Дядьки с неба

Илья прислушался.

Грохот и запах приближались.

– Не успеваем. – Илья взялся за меч. – Счас оно тута будет.

– Ну, конечно! – Вскричала Изба радостно. – О, моя дырявая память! Вам, кроме речевой формулы, следует ещё приложить нос к замочной скважине.

– Нос? – Переспросил Илья.

В голосе его появилось некое едва уловимое раздражение.

– К сожалению, именно нос. – Изба горестно вздохнула. – Извините, но таково условие. И, умоляю вас, не сочтите это за попытку вас как-то унизить или, тем боле, оскорбить! Придумать пароль, который до этого никто не использовал, – вещь чрезвычайно трудная…

– Вспоминай: что ещё, кроме носа? – Перебил Илья. – Что ещё?

Воняло и грохотало уже совсем близко.

– Ни-че-го! – Вскричала Изба. – Теперь я уверен стопроцентно!

– Скоро наскоро скороговор скороговорил, выскороговаривал, что все скороговорки перевыскороговорит, но, заскороговорившись, выскороговаривал, что всех скороговоримых скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь! – Проорал Илья, сунул нос к замку, и обернулся к краю поляны.

Там уже появилась страшное чёрное Нечто, и вонь сделалась совершенно невыносимой.

Впрочем, они успели.

Дверь открылась.

Илья сиганул внутрь.

Снаружи сразу же послышались грохот и лязг, явно обозначавшие начавшуюся войнушку.

– Милости прошу.

На пороге стоял лысый человек в не наших одёжках.

– Позвольте представиться. Искомый вами Колдун Навислав. И – прошу к столу: вы слишком долго сидели в мокрых от росы кустах. Чаёк с малиной: вот что именно сейчас вам будет весьма кстати.

Изба содрогнулась.

Снаружи послышался какой-то лязг, вперемежку со скрежетом.

Илья напрягся, к двери поворотившись, готовый бой принять, ежели оно того требует.

– Нет-нет! – Замахал руками Навислав. – Ваш меч не понадобится. Там, снаружи, некий очередной сумасшедший сгусток энергии, которому приспичило доказать, что его невозможно победить, и что он самый наисильнейший. Признаюсь, они мне ужасно надоели. Представляете: для данного типа существ Богами не предусмотрено вообще никаких правил. Приходится придумывать правила самому, и вколачивать им правила эти исключительно путём совершенно несвойственного и абсолютно неприятного мне насилия.

– Получается? – Поинтересовался Илья.

– Как вам сказать. – Навислав грустно улыбнулся. – Через поколений пять-шесть, возможно, наступит запоминание, появится соответствующий инстинкт самосохранения, а пока… пока всё сводится к их бесконечным нападениям и с последующей неминучей гибелью от Избы.

– Ин-стинкт. – Повторил Илья по слогам. – Ну-ну.

Тут Изба покачнулась, пол и потолок вздрогнули, по стенам пробежали какие-то светящиеся тени.

– И, опять же, не волнуйтесь. – Успокоил Илью Колдун. – Всего-навсего прямое попадание. Сейчас всё успокоится.

Действительно: снаружи кто-то заорал дурным голосом, после чего всё стихло совершенно.

– Финита ля. – Навислав подошёл к стене и погладил её ладошкой. – Спасибо вам, Изба-Матушка. Вечером я вас, родимая, подключу к Верхней Сфере: потешите душеньку Наисвежайшим Потоком Чистой Подпитки.

Изба в ответ заурчала, как урчит котик, если его почесать за ушком.

– Но – к столу, Илья Иванович! К столу!

Навислав несколько суетливо забегал по Избе, собирая необходимые для правильного чаепития причиндалы.

– Варенье малиновое у меня в этом году просто удивительное! Такая малина, поверьте мне, вызревает один раз в сто лет, да и то – нужно ещё рецепт варки знать особенный, иначе, ну ни за что не получится такой консистенции и вкуса…

4. Чай с малиной и разговором

– — – — – — – — – — – — – —

Надо полагать, что если у человека разумного нет желания нравиться, то у него вообще нет никаких желаний, ибо он не может не знать, что без этого он ничего не добьется.

Филипп Честерфилд

– — – — – — – — – — – — – —

Теперь Илья мог, наконец-то, и оглядеться толком.

Внутри Изба оказалось вовсе не Избой, а пустым местом.

В самом прямом смысле пустым, ибо не было ни на стенах, ни в самой горнице вообще ни-че-го.

Где, к примеру, сундуки?

Где скрыня?

Куда ж одёжу складать, где молодухе приданое копить?

А лавки?

Как же без них?

