В моей смерти прошу винить… (сборник)

Саша не ответил. Украдкой посмотрел на Санникова. Тот что-то рассказывал девочкам. Они захихикали и посмотрели на Мартынова. Ох, как сейчас Саше хотелось сказать по-детски «Чур, я в домике», и все – никто тебя не тронет.

Положение спасла Ангелина Валерьяновна – учительница алгебры. Она вошла в кабинет, водрузила на массивный нос очки в роговой оправе и зычным голосом произнесла:

– Санников, урок начался.

– А я что?..

– Слезь с парты и перестань пудрить мозги отличницам.

Девочки снова захихикали, но на Сашу не посмотрели – не было повода.

Когда-то любимый урок алгебры стал самым длинным. Саша ловил на себе презрительные и насмешливые взгляды одноклассников. После звонка Саша остался сидеть за партой. Он опустил голову и собирал рюкзак.

– Сашка, ну ты идешь? – Неугомонная Лейла стояла у парты и улыбалась.

«Чур, я в домике».

Лейла пожала плечами и выпорхнула из класса.

Саша всю перемену прятался от одноклассников. Теперь ему казалось, что о рисунках знает вся школа и все хихикают и шепчутся за его спиной. В кабинет химии он вошел за пару секунд до звонка. Веры Федоровны еще не было. Саша медленно пошел к своему месту, окружающие, казалось, его не замечали.

«Неужели все? – подумал Саша. – Они оставили меня в покое».

Он сел на свое место, и тут же ему на парту упал бумажный самолетик. Саша, не поднимая головы, развернул его. Это был один из его рисунков.

«Нет, они не оставят меня в покое».

Он посмотрел туда, откуда мог прилететь самолет. На него, ухмыляясь, смотрели Леша, Игорь и Геворг. Только теперь он заметил, что все вокруг смеются и указывают на доску. Саша встал. Класс стих, когда в кабинет вошла учительница химии. Саша, продолжая сжимать в руках один из рисунков, повернулся к доске. Она вся была усеяна его творениями.

– Что это за… – Вера Федоровна не нашлась, как назвать то, что увидела. Она подошла и сняла один рисунок. – Что это за… Кто это сделал?!

И тут Сашка заплакал. Громко, навзрыд. И еще до того, как Вера Федоровна начала кричать, выбежал из класса.

Светлана Алексеевна вышла из кабинета директора. Села на скамейку – она едва держалась на ногах. В принципе ничего криминального и аморального в этом не было. Голые девки заполонили все рекламные щиты и ролики. Мальчик влюбился в свою учительницу, вот и изобразил ее так, как видел. Уж действительно как видел. Светлане Алексеевне при встрече с Верой Федоровной показалось, что на молодой женщине только одна блузка, едва прикрывавшая нижнее белье. Что за нравы? Дети одеты, как… А учителя? Общественная организация, которая должна поддерживать дисциплину, разлагает ее.

Нет, Светлана Алексеевна не оправдывала сына. Он поступил скверно, и она с ним поговорит. Все верно: дисциплина должна прививаться в первую очередь в семье. Но какой толк от этого, если придя в школу, ребенок видит учительницу или одноклассницу практически в нижнем белье.

Светлана вспомнила свое детство. Да, им тоже хотелось выглядеть красиво, но все попытки пресекались. Ее лично один раз даже водили умывать. А делов-то – подкрасила чуть-чуть глаза. Школьная форма уравнивала всех. Сейчас модно говорить об индивидуальности, мол, не было ее тогда. Может быть. Но тогда не было унижений и избиений одноклассников. Тогда была дисциплина.

Из кабинета директора вышла Вера Федоровна, посмотрела сверху вниз на мать Мартынова и пошла к своему кабинету. В такую можно влюбиться. Вертихвостка. Только одно смущало Светлану Алексеевну – не мог Сашенька развесить свои рисунки по всему классу.

