Хранитель талисманов. Книга 1

– Мы вернёмся утром, часов в семь, – долетал до улицы его голос.

Кирилл, как всегда, не торопился уходить. Никита отыскал свои старые сандалии под ступеньками крыльца, обулся и отправился к машине.

Ворота во дворе были раскрыты настежь.

– Надо закрывать хоть иногда, – усмехнулся Велехов в сторону друзей.

Антон как раз вышел из дома, услышал это и отмахнулся:

– Зачем? Живёшь посреди леса, кто здесь кроме нас, дураков, ездит?

– Кир? – крикнул Никита. – Ну мы едем или ты остаёшься?

Тот показался в дверях:

– Да иду, иду.

Елена тоже вышла на крыльцо, проводить парней. Они сели в машину. Кирилл ещё с минуту выделывал манёвры во дворе, разворачиваясь, и наконец, сверкая серебристыми боками, «камри» выехала за ворота.

Елена, помахав сыну рукой, вернулась в дом, и едва зайдя, вспомнила о посылке. Она достала большую картонную коробку, которую утром положила на полку. Посылка была адресована Никите, но он проспал весь день, и Елена совершенно забыла сказать о ней.

Женщина уселась в кресло, ещё раз просмотреть приклеенную скотчем бумажку со словами: «Никита, не открывай без меня, я приеду. Иван».

Елена усмехнулась. Это в стиле Ивана Рилевского – неожиданно исчезать и так же появляться. Три года назад, когда Никита умирал от лейкемии, Иван приехал в онкоцентр, где она тогда работала, чтобы быть поближе к сыну. Прямо посреди ночи заявился. С боем забрал Никиту и увёз на два дня в неизвестном направлении. А когда привёз обратно, тот был совершено здоров.

Елена невольно вспомнила своё состояние, когда увидела результаты анализов. Долгие месяцы борьбы, химеотерапия, бледный, похожий на призрака сын…

Всё это до сих пор снилось Елене. И, просыпаясь от ужаса, она с облегчением вытирала слезы о подушку, вспоминая, что это закончилось.

Иван испарился в тот же день, когда вернул Никиту домой. И ни единого письма, ни звонка, ничего. Об этом чудесном исцелении Елена так ничего и не узнала. Сын молчал как рыба, даже под пытками не сдался бы.

Единственное, что ей удалось услышать от него, это странное имя девушки, с которой он встретился в доме Ивана и которая подарила ему красивый медальон. Никита не снимал его никогда, ни на работе, ни в ванной, ни перед сном. И очень часто сжимал его пальцами, долго не отпуская.

Елена сначала смеялась над ним, потом боялась за него, потом смирилась. А сейчас, терзаемая любопытством, она вскрыла коробку. Внутри оказалась большая богато отделанная деревянная шкатулка, но вот она не открылась. Видимо, нужен был ключик, который не прилагался. Елена потрясла шкатулку – ни звука. Она бы ещё попыталась, но на кухне внезапно зазвонил телефон. Взволнованный голос дежурного из больницы сразу заставил женщину собраться:

– Елена Алексеевна! Вы должны приехать! На электростанции опять авария, всех тяжёлых везут к нам.

– Вторая подряд?! Да ты что? Еду!

Елена бросила трубку, быстро написала сыну записку, схватила ключи от машины и выбежала на улицу. Остановилась только за воротами, чтобы закрыть их. Электричество в доме горело, но женщина махнула рукой:

– Возвращаться плохая примета.

В стенке шкатулки, одиноко стоящей на столе, прорезалась трещинка. Яркий белый свет заструился в комнату.

В коридоре раздался щелчок – взорвалась лампочка, осыпая палас искрами. Через секунду взорвалась следующая, потом ещё одна. Электричество в доме погасло, распространился едкий запах сгоревшей проводки. Ветер ворвался в дом, громко стуча незакрытыми оконными рамами. Поднял занавески, смёл все лёгкие предметы, попавшиеся на пути. Взлетели в воздух бумаги и салфетки, полотенца. Но свечение из шкатулки внезапно погасло, и дом затих. Только звякнули упавшие статуэтки.