Сидеть на чём, ежели ни одной нету: ни долгой лавки, ни короткой, ни пороговой, ни кутной подле печи, вёдра с водой ставить, где посуду держать, горшки-кринки, миски-ложки, чашки-ножики?

Впрочем, самой печи Илья тоже не увидел.

Чему, кстати, поразился без меры.

И как тут не поразиться, если без печи Ильюха Избы представить не мог вовсе.

Но Илья не подал виду, что удивлён зело.

Наоборот, изобразил на челе равнодушно-привычное выражение: дескать, чего там – бывали и в куда, как более странных жилищах, лицезрели и куда как более волшебные обиталища!

Потом, впрочем, средь пустой Избы по велению Навислава явился сам собою стол, а при столе – то, на чём сидеть можно, а на столе – всё, что для чаёвничания полагается, чин чином.

И чай оказался хорош, и варенье – не соврал Колдун! – выше всяких похвал.

– Рад нашему знакомству. – Рёк Навислав, когда Илья к столу сел и за чай принялся. – Представляться, думаю, лишнее. Вы, насколько я понимаю, меня убивать пришли? Зря. Вас, Илья Иванович, ввели в заблуждение. Я безобиден, и никакой угрозы никому не представляю, тем более, вам.

– А Череп? – Сурово спросил Илья, возложив руку на рукоять меча, хотя, в другой руке продолжал держать удивительно тонкой работы чашку, украшенную по округлым бокам крупными разноцветными цветами. – Тоже, скажешь, безобидна игрушка?

– Нет. – Навислав тяжело вздохнул и развел руками. – Видите ли, при любом Колдовстве выделяется огромное количество энергий самого разного вида. В свой Череп Запасной я сознательно собрал негативные остаточные явления Магии. Так сказать, Злые, решив их изолировать, а, собрав, удалил, спрятал, и доступ к ним закрыл, как мне казалось, максимально надёжно.

Навислав неожиданно сделался сердит.

– Наглухо закупорил! Кучу замков понавесил! Все меры безопасности! Так нет: и дорогу отыскали, и ведь почти добрались, почти завладели…

Колдун сник, уныло глядя на чашку в руке.

– Вот и объясните мне, Илья Иванович: когда же это кончится? Сколько можно? Вы, как я успел заметить, хоть и молоды, весьма разумный представитель рода человеческого. Кстати, спасибо вам: если бы не ваши столь решительные действия в последней фазе авантюры Чурляя и компании… даже представить страшно, чем бы всё могло кончиться! Даже представить!

И тут Илья окончательно понял: не будет он Навислава убивать.

Вот просто не будет, и всё.

Расхотелось.

Почему? – ответ оказался совершенно для Ильи неожиданный: да потому, что каждое слово Колдуна чётко совпадало с ощущениями и мыслями самого Ильи относительно похода геройского Чурляевой ватаги.

Впрочем, Навислав вполне мог и притворяться.

Да запросто.

На то ведь, блин горелый, они и Колдуны, чтобы быть умнее и хитрее всех вокруг людей обыкновенных.

Так что, решил Ильюха незамедлительно (на всякий случай!) перепроверить ещё раз.

Просто так, исключительно исходя из главной черты своего характера: всё доводить до конца.

Чтобы, значит, потом не пришлось доделывать того, что на полпути бросил.

– Ребята, ребята, коли хотите жить богато, покупайте нитки да зашивайте дырки. – Многозначительно заметил Илья.

Поговорки и пословицы более всего подходят для создания многозначительности.

– Вы имеете в виду, что я сам оставил Черепу лазейку? – Задумался Навислав. – Не знаю. Хотя, вполне может быть. Ещё раз скажу: я ж не злодей. У меня в голове нет, и не может быть того, что есть у Чёрного Черепа.

– Было. – Поправил Илья. – Потому как, в прошлом, а не сейчас.

– И опять вы правы. – Навислав рассмеялся. – Нет, с вами исключительно приятно иметь дело. Прошлое время отличается от нынешнего именно отсутствием в нынешнем такой гадости, как этот мой Запасной Чёрный Череп.

– Именно, что Чёрный. – Илья поставил чашку с недопитым чаем. – Тогда, вопрос: почему тебя, уважаемый, тоже Чёрным Колдуном зовут, если ты, как послушать, так совсем даже весь из себя Просветлённый?

– О! – Навислав тоже поставил чашку. – Тут, поверите ли, издержки буквального перевода. Я по рождению из того северного народа, которого здесь у вас зовут свеями. И родовая фамилия моя Svart. Так вот: если фамилию эту буквально перевести на славенские языки, «Чёрный» и получится.

– Понятно. – Илья задумчиво глядел на Навислава. – На иную хитрость станет и простоты. Выходит, перехитрил тебя Череп.