– Мартынов, к доске, – не поднимая взгляда от журнала, произнесла Вера Федоровна.

Санников с ехидной улыбкой посмотрел на Сашу. Тот шел молча, как агнец на заклание. После случая с рисунками Вера Федоровна обратила на него внимание, да так, что теперь он рад бы был и тройке в четверти.

– Итак, Мартынов, – женщина подняла на мальчика, как ему когда-то казалось, красивые глаза, – поведай нам о применении неорганических веществ.

Уф, это-то Сашка знал. Он заговорил:

– Первое. – Подросток загнул один палец так, чтобы никто не видел. – Способность металлов проводить электрический ток используется в электробытовых приборах, комп…

– Давай дальше. – Женщина не сводила с ученика глаз.

– Второе. – Другой палец загнулся. – Высокая теплопроводность металлов используется в быту – из…

– Дальше.

– Третье. – Еще один палец лег к другим. – Высокая отражательная способность металлов…

– Дальше. И перестань загибать свои кривые пальцы!

Кто-то хохотнул. Саша подумал, что Геворг.

«Она все видела! Она видит меня насквозь!»

– Кислород. – Ему хотелось плакать, поэтому ответы были уже не такими четкими. – В больнице кислород используют для поддержания дыхания больных. – Голос дрожал. – В быту постоянно используется поваренная соль; стиральная сода входит в состав стиральных порошков; питьевая сода…

– Что ты мямлишь?! «Питьевая сода», – передразнила Сашу Вера Федоровна. – Садись, два. Ты совершенно не готов.

Саша шел и старался не заплакать. Кто-то, скорее всего Ларин, прошептал ему вслед:

– Дрочун.

Когда Саша сел, то увидел, что Вера Федоровна смотрит на него. Смотрит и улыбается. Она слышала, как назвал его Игорь, и не сделала замечание хулигану. Мало того, она радовалась его унижениям. Прозвенел звонок, Вера Федоровна встала и, все еще улыбаясь, сказала:

– Все свободны.

«Черта с два свободны!» – таких мыслей Саша от себя не ожидал. Он даже покраснел.

Саша набрался храбрости и решил поговорить с учителем химии. Две недели он был центром внимания. Учителя как сговорились – где он был силен и проявлял активность, его будто не замечали, а где слаб, наоборот, спрашивали каждый урок и топили, топили. Топили, черт возьми! Даже всегда веселый и приветливый учитель истории Александр Анатольевич осуждающе смотрел на Мартынова.

– Чего тебе?

Презрительный тон стал более заметен, как только Саша остался наедине с Верой Федоровной.

– Вера Федоровна, мне нужно с вами поговорить.

– Так говори быстрее – у меня мало времени.

– Вера Федоровна, я этого не делал, – на одном дыхании проговорил Саша.

– Что именно, Сашенька?

Ласковое обращение сбило с толку мальчика.

– Вера…

– Ты не рисовал эту порнографию?

Парень не знал, что ответить. Женщина продолжала улыбаться, но задавала такие вопросы, которые никак не вязались с ее внешним видом. Вдруг женщина перестала кривляться и, посерьезнев, сказала:

– Ты, подонок, еще ответишь.

– Вера Федоровна, мне нужно попасть в десятый класс…

– А зачем? Зачем?! Полы можно мыть и без высшего образования.

– Я хочу стать художником…

– Вот мне где твои художества! – крикнула женщина, проведя большим пальцем по горлу. – Ты у меня будешь всю жизнь полы мыть вместе со своей мамашей, – прошипела Вера. – Пошел вон отсюда!

Саша, словно оплеванный, поплелся к двери.

– Да, и готовься к следующему уроку! – крикнула Вера Федоровна, когда Саша вышел из кабинета.

Они снова ждали его у заброшенной котельной. К неразлучной троице прибавился Семен Бугров – здоровенный прыщавый парень. Если бы не прыщи и не детское выражение лица, он вполне мог сойти за взрослого мужчину. Саша, как и в первый раз, заметил их слишком поздно.