В это же время недалеко от города начался дождь. Бродившие по небу тучи наконец-то решили пролиться над полем и дорогой, на которой не мерцало ни одного огонька. Движение множества капель воды на миг застыло и завертелось вновь, втягиваясь в круглый коридор. Светящаяся труба пронзила воздух, почти касаясь мокрого асфальта, продержалась секунды, и свет погас. В кромешной тьме на пустынной дороге вспыхнули фары машины. Тишину разорвал звук дизельного двигателя. Внедорожник мягко покатился в сторону горящих вдали огней города, набирая скорость.

* * *

Кирилл подъехал к сверкающему неоновыми огнями главному входу заведения.

– Так, моя девушка с подругами… – начал он и, взглянув на лицо Велехова, не выражающее никакого интереса, выругался: – Ты так и будешь это делать? Опять «простите дамы, меня ждёт мама»? Хоть нам кайф не ломай! Девчонки пугаются, спрашивают, не маньяк ли ты.

Никита улыбнулся, спрятал цепочку с медальоном под рубашку.

– Пошли просто напьёмся, – предложил он.

Кирилл покачал головой:

– Скотина ты.

Но так оно и вышло. Велехов сидел за столиком в одиночестве, отстукивая пальцами ритм музыки, и смотрел на танцующих людей. Друзья пропали в толпе с девушками.

Никита, собственно, привык так проводить время. Интереса в происходящем он давно не испытывал. В общем-то, много что потеряло смысл. Он ходил на работу, ездил с парнями на рыбалку, иногда вот так в заведение, но… это была просто мимо текущая жизнь. Одно вызывало радость и боль: ощущения, которые возникали, когда он сжимал пальцами медальон Арнавы. Что-то происходило в эти моменты. Велехов будто снова чувствовал её. Казалось, она рядом. Как тогда… на траве у дома Ивана. Казалось, снова обнимает его. Но едва он размыкал пальцы, эти ощущения рассеивались. А Никита уже не мог без них.

Неожиданно Кирилл появился у столика, сел напротив друга, втянул одним глотком половину банки пива и покачал головой:

– Ты гад, надо тебе сказать.

– На себя посмотри, – отмахнулся Велехов.

– Смотрю, – серьёзно кивнул Кирилл. – Мне двадцать семь, на работе платят нормально, друзей полно, машина шикарная. У меня всё отлично.

Никита засмеялся:

– Ну, молодец. Ты к чему это?

– Может, у тебя проблемы, о которых я не знаю? – Тон Кирилла становился всё выше. – Ты выздоровел, люди к тебе тянутся. Так почему же ты относишься к своей жизни так, будто она полное дерьмо?

Никита промолчал, а Кирилл брякнул банкой о стол:

– Твою мать, Велехов, что с тобой?

На этот раз он решил не отступать.

– Я знал тебя до болезни, видел, что делается с тобой во время болезни, и вижу, что происходит после выздоровления! И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – окончательно разорался Кирилл.

Никита взглянул на друга.

– Знаешь, что я вижу? – продолжал тот. – Никакой разницы! Ты продолжаешь умирать! И каждый день смотреть на это становится всё страшнее. На свои похороны меня не зови!

Он резко встал и пошёл в толпу.

– Кир. – Велехов вздохнул, поднимаясь. – Подожди.

