Все еще впереди

Хотя и по сей день никто на Земле не знает, кто этот самый "ку-зь-ка" и почему надо кому-то "показывать его мать"? Скорее всего, это и был древний "ка-за-к", над матерью которого могли надругаться.

А в целом, это и была эпоха возникновения "русского мата"…

Все сказанное выше – лишь одна из версий и не претендует даже на относительную истинность…

О Древе Жизни

Поднимаясь по "Древу жизни", обходи сук и не слушай дятлов.

(Фольклор)

“Древо Жизни” – ни одна сколько-нибудь значительная культура не обошлась без этого образа, этого символа. Дерево жизни или Мировое дерево обозначает взаимосвязи всей Жизни, является метафорой плодородия и бессмертия, общего происхождения и эволюции.

В библейских религиях Древо жизни – дерево посреди Райского сада, плоды которого дают Вечную жизнь. В Библии по этому поводу обещано, что во время Великого суда всем, чье имя вписано в Книгу Жизни, даст Бог плод с Древа жизни.

Из Библии также известно, что Первый человек – Адам "вкусил плода" от древа "Познания добра и зла" и этим лишил своих потомков способности “жить вечно”. А вот вкусить от “Древа жизни”, его плода, не сообразил или не успел…

Боги предвосхитили эту возможность. И вот как это в Библии: “И сказал Господь Бог: “вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от Дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно”.

В славянской дохристианской мифологии Древо жизни отражает “трехчастный Мир”. Дерево моделирует Мир – “в кроне обитает сокол, в стволе пчелы, у корней – бобры”.

У казахов дерево тоже три Мира: подземный – корни, земной – ствол, небесный – крона. У персов Древо жизни – “священное дерево всех семян”.

У китайцев Древо жизни уже имеет серьезных обитателей: животных, птиц, человека, Солнце. Вместо листьев встречаются монеты.

В религии армян и каббалистов Древо жизни – религиозный символ, предмет поклонения. У каббалистов в Древе жизни уже настоящие числа – три, десять, двадцать два, приличная геометрия: круги(сфирот), серия узлов и перекрещивающихся линий, и динамика творения и бытия.

Большинство современных людей в этом символическом Древе видят, преимущественно – вечность, в отличие от процессов умирания и воскрешения, которые нам демонстрируют любые, обычные наши деревья. Хотя, умирание и воскрешение тоже, в некотором смысле, приближают нас к вожделенной вечности.

Но любопытным здесь является еще разнообразие форм и многообразие функций элементов этого Символа вечности.

Разнообразие форм всегда сводится к числу три. Дерево имеет одномерные формы(линии): элементы корня, стволы и ветви. Двухмерные формы(плоскости): листья, цветы и в большинстве случаев – семена. Трехмерные формы(шары): плоды и иногда семена.

Получается, Древо жизни является еще и Символом трехмерности нашего Мира. А корень и крона неявным(мнимым) образом вводят в наше бытие Вечный круг и некоторый Конус.

Количество функций элементов дерева сводится к числу семь. Это – корень, ствол, ветви, листья, цветы, плоды и семена. Удивительным образом слова “семя” и “семена” имеют корень “семь”. Здесь, число “семь” – это и многообразие функций и пошаговый процесс некоторого бытия Мирового дерева.

Концептуальные художники рисуют это Мировое дерево с замысловатым переплетением ветвей, напоминающим переплетение “мировых линий” в ОТО(общая теория относительности) Эйнштейна и линий торсионных полей в ТФВ(теория физического вакуума) Шипова. Похожее переплетение корней у дерева в Кельтском символе.

Крону дерева эти художники часто представляют в виде спиральных рукавов некоторых Галактик. Изображенное таким образом Древо жизни, с элементами метафизики и космогонии называется “космогоническим деревом”. Это дерево, при достаточно развитом воображении, напоминает уже нашу Вселенную с семью “зацепленными” элементами.

Известно, что обычному дереву на Земле завязать плоды и произвести семена помогают насекомые, главным образом, пчелы, ползающие по его цветам. А “космогоническому дереву” – наверное, мы – люди?…

Завершающей частью самого большого “космогонического дерева” – нашей Вселенной, похоже, являются “планетные системы”. Одна, из которых – солнечная. Солнечная система это некоторый цветок(плоская форма), планеты – плоды, а их спутники – семена.