– Скорее, реализовал возможность занять моё место. – Навислав развёл руками. – Уверяю вас, Череп, в отличие от меня, церемониться не собирался: сейчас я был бы уже давно мертвее мёртвого. Он же вам, Илья Иванович, достаточно откровенно и подробно поведал о своих дальнейших намерениях.

Илья не стал отвечать.

Даже наоборот: задал вместо ответа ожидаемого свой новый вопрос.

– А зачем тебе, мудрец Навислав, ента вот хитра Изба? – Илья обвёл широким жестом по сторонам. – Слышал я, истинная мудрость умеет обходиться только самым простым и необходимым.

– Золотые слова! – Навислав подскочил с места, и забегал по горнице. – Но, уверяю вас, здесь нет ничего лишнего. Я, извините за нескромность, превыше всего ставлю только возможность реализации своих Идей и Планов. Плюс, конечно, безопасность. Ведь это же уму непостижимо, сколько у меня врагов! А всё почему? Всё потому, что бытует мнение: если Волшебник и Колдун, то непременно должен знать что-то такое, отчего и другим, простите, на халяву, будет богатение. Но лично я, прежде всего, учёный человек. Книги – вот богатство, знания – вот то, что дороже…

– Ага. – Илья вспомнил Голована. – Речи знакомые! Слыхал я всё это уже.

И повёл разговор свой хитрый дальше.

– А вот, правда ли, будто иная Книга Мудрая, – Илья показал руками объём той Книги, какую имел в виду: толстенный, метр на метр в ширину и полметра толщиной, фолиант, – стоит как табун самых лучших боевых коней. Или нет?

– Да. – Легко согласился Навислав. – Обладая большим количеством денег, человек перестаёт беспокоиться о завтрашнем дне и ограничивать себя в желаниях. Я создал Избу: уникальную возможность для себя жить в том мире, какой мне по нраву, в котором отсутствуют проблемы бытовые. Я богат, и меня не страшат проблемы финансовые. Однако я никого не убивал просто так, и никогда не преступал закон. К примеру, Страшила, который погиб у ворот Избы, суровая плата, боль сердца моего, нравственный тупик, но – иначе не получается!

– Тогда – вопрос другой. – Илья опять указал на Избу вокруг. – Откуда ж ты, добрый человек, добываешь злато-серебро? Чай, на такую Избушку и потрачено не полушку?

– Наследство. – Скромно ответствовал Навислав. – Двоюродный дедушка по материнской линии у меня был, может быть доводилось слышать? Гункхур Безумный.

– Викинг Гунгхур? – Илья сощурился. – Так он же ж жил тыщу лет назад!

– Именно так. Но у нас в семье все долгожители.

Навислав хлопнул в ладоши, и на стене возник огромный портрет, изображавший натурально и в мелочах свирепого дядьку в диковинных доспехах и сроду нечёсаной бородищей.

– Вот, пожалуйста. Он и оставил мне сбережения. Хотя, сказать честно, у меня тогда были сомнения морального плана: могу ли я позволить себе взять награбленное? Потом, здраво рассудив, я сделал вывод: ради науки…

Но Илья больше его не слушал.

Илья во все глаза смотрел на личину, цветными красками изображённую.

Сходство Навислава с северным конунгом было поразительное.

На самом деле, гораздо больше заинтересовало Илью нечто другое.

Гункхур Безумный с портрета как две капли воды походил и на…

Старца Фёдора.

Только у Фёдора по сравнению с известным сумасшедшим викингом, была ещё более запущенная борода и во стократ безумнее выражение глаз.

5. Правда о Старце Фёдоре и новые планы Ильи

– — – — – — – — – — – — – —

Тот, кто поступает правильно в пятидесяти одном случае из ста, в конце концов, становится героем.

Алфред Слоун

– — – — – — – — – — – — – —

– А кем тебе приходится, уважаемый, Старец по имени Фёдор? – Поинтересовался Илья у Навислава. – Живёт в лесу, сам неопрятен зело, и, по его словам, есть прилетевший из Иных Миров небесный житель. К тому ж, и на портрет викинга, дедушки твоёва, сильно походит…

– О, Светлые Боги! – Огорчился Навислав. – Я так и знал. Успел, всё-таки, этот несчастный типус вас перехватить.

– Я жду. – Илья смотрел на Навислава. – Или что не так?

– Всё не так! – Вскричал Колдун, садясь обратно за стол. – Причём, уже давно. Но – давайте я вам расскажу по порядку.

Череп Чёрный, основному Запасной, был отнюдь не первою попыткой Колдуна Навислава собрать накопившуюся, как он сам это называл, «остаточную после любого колдовства Злую сторону Магии», и запрятать куда подальше, на веки вечные.