Следовало ожидать такого поворота. Любой на месте его друга уже взбесился бы. Никита шагнул за ним, но внезапно взгляд, мельком скользнувший по стойке бара, выхватил из толпы…

Казалось, грохот музыки исчез и Велехов оказался в полной тишине, слыша только своё дыхание. Девушка у барной стойки уронила поднос, наклонилась, чтобы собрать осколки разбитых бокалов. Парень, стоявший рядом, помог ей, при этом снова посмотрел на Никиту. Свет лишь на мгновение выхватил его лицо и знакомую белую прядь в чёрных волосах. Музыка бешено ударила в уши, поток людей загородил бар, и фигура оборотня исчезла.

Велехов бросился туда в то же мгновение. Пробился через толпу, пулей вылетел на крыльцо заведения и на ступеньках застыл… увидев съезжающий со стоянки знакомый «Тигр». Машина сразу свернула, исчезая за углом ближайшего дома.

– Что?.. – прошептал Никита. – Да вы издеваетесь…

В ночном небе над городом беззвучно сверкнули вспышки молний надвигающейся грозы.

В зале Кирилл стоял у столика, оглядывая толпу в поисках исчезнувшего Велехова, и вздрогнул, когда тот внезапно налетел на него со словами:

– Дай ключи!

Кирилл ошарашенно посмотрел на друга:

– Какие ключи? Эй, успокойся. Ну извини меня, я…

Никита обшарил карманы его рубашки, достал ключи от «камри»:

– Верну завтра.

– Да знаю, что вернёшь, что случилось-то?

– Потом объясню! – крикнул Велехов, уже пробиваясь через толпу.

Он выскочил из клуба, сел в машину и погнал домой.

В небе начиналась гроза. Тьма обволакивала его до самой земли, и вспышки молний осветляли грань на горизонте.

Никита постарался ещё раз точно вспомнить, что именно видел, уже вызывая номер мамы на телефоне. Сначала Рир в зале, потом отъезжающая от клуба машина Ивана. Всё это не могло быть просто так. Они, похоже, следили за ним. Зачем? Велехов пытался понять, что происходит. Возможно, мама что-то знает об этом неожиданном визите Рилевского. Но автоинформатор в трубке сообщал, что она вне зоны действия сети.

– Чёрт. – Никита швырнул телефон на сидение.

Он три года желал этой встречи. Неужели нельзя просто поговорить?

Все его попытки вернуться провалились. Он много раз ездил к двум деревьям в поле, но, как бы ни пытался проехать «ворота» – между ними ли, или вокруг, пейзаж оставался прежним. Ни холмов, ни леса. Дороги к дому Ивана больше не было.

Дождь уже лил как из ведра, когда Велехов добрался до дома. Ещё издалека стало ясно: что-то не так. Ворота были распахнуты настежь. Фонарь на крыльце раскачивался в потоках ветра, и от его света по стенам плясали зловещие тени. Машины мамы во дворе не было.

Никита побежал в дом. Внутри стояла тишина, прерываемая только тихим шелестом бумаг. Под ногами хрустело стекло лопнувших ламп. Всё выглядело будто после урагана.

В полутьме что-то вспыхнуло на кухонном столе. Белое свечение продержалось всего секунду и погасло.

Велехов подошёл, нащупал какой-то предмет, включил фонарик на телефоне. В его свете в руках парня оказалась шкатулка с приклеенной на крышку запиской. Никита быстро пробежал её глазами.

– Так. Не открывай без меня, – прочитал он ещё раз, одновременно стараясь просунуть под крышку шкатулки лезвие ножа. – Скоро приеду. Иван.

Велехов отбросил нож. Шкатулка не открывалась. Но раз «не открывай без меня», значит, теоретически она должна открываться.

Взгляд парня упал на топор, стоящий возле печки. Он взял его, прицелился и ударил по красивой шкатулке. А в следующую секунду отлетел к противоположной стене. Ураганный ветер и яркий свет вырвались словно взрывная волна. Дом дрогнул весь до фундамента.

Никита медленно поднялся на ноги, потирая ушибленный затылок, и покачал головой:

– И почему я не удивляюсь?