Наша Земля плод Солнца, Луна – семена этого плода(конечно, с участием всех прочих элементов, особенно “корня” и внешней энергии). Но для нас важно еще узнать окончательно, кто здесь мы, в этом “Древе жизни”? Пчелы, ползающие по цветку и опыляющие его, или червяки, подгрызающие плод и не дающие ему возможности произвести семена?…

Сказ о Сеятеле и о семи его Сынах

Сказка ложь, да в ней намек…(Пушкин)

О чем нельзя теоретизировать, о том следует повествовать.(Стругацкие)

Часть 1

1. Обитель Сеятеля

В том месте и в то время, когда ни места, ни времени еще не было, жил-был, обитал или имел Бытие один необыкновенный Сеятель. Когда наступала пора, он непрестанно сеял и сеял все, что только можно. Но иногда сеял даже и то, что иным вообще не приходило в голову.

В обители Сеятеля было много лукошек с отборными семенами, а в его саду, росло вечное "Древо всех семян". Когда заканчивались в лукошках семена, а вечное Древо было неприкосновенным запасом на случай неурожая, наступала для Сеятеля пора Великой жатвы. Собирались новые семена, веялись, сортировались и отправлялись по лукошкам до своей поры.

Кроме своих любимых семян Сеятель еще занимался книгами. Их у него было две. Одна – Вечная Книга, книга Вечной Истины – чистая теория. Другая – Великая книга, книга Частичной Правды – сплошная практика.

Книга Вечной Истины называлась Вечной, потому что никогда не менялась, а Истины – потому что не имела никаких противоречий.

А Великая книга, это та, которую писали, как говорят, «все, кому не лень». Она и называлась Великой, потому что у нее было великое множество авторов.

Обитель Сеятеля, как и его Вечная книга, тоже была вечной, потому что не знала времени. Вокруг этой вечной обители была абсолютная Тьма. Тьмы было так много, что Сеятелю постоянно приходилось напоминать ей серебристо-белым сиянием о своем присутствии.

Тьма побаивалась этого серебристо-белого сияния и никогда не проникала в обитель Сеятеля, не нарушая в ней Истины. А в целом, между Сеятелем и Тьмой был всегда мир, почему его Вечная обитель и называлась Миром Истины.

Тьма была очень темной, но догадывалась, что главное призвание Сеятеля – сиять. Она говорила в себе: "…собою из себя сияя", и называла его Сиятелем, то есть тем, кто сияет. "Сиять и сеять – близки" – думал Сеятель – как сияющий и сеющий. Пусть будет Сиятель. К тому же:

кто учит – учитель,

кто читает – читатель,

кто сеет – сеятель,

а кто сияет – сиятель, ай да Тьма, ай да умница.

А буква "л" во всех этих словах говорила о любви к этому занятию, о чем бедная Тьма не имела ни малейшего представления.

Серебристо-белое сияние – это была сама жизнь Сеятеля, его Бытие. В его сиянии, на границе с Тьмой, появлялась Радуга, и это было, даже для Тьмы, "страшное великолепие". Сеятель очень любил красавицу – Радугу, поглаживал ее своим серебристым сиянием и ласково говорил ей – "моя Радуга".

Сеятель знал, что в его Радуге – Семь его сиятельных Сыновей и очень радовался, что они все пока еще в его Обители, и им ничто не угрожает. Все семь Сыновей Сеятеля тихо и спокойно жили, как сказано в Вечной книге, "в недре Отчем". Каждый знал свое место и не стеснял другого, потому что сиял только своим светом, или, как в Великой книге – «на своей частоте».

И говорил Сеятель своим Сыновьям:

– Вот, вас семь моих Сыновей, каждый из вас кусочек моего Я. А все вместе вы – семь-Я, т. е. моя Семья. Я бы очень желал, чтобы вы всегда помнили о семи Я и любили брата своего, как я люблю каждого из вас.

Все сыновья слушали наставления Отца и постигали премудрости Истины. Каждый постигал то, что позволяли ему личные – лучные качества. В Вечной книге Сеятеля – "личные и лучные – близки". И действительно, сыновья Сеятеля были лучами его Радуги, пока еще маленькими лучиками.

Они, как и все маленькие Земные существа, чуть-чуть отбегали от Отца и с восторгом возвращались назад в его объятия, образуя вокруг него волну радости и света. И были они и лучиками, и волнами и непрестанно резвились, так как в Вечной книге – "волна … резвится с лучом".