– Привет, очкозавр! – Геворг выглядел довольным.

– Мы что подумали, Мартын. – К Саше подошел Леша Санников. – А может, ну ее, эту Верочку? Она не ценит тебя. То ли дело Ангелина. Она не так молода, да и голая наверняка представляет собой плачевное зрелище…

– А пусть он ее в одежде рисует, – предложил Ларин.

– Ты рисуй ее в шинели и кирзачах, – вставил Бугров.

– Дело говоришь, Сема, – похвалил Леша.

– Да нет же, пацаны, он Верочку любит. – Геворг подошел ближе и посмотрел на Сашу снизу вверх. – Любишь Верочку, очкозавр?

Они снова его избили. В этот раз ему и очкам досталось больше. Линзы уцелели, а вот оправа лопнула. Саша шел домой и плакал.

«За что? За что все это? Я ведь никому ничего плохого не делал».

Он вошел в ванную, снял одежду и бросил на пол. Слезы, не переставая, лились из глаз. Он постоял перед зеркалом, по сути, не видя собственного отражения. Поднес одну из линз к глазу и осмотрел полку у зеркала. Кремы и мази – это ему не подходило.

«Я не хочу это терпеть! Я не буду…»

Стакан с бритвой стоял за каким-то кремом. Он схватил его и вытряхнул содержимое в раковину. Лезвие лежало под отцовским помазком. Саша попытался выудить его, но не смог – руки тряслись.

– Сынок, а что ты тут делаешь?

– Ничего, мама. – Саша дернулся слишком резко и порезался.

– Ты что это задумал? – Женщина повернула сына лицом к себе. – Тебя побили? Тебя побили!

– Мама, нет, нет. Все нормально. Я просто поскользнулся.

– А кровь? Откуда в раковине столько крови?

– Мама, да правда, все нормально. Я палец порезал. – Саша попытался улыбнуться. – Пойдем лучше ужинать.

«Не сегодня. Может быть, завтра».

Неделя прошла без каких-либо происшествий, Саша немного успокоился. Либо насмешки за спиной прекратились и одноклассники нашли новую жертву, либо Мартынов перестал их замечать. С ним никто не общался, впрочем, как и раньше. Урок химии начался в привычном режиме.

– Итак, средняя масса атомов серы равна…

Учительница читала условие задачи, одновременно записывая его на доске: дано, определить. Весь класс знал, кто будет решать задачу, поэтому ученики спокойно взирали на короткую юбку Веры Федоровны.

– К доске пойдет Мартынов, – поставив точку, произнесла женщина.

Саша подошел к доске и молча начал писать.

– Озвучивай свой бред, – сказала учительница и спустилась из-за кафедры.

– В соответствии с определением относительной атомной массой…

Он знал решение. Саша знал даже то, что Вера Федоровна плевать хотела на его знания. Не переставая говорить, Мартынов записывал решение.

– Ну, вот видишь, Сашенька!

Саша насторожился – неужели все закончилось? Вера Федоровна его простила, и теперь он сможет исправить оценки.

– Видишь? Ты ничтожество, и место твое рядом с мамой. Будете вместе мыть унитазы.

Все засмеялись; Вера Федоровна улыбнулась, довольная происходящим.

– Не говорите о ней так! – крикнул Саша и выбежал из класса.

– Соплежуй, – сказала ему вслед учительница. – Итак, двойка сегодня уже есть, можно изучить новую тему. Тема сегодняшнего урока: «Химическое строение предельных углеводородов».

Саша достал страховочный трос из кладовой, спрятал под куртку и пошел к котельной.

Большие ворота давно были распилены на части и сданы в чермет, поэтому полуразрушенное здание не закрывалось. Саша прошел внутрь – крюк он присмотрел, еще когда в очередной раз прятался здесь от Санникова и его дружков. Когда-то ржавый кусок арматуры держал короб с кабелями, а теперь мог сгодиться и для веревки.

