Стража! Стража!

Лосняга гордо обозрел окрестности. Видно было, что он порядком доволен собой.

Когда вы большую часть жизни проводите под землей, у вас вырабатывается очень буквальный образ мыслей. Гномы в своей речи никогда не прибегают к метафорам и тому подобным ненужным украшательствам. Камни тверды, а темнота темна. Начни забивать голову всякими сравнениями, и мигом наживешь себе неприятности – вот основной девиз гномов. Но после двухсот лет общения с людьми у короля выработалась способность включать в своем мозгу нечто вроде скрипучей подсобной извилины, в задачу которой входило понимание этих странных существ.

– Шляпы у нас как-то не в ходу. Больше каски, – указал он, тщательно подбирая слова.

– Шляпа, каска – какая разница.

Воцарилась пауза, за время которой король тщательно проанализировал последнее высказывание.

– Ты хочешь сказать, – взвешивая каждое слово, проговорил он, – что, поскольку я всегда работаю в каске, мы должны отослать Моркоу, и там, среди людей, он станет уткой?

– Он отличный паренек. Масса возможностей открывается перед таким большим, сильным парнем, как он.

– Я слышал, что некоторые гномы находят себе работу в Большом Городе, – в голосе короля звучала некоторая неуверенность. – И оттуда они посылают деньги своим семьям, что очень похвально и правильно.

– Ну вот. Подыщите ему там какую-нибудь работенку… – Лосняга прервался в ожидании прилива вдохновения. – Например, пусть он станет стражником или кем-то в этом роде. Мой прапрадедушка служил в Городской Страже. Для здорового парня – самое то работенка, говаривал мой дедушка.

– А что такое Городская Стража? – осведомился король.

– О, – откликнулся Лосняга, и в голосе его зазвучали мечтательные нотки, словно он вспоминал о чем-то смутном и отдаленном, – такой тон характерен для человека, чья семья на протяжении последних трех поколений дальше чем на двадцать миль от дома не выбиралась. – Стражники следят за тем, чтобы люди соблюдали законы и делали то, что им велят.

– Весьма полезное занятие, – одобрил король. Такую работу он понимал и ценил, поскольку именно он отдавал все приказы среди гномов.

– Разумеется, первого встречного-поперечного туда не примут, – продолжил Лосняга, углубляясь в пласты воспоминаний.

– Уж я думаю. Работа ведь очень важная. Я напишу их королю.

– Да нету у них короля, – ответил Лосняга. – Там какой-то тип всем распоряжается.

Король гномов принял это сообщение с воистину королевским спокойствием. Очередные человеческие выкрутасы – король, он и есть король, как еще назвать человека, который всеми распоряжается? Люди вечно что-нибудь придумают.

Моркоу принял новость достаточно спокойно – точно так же, как он реагировал на распоряжение заново открыть ствол номер 4 или обстругать бревна для крепежа. Все гномы по своей природе исполнительные, серьезные, законопослушные и глубокомысленные люди; их единственный крохотный недостаток сводится к дурной манере: опрокинув стаканчик, кидаться на неприятеля с диким воплем «А-аааааарх-хх!» и отрубать ему ноги по колено. И Моркоу не видел никаких причин вести себя иначе. Он отправится в этот город – город, странная, наверное, штуковина – и станет там человеком.

В Стражу принимают только самых лучших, объяснял Лосняга. Стражник должен быть умелым воином, а также чистым в своих помыслах, словах и деяниях. Из бездонных глубин своего наследственного сборника легенд старик извлекал все новые захватывающие повествования о погонях по крышам при лунном свете и поражающих воображение схватках с негодяями – разумеется, все эти схватки, несмотря на существенное неравенство в силах, неизменно заканчивались победой его прапрадедушки.

Моркоу оставалось только признать, что такая жизнь гораздо заманчивее шахтерского труда.

По некотором размышлении король написал управляющему Анк-Морпорка, почтительно осведомляясь, можно ли рассмотреть Моркоу как возможного кандидата на место среди лучших людей города.

Письма на руднике писались нечасто. Работа замерла, и весь клан собрался вокруг, в почтительном молчании взирая, как перо короля скрипит по пергаменту. Королевскую тетушку послали к Лосняге с преогромными извинениями и просьбой, не изыщет ли он возможность одолжить им чуточку воска. Королевскую сестру послали в долину, в деревню, спросить у госпожи Чесногк, местной ведьмы, как правильно пишется слово «рекомендация».