Свет быстро становился прозрачным, выпуская очертания предметов. Всё, что было на кухне, парило. В светящемся воздухе плавали тарелки, полотенца, шарики воды, а над столом покачивался в такт невидимым волнам сверкающий предмет. Это было лезвие, размером с большой кухонный нож, острое с обоих концов. Его идеальная поверхность, на которой виднелись короткая надпись и знакомый Никите символ, сияла.

Велехов подошёл ближе, чтобы рассмотреть удивительную вещицу. Он действительно уже видел такой символ. На своём медальоне. Там было четыре больших знака, помимо остальных мелких, и один как раз такой, что на лезвии. Которое внезапно… словно стрелка компаса, повернулось в сторону парня. Покачалось, наверное прицеливаясь, и молниеносно ринулось на него.

Никита успел поднять руку в естественном защитном жесте, но боли не ощутил. Только приятный холодок проник от кисти до локтя, в том месте, где лезвие целиком расположилось под кожей.

В то же мгновение все парящие предметы рухнули на пол. Свечение исчезло из воздуха, и Велехов остался в полной темноте. Он пошевелил рукой. Пощупал. Лезвие едва чувствовалось. Если бы Никита не видел собственными глазами, как оно вошло в его руку, он и не понял бы, что оно внутри. Но, несмотря на отсутствие боли и крови, голова всё равно кружилась.

Велехов неровным шагом вышел на улицу и остановился на середине двора, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух.

– Иван, какого чёрта? Что происходит? – прошептал он.

Какое-то чувство внезапно заставило внимательней посмотреть на землю под ногами. Дождь закончился, луна вышла из облаков, и Никита неожиданно различил следы колёс. Он присел, рассматривая оставленный совсем недавно рисунок протектора. Это были не шины «камри» или его уазика. Чужая машина.

– Эй, парень! – весёлый окрик внезапно пронёсся по двору.

Велехов резко повернулся на голос. Казалось, окликнули издалека, но человеческие фигуры выросли совсем рядом. Он не успел ничего сказать, его сбили с ног, вжали в грязь. Последними ощущениями были удар в висок и резкая боль. Никита потерял сознание.

* * *

Кто-то засмеялся совсем рядом:

– Надо же, Рилева так и отравляет нам жизнь. Ивана я бы сам сожрал по кусочку заживо. Гад, не попадается никак. Сначала сам воскрес из старого рода, а теперь ещё и это…

Велехов ощутил несильный удар ногой в спину. Другой голос произнёс:

– Хорошо придумал по почте послать. Если бы парень шкатулку не открыл, я б и не подумал посылку в доме поискать.

Кто-то ощупывал руку, сильно нажимая там, где скрывалось лезвие:

– Интересно, Иван по поколениям ближе к белым волкам, но талисман его не выбрал в хранители, а этого почему-то зацепил.

– И медальон Вулавала носит. Думаешь, знает о себе?

– Не должен. Обычно им не говорят.

– Обычно им и медальонов не дают.

– Значит, этого отметили особо.

Никита открыл глаза. Он сидел на земле возле яблони позади дома. В лицо бил яркий свет – горели круглые фары военного внедорожника «Скорпион». Два человека стояли напротив. На них почти не было одежды, сетчатая ткань едва закрывала голые тела с хорошо прокачанными мышцами, зато на руках обоих поблёскивали металлические наручи.

Ещё один парень сидел на корточках рядом. Был одет в тонкую футболку и летние брюки. Из-под которых на талии тоже выглядывала сетчатая ткань. Обуви не было. На босых ногах чернели заострённые когти вместо ногтей. Такие же украшали длинные пальцы рук. У парня были чёрные глаза под длинными, чётко очерченными бровями, короткие тёмные волосы и молодое симпатичное лицо. Только тяжёлый взгляд принадлежал явно опытному монстру.

– Здравствуй, хранитель, – улыбнулся он.

