мне почему-то сразу бросилось в глаза. Что там делал? Или случайно мимо проходил?

– Маму на венчание привез? – ответил Игорь, не вдаваясь в подробности – не их с Андреем это дело. Других.

– Мать замуж выдаешь? – усмехнулся Андрей, не поверив своим ушам.

Он не так давно познакомился с родительницей Игоря и теперь пытался понять, кто мог стать суженным Инессы Георгиевны, леди, бизнес-вумен, которой почти никогда не бывало дома.

– Да нет, – отмахнулся Игорь, хихикнув, справиться с его упертой матерью мог только его отец, знавший к ней подходы. Остальных мужчин, с которыми пыталась встречаться Инесса Георгиевна после того, как супруга не стало, хватало на неделю, от силы на две. А потом они находили вежливые причины, чтобы без скандала покинуть волевую женщину.

– На венчание сына ее закадычного друга привозил.

А вот закадычные друзья, тут Игорь не солгал, у его матери были. Но Андрей и без уточнения Игоря догадывался об этом.

– Надеюсь, не его убили на венчании? – поинтересовался он озабоченно.

– Нет, – покачал головой Игорь. – Это была предыдущая пара. Наша в этот момент находилась в соборе.

– А ты почему оказался снаружи, – не унимался и продолжал по старой ментовской привычке допытываться Андрей.

– А меня не пригласили, – отставив в сторону пустой контейнер из-под бульона, развел руками Игорь. – Я не входил в число приглашенных, только моя матушка. Вот и смотрел из-за забора на выходящие после венчания пары. А потом отвез ее к месту банкета и помчался тебе готовить ужин.

– Ты бы уж побыстрее выздоравливал, – попросил он жалобно, – мне без тебя очень тоскливо.

И потянулся за поцелуем.

– Ой ли, – улыбнулся Андрей и ласково провел рукой по растрепанным волосам Игоря, не отказывая ему в маленьком удовольствии.

– Правда-правда, – жалобно отозвался тот в ответ. – Без тебя мой частный сыск тормозит и буксует на ровном месте.

Это из-за Андрея Игорь оставил работу в салоне «Шармель», принадлежавшем его матушке, и занялся расследованием «преступлений» частным образом. Если бы не харизматичный начальник оперативно-розыскного отдела отделения полиции номер…, то он так бы продавал нижнее белье для современных нуворишей, засунув свою любовь к юриспруденции куда подальше.

Только зря Игорь радовался, что убийство произошло не на участке, где служил Андрей. Не успел он перевести друга из больницы домой – тому до конца месяца полагался больничный, но уже с домашним режимом – как к нему прямо в офис нагрянул один самых модных адвокатов города. До этого Игорь только слышал его фамилию, да рассказы о том, что он не проиграл ни одного дела, за которое брался.

Мужчина был не молод, но, несмотря на возраст, невероятно хорош собой. «Бабы обычно на таких пачками вешаются», сказал бы про него Андрей. И не ошибся бы наверняка.

Дорогой, сшитый исключительно на заказ, костюм подчеркивал стройность фигуры, которую адвокат поддерживал, вероятно, посещая тренажерный зал. Темно каштановые волосы без единой седой волосинки уложены, скорее всего, дорогим и модным, как сам адвокат, стилистом. Лицо чистое, гладкое, выбритое, без намека на щетину с безупречной кожей и намеков на морщины. Брови аккуратные без жестких седых волосков, свойственных немолодым людям. Из чуть длинноватого носа и ушей тоже не торчало никакой лишней растительности. Маникюр на руках. Жаль, что Игорь не видел ступней адвоката, но он не сомневался почему-то, что тот посещал и педикюрный кабинет.

Не понимая, что могло привести такого известного человека в его скромный кабинет, Игорь, встав со своего места, молча указал ему на кресло напротив него.

Адвокат тоже молчал, кроме обычных «здравствуйте» и «можно», он больше не произнес ни слова, рассматривая Игоря.

Наконец он предъявил ему свое адвокатское удостоверение и произнес: – Рудик Эдуард Николаевич. Я представляю интересы Галины Петровны Куликовой.

Игорь многозначительно кивнул, хотя имя подзащитной модного адвоката ему ничего не говорило, и проговорил отчего-то хриплым голосом в ответ:

– Игорь Котик, частный детектив.

– Но на входе написано Сокольский, – улыбнулся Эдуард Николаевич.

Игорь, нисколько не смутившись, протянул ему в ответ свое удостоверение и добавил:

– А на входной табличке написано так для солидности. Ну, кто же к Котику обратится?

– И то верно, – снова улыбнулся адвокат. – Хотя моя фамилия Рудик мало чем отличается от вашей Котик. И в начале своей карьеры я тоже ее сильно стеснялся. И точно также на двери вешал табличку Рудиковский. Но у вас вообще Сокольский.

– Это фамилия моей матушки, – не моргнув глазом ответил Игорь. – И частное детективное агентство зарегистрировано именно так, то есть на ее имя. В этом смысле все нормально. А работает в нем Игорь Котик, что тоже не запрещено законом.

Эдуард Николаевич снова улыбнулся:

– Вы мне нравитесь, Игорь Котик.

Игорь слегка напрягся, он уже слышал эту фразу.

– Так что вас привело ко мне? – не выдержав, поинтересовался он.

– Дело, исключительно дело, – бодро отозвался адвокат, широко улыбнувшись на реакцию на его слова. – Я уже сказал, что представляю интересы Галины Куликовой. Это ее арестовали за стрельбу у собора.

