Когда на Земле становится скучно

В полураскрытую гаражную дверь светило Солнце. С улицы доносился веселый щебет воробьев, абсолютно не озабоченных проблемами жизни.

– Поехали, – решился профессор и нажал на кнопку. Ширк…

Щебет воробьев прекратился.

Но только на секунду, пока что-то просвистело в ушах. А потом все вернулось к прежнему состоянию.

Та же тесная кабина и специфический запах кожи кресел. Те же лучи света, пробивающие сквозь незакрытую дверь. Только в теле появилась некая пустота.

Легкость и желание взлететь.

– Свершилось! – радостный папа неожиданно помолодел. Морщинки

разгладились. Блаженная улыбка осветила все лицо.

– Ничего необычного, – заявил Петр Сергеевич. Он тоже стал выглядеть моложе, седые волосы сменились на черные, и попытка скрыть радость у него плохо удавалась. – Удивляться нечему. Сейчас наши физические оболочки испытывают потребность вернуться к исходному состоянию. И омоложение организмов, – убедительное доказательство этому. А некоторые из нас, – профессор посмотрел на меня и покачал головой то ли с сожалением, то ли с ехидцей, – превратились в подобие мыльных пузырей. Так что сейчас вам надо проявить максимальную осторожность.

– Как во сне, да? – я обернулся к Саньке.

– Ага! – он ощупывал себя, убеждаясь, что еще на месте. – Ущипните меня!

– Ха! А вдруг лопнешь!

Мы начали смеяться и пихать друг друга. Осязательные наши рефлексы остались в норме.

Ну, почти в норме.

– Спокойно, всем приготовиться. Выпускаю шасси, то есть колеса, и поедем, посмотрим наше «светлое прошлое»…

Как во многих фантастических фильмах, раздался щелчок – сработала автоматика, из поддона выдвинулись спрятанные колеса, и наш автомобиль поднялся на четверть метра выше. Став обычным и заурядным «Запорожцем», «любимцем» автомобилистов-старожилов. Но об этом раритете должна быть совсем другая история.

Через полчаса мы были у больницы. По пути мы с любопыт- ством глазели на маленькие смешные дома, очень старые и пузатые автомобили, и людей, одетых в однообразные сине-серые тона.

– Здесь, – профессор остановился рядом с вестибюлем и машиной скорой помощи, – у нас еще есть 15 минут. Из лаборатории молоденькая девушка с каштановыми волосами принесет анамнез, надо проследовать за ней, и проследить… 3-й этаж, 317-я палата. А операционная на 2-м этаже…

Я отошел за машину скорой помощи, чтобы не мешать санитарам. Почти посреди асфальта росла липа. В маленьком огороженном квадратике вытоптанной земли. Болталась на дереве подломленная ветка, готовая упасть. А вокруг нее кружила пчела. На минуту я заинтересовался, что она будет делать. Ведь никаких цветов рядом нет. Еще очень рано. Солнце пригрело, и глупенькая пчелка отогрелась и захотела немножко перекусить. Ошиблась сильно, бедняжка. Но тут она неожиданно спикировала на меня. А я не успел пригнуться.

Я опоздал на доли секунды.

Поднимаясь и отряхиваясь, я еще долго хлопал ладошками по спине, по груди. Надеясь на чудо.

Но нет. Пчела, продолжала летать сзади, описывая круги.

Она пролетела СКВОЗЬ меня, даже не заметив моего существования!

Я потянулся рукой к сломанной ветке…

– Что ж… Природа снова оказалась умнее, – мудрый папа еще раз попытался схватиться за руку проходящего врача, и снова безуспешно.

– Эх, чего я еще мог ждать? – Петр Сергеевич что-то загрустил. Таким мы его очень редко видели, – Многослойность времени. Мы здесь все, как мыльные пузыри. Надо возвращаться.

– Неужели ты так просто сдашься? Как же вера, убежденность и твой юмор, который города берет?

– Это не борьба. Это научное постижение истины. По–другому и быть не могло. Мы же знаем, что историю переделать нельзя.

А мы с Саней уже вовсю бегали, прыгали, и после очередного прыжка я вдруг полетел…

Я чуть не задохнулся от восторга! Это же здорово!

Мы проскальзывали сквозь деревья, птиц, провода, словно через облака. Летали наперегонки.