Протекли месяцы.

А затем пришел ответ. Довольно засаленный, поскольку почтовые отправления в Овцепикских горах просто передаются из рук в руки тому, кто направляется в более или менее нужном направлении. Ответ был краток. Там сообщалось, прямо и незатейливо, что прошение удовлетворено и кандидат должен незамедлительно явиться для несения службы.

– Так просто? – Моркоу не мог скрыть разочарования. – А я-то думал, будут испытания и все такое. Ну, чтобы проверить, подхожу ли я.

– Ты мой сын, – ответил король. – И я упомянул об этом в прошении. Неудивительно, что тебя сразу приняли. Очень может быть, в скором времени ты даже станешь офицером.

Вытащив из-под стула мешок, он некоторое время сосредоточенно копался в нем, а затем показал Моркоу отрезок металла, более похожий на меч, чем на пилу, но сходства с последней так и не утративший.

– Это, наверное, по праву принадлежит тебе, – сказал он. – Когда мы нашли… повозки, это было единственной уцелевшей вещью. Разбойники, что тут скажешь… Строго между нами, – он дал Моркоу знак наклониться пониже, – мы даже приглашали ведьму, чтобы она взглянула на меч. Вдруг он волшебный? Но оказалось, что нет. Самый неволшебный из всех мечей, что она когда-либо видела, именно так ведьма и сказала. Волшебные мечи, как я слышал, обладают неким притяжением, что-то вроде магнита, стало быть. А этот ни капли не магнитит. Однако баланс у него хороший.

Он вручил меч Моркоу.

Затем снова зарылся в мешок.

– И вот еще, – он вытащил оттуда рубаху. – Она защитит тебя.

Рубаха оказалась из шерсти овцепикских овец, она воплощала собой всю мягкость и шелковистость щетины матерого борова. Это было одно из тех самых легендарных гномьих шерстяных облачений, которые в критических случаях способны заменить надежную дверь.

– Защитит от чего? – спросил Моркоу.

– От простуд и так далее, – объяснил король. – Твоя мать говорит, ты должен носить ее. Да, кстати, это напомнило мне вот о чем. Господин Лосняга просил тебя заглянуть, когда ты будешь спускаться с горы. У него тоже для тебя кое-что есть.

Мать и отец махали ему, пока он не потерял их из виду. Мятка провожать его не вышла. Забавно все же. С недавнего времени она вроде как стала избегать его.

В распоряжении Моркоу были: меч, перекинутый за спину, бутерброды и чистое белье в мешке, а также целый мир, более или менее расстилающийся под ногами. В кармане лежало знаменитое письмо от патриция, человека, управляющего великим и прекрасным городом Анк-Морпорком.

По крайней мере, мать считала, что оно от патриция. И вправду, наверху листа красовалось внушающее уважение изображение шлема, но подпись гласила что-то вроде: «Волч Шатунс, Сл. Без., и. о.».

И все равно, даже если послание писал не сам патриций, его наверняка составлял тот, кто работает на этого славного человека. Может, даже в том же самом здании. По крайней мере, патрицию известно об этом письме. В общих чертах. Во всяком случае, о существовании такой штуки, как письма, он точно должен был слышать.

Размеренным шагом Моркоу следовал горными тропами, сопровождаемый облаками вспугнутых шмелей. Спустя некоторое время он извлек меч из ножен и принялся наносить пробные удары по подозрительно выглядящим пенькам и несанкционированным собраниям жалящих насекомых.

Лосняга сидел на пороге лачуги, нанизывая на нитку сушеные грибы.

– Здравствуй, Моркоу, – приветствовал он, проводя гостя в дом. – Небось ждешь не дождешься, когда попадешь в город?

Моркоу с подобающей серьезностью поразмыслил над ответом.

– Нет.

– Крутишь в голове, как оно там будет?

– Да нет. Иду себе, и все, – честно ответил Моркоу. – Ни о чем особо не думаю.

– И отец дал тебе в дорогу меч? – осведомился Лосняга, шаря по липкой от грязи и вонючей полке.

– Да. А еще шерстяную рубаху, чтобы защищаться от холодов.

– Ага. Я слышал, там, внизу, бывает очень влажно. Защита. Крайне предусмотрительно. – Лосняга наконец отыскал нужную вещь и повернулся на сто восемьдесят градусов. В голос его добавились драматические нотки: – Вот это принадлежало моему прапрадедушке.