Саша подкатил пустую бочку и перевернул ее вверх дном. Взобрался наверх и начал завязывать веревку.

– Саша, а я увидела, что ты сюда пошел…

Мартынов едва не свалился с бочки – он качнулся, но благодаря тросу удержался. Сидорова подошла к бочке.

– Саш, а что это ты делаешь?

– Трос проверяю, – пробубнил парень.

– А я вот… – Лейла подняла Сашин рюкзак.

– Спасибо, но я не просил, – сказал Мартынов и спрыгнул с бочки.

– Зачем ты так? – обиженно спросила Лейла.

– Ладно, мне некогда. – Саша взял рюкзак и, не оборачиваясь, вышел из котельной. Веревка осталась висеть на крюку.

Следующая неделя была спокойной.

После встречи в котельной Лейла отдалилась. Она пересела за другую парту, при этом извинившись. Саша извинил и отпустил, будто ничего не заметил. Это был новый этап по его уничтожению, но ему было наплевать. Он уже все решил. Еще раз – и…

Урок химии начался не так, как все планировали. Вера Федоровна вызвала к доске Санникова, потом Белову. Каждый получал заслуженные оценки, но ни один из них не получил двойку. Урок на удивление закончился быстро.

– Мартынов, задержись. – Учительница подошла к доске и начала стирать задачу, решенную Беловой.

Санников и Ларин переглянулись. Геворг, проходя мимо Саши, хлопнул его по плечу. Через три минуты в кабинете никого не было. Вера Федоровна подошла к двери и закрыла на ключ. Мартынов, боясь пошевелиться, сидел за партой.

– Ну что, Сашенька? – Вера присела на край парты. Короткая юбка задралась, обнажив бедро. Саша вжался в стул и отвел взгляд от голых ног учительницы. – Так ты влюблен, мой мальчик?

Саша затаил дыхание.

– Ну что ты, дружок? – Женщина провела рукой по волосам подростка. – Ты что, не мог мне сказать об этом?

– Я вас не понимаю, – проблеял Саша.

Женщина улыбнулась и положила перед ним сотовый телефон. Саша не разбирался в них, но понял, что сейчас будет. Вера Федоровна нажала на какие-то кнопки, и еще до того, как учительница передала телефон Саше, он услышал искаженный слабеньким динамиком голос Геворга:

– Любишь Верочку, очкозавр?

Саша досмотрел ролик молча. Мартынов помнил все – как подонки избивали его и заставляли произнести…

– Да! Да! Да! Я люблю Верочку! – сдался Саша.

– Нет, не так, – сказал Санников и ударил Мартынова по лицу. – Скажи: я люблю Веру Федоровну.

– Я люблю Веру Федоровну, – сказал Саша на экране мобильника.

– А хочешь меня потрогать? – вдруг спросила женщина и забрала телефон.

Саша боялся поднять глаза. Женщина задрала юбку еще выше. Мартынов не выдержал и взглянул. Ему были видны ажурные трусики.

– Потрогай меня, Сашенька, – выдохнула Вера Федоровна.

Она взяла руку мальчика и засунула себе под юбку. Подросток попытался вырваться, но женщина была сильнее. Саша почувствовал, как его ладонь легла на тонкую ткань, а под ней… Он дернулся и все-таки вырвал руку.

– Ну что ты, мой хороший? – Женщина нагнулась к нему и поцеловала в щеку. – А ты красивый. Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивый?

Саша громко сглотнул и мотнул головой.

– Сними. – Вера взяла его очки, перемотанные на переносице изолентой, и положила на парту. – Тебе так лучше.

Саша почувствовал себя некомфортно – без очков его видела только мама, и то, когда он спал.