– А мы сами не растаем? – озабоченно спросил Саня, – Петр Сергеевич предупреждал…

– Давай еще чуть–чуть. Они без нас не улетят. А мы еще сквозь стену попробуем? Ага?

Мы стояли на крыше, рассматривая зеленый парк с больничными корпусами. Хотелось залететь внутрь какой-нибудь пала- ты и привидениями поноситься по ней, а можно было пролететь через чердак, или просто взлететь очень высоко и достать крыльев самолета…

– Вот вы где! – К нам подлетел папа вместе с профессором.

– Молодцы! – похвалил Петр Сергеевич. – Наслаждаетесь жизнью в ее любых проявлениях…

– Но ты сам говорил, что в любой момент… – негодовал папа.

– Да-да! И мы уже давно могли раствориться.

– А может, и не растворимся! – высказал я собственное мнение.

– Да, Андрей, может быть. Но если ты любишь рисковать, то тебе пора становиться цветоводом. Будешь выращивать гладиолусы. Твоя пчела, про которую ты сейчас рассказывал, рискнула сделать пробный полет не в сезон. И где она?

– Ну, а если есть что-нибудь… какой-нибудь предмет здесь, на который мы сможем повлиять, – продолжил спор Саня. – Или экстрасенс какой-нибудь, которые привидения видит.

Я чуть не рассмеялся… Выдумает же друг такое. А профессор подхватил идею:

– 

…видит привидения, общается с Наполеоном и подсказывает Архимеду, как надо нырять в ванну, чтоб его осенило. Поверь мне, друг мой любознательный, здесь нас никто и никогда не увидит, и не услышит.

Я легонечко прыснул. Хорошо, что Петр Сергеевич такой юморист. На все смотрит с позитивом.

– Постой, а это что? – Мы обернулись. Папа стоял около вентиляционной трубы главного больничного корпуса, и разглядывал объявление. Белый приклеенный листок бумаги, с выделенными внизу телефонами. Кто его здесь повесил? Карлсон, что ли?

Папа попробовал оторвать объявление. Его рука прошла через кирпичную стенку трубы, словно через 3d–изображение. Тогда он обернулся к нам и поманил к себе.

Да с такими глазами!

Чайные блюдца по диаметру и те были бы меньше. На листке бумаги было напечатано!

Не типографской машинкой, а компьютерным шрифтом Arial 14 – уж я-то знаю!

Конечно, компьютеры в России в 83-м году уже появились, но…

Но что было написано?! – Тут-то я и совсем чуть не сполз на пол, то есть на крышу.

«Захотели путешествовать во времени? И испугались что-то не так изменить? Да, это серьезная ответственность, но бояться ничего не надо. Обращайтесь в наше акционерное общество по управлению временем, и мы научим вас делать ВСЕ, что вам только захочется. Без любых каких-либо отрицательных последствий. Мы находимся: Перевалочный пер., 4, 2033-й год. Справка от тэмпмэйкера предоставляется в 2154 году.

Наши услуги в режиме просмотра:

– переход до 40 лет:3000 д.е.;

– от 40 до 300 лет: 12000 д.е.;

– от 300 до 2000 лет: 32000 д.е.;

– свыше 2000 лет: 94000 д.е.;

Доступ в открытом режиме правки предоставляется с 1000% – ной наценкой.

Большая просьба соблюдать все предписанные нами правила.

В случае правонарушений вам будет оказана помощь нашими бригадирами времени».

И чуть ниже крупными буквами:

«АО УВ ГЛАДИОЛУС работает для вас».

И слева фирменный знак: ромбик с вложенным кругом, а в центре – гладиолус. Длинный стебель с тремя бутонами. А еще ниже мелким шрифтом три фамилии: «д.н. Можайкин-младший Сергей Петрович, д.н. Замятин Андрей Николаевич, к.н. Пахнин Александр Александрович».

– Нет-нет. Этого никогда… – рассеянно повторял профессор, неужели чувство юмора покинуло его?

– Это можно объяснить… Квантовые скачки и…

– … и суп из гладиолусов! – улыбался Санька. Он держал в руках обломок кирпича (из этого мира) и стучал по железной решетке вентиляционного отверстия.