«А я-то тут при чем?» – чуть не закричал Игорь, но чувства свои сдержал и выразительно с недоумением взглянул на Эдуарда Николаевича.

– Дело в суде развалится, – махнул тот рукой. – Не в этом суть. Она парня не убивала, да и убить не смогла бы.

Игорь, не понимая, продолжал смотреть на адвоката. Он так и не понял, что привело его к нему. Все же видели, как дама вынула пистолет и выстрелила в сторону крыльца, но только промахнулась.

– Она не смогла бы убить Костолевкого. Оружие после выстрела исчезло, это во-первых. Когда Куликову арестовывали, у нее в руках ничего не было. Записи с видеокамер показали, что у нее в руках была в лучшем случае игрушка, а худшем просто травматика, и с такого расстояния она попасть в жениха не могла. Следов пороха на ее руках не обнаружено. Впрочем, и не только пороха. Ничего не свидетельствовало, что она могла стрелять. И пуля, вынутая из тела, оказалось совсем другой, это, во-вторых.

«Какой?» – чуть не вырвалось у Игоря, но он снова сдержался, только чуть более нервно кивнул головой. Из слов адвоката следовало, что женщина действительно никого не убивала. Тогда кто? И зачем он пришел к нему?

И разом отвечая на все его незаданные Игорем вопросы вслух, Эдуард Николаевич продолжил: – Сами понимаете, дело об убийстве Костолевского Павла Вениаминовича превратится в полицейских терминах в «висяк», а суд – в фарс. У них есть лишь куча свидетелей, не увидевших истинного преступника. Хочу заметить, в числе свидетелей случайно оказались и вы. Но дело не в этом. К вам меня направила Ирина Витальевна Михайловская с просьбой разобраться до конца в этом сложном и запутанном деле. Найти настоящего стрелка и…

– Она думает, это женщина? – перебил Игорь адвоката, стараясь не подавать вида, что прекрасно знаком с подругой Инессы Георгиевны, своей матери. Но скорее всего, это она сама рассказала адвокату, что знакома с ним, с Игорем, и поэтому направила адвоката к нему, а не к другому, более опытному, сыщику.

– Госпожа Михайловская так и сказала, мол, ищите женщину, Галочка не могла этого сделать, – продолжил Эдуард Николаевич, нисколько не обидевшись, что его нагло прервали, он тоже был когда-то молод и нетерпелив. – Расследованием вам придется заниматься независимо от меня. А я, чем смогу, тем помогу. Точнее тем, что мне будет известно из следствия по делу, и чем я с вами смогу поделиться. Сами понимаете, что не всем в интересах того же следствия.

И господин Рудик положил на стол перед Игорем визитку с номером своего сотового телефона для связи и увесистый пакет с гонораром.

– А еще я попрошу вас, Игорь Котик, – обратился он к нему, – удалить с компьютера запись нашей с вами встречи. Для вашего расследования наш разговор не содержит никакой информации, а знать о содержании нашей беседы случайным лицам совершенно не обязательно, если кому-то вдруг захочется обследовать ваш компьютер.

Игорь кивнул и прямо при адвокате выполнил его просьбу.

Глава 2

Ирина Витальевна Михайловская и Инесса Георгиевна Сокольская были ровесницами, но в отличие от Инессы Георгиевны, которая хранила верность своему мужу, пока подрастал сын Игорек, Ирина Витальевна только официально замужем успела побывать четыре раза, но детьми так и не обзавелась. Эту тему никогда не позволяла обсуждать ни с ней, ни за ее спиной. А о своих гражданских мужьях и их количестве предпочитала вообще умалчивать. Не то, чтобы была скрытной, скорее наоборот, но распространяться о своих мужчинах не желала.

Ирина Витальевна Михайловская, давняя подруга матери Игоря, в свое время посоветовала той открыть салон нижнего белья. И даже беспроцентный заём выделила из своих весьма скудных в то время средств, не советуя обращаться в банк за кредитом, где начинающую бизнес-леди могли ободрать, как липку.

Дома у Сокольских-Котиков женщина появлялась крайне редко, только на дне рождения Игоря, куда ее неизменно приглашали. Встречаться с Инессой Георгиевной она предпочитала исключительно в каких-нибудь дорогих ресторанах, где можно и себя показать, и на других посмотреть. А показать подруге матери было что.

В свои сорок с хвостиком, она выглядела, не старше тридцати пяти. Всегда аккуратно причесана, одета в дорогие эксклюзивные наряды, которые сидели на ней, как влитые, пахнущая дорогим парфюмом от Диор, других ароматов просто не признавала. Она и Инессу Георгиевну приучила не жалеть на себя денег, приговаривая, что жизнь человеку дается только одна, и прожить надо ее с шиком. Удастся накопить денег на старость, хорошо, нет, тоже хорошо, будет, что вспомнить. Если Ирина Витальевна имела неосторожность слегка располнеть, она тут же обновляла свой шикарный гардероб, отдавая ставшие ей малыми вещи неимущим. Садилась на строгую, но неизнемождающую диету, а, похудев, снова безжалостно избавлялась от ставших чуть великоватых вещей, приобретая с удовольствием новые. Любила бывать заграницей. И Инессу Георгиевну заставила саму закупать эксклюзивный товар зарубежом, а не полагаться на заезжих комивояжеров с каталогами.