Никита промолчал в ответ на приветствие, и черноглазый без размаха двинул ему в челюсть. От боли в глазах Велехова потемнело.

– Ну и манеры, – засмеялся черноглазый. – Чего молчишь? Здоровайся.

– Что вам надо? – прошептал Никита, сплёвывая кровь.

Черноглазый улыбнулся, обнажив слишком большие для человека клыки.

– Может, убьём его? – произнёс один из помощников. – Отрежем руку?

– Нет, – черноглазый взял Никиту за шею, рывком поднимая на ноги. – Это первый хранитель за сто лет. Повелитель захочет посмотреть на него.

– Забираем?

– Я не согласен, – прошептал Велехов.

Черноглазый улыбнулся:

– Ты смотри, смешной.

Он оглядел парня хищным взглядом:

– Пару раз видел таких, как ты.

– Каких? – прохрипел Никита.

Железные пальцы, казалось, проткнули его шею насквозь.

– Потомков, – улыбнулся черноглазый, разглядывая медальон на груди Никиты. – Или ты о себе не знаешь?

Велехов не понимал, о чём речь, и черноглазый видел это по его лицу.

– Ну, что ж, умрёшь в неведении, хранитель, – засмеялся он. – Как и остальные.

Клыки парня внезапно увеличились и заострились, будто выросли из дёсен за мгновение, а в следующее он вонзил их в шею Никиты. Тот успел только выдохнуть и рухнул на землю, судорожно пытаясь сделать вдох. В тело ринулась страшная боль, словно в кровь попал смертельный яд. Сознание потемнело.

Таркор, бросив парня на землю, пошёл к машине, достал картонный стаканчик и выплюнул туда его кровь. Получился полный, даже через край полилось. Потом облизал её с губ и пальцев.

– Зачем это? – спросил один из оборотней.

– На всякий случай.

– Зачем обращать?

– Хочу посмотреть, что будет, – усмехнулся Таркор. – Закипит кровь белых волков от моей или нет.

Он плюнул слюны в стакан и размешал пальцем. И реакция пошла. Чёрные прожилки, словно сеть капилляров, пронзили кровь.

Оборотень, задавший вопрос, покачал головой:

– Либо он тебя отторгнет и выживет, либо сдохнет по дороге. И не будет повелителю живого хранителя.

– Значит, будет мёртвый, – засмеялся Таркор. – Дай верёвку.

Прохлада земли привела Никиту в чувство. Он лежал в холодной луже всё под той же яблоней. Черноглазый связывал ему руки, а двое других разошлись по сторонам, как часовые. Велехов понял, что без сознания пробыл совсем недолго. Шея болела адски, словно над сонной артерией поставили клеймо.

Таркор поднял его, дотащил до открытой дверцы машины, но кинуть на сидение не успел. Из темноты сада стремительно вылетели два огромных зверя. Реакция «часовых» была молниеносной. Они ринулись вперёд, отрываясь от земли в прыжок, наручи на их руках раскрылись по окружности заострёнными лезвиями, но чёрные волки оказались быстрее. Мощным ударом они свалили людей и сомкнули челюсти на их шеях.

Таркор рванул Никиту на себя, закрываясь им, словно щитом. По шерсти волков пробежал синий огонь, они оторвались передними лапами от земли и… встали! Плечи распрямились. Уже человеческие фигуры осторожно двинулись вкруговую, заходя с двух сторон. Свет фар, бьющий в их спины, мешал разглядеть лица.

Один из них зарычал:

– Таркор!

Черноглазый оскалил клыки в улыбке. Одной рукой он крепко прижимал к себе Велехова, а пальцы второй руки упирал ему в шею, проткнув кожу и мышцы длинными когтями.

Таркор улыбнулся:

– Щенки. Вы оба. Ивану следовало прислать кого-нибудь постарше.

Один оборотень отступил на шаг:

– Можешь идти. Отпускаем.