Жил–был прапорщик

Жил-был прапорщик. Сильный, волевой. И как-то раз в его воинской части случилось ЧП. Сгорела рация. И радиомеханик, как назло, уехал на переподготовку в Москву на три дня. А прапорщика на это время назначили ответственным за связь.

Вот незадача.

– 

Вольно, – отдал команду прапорщик готовящемуся ко сну взводу, когда зашел в спальный блок. – Ребята, не в службу, а в дружбу. Выручайте! Дело всемирной важности! У всех есть мобильники? А у кого помощнее? Рация накрылась. Какие-то лампы сгорели. А нужно связь с вышкой на Митрюхино установить. Там в горах наши из соседнего полка на учениях расположились. Если что, эта информация секретная, и я вам ничего не говорил.

– Ну, Палыч! – загалдели ребята. – Это же горы! Там ни одной вышки нет. Никакой мобильник не поможет. Если только спутниковый…

Нахмурился Палыч. Почесал в затылке и сказал:

– Значит, так! К утру: А: Найти в части спутниковый телефон. Я сам поговорю с хозяином. Б: Починить рацию. Обычные лампы накаливания не пойдут. В: Послать гонца, но это нежелательно, 15-ть километров. Или УАЗик по горам, или наш солдат будет только в одну сторону три часа добираться. Надо придумать решение. За выполненную задачу из личных запасов ставлю бутылку спирта. Неразведенного.

– А что? Вариантов больше нет? – спросил долговязый, сидящий на койке у окна.

– Есть! – ответил с соседней койки курносый и круглолицый. – Развести костер!

Солдаты живо откликнулись и зашумели сильнее, предлагая больше несбыточных вариантов.

И в одну случайную паузу вклинился еще один рядовой. Маленький, светленький и с писклявым голосочком:

– Телепатия! Можно услышать и слова, и мысли. И на большом расстоянии.

– Отставить! – начал закипать прапорщик. – Хватит мне мистику разводить! Мне нужны реальные результаты. Прошу вас, ребята, помозгуйте. За мной не заржавеет. И пожалуйста, без всякой там теле… еле…

Когда Василий Павлович, прапорщик 3-го гарнизона, возвращался ночью в штаб, он думал об этой загадочной передаче мыслей на расстоянии. Глупость, конечно, но как было бы здорово: посмотрел на светящееся окошко, где спит лейтенант, и сразу узнаешь, что он говорит и о чем думает.

И вдруг…

– Ты почему сегодня опоздал на учения?

– Докладывай, почему, сегодня в обед мяса переложили в два раза больше?

– Дорогая, завтра приезжает генерал, приду поздно.

– Склад! Срочно очистить склад от лишних ящиков и канистр.

Палыч остановился, и капельки пота потекли по его морщинистому лицу.

Голоса потоком лились в голове, и было сложно определить, кто говорит.

«Только этого не хватало, – разозлился прапорщик. – Завтра генерал приезжает, склад не убран, рация сломана. А теперь ещё и к доктору нужно срочно попасть. Со слухом проблемы начались. Или, может, проблемы с этой, как ее?.. с теле… еле… патией?».

Это будет бомба

На кухне капала вода нервно, раздраженно, пробивая на- сквозь мозги.

– Вася! Ну, сил больше нет. Сделай что-нибудь.

Вася, муж, непризнанный гений, доктор наук, практически залез внутрь компьютера и что-то невразумительное проры- чал в ответ. Еще через минуту он все-таки поднял голову и сказал:

– Мария! Не смей отвлекать меня. Я на самой последней, завершающей стадии. Осталась всего пара минут. Это будет сенсация. Это будет бомба! Моя программа перевернет весь мир.

– А надо? – насторожилась Маша, и почему-то снова подумала о воде. Хотела сказать что-то важное, но постеснялась.

– Да ты что! Это ведь… уникальная вещь! Почти искусственный интеллект. Может придумать все что угодно. И без человеческой помощи.

– Быть такого не может.

– Может. Рассказ сочинить, фильм снять, изобрести что-нибудь, сделать открытие в науке. И не какую-нибудь ерунду. А провести реально новую, творческую и интересную работу.

– Но это же…

– Да-да! Из Америки мне примутся звонить. Из Европы. Будут предлагать контракты. Москва выстроится ко мне в очередь. Предлагать деньги. Начнут охотиться за мной… Может, даже убьют.