И он продемонстрировал странное, смутно напоминающее полусферу приспособление, опутанное шнурками.

– Это праща? – спросил Моркоу, после того как некоторое время в почтительном молчании изучал предмет.

Лосняга объяснил ему, что это такое.

– Железный гульфик? – заинтригованно переспросил Моркоу. – Это такой маленький железный гуль?

– Нет. Эта штука для битв, – пробормотал Лосняга. – Ты должен носить ее все время, не снимая. Защищает жизненно важные органы, вроде того.

Моркоу попытался надеть приспособление.

– Господин Лосняга, по-моему, этот гуль немного маловат мне.

– Видишь ли, это оттого, что носить его надо не на голове.

К вящей растерянности и последующему ужасу Моркоу, Лосняга подробно растолковал назначение таинственного предмета.

– Мой прапрадедушка частенько говаривал, – завершил свою речь Лосняга, – если бы не эта штуковина, меня бы здесь сегодня не было.

– А почему он так говаривал?

Рот Лосняги несколько раз открылся и опять захлопнулся.

– Сам потом узнаешь, – сдался наконец он.

Так или иначе, постыдная штуковина лежала теперь на самом дне дорожного мешка Моркоу. Гномы не очень образованны в таких вещах. Это потустороннее защитное приспособление символизировало собой целый мир, не менее для них чуждый, чем обратная сторона Луны.

Господин Лосняга подарил юноше еще кое-что. Это была маленькая, но очень толстая книга, переплетенная в кожу, ставшую с годами твердой, как дерево.

Название той книги гласило: «Законы и Пастановления Городов Анка и Морпорка».

– Это также принадлежало моему прапрадедушке, – сообщил Лосняга. – Это то, что обязан знать каждый стражник. Чтобы стать хорошим офицером, ты должен вызубрить все эти законы, – с тонким знанием предмета присовокупил он.

К сожалению, Лосняга не учел того, что за свою короткую жизнь среди гномов Моркоу еще ни разу не столкнулся с такой штукой, как инструкции, которые ни в коем случае не следует понимать буквально.

Моркоу торжественно принял книгу. Он искренне надеялся стать хорошим стражником – ему просто в голову не приходило, что можно быть плохим.

Это было путешествие длиной в пятьсот миль, и прошло оно, что довольно удивительно, без особых событий. Впрочем, если ты тот, чей рост зашкаливает за шесть футов, а плечи не пролезают в дверь, то твое путешествие, скорее всего, будет бессобытийным. Время от времени из-за разных скал выскакивают всякие люди, но тут же торопливо удаляются, бросая нечто вроде: «О, прошу прощения, я, видимо, ошибся…»

Большую часть своего путешествия Моркоу читал.

И вот сейчас перед ним расстилался Анк-Морпорк.

Зрелище слегка разочаровывало. Ему казалось, над равниной будут возвышаться белые башни с реющими флагами. Анк-Морпорк не возвышался. Скорее он норовил скрыться, прильнуть к земле, как будто опасаясь, что кто-то украдет ее прямо у него из-под носа. Флагов не было.

Ворота охранял стражник. По крайней мере, этот человек носил кольчугу, а штука, которую он выставлял вперед, уперев в свой необъятный живот, была пикой. Ну да, точно, он из Городской Стражи, подумал Моркоу.

Юноша отдал честь и показал письмо. Стражник некоторое время взирал на листок бумаги.

– М-м-м? – наконец произнес он.

– Насколько я понимаю, мне нужно к Волчу Шатунсу, Сл. Без., и. о., – сказал Моркоу.

– А что такое и.о.? – подозрительно осведомился стражник.

– Может, «Именно Он»? – высказал догадку Моркоу, который не раз ломал голову над загадочными буквами.

– Ладно, не знаю, как там насчет Сл. Без. и с чем эту штуку едят, – ответил стражник. – Но, по-моему, тебе нужен капитан Ваймс из Ночной Стражи.

– А где его можно найти? – вежливо спросил Моркоу.

– В это время дня лично я бы поискал в «Виноградной Горсти», что на Легкой улице, – ответил стражник. Он оглядел Моркоу с головы до ног. – Значит, в Стражу поступаешь?

– Надеюсь доказать, что достоин того, – кивнул Моркоу.

Стражник бросил на него взгляд, которому весьма подошло бы определение «загадочный». Загадкой было то, что в этом взгляде почему-то сквозила боль всего мира.

– И что же такое ты натворил? – спросил он.

– Прости? – не понял Моркоу.

– Ты, видать, шибко набедокурил, – уточнил стражник.

– Мой отец написал письмо, – гордо заявил Моркоу. – И меня согласились принять добровольцем.

– Черт подери, – только и смог ответить стражник.

И вот опять наступила ночь, а тем временем за жутким порталом…

– Должным ли образом раскручены Колеса Мучений? – поинтересовался Верховный Старший Наставник.

Стоящие вокруг стола Озаренные Братья беспокойно зашебуршились.

– Брат Сторожевая Башня? – вопросил Верховный Старший Наставник.

– Я, что ли, за них отвечаю? – пробормотал брат Сторожевая Башня. – По-моему, Колеса Мучений раскручивает брат Штукатур…

– Ага, сейчас, как же, моя работа – смазывать Оси Вселенского Лимона, – горячо возразил брат Штукатур. – Вечно ты на меня сваливаешь…

Надежно укрытый в пещере своего капюшона Верховный Старший Наставник устало вздохнул – начался очередной раунд. И вот с этими отбросами ему предстоит построить Эру Милосердия?..

– Ладно, ладно, все молчите! – отрезал он. – В сущности, сегодня вечером Колеса Мучений не так уж и нужны. Прекратите, вы оба. А теперь, братья, все ли вы принесли предметы, которые вам было указано принести?

Ответом было дружное бормотание.

– Поместите их в Круг Заклинания, – велел Верховный Старший Наставник.

Коллекция представляла собой жалкое зрелище. Он приказал им принести магические предметы. Но только брат Палец раздобыл что-то мало-мальски стоящее. С виду оно смахивало на украшение жертвенного алтаря, так что прошлым его назначением лучше было не интересоваться. Верховный Старший Наставник шагнул вперед и поддел носком один из прочих «предметов».

– Что, – осведомился он, – это такое?

– Амулет, – пробормотал брат Туговотс, – очень могущественный. Перекупил у одного человека. Действие гарантировано. Защищает от крокодильих зубов.

– Ты уверен, что сможешь прожить без такой ценной штуки? – презрительно осведомился Верховный Старший Наставник.

Остальные братья с готовностью захохотали, словно только и ждали подходящего момента.

– Поумерьте ваш пыл, братья, – резко повернулся к ним Верховный Старший Наставник. – Принесите магические предметы, велел я вам. А что я вижу? Дешевые безделушки и прочую чепуху! О небо, да город кишмя кишит волшебством! – Он вытянул указующий перст в сторону следующей жертвы. – Ну-ка, а вот это что за штуковины?

– Камни, – в голосе брата Штукатура звучала неуверенность.

– Это я и сам вижу. И что же в них магического?

Брата Штукатура начала бить крупная дрожь.

– В них дырки, Верховный Старший Наставник. Всем известно, что камни с дырками волшебные.

Верховный Старший Наставник прошествовал на свое место в кругу и простер руки вверх.

– Хорошо. Отлично. Прекрасно, – утомленно уронил он. – Раз так, значит, так тому и быть. Пусть будет по-вашему. Но если в итоге мы получим дракона шести дюймов длиной, то все мы будем знать, что послужило тому причиной. Или я не прав, брат Штукатур? Что-что? Прости, я не расслышал. Эй, брат Штукатур!

– Я сказал «да», Верховный Старший Наставник, – прошелестел брат Штукатур.

– Очень хорошо. Я невероятно рад тому факту, что мы достигли в этом вопросе взаимопонимания.

Верховный Старший Наставник взял в руки книгу.

– А теперь, – продолжил он, – если все мы готовы…

– М-м-м, – брат Сторожевая Башня робко поднял руку. – Готовы к чему, Верховный Старший Наставник? – спросил он.

– Призвать дракона, разумеется. О небо, я уже начал было думать…

– Но, Верховный Старший Наставник, вы же не сообщили нам, что мы должны делать, – слабым голосом простонал брат Сторожевая Башня.

Старший Наставник поколебался. Брат прав, но признавать его правоту он не намерен.

– Ах да, само собой, – сказал он. – Но это ведь очевидно. Все вы должны сконцентрироваться на драконе. То есть изо всех сил думайте о драконе, – торопливо перевел он. – Все разом.

– И это все? – спросил брат Привратник.

– Да.

– И нам даже не надо, это, как его, читать тайные струны? Или на них играют? Вы дадите нам какой-нибудь инструмент?

Верховный Старший Наставник в упор воззрился на вопрошавшего. От безымянной тени в черной рясе веяло вызовом, отважно брошенным угнетателю прямо в лицо, вернее в капюшон. Сразу было видно, брат Привратник вступил в тайное общество не для того, чтобы оставаться в стороне. Он спал и видел, когда наконец получит доступ к мистическим рунам. Или струнам – в общем, к чему бы там ни было.

– Ладно, – разрешил Верховный Старший Наставник. – Пусть каждый представит себе инструмент и играет на его тайных струнах. А теперь я хочу, чтобы вы – да, брат Туговотс, что еще случилось!

Маленький брат опустил руку.

– А я не умею играть ни на одном инструменте. Вообще не умею. У меня с детства нет слуха и…

– Тогда пой какую-нибудь песенку, только заткнись!

Он наконец открыл книгу.

Верховный Старший Наставник был приятно удивлен, когда, перелистав множество заполненных набожной чепухой страниц, обнаружил, что на самом деле заклинание Вызова представляет собой одно коротенькое предложение. Причем это даже не поэтический отрывок, не какая-то там разумная фраза, а просто бессмысленный набор слогов. Де Малахит утверждал, что эти самые слоги влияют на волны реальности, но, вероятнее всего, спятивший старик просто выдумал это объяснение. Беда с этими волшебниками, вечно они усложняют. На самом деле единственное, что требуется, – это сила воли. А у братьев этого добра хоть отбавляй. Безмозглая, брызжущая ядовитой слюной сила воли – может, слегка подточенная упорно подавляемой злостью, но все же по-своему могущественная…

Сегодня ничего особенного он делать не будет. Потихонечку, полегонечку…

Озаренные братья монотонно гудели, каждый выводил нечто свое, то, что он считал мистическим и таинственным. Общий эффект неплохой, главное – к словам не прислушиваться.

Слова. О да…

Он взглянул на страницу и произнес их вслух.

И ничего не произошло.

Он сморгнул.

Когда же он вновь открыл глаза, то обнаружил, что находится в каком-то темном переулке, в животе у него полыхает пламя, а сам он очень, очень сердит.

В жизни Зеббо Мути, вора третьей категории, эта ночь была, наверное, самой неудачной, и вряд ли он почувствовал бы себя много счастливее, доведись ему узнать, что она также будет последней его ночью. Из-за дождя люди сиднем сидели по домам, и он серьезно недовыполнил квоту. Поэтому он и проявил несколько меньшую осмотрительность, чем в обычных обстоятельствах.

В ночное время на улицах Анк-Морпорка осторожность должна быть абсолютной. Нет такого понятия, как умеренная осторожность. Вы либо очень осторожны, либо мертвы. Вы еще ходите и дышите, но конечный исход уже предопределен – вы все равно мертвы.

Из ближайшего переулка донеслись приглушенные звуки, напоминающие шаги. Зеббо Муть выпустил из рукава дубинку с кожаной рукояткой, выждал, когда жертва приблизится к углу дома, за которым он прятался, бросился на нее, воскликнул: «Вот хре…» – и скончался на месте.

Смерть его была крайне необычной – или необычным, ведь на Плоском мире Смерть мужского пола. В общем, вот уже несколько сотен лет таким образом никто не умирал.

Каменная стена у него за спиной накалилась до вишневого оттенка, который постепенно таял, пока совсем не растворился в окружающем мраке.

Зеббо Муть был первым увидевшим Анк-Морпоркского дракона. Хотя вряд ли это могло послужить утешением, ведь в итоге Зеббо Муть умер.

– …нь, – закончил он, и его дематериализованное «я» посмотрело сверху на маленькую горстку древесного угля, бывшую раньше его телом, из которого Зеббо Муть только что дематериализовали.

Странное это ощущение – видеть собственные бренные останки. Впрочем, сейчас это казалось гораздо менее ужасным, чем он предположил бы, спроси вы его об этом, скажем, минут десять назад. Зрелище себя мертвого смягчается осознанием того факта, что на самом деле не кто иной, как вы сами, видите себя мертвым.

Противоположный конец переулка был совершенно пуст.

– Вот это да… – тихо произнес Муть.

– ВЕСЬМА И ВЕСЬМА НЕОБЫЧНО, ТЫ ПРАВ.

– Ты тоже видел? Что это было? – Муть поднял взгляд на темную фигуру, выплывающую из теней. – А кстати, ты кто такой? – подозрительно осведомился он.

– УГАДАЙ, – ответил голос.

Муть воззрился на фигуру в капюшоне.

– Начальник! – воскликнул он. – А я думал, к таким мелким сошкам, как я, ты не являешься!

– Я ЯВЛЯЮСЬ К КАЖДОМУ.

– Я хотел сказать… в смысле, лично.

– ИНОГДА. В ОСОБЫХ СЛУЧАЯХ.

– Ну да, ясно, – кивнул Муть, – это как раз один из таких случаев! Я имею в виду, морда у него была как у самого настоящего дракона! Ну вот что мне было делать? Ведь не на каждом углу на драконов натыкаешься!

– А ТЕПЕРЬ НЕ БУДЕШЬ ЛИ ТЫ ТАК ЛЮБЕЗЕН ПРОЙТИ СЮДА, – произнес Смерть, кладя на плечо Мути скелетоподобную руку.

– Надо же, а гадалка предсказала мне, что я умру в собственной постели, окруженный скорбящими внуками, – промолвил Муть, следуя за величавой фигурой. – Ну что ты на это скажешь?

– СКАЖУ, ЧТО ОНА ОШИБЛАСЬ.

– Проклятый дракон! – воскликнул Муть. – Огнедышащий к тому же. Я сильно мучился?

– НЕТ. ВСЕ ПРОИЗОШЛО ПРАКТИЧЕСКИ МГНОВЕННО.

– Хорошо. Было бы неприятно думать, что я скончался в муках. – Муть огляделся. – А что дальше-то? – спросил он.

У него за спиной капли дождя вбивали в грязь горстку пепла.

Верховный Старший Наставник открыл глаза. Он лежал на спине. Брат Туговотс собирался делать ему искусственное дыхание «рот в рот». Одной мысли об этом было достаточно, чтобы мгновенно привести в сознание кого угодно.

Наставник медленно сел, пытаясь стряхнуть ощущение, будто весит несколько тысяч тонн и весь покрыт чешуей.

– Мы сделали это, – прошептал он. – Дракон! Он пришел! Я чувствовал его!

Братья недоуменно переглянулись.

– А мы ничего не видели, – высказался за всех брат Штукатур.

– Я вроде как что-то заметил. – Брату Сторожевой Башне хотелось быть верным Наставнику.

– Здесь вы и не могли ничего видеть, – отрезал Верховный Старший Наставник. – Вряд ли вам понравилось бы, если бы он материализовался прямо в этой комнате. Нет, он был там, в городе. Появился всего на несколько секунд…

Он вытянул руку:

– Смотрите!

Братья виновато повернулись, ожидая, что на них вот-вот изольется раскаленная лава справедливого возмездия.

Магические предметы, лежавшие в центре круга, тихонько рассыпались в пыль. Амулет брата Туговотса раскололся на несколько кусочков.

– Это надо ж! – прошептал брат Палец. – Чтоб мне сквозь землю провалиться!

– Я целых три доллара за него отдал, – пробормотал брат Туговотс.

– Вот оно, наглядное доказательство нашего успеха, – возвестил Верховный Старший Наставник. – У нас получилось! Мы в самом деле можем вызывать драконов!

– Только это чуть дороговато. В смысле волшебных предметов, – с сомнением в голосе откликнулся брат Палец.

– …Три доллара, с ума сойти! Целых три, это вам не пустяк какой…

– Власть, – рыкнул на него Верховный Старший Наставник, – не дается задешево.

– Тут вы в точку попали, – кивнул брат Сторожевая Башня. – Дорого она нам обошлась, эта власть. В самую что ни на есть точку. – Он вновь посмотрел на горстку пепла, оставшуюся от магических предметов. – Однако мы ведь сделали это, правда? Первая попытка – и все у нас получилось!

– Видите? – сказал брат Палец. – Я ж говорил вам, ничего страшного в этом нет.

– Вы все действовали исключительно хорошо, – ободряюще заметил Верховный Старший Наставник.

– …Просил за него все шесть, а потом сказал, мол, себя режу без ножа, но ладно, так уж и быть, пусть будет три…

– Да-а, – протянул брат Сторожевая Башня. – Теперь-то до нас дошло! И нисколечки это не больно и не опасно. Мы тут настоящее волшебство сотворили! И никаких тебе демонов, брат Штукатур, что бы ты там ни обещал. Видишь, нас никто никуда не утащил!