– Да что ты? – засмеялся Таркор. – Ты, щенок, меня отпускаешь. Хотя…

Никита понял по последнему слову, что повода отпустить его черноглазый не даст. И оборотни тоже догадались!

Они ринулись одновременно, в воздухе превращаясь в пятна синего пламени, а Таркор как игрушку отшвырнул от себя человека весом девяносто килограммов и встретил первого волка ударом в грудь, отбрасывая в сторону. От второго увернулся и обрушил ребро ладони на его спину.

Удар затылком о дерево, и резкая боль подавили сознание Никиты. Шум схватки ещё слышался, и три фигуры двигались в тёмной дымке, но на какое-то мгновение всё исчезло совсем…

Когда Велехов наконец открыл глаза, то увидел только знакомые черты наклонившегося над ним человека. А вокруг было тихо.

– Иван… – еле выговорил Никита.

Тот улыбнулся:

– Потом скажешь, молчи пока.

Рилевский приподнял племянника, помог ему сесть. Рир сидел рядом на корточках, и Велехов удивлённо оглядел его. Облик был весьма противоречив.

Лицо парня облепили длинные чёрные волосы, в глазах коричневую радужную оболочку обрамлял золотой контур. На теле рельефно прорисовались мышцы, когти на пальцах рук и ног прямо на глазах уменьшались, теряя звериную остроту и цвет. Похоже, человеческий облик ещё возвращался.

Одежда на теле была. Та самая, едва заметная. Будто тонкая сетка плотно прилегла полосами по телу. На голых плечах и груди виднелись чуть посвечивающие серебром символы.

С другой стороны так же присел на корточки Димка. Несмотря на длинные волосы и крепкое тело, черты лица остались изящными, как и были, и глаза выразительными. Только выражение в них стало другим. Серьёзным, тяжёлым, совсем не таким, какое помнил Никита.

Велехов так и смотрел на всех молча, пока Иван не поднял его на ноги.

– Глянь на меня, – требовательно сказал Рилевский. – Что-нибудь необычное чувствуешь?

Никита усмехнулся онемевшими губами:

– Необычное? Да. Так били, а я стою.

Но Иван не обратил внимания на насмешливый тон, взял племянника за локоть, прощупал руку в том месте, где расположилось лезвие, и, убедившись, что оно действительно лежит под кожей, выдохнул:

– Надо же…

– Ты-то как раз удивляться не должен, – нахмурился Велехов, – это мне положено спросить, как такое возможно.

– Спросишь, – кивнул Иван. – Поехали, всё по дороге.

По его лицу было заметно, что он удивлён и… обрадован. Как и братья, кстати. Оба не сводили с Никиты глаз, будто искали в нём что-то новое, чего ещё о нём не знали.

– По дороге? Не так быстро… – возразил было Велехов, но резкая боль во рту заставила его замолчать.

Казалось, нижнюю челюсть прорезало лезвие, наискосок до самой шеи, и прошлось прямо по корням всех зубов по левой стороне.

Иван сразу взял парня за подбородок, развернул к себе, глядя на место укуса на шее. Там, где остались две глубокие, наполненные кровью дырочки, раздувались уплотнения.

– Не может быть, – удивлено произнёс Рир. – Всего пятнадцать минут прошло. Даже лимфоузлы ещё не опухли.

– Погоди-ка… – Иван вдруг взял Никиту за челюсть и сильно сжал.

У того в глазах потемнело от боли, а изо рта брызнула кровь и чёрные сгустки.

– Что за дрянь?! – ошарашенно спросил Велехов, отплёвываясь.

Все, похоже, знали ответ, только говорить не хотели.

– Началось, – с полной уверенностью кивнул Иван. Он выругался, помолчал секунду, собираясь с мыслями, и сказал: – У нас всего часа три в запасе, может три с половиной.

– Ты о чём? – спросил Никита.