Сыны подрастали, и Сеятель радовался и грустил. Радовался их красоте и совершенству и грустил о непредсказуемости грядущего, ибо в Великой книге – "Первая тайна Бога – варианты Бытия".

Каждый Сын Сеятеля – Луч и Волна, в Великой книге – "Обманчивы(обменчивы) луч и волна", сиял на своей частоте и светился своим Светом и Цветом. Все знают семь цветов земной радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый.

Конечно, цвета Сынов Сеятеля были совсем не такими, как земные цвета радуги, они были допространственные, довременные и, тем более, довещественные. Но Сеятель взял имена для своих Сынов из Вечной книги и они совпали с земными, а в Великой книге написано: "Я полагаю Радугу Мою в облаке…". Первого Сына он назвал Красным, второго – Оранжевым, третьего – Желтым, остальных – Зеленым, Голубым, Синим и Фиолетовым, соответственно.

2. Мир Света

И увидел Сеятель, вот его сыновья возмужали, усовершились в Истине, постигли законы любви и тесна им уже обитель Отца. Пришла пора выходить. В Великой книге есть: "пора выходить в свет" или "выводить в свет". "А моим Сынам, – думал Сеятель, – пора выходить во Тьму". "Во Тьму, которая не пропустит ни единую частицу света, чтобы не поглотить ее". И загрустил Сеятель.

И увидели Сыны опечаленного Отца, и спросил Красный: "Ты о чем, Отец?"

– Да вот, пора вам выходить, в Великой книге это называется – "рождаться на свет Божий". А вы знаете куда?

– Конечно, знаем. В Большой мир.

– В очень большой. И он называется Мир Тьмы, – подсказали другие.

– Да, но вы в этом Мире Тьмы, чтобы не погибнуть поодиночке, должны построить свой общий, монолитный дом – Мир Света, только так можно устоять во Тьме. Только Целое – Семь-Я не доступно ей.

– Не печалься, Отец, мы всегда будем дружны и солидарны, а я перед Тьмой буду за всех стоять стеной, – и назвали все Красного брата Стеной.

То ли Тьма почуяла настроение Семьи, то ли ей самой надоело жить без перемен(в безвременьи), но она сильно заволновалась, напряглась и так сдавила Обитель Сеятеля, что он понял: "Свершилось! – пора начинать". И сказал Сеятель Тьме и Сынам: "Да будет Свет!" – как и написано в Великой книге.

И в тот же миг из Вечной обители Сеятеля вырвался "Радужный огонь" такой силы, что его в Великой книге назвали – "Большой взрыв". Из радужного огня полыхнуло огромное пламя света. Тьма в ужасе сжалась и расступилась.

И побежали лучи, покатились волны и распахнулись Пространства, и потекло Время. В Вечной книге написано: "Свет создает Пространство, а Тьма – Время". И вот уже Утро сменилось Вечером.

А лучистые Сыны Сеятеля так увлеклись свободным движением, распахиванием Пространств, что даже не заметили, как Тьма стала сопротивляться их движению, а Время стало откусывать частицы света и уносить их во Тьму. Из Великой книги известно, что Пространство – "при странствии", а Время – "вора имя". Вообще о Времени сказано не мало: "время злобно", "время создано смертью", "время – это самый большой убийца людей" и "время – это та Тьма, которая проникла в Свет".

Пока все вокруг вырывалось, полыхало, мчалось, неслось, бежало и катилось – это было Перводвижение – все участники события забыли о плохом. Даже сам Сеятель думал, вот, родились его лучистые Сыны, как мощно, дружно и красиво вырвались они на простор. А как они светлы и хороши, как прекрасен будет их новый мир – Мир Света, и он сам уже не только Вечный Сеятель, но еще и "Отец Светов", как написано об этом в Великой книге, хотя можно сказать "Отец Цветов", а его Сыновья – "Сыны Света" – это тоже из книги.

И увидел Отец Светов, вот, Тьма сгущается и делает попытку отодвинуть Свет. И, пока нет жертв, Он остановил своего Красного Сына и сказал ему: "Сын мой, ты самый первый, значит старший, самый умный, сильный и красивый, будь лицом, грудью и стеной, как ты уже говорил сам, у братьев своих".