– Ну что ты, расслабься. – Вера сняла с Саши свитер. – Нам будет хорошо. – Следующей упала рубаха. – Очень хорошо.

На секунду, когда женщина начала расстегивать ремень, Саша дернулся и схватил Веру за руку. Но потом расслабился; голова кружилась от запаха духов, от близости с женщиной. Вера засунула руку в штаны Мартынову. Когда она дотронулась до его разгоряченной плоти, Саша застонал.

– Я сейчас, – вдруг прошептала Вера и слезла с парты.

Саша ликовал. У него будет секс! Секс с женщиной, которую он любил!

Вдруг щелчок. Второй. Саша напрягся, пошарил по столу в поисках очков. Смех мальчик услышал раньше, чем понял, откуда он исходит. Когда Саша водрузил в спешке очки, увидел искаженные смехом лица одноклассников. Мартынов вскочил, потом, сообразив, что без штанов, снова сел. Чем вызвал новый приступ хохота. Он схватил с пола свои вещи и прикрылся.

«Дрочун, дрочун, дрочун!» – неслось отовсюду.

Саша заплакал и, прижимая к груди вещи, выбежал из кабинета.

«Дрочун!»

Он бежал и одевался на ходу. Без куртки выскочил на улицу и пустился прямиком домой.

Саша прошелся по квартире, заглянул в каждый уголок – прощался. Сел за свой стол, провел по полированной крышке. Открыл верхний ящик, там лежал рисунок – один из тех, злополучных. Посмотрел на изображение и тут же вспомнил, как женщина, которую он боготворил, стояла за кафедрой и наблюдала за его унижениями. Саша перевернул лист и начал писать:

«Мама, я не смог быть таким, как ты. Я очень слабый. В моей смерти прошу винить Веру Федоровну Толмачеву. Я не могу поверить, какая она жестокая. Так больше нельзя жить. Прощай, мама, и прости. Я тебя очень люблю. Как жаль, что я не стану художником».

Придавил лист стеклянным шаром и пошел к двери. Еще раз осмотрел квартиру и, так и не надев куртку, вышел на улицу.

Саша залез на полуразрушенный забор из красного кирпича, пристроенный к котельной, перебрался на одноэтажное здание. Подбежал к трубе и полез по скобам вверх. Минуты за три он добрался до первой площадки и тут увидел, что к котельной бегут. Санников, Ларин, Геворг, Вера Федоровна…

«Что им еще от меня надо?! – с ужасом подумал мальчик. – Я же ничего не сделал! – Слезы ручьем лились по лицу. – Они хотят меня унизить! Побить и унизить!»

Саша опрометью бросился к скобам, ведущим вверх. Добравшись до второй площадки, он увидел, что кто-то из ребят поднимается за ним.

«Я не успею!»

Он посмотрел вверх – до третьей площадки далеко. Саша перелез через перила, посмотрел на людей, собравшихся у подножия трубы.

«Теперь вы не смеетесь», – подумал Мартынов и, за секунду до того, как к нему подбежал Санников, шагнул вниз.

Нити вьются

Света остановила машину у часовни, выкрашенной в небесно-голубой цвет. Сейчас она была просто серой. Федотова не понимала, почему надо идти на кладбище именно ночью, ей и днем-то здесь было не по себе. Свете предстояло совершить обряд, от которого зависела ее дальнейшая судьба, ее никчемная и одинокая жизнь.

Она устала врать соседям, коллегам и единственной подруге. Устала сама себе покупать цветы и со счастливым лицом возвращаться домой. Устала плакать в подушку и ждать, ждать, ждать! Ведь должен же он появиться, должен.

Светлана Федотова не верила в чудеса, но, дожив до тридцати лет, поняла – ей очень нужно чудо. Она была недурна собой, имела квартиру, машину и небольшой, но приносящий постоянную прибыль бизнес. У нее не было мужчины. Не в смысле постоянного, а вообще никакого, ни хромого, ни старого. Ни-ка-ко-го! Не замечали Федотову мужчины. Будто невидимка она.