Иван, не обратив внимания на вопрос, потащил племянника к машине.

– Может, объяснишь? – возмутился тот, когда Рилевский втолкнул его на переднее сидение и пристегнул ремнём.

– Тебя отравили, – ответил Иван. – Здесь противоядия нет. Нужно доставить тебя ко мне домой. Парни, поехали!

Рир и Димка быстро сели в машину. А Велехов внимательно посмотрел на Ивана. Тот повернул ключ в замке зажигания, тоже взглянул на племянника.

– Что за яд? – спросил Никита.

Иван покачал головой:

– Не смертельный, не бойся. Возможно, что иммунная система его подавит. Вообще, должна. Но на тебя почему-то действует слишком быстро. Так что рисковать не будем.

Спустя минуту они уже мчались по лесной дороге на трассу. Иван сразу сказал, что с Еленой всё в порядке, она уехала в больницу раньше, чем явилась команда оборотней, и Велехов, перестав волноваться за маму, потребовал:

– Рассказывайте. Начните с того, что у меня в руке и кто за этим приезжал?

Иван взглянул на племянника:

– Я был уверен, что он не найдёт тебя, когда отправлял шкатулку. Ведь о тебе в нашем мире никто не знает.

– В вашем мире, – повторил Никита. – То есть не в этом. То есть?..

Иван усмехнулся, кивнул:

– Всё ты правильно понял. Другая параллель.

Велехов глубоко вздохнул, помолчал.

– Давайте всю информацию, – наконец произнёс он, – но по порядку, сначала черноглазый.

– А он тебя сильно задел, – усмехнулся Иван. – Его зовут Таркор, он возглавляет специальную группу, вроде отдела тайных операций. Если надо что-то тихо украсть или кого-то тихо убить, это его забота. Так что я не удивляюсь, что среди всех, кто мог тебя найти, нашёл именно он.

– Где он сейчас?

Димка пожал плечами:

– После того, как чуть не разрубил меня надвое, а потом запрыгнул в машину и укатил, пока мы не очухались? Наверное, вернулся домой.

– А как вы оказались рядом? – спросил Никита.

– Мы следили за ним, – ответил Иван. – Вчера вечером его группа вошла отсюда – из внешней параллели – в Рилеву. Это наш город. Таркор думал, что один из талисманов находится у нас.

– Так их несколько? – уточнил Велехов.

– Их четыре. Каждое лезвие служит ключом к великим мечам. Они контролируют силу четырёх стихий.

– Что, можно вызвать дождь? – Никита не шутил, просто спрашивал.

Иван усмехнулся:

– Можно. Можно заставить океаны выйти из берегов и полностью затопить землю.

– Понятно, – ещё осмысливая это, произнёс Велехов, – продолжай.

– Таркор намеревался выкрасть лезвие, – сказал Иван, – которого, кстати, у нас не было, потому что я отправил его тебе. Но его план не удался. Остатки его группы вернулись домой в Навию. Мы думали, на сегодня всё, но неожиданно новый скачок. Оказалось, Таркор появился почти у твоего дома. И я, старый пень, всё бросил и помчался со своими разведчиками.

– Разведчики? – Никита обернулся к Риру.

Тот пожал плечами:

– У меня работа такая.

– Дим? – спросил Велехов.

– И я там же, – ответил тот. – Последним братьям запрещено разделяться.

Никита замер.

– Что значит последним? – хрипло спросил он.

В горле пересохло от Димкиных слов.

– Значит, что остальные погибли, – тихо произнёс Рир.

– Станислав? Севир? Что произошло? Когда?.. – Велехов не мог поверить.

– Почти полгода назад, – ответил оборотень, при этом бросив взгляд на брата.

Димка отвернулся. Смотрел на своё отражение в стекле окна. Рир откинулся на спинку сидения, закрыл глаза.

– Это могло случиться с любым из нас, – произнёс он. – Просто они оказались первыми.