И сказал Сын: "Да будет по слову твоему". И стал он границей Света и Тьмы, перед ним был Свет, а за ним "Кромешная Тьма". И стало, как написано в Великой книге: "И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы". И еще, " и свет во тьме светит, и тьма не объяла его".

И появился Мир Света, где имели Бытие семь Сынов Сеятеля и он сам – "восьмеричное совершенство" – так называется это в Вечной книге. А в Великой: "Бог – это и Один и Много". И каждый Сын Сеятеля мог сказать о себе: я – "есть восьмой и из числа семи".

В этом Мире лучи и волны Света бились в грудь прекрасной волне – красно-бурой Стене и возвращались назад к Отцу Светов, обеспечивая монолитность своему новому Радужному дому. Лучи и волны Сынов Света, набегая друг на друга, непрерывно что-то творили, ведомое им из книг Отца или совершенно новое. В Вечной книге об этом написано: "Волна на волну набегала, волна погоняла волну", а в Великой – "Динамическая Целостность порождается интерференцией лучей и волн".

Появлялись невообразимые пространства, удивительные формы, прекрасные в своей гармонии явления природы, чарующие звуки, полные любви и света слова, всевозможные фантастические существа… И все это представляло собой гармоничное единство. И как сказано в Великой книге: "Мир Света создает и хранит основные принципы устройства всего Мироздания". Это и делали Сыны Света. Во всем этом великолепном многообразии прекрасного мог обитать сам Сеятель.

Все было в Мире Света так прекрасно, так ярко, разнообразно и гармонично – ненадоедливо, потому что быстро менялось, как в калейдоскопе, который сколько не вращай, нет повторений великолепным построениям.

Но их было всего восемь, созидателей, обитателей и потребителей этого прекрасного Мира. И один из них, "… восьмой и из числа семи", как сказано в Великой книге, постоянно стоял на страже, на границе с Тьмой. О нем в Вечной книге написано: "И лишь волна полночная простонет". Он хоть и участвовал со всеми братьями в распахивании семимерного пространства, но лишь частично мог принимать участие в работе и творениях братьев, так как постоянно нес службу на границе.

Другие братья тоже несли службу, но она у них была более приятной. Средние братья, их было четыре, Оранжевый, Желтый, Зеленый, Голубой – носили Отца Светов по всему этому Миру и показывали ему совместные творения всех семи сыновей. Двое, самые младшие, но и самые строгие, образовывали вокруг Отца Светов "неприступный свет", они работали телохранителями.

3. Красный Сын и Тьма

Долго ли, коротко ли, но стал Красный уставать от своей однообразной и нелегкой службы. Без сменно стоя на границе, он стал думать, что такое красота? И почему "крест и красота – близки"? Он знал, что символ Вечной обители Отца – четырехугольный Крест, а на нем самом почивала красота. И, наверное, из-за этой красоты он и должен нести свой крест. Правда, как только появился Мир Света, когда Сеятель отделил Свет от Тьмы, символом новой Обители Сеятеля стал шестиконечный Крест, он-то, наверное, и стал его крестом.

Отец Светов понимал, как нелегко Красному Сыну, как постоянное соприкосновение с Тьмой портит его характер и может даже испортить отношения с братьями. Он очень сожалел, что в его Мире нельзя организовать Ротацию службы у его Сыновей.

– Вот, в Великой книге написано: "И каждый пятый, как правило, был у руля". – А его семь Сыновей всегда жестко стоят каждый на своем, данном ему от рождения месте, это называется – Данность. И он стремился всеми силами своей отцовской любви смягчить эту данность и постоянно подчеркивал важность службы Красного и его самого, во всем их общем Бытии.

А Тьма, тем временем, видела прекрасный Мир Света, и ей очень хотелось туда проникнуть, чуть большей мерой, чем удалось это Времени. Но какой мерой? Никакой меры у нее не было, она пока ни кем не измерялась и не исчислялась. А Время, ее рабыня, такое же непрерывное, безмозглое и неумолимое «нечто», как и сама Тьма, потихоньку воровало частицы света у лучей и волн Светлых Сыновей, добегавших до Стены. Да и у самой Стены, Красного стража Тьмы, удавалось откусить какие-то потерявшие бдительность лучики. Время бросало эти частицы света во Тьму, и та растворяла их в ничто.

Однажды, Время откусило значительный кусок красного луча и Тьма не стала сразу растворять его в ничто. Она обрадовалась, что «добыла языка» и обратилась этим языком к Красному и сказала ему:

– Прекрасный Сын Света, почему ты своими «лучищами-ручищами» все отталкиваешь меня? Ведь ты устал, тебе тяжело – расслабься, растворись немного во мне и отдохни. Братья давно забыли тебя, а Отец не любит, раз так напрягает. Только я жалею(жалеть и жалить – близки) тебя, ведь, ты от рождения со мной и весь такой красивый и совершенный, почти как сам Отец.

Тьма, может быть, не знала, а, может, слукавила и умолчала о том, что Отец непрерывно подсеивал семена Света во всех своих Сыновей и больше всего в Красного. Только поэтому Мир Света, окруженный Тьмой, и был вечным. Знали и братья, что Отец очень ценил своего Красного Сына и любил его больше других, и понимали, почему это так.

Тем временем, Красный очень удивился, что Тьма так может говорить, и от удивления чуть-чуть расслабился. Только он отпустил немного свою красную волну, как она стала таять, рассеиваться и соседний красный свет стал превращаться в свет – инфракрасный. Тьма и сама, наверное, не ожидала такого быстрого результата, сильно обрадовалась и была очень довольна собой.

Красный, наоборот, очень сожалел о случившемся, но подумал: "Наверное, так и надо, «все, что не делается, все к лучшему» и «нет худа без добра». Может Отец увидит в нем инфракрасный свет и поймет, как ему нелегко. Да и братья, наконец, откажутся от своих "световых замков", в Великой книге они называются "воздушными", и начнут ему больше помогать держать Тьму. Отец, хоть и говорит, что все мы в равной мере – "грани многомерного единства", но я постоянно ощущаю, что "наличие Тьмы никак не способствует приступу сколько-нибудь Радужных чувств".

И увидел Отец инфракрасный свет в волнах и лучах Красного Сына и сказал ему: "Сын мой Первый, я понимаю, как тебе нелегко, но мы с тобой двое – Отец и Сын должны обеспечить Бытие всем остальным. Это наша Данность.

Мы с тобой должны обеспечить бытие настоящим и будущим: творцам, создателям, сеятелям, жнецам, строителям и обитателям нашего общего большого Дома или Мироздания. Для этого надо непрерывно в это Мироздание что-то сеять. И, если Отец должен всегда сеять, то Сын – всегда сохранять посевы.

А когда мы закончим все будущие жатвы и посевы и развернем наше Бытие во всей его полноте, тогда братья обязательно, с необходимостью станут помогать тебе. Но ты и до этого будешь вознагражден интересной работой".

И вскоре, действительно, Сыны, строившие Мир Света, стали просить Отца вывести их в другой Мир, где была бы более сложная работа. Ведь в этом Мире они уже все спроектировали, сотворили, создали, все многократно построили. Научились противостоять Тьме и опережать(пережать, прижать) Время. Пусть это и прекрасный Мир, но если все это вечно?.. В Великой книге написано: "время – вещь необычайно длинная", а безвременье, наверное, еще длиннее?

И сказал Отец Светов:

– Дети мои, не путайте безвременье с вечностью. Вечность – это побежденное(по-убежденное, побужденное) Время, а безвременье – это не побежденная Тьма. И в грядущем Мире Тьмы будет несравненно больше, и не все из вас смогут устоять перед ее натиском.

В Вечной книге есть несколько вариантов развертывания Бытия в следующем Мире. Не все из них благополучны, есть и достаточно трагичные. Какой получится выбрать вам – вечная тайна. Моя воля и ваша воля не всегда будут совпадать, да и как поведет себя Тьма, ни в одной из Книг об этом не написано.

Прежде, чем на что-то решиться, я расскажу вам одну сказку. Она называется – "Сказка про Белого Бычка". В Великой книге о таких сказках написано: "… вдруг среди наива находишь любопытную мысль, потом забытую и утерянную".

4. Сказка про Белого Бычка

– Ну так вот, жил-был Белый Бычок – серебристый бочок. Жил он в своей небольшой, рабочей клети-обители. В ней всегда было очень светло и жарко. Светло было, потому что бочок Бычка постоянно сиял и светился серебристым светом. А жарко, потому что у Бычка было сердце, вечно пылающее огнем. В огне своего сердца Бычок почти непрерывно сжигал устаревшие знания, слова и числа. А через свой бочок выпускал серебристо-белый свет (от сгоревших слов и чисел) в Вечность, возвращая его Первоисточнику.

Всем известно, что «слова ветшают как платье» и умирают. При этом они знают, что если не позаботятся о себе в конце жизни, то с ними будет то, что было с другими – «умерших слов разлагаются трупики». Но слова вовсе не желали себе такого конца, они знали, что рождены Светом – «из пламя и света рожденное слово» и хотели снова превратится в свет. И добрый Белый Бычок помогал им в этом.

Чаще всего к Бычку, с «последней просьбой», обращались слова, которые быстро и ярко сгорали, не выделяя, кроме света, ничего лишнего. Но, случалось, приходили слова, которые не могли ничего выделить, кроме смрада и копоти. Такие слова Бычок принимал, если они соглашались на “по буквенную кремацию”. Что не могло сделать его сердце, приходилось делать руками. Он это делал, видя, какая мощная энергия, и какая негативная информация заключена в связях букв, составляющих эти слова. И чтобы не погубить все свое дело, он помогал им только так, как это было возможно.

Однажды, в обитель к Бычку пришли слова и числа с такой печальной и скорбной судьбой, что он не смог сразу положить их себе на сердце. Глядя на них, он долго и горько плакал. Пришедшие стали уговаривать его, что он скоро утешится их светом, на который они сами очень надеются.

Когда, наконец, он положил в огонь всех, кто его только что утешал, он не заметил заплаканными глазами других, примешавшихся к оплаканным(оплачу и оплачу – близки). Он ожидал прекрасного серебристо-белого сияния и мощного луча света, но повалил густой дым, и вырвались тучи удушающего смрада. И через его бочок в окно обители вылетели «обгоревшие фигурки слов и чисел» – их преследовали по жизни и теперь отнимают даже саму смерть, достойную смерть. Но последнее это ни чья-то вина, это его ошибка.

Бычок был вне себя, сердце его рвалось на части от жалости, сострадания и негодования на самого себя. Он совсем забыл о своей судьбе и о своем деле и выскочил из своей обители спасать обгоревших. Но в это время из его бочка вырвался такой злобный красно-черный огонь(разгорелись примешавшиеся), что все вокруг запылало.

Сгорело все. Остался он один. Не было больше ни хороших, ни плохих слов, сердце его перестало пылать(пылать, пылить, становиться полем – близки). Он положил руку на свое опустошенное сердце и стал тоскливо ждать, когда в нем снова разгорится любовь.

– Ну и что? Каким боком Бычка это относится к нам? – спросил Красный Сын.

– Сын мой, – сказал Отец, – эта сказка довольно длинная, в ней есть много интересного про всех вас и про меня. Я вам рассказал только один небольшой ее фрагмент. Фрагмент о том, как надо работать с материалом, и что все мы не имеем права на ошибку(ошибка и шибко – близки).

Кстати, в Великой книге за Белым Бычком следует Белый Бык, за ним Золотой Телец, а за ним и сам Бог. И для нас Бычок, это совсем не мелочь – "сказка про Белого Бычка" – это суть нашего Бытия, записанная в Вечной и Великой книгах.

Я думал, что вы зададите себе вопрос – а горит ли мое сердце любовью? Смогу ли я работать в грядущем Мире? Сначала строить его, потом кормить, лечить, учить, сопереживать, освобождать, спасать всех, кто будет в этом Мире обитать и во всем этом нуждаться. И еще выполнять самое трудное дело в будущих Мирах – освобождать их обитателей от традиционного бытия, переводя в иное. В Мире Бычка этого желали сами его обитатели, но так бывает не всегда.

– А почему?

– Потому что в будущих мирах бытие не только восхождение, но иногда и падение. И итог его будет разный. Этого и боятся, считая, что «жизнь ненавистна, но и смерть страшна». В Великой книге написано: "И жизнь, и смерть зависят от того, что ты создашь."

– А почему «восхождение или падение»?

– Потому что восхождение – это созидание и сохранение, а падение – только разрушение. «Третьего не дано». И падать всегда легче, чем восходить. Или, как написано в Великой книге, «даже растения знают – разрушать легче, чем строить».