Я не ангел

Глеб не спал пару суток, лично исследовав злополучный лифт и подъезд практически по сантиметру (он бы и всю десятиэтажку перерыл, но не дали) – не то чтобы он не доверял своим коллегам, просто хотел убедиться, вдруг что пропустили, взглянуть «свежим» взглядом. Увы, тут целеустремлённость Жигалова чуть не впервые дала сбой – после всех его усилий цель была так же далеко, как финиш – спустя секунду после старта.

Однако сдаваться Глеб был не намерен. Лариса была слишком дорога ему. Жаль, что он понял это так поздно…

3

Как же скучны рабочие будни, особенно с понедельника по пятницу!

От раздумий Глеба оторвал сержант Петров, вломившийся в кабинет и всей своей немаленькой тушей занявший почти всё пространство. Толстый и неопрятный, ленивый и вечно страдащий одышкой. Петрова грозили уволить минимум пару раз в неделю, но изворотливый сержант всякий раз умудрялся выкрутиться.

– Глеб… уф… тут такое дело… уф…

– Что опять?

– Киоск ограбили… уф… на Первомайской. Уф… владелец киоска весь телефон заплевал… уф… утверждает, что у него там… уф… какой-то странный случай.

– А я-то тут при чём? – изумился Жигалов.

– Понимаешь… уф… во всём отделении людей не нашёл! – всплеснул руками сержант. – Кто на выезде… уф… кто за пивом пошёл… О, стихи!

– С тобой всё ясно, Пушкинов, – улыбнулся Глеб. – Надо сказать полковнику, чтобы по утрам выдавал всем рассол.

Сержант хихикнул:

– На всех всё равно… уф… не хватит!

– Правильно, потому что ты один всё выжрешь! Ладно, поехали. – Капитан встал. – А кто у тебя за баранкой?

– Шурин мой… уф… Колян. Я его на полставки… уф… устроил.

– А Нечепоренко что?

– Что-что! Увидел… уф… пригрозил уволить. И Коляна… уф… и меня. А сам… уф… водить не умеет! Так я сегодня… уф… на шурина форму надел… уф… фальшивые усы, что у тётки… уф… из театральной костюмерной стащил… уф… навесил, авось, не узнает!

– Узнает, – заверил Петрова Глеб, – в любом гриме узнает! Наш Игорь Борисович гражданских за версту чует. Он свой опыт нипочём не пропьёт, в отличие от тебя.

– Да-а? – недоверчиво протянул сержант. – Тогда придётся… уф… самому ехать права получать! Да боюсь… уф… не помещусь я за руль!

Глеб сразу вспомнил случай, когда сержант спьяну решил сесть за баранку милицейского «бобика». Сесть-то он сел, а вот вылезти обратно не смог. В итоге всё отделение, побросав работу, вытягивало Петрова из машины. Получилась