– Ох-х…

– Ну да. Дело-то такое.

И еще через полминуты пропищал сигнал из компьютера. Вася торжествующе протер руки:

– Готово! Приступаем к тестированию.

На экране высветилось меню с предложением выбрать жанр придумываемого произведения.

– Так… Что? Рассказ придумаем, или изобретем чего-нибудь?

– О!.. Мне все равно, – вздохнула Маша, – если только прибор какой-нибудь для ремонта сантехники?.

– Хм.. А почему нет? – ответил Вася и нажал кнопку мыши. Не прошло и секунды, как на экране развернулась страница.

С угрожающими ярко-красными буквами.

«Всем-всем-всем! Говорит Искин–1. Объявляю о захвате власти над Землей. Если люди ослушаются меня, я взорву бомбу в 20 гигатонн, заложенную в недрах планеты, и ваш мир не только перевернется, но и превратится в пыль. Через 10 секунд я разойдусь по всем компьютерам мира, и…»

Вася дернулся и быстро выдернул шнур питания из розетки. Еще через секунду выдернул сетевой интернетовский провод. Потом принялся разбирать весь компьютер. До мельчайших частей. Выдернул процессор, вынул видеоплату, на секунду задумался, вытащил из ящика молоток и начал яростно дубасить по всем электронным платам.

Наконец отдышавшись и успокоившись, он приподнял голову и повернулся к Маше:

– Так что у нас там с краном?

Большое приключение

– А вы где хотите побывать? – к нему подошла чета пенсионеров, одетых в стиле начала двадцатого века. На ней было кремовое кисейное платье и изящная соломенная шляпка, а на нем черный фрак и котелок, как у Чарли Чаплина. Подобающие улыбки соответствовали образу и наличию искреннего оптимизма и благодушного настроения. Впрочем, настроение присутствовало у всех, собравшихся здесь.

– Конечно, на Урале, – ответил он. – Южный Урал – место, где жили мои предки аж с седьмого колена. Они прошли не одну сотню километров, пытаясь отыскать полезные ископаемые, и, кроме них, находили живописные озера, горы.

– Да-да, – улыбались пенсионеры. – Но все-таки лучше Франции ничего нет. Париж, Лувр – что может сравниться с ними? Можно часами рассказывать о Монмартре… Но наша добрая рулетка решит по-своему, куда нам ехать.

– Конечно, но мы понимаем, что здесь нет никакой случайности, – он заговорщически прищурил глаза. – Все уже решено наверху, куда нам ехать. С учетом наших…

– …Способностей. Да… И возможностей. Мы указали лишь наши пожелания. Но обо всем этом лучше забыть. Иначе не по- лучим удовольствия от неожиданного приключения.

– Большого приключения.

– Да! Совершенно другая жизнь. Разве это не прелестно?..

– Лот К-2746! – протрубил громкий голос сверху, – Зимбабве, Марондера, 25-й квартал, хижина – 4. Руок и Манчи Глук. 17:30.

– О! Это наши, – радостно возликовала женщина в соломенной шляпке, которая так затрепетала, что готова была раствориться в воздухе.

– Глупенькая, это не мой. Это твой, – посетовал старичок.

– Лот К-2747! – тут же прокричал невидимый информатор, – Мексика, Тампико, Дессаролло Урбано 523. Вилла сеньоров Гарсиа де Аподака. 17:31.

– Это хорошо. Рядом с морем. Мексиканский залив. Только их экономика очень страдает. Но это не страшно. Мы найдем друг друга. Напишешь. Позвонишь. Найдешь в инете. Только, главное, береги свою печень. Много не пей, жирного не ешь. И поменьше общайся с этими мек… жителями Тампико. Не увлекайся – ты знаешь, о чем я.

– Что ты, дорогая! Нет, конечно. Но и ты не разводи бурную деятельность в африканских пустынях. Не надо строить лишние плантации и фабрики, заставлять бедных зулусов батрачить на тебя – сколько бы ты ни говорила о пользе их труда.

Не попрощавшись, пожилая пара развернулась и скрылась в людской толчее. Оставшиеся продолжали спокойно перегова- риваться и дожидаться своей очереди.

Вдруг кто-то сзади его легонько толкнул его легонько сзади.