Иногда, конечно, с какой-то обидной периодичностью судьба подбрасывала ей какого-нибудь мужичонку. Почему обидной? Да потому, что не до них Светке тогда, когда они появляются. Нет, секс и все, что с ним связано, в эти самые периоды произойти успевают, но не более. До серьезных отношений дело не доходит, то есть второй раз Света не видела ни одного из ухажеров.

«Может, от меня плохо пахнет?» – думала Света в двадцать лет.

Шампуни, мыло, духи… В общем, всяческие средства личной гигиены творили чудеса. И из Золушки получалась очень даже хорошо пахнущая принцесса. Принцесса, которая не исчезнет в полночь.

«Может, я плохо одеваюсь?» – задавала себе вопрос Федотова в двадцать пять лет.

Но приобретенные и подобранные со вкусом вещи из последних коллекций мировых брендов говорили об обратном. Милая принцесса никуда не делась даже через пять лет. Но она была так же одинока.

«Меня прокляли!» – с уверенностью думала Светлана в тридцать лет.

И в этом ее было трудно разуверить. Ей нужна была помощь. И она ее нашла. Открыв первую попавшуюся на глаза газету, Света сразу же увидела то, что ей было нужно. Среди маленьких невзрачных блоков объявлений о предложении работы и продаже стройматериалов красовался большой блок:

ВОРОЖЕЯ! РЕАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ НА РАССТОЯНИИ!

ДАМ СОВЕТ! ПОМОГУ РАЗОБРАТЬСЯ В СИТУАЦИИ!

ГАДАНИЯ И ПРЕДСКАЗАНИЯ ПО ТЕЛЕФОНУ!

Время до 30 минут, цена 3000 рублей.

БЕСКОНТАКТНАЯ ПОМОЩЬ! ОБРАЩАТЬСЯ В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ!

Я действительно помогаю людям в решении сложных проблем, а не занимаюсь развлечениями!

Вот оно, черт бы меня побрал! Это то что надо!

Каждая буква в объявлении обещала исполнить любое желание Федотовой. А желание у Светы было одно.

– …привлечь к себе любовь мужчины, – прочитала вслух Светлана. – Женатого мужчины или того, который вас просто не замечает.

Это мой шанс! Мой долгожданный шанс!

«Привязать к себе мужчину так, что он, кроме Вас, никого другого замечать не будет». – Федотова ликовала.

Сейчас, пробираясь через черные кусты к примеченной еще при свете дня могиле, Света как-то не очень радовалась. Ей было страшно. Очень страшно. Но тогда…

Света позабыла о собственном проклятии. Ее мысли занимало только одно – у нее будет тот, о ком она мечтает уже два года. Она не будет больше бояться смотреть ему в глаза, убегать домой под различными предлогами при первом его появлении. Она больше не будет плакать от безысходности.

Созвонившись с ворожеей (на удивление, ее голос не походил на старушечий), Света договорилась о встрече. Здесь ее ждало еще одно разочарование. Вместо темной комнаты со склянками и порошками на полках, она вошла в светлый просторный офис. Даже хрустального шара с голубыми молниями внутри на столе у ворожеи не было. Если возраст колдуньи Свете был безразличен (ей, конечно, хотелось, чтобы она была немного постарше, но не принципиально – отсутствие крючковатого носа и бородавки на нем не говорит об отсутствии дара), то атрибуты любой ведьмы должны буквально бросаться в глаза. Впервые с того момента, как она прочитала объявление, Света засомневалась. Но, как потом оказалось, зря. Ведьма знала свое дело.

– Этот приворот, – как-то зловеще прошептала ворожея, – относится к очень сильным…

– Я согласна, – перебила ее Света. Ей очень было нужно чудо. И чем сильнее и быстрее, тем лучше.