Ещё в самом начале своей Практики Навислав попробовал их, отходы эти, сразу, как накопились, помещать в сосуды из самых разных металлов, камней и, даже, кости.

Но Чёрная Магия превращала сосуды в своих слуг, и начинался сущий кошмар.

– Представьте, – грустно говорил Колдун, – железный кувшин, царствующий над целым народом степных кочевников. Или – того хуже: не понять чья малая берцовая кость, захватившая власть во франкском городе Реймсе, и требующая, чтобы горожане каждые полгода приносили ей в жертву самых сильных юношей, дабы она, кость эта, могла заиметь, хотя бы ненадолго, но тело.

Илья кивнул: слышал он эти истории, и слышал неоднократно.

Вот только всегда считал их брехнёй, от первого до последнего слова.

А выходило – даже для враков о чём-то или о ком-то, всегда берётся мало-мальски кое-где с кем-то что-то взаправду случившееся, и только потом, путём всяческих додумок, глупых фантазий и прочей ерундятины, превращается, собственно, в настоящие враки.

– И вот тогда, – продолжал Колдун, – решил я, что наиболее безопасно отправлять скопившийся магический мусор на Небеса. Уж там-то, думал я, места много, авось и не повредит никому деяние моё…

Навислав хмуро потупился.

– Зря я так решил. Ох, зря! Оказалось, Небеса чрезвычайно плотно населены. Одних Богов меряно – не меряно! Судите сами: у каждой, сколько было ранее и будет впредь Вер и Религий, своё Божество имеется, и не одно. И, какого Бога или Богиню ни возьми, – чрезвычайно тяжёлый характер, отягощённый болезненным самолюбием. Плюс исключительно свои, личные, представлениями о Правде: ежели каждому не отвести отдельный изолированный участок Бытия, неминуемо грянет скандал не менее чем Вселенского масштаба. Кроме того, у каждого народа в небе, Илья Иванович, своя область для Душ Умерших. Викинги с Одином пируют, Вальхалла ходуном, а рядом – тишайшие и степенные Мудрецы Богдойского Царства, заслужившие себе Рай, точнее, – Дун-тянь: «Счастливые земли».

– Это что ж за Богдойское Царство такое? – Заинтересовался Илья.

– Страна Чин. – Ответил Навислав. – Огромная Империя, которую, если ничего не случится воистину катастрофического с нашей Землёю, будут через века звать Китаем.

– А где она, страна эта? – Илья слушал очень внимательно.

В ближайших планах у Ильи, между прочим, был и такой: обойти весь Свет вдоль и поперёк, не пропустив ни одного уголка-закоулочка.

– Всё время на юго-восток, пока не упрётесь в Стену. – Стал объяснять Навислав. – Ею, Стеной Великой, всё их Богдойское Царство огорожено.

– Зачем? – Опять спросил Илья

– А чтобы не допустить проникновения чужой глупости и сохранить накопленную Мудрость. – Ответил Колдун.

– Во как… – Только и сказал Илья.

Внезапно стены Избы стали светиться, вспыхивая помигивающим голубоватым светом.

– Опасность номер тринадцать два дробь семь. – Услышал Илья голос Избы. – Категория «Особо Вредных Вторгающихся»!

Голос был какой-то не очень человеческий.

Так, к примеру, на памяти Ильюхиной, говорил Пень Колодыч: добрейший лесной долгожитель, с коим Илью свела однажды Судьба.

Пень Колодыч просил Илью пособить в деле усекновения головёнки засевшего в местной Роще Дундука-Корообъедалу, обуреваемого неистовой страстью: снимать, сгрызаючи, девичью юную кору с младых, едва в возраст вошедших, берёзок.

Илья не отказал, за что и вознаграждён был Пнём Колодычем сторицей: одарил Пень Колодыч Илью незаменимым в походах-странствиях оберёгом, дающим владельцу оного умение всегда выбрать самую короткую и прямоезжую дороженьку.

– Солнышко по небу идёт, с пути не собьётся. – Говорил Пень Колодыч, и слышался в речи его неспешной то ли скрип древесный, то ли шорох трав, а, может быть, даже и тихое подобие тех шепотков неумолчных, которые внутри Земли-Матушки творят неустанно Главное Заклинание Жизни. – Тут, паря, на оберёге-то, Солнышко и есть. Видишь, круг, а в круге – ножки, одна за другой, топ-топ, и всё прямёхонько туда, куда идти собрался. А резан сей волшебный оберёжик самим Богом Колядой, в незапамятны времена, чтоб, значит, раздавали мы, жители Лесные, оберёги эти особым людям, кому должно верную дорогу избрать.

– Спасибо, дедушка. – С поклоном ответил Илья, и оберёг с тех пор носил не снимая.