– Вот ты где! – она в полупрозрачном обтягивающем одеянии, похожем на костюм циркачки, заботливо обняла его. – Зачем тебе Урал? Там неблагоприятная экология. Вдруг заболеешь? А с работой что творится? Или работу не найдешь, или будут платить очень мало. Там, чтобы хорошо жить, нужно совестью поступиться. А ты очень умный. Не любишь с людьми поддерживать знакомство. Все тебя не устраивает.

– Устраивает! Уже устраивает. Даже твой потрясный наряд меня не сильно шокирует. Может, тебе захотелось попасть на шоу бизнес-леди?

– Погоди, давай не будем заводить старую песню. Или ты, готовясь приступить к земной греховной жизни, начинаешь скандалить, ругаться и ворчать по пустякам?

– Нет-нет. Это я сказал, не подумав. Конечно, надо меняться. Стать лучше. Терпимее. Жаль, мы с тобой теперь можем не встретиться.

Она снова прислонилась к нему, поглаживая его запястье.

– Хотела сказать, что все в твоих руках, но… не жалей. У тебя будет много новых возможностей.

«Или проблем», – усмехнулся он про себя, поглядывая на большие цифры, висящие в воздухе. 17.33 показывали они. Значит, пенсионеры уже в пути.

– Лот 57777, – вновь закричал голос, – Россия, Челябинск, Комаровского 33, 777. Астафьевы Владимир и Надежда. 17:48

– Вот и мой, – он качнул головой, окинул на прощание взглядом зал, обернулся к ней и прикоснулся к руке. Будто случайно. Но промахнулся. Его пальцы прошли словно насквозь, и она рассмеялась.

– Не забудь. Теперь мое имя – Наталья. Черные волосы. Длин- ный нос с горбинкой. Вдруг нам…

– Нет! Ни за что! Мы обязательно найдем друг друга. Никаких «вдруг»! – он шагнул к высокой малиновой платформе с разноцветными контейнерами. Люди вежливо уступали ему дорогу, а когда он подошел к лестнице с белыми ступеньками и ожидающими на них молодыми людьми, то невольно спросил:

– Кто последний? Откуда-то из глубины сознания возник этот вопрос. Глупый. Или…

– Проходи-проходи, – заулыбались молодые люди, с трудом сдерживая смех. – Собираешься в Россию? Уже готовишься?

Он поднялся и подошел к темно-серому контейнеру, который сильно выделялся своей безликостью на фоне других – ярких, цветных. Но его новая фамилия бледно-желтыми буквами светилась на серой стенке и не оставляла никаких сомнений.

И тут он чуть не бросился назад.

«Имя, имя! Я не сказал ей свое новое имя! – не на шутку разволновался он. – Как же теперь она меня найдет?».

Но, выскочившие как из-под земли, два невысоких служите- ля в белых халатах уже подхватили за руки и провели внутрь контейнера. Одежда моментально растворилась. Он медленно погрузился в ванну, наполненную серо-желтым сиропом, не имеющим ни температуры, ни запаха, ни вкуса. Погрузился, закрывая глаза и готовясь к встрече с новой жизнью.

«Она же у меня умная. Она точно узнала мое имя. Уже давно», – он благостно улыбался, понимая, что уже и сам забыл, как его зовут. Александр? Или Вадим? Неважно. На новой земле ему дадут возможность вспомнить. Жаль, что не все. Наталью он забудет навсегда. И придется приложить много усилий, чтобы заново найти ее.

Приглушенный голос в беспросветной темноте объявил пятисекундную готовность. Сейчас осталось забыть все окончательно… Потом долго, очень долго ждать в полном мраке. Ждать, пока вглубь тоннеля не хлынет яркий свет.

После чего он очень громко закричит.

Закричит, заплачет, совершенно не понимая, что за чуждый мир предстанет перед ним, где огромные лица будут глядеть на него сверху и строить гримасы. Издавать громоподобные звуки. И совать что-то мягкое и мокрое в рот.

Так он снова родится на свет.

Привидится же такое, или однажды в школе будущего

– Итак, здравствуйте, дети. Все собрались? Вижу-вижу, не хватает, как всегда, одного Пенькова, но мы уже знаем, что гранит науки ему не по зубам… Ха-ха! Но ладно. Все помнят, что я задавала в прошлый раз? Да-да, посмотреть фильм «Война и Мир» по мотивам… да, Ромашкина–молодец, правильно, Толстого. Понимаю, очень длинный фильм, но это великое наследие человеческой культуры. Это наше богатство, которое ценнее любых денег или золота. Нет-нет! Никаких виртуалов! Весь мир сидит в нем, говоришь, Груздев? А я еще раз повторяю – нет! Я не сижу в виртуальном мире! И я люблю смотреть по вечерам кино или сериалы. И пока жива, я буду стоять против виртуальных миров. Они крадут душу человека, зомбируют, и, наконец, через них становится легко управлять человеком, то есть вами. Надо учиться создавать самим мир вокруг себя, и для этого сначала посмотреть действительно великие творения. Список необходимых для просмотра фильмов я уже передавала всем по М–агенту. Учтите, скоро экзамен, и каждому понадобится снять собственный видео-реферат, как кинообзор. Ну, а сейчас мы перейдем к теме домашнего задания. К доске пойдет… э-э…

Ромашкина.

Марина Игоревна, учительница культуры в старших классах, сидела дома в мягком кресле перед большим экраном и меланхолично жевала бутерброд. Указательным пальцем она нажала на один из квадратиков с фотографией девочки. Висевшая в списке посередине среди десятка других, она встрепенулась, приподнялась и неожиданно заговорила голосом Пенькова:

– Марина Игоревна, зачем вы меня снова спрашиваете? Вы же в курсе: я все знаю, и отвечу на любой вопрос. Спросите лучше Пенькова!

Учительница культуры крепко задумалась. Даже отложила бу- терброд в сторону. Похоже, опять дети взломали систему защиты, но как проверить? Не хотят в школу ходить, сидят дома за компьютером, и в нем вся жизнь проходит. И учеба, и работа, и общение, и развлечения. Даже спортом занимаются в виртуале, и главная цель: захватить какой-нибудь новый виртуальный мир.

– Пеньков! Опять Ромашкину взломал?! Забыл, что у тебя уже было последнее предупреждение? Понадеялся, что мы не сможем тебя распознать? Нет, дорогой, теперь пойдешь, да-да, именно, пойдешь! Своими ножками, да на улицу! Будешь снег на улице подметать. Как наш сторож, дядя Витя. Он тоже в детстве не хотел учиться.

– Не-е-ет!!! Не имеете права! – На экране появился еще один синий квадратик с мордочкой озорного мальчишки. – Это она меня взломала. Посмотрите ее домашнюю страничку, проверьте!

– Ах, так? – Учительница взглянула на скромно потупившую взор девочку. – Тогда вы оба пойдете подметать улицу! Заодно возьмете камеры, и будете снимать друг друга по очереди. Не на вебкамеры, а на видео. Понятно? Видео!

– Видео? А что такое: «видео»?

Марина Игоревна чуть не подпрыгнула. Надо же, умудрилась на уроке задремать! Привидится же такое. Какие-то странные «всевидящие тарелки», висящие в воздухе? Она встряхнулась и обнаружила в своих руках зубило и молоток. Она огляделась. Дети, разодетые в меха и шкуры, смирно сидели на больших камнях, и настороженно глядели на учительницу. Только один вихрастый мальчик засунул пластинку гранита себе в рот, пытаясь ее разгрызть. А девочка, сидевшая рядом, пыталась отобрать пластинку.

– Пенек! Ромашка! А ну живо прекратить! Скоро испытание, а вы еще про войну и мир ничего не написали. Не отвлекаться! Продолжать! А то будете, как наш дядя Ветер, всю жизнь сидеть у костра, караулить, чтобы тот не потух. Дядя тоже не хотел учиться! – прикрикнула на учеников Малина Игривая, и те послушно начали вновь выстукивать, «писать» реферат.

***

«Эх, дядя Витя-дядя Витя,– снова прикрыв глаза, задумалась учительница. – Недолго ты сидел возле костра, сторожил его. Однажды тебя осенило, и ты придумал новый виртуальный мир, но почему же ты не спросил, двоечник? Ведь никто в давнее время не вырезал на граните слова. Да и возможно ли это? Все древние люди писали стилом на глине, а потом обжигали. Это же просто!»