Волшебница (Свете теперь только так и хотелось ее называть) кивнула и продолжила:

– Для его исполнения вам нужно будет фото объекта…

Что может быть проще? У Светы множество фотографий с празднования Нового года, где Олег и один, и с Ленкой, да и со Светкой тоже есть.

– …Еще надо вытащить из его одежды нитку, желательно из трусов.

Света призадумалась. С трусами будет сложнее, но… Она вспомнила. У нее лежала Олежкина рубаха. Как раз с того же Нового года. Он ее облил шампанским, а Света кинула в машинку, постирала, да так и не отдала. Сгодилась.

– …Ночью закройтесь в комнате, чтобы вас никто не тревожил…

Этого добра у Светки сколько хочешь, хоть закрывайся, хоть нет – тревожить ее как-то никто и не собирается.

– …достаньте эту нитку, зажгите свечку из церкви. Потом вырвите нитку из своих трусиков, скрутите обе нити вместе и шесть раз прошепчите на них следующее… – Женщина подвинула к Свете листок с текстом, написанным красивым почерком. – В ночь на новолуние придите на свежую могилу человека с таким же именем. Возьмите фотографию и обе нитки и закопайте прямо перед крестом. Пока будете зарывать вещи, прочитайте следующий заговор четыре раза. – Поверх первого лег второй листок с текстом. – После этого обряда, не оглядываясь и ни с кем не заговаривая, идите домой. Будет трудно, но попробуйте поспать. Приготовьтесь к ожиданию. Как только пройдет сорок дней со дня похорон покойника, в чью могилку вы закопали фото и связанные ниточки… – Ворожея сделала паузу. – Ваш любимый придет к вам, где бы он ни был.

От ворожеи Света ушла в приподнятом настроении. Аккуратно сложенные листы с заговорами легли в кошелек на место пятитысячной купюры. И ничего, пять тысяч – это не цена за счастье. По дороге домой зашла в церковь и приобрела несколько свечей. В киоске у дома купила лунный календарь. Света всегда смеялась над людьми, сажающими что-то на даче исключительно по фазам Луны. Может, они снимки любимых зарывали на могилах?

Света пролистала календарь, нашла раздел «Новолуния в 2010 году» и выбрала месяц. В ноябре начало лунного месяца приходилось на шестое число. Света наморщила лоб в попытках вспомнить, какое сегодня число.

«Так, вчера Лена с Олегом меня звали на дачу. Значит, вчера был первый день выходных, а именно четвертое ноября. Во как! Молодец, девочка!»

Сегодня пятое, а это значило только одно – до новолуния у Светы есть несколько часов. Она развернула машину и понеслась к кладбищу. Побродив по погосту, Света начала сомневаться в положительном исходе своего дела. Несмотря на обилие свежих могил, захоронения с именем Олег ей не попадались. Разнообразие имен подтолкнуло Свету к предательской мысли: «Может, не того я в женихи себе приписала?»

Три Сергея, два Василия, даже Пантелея – два, а Олега – ни одного. Нет, можно было и Сережку Фомина приворожить, но она не виделась с ним уже года четыре. Можно и Ваську Рудовского, но он, кажется, умер от передозировки год назад. Нет, Олег Суханов – единственный верный вариант на сегодняшний день. Да и на завтрашний тоже. Веселый, жизнерадостный, не пьет, не курит, не гуляет. Список достоинств можно было продолжать бесконечно, но он в упор не замечал Свету. Конечно, можно все это свалить на то, что он женат. Но Света не хотела так. Почему другим все, а ей ничего? И пусть даже эта другая ее подруга! Единственная подруга. Пусть! А что в этом случае делать таким, как Светка? Что?! Плакать в подушку или брать свое. Брать свое, даже если придется переночевать на чьей-нибудь могиле.

Света дошла до последней могилы в ряду. Присмотрелась. Нет. Калинина Юлия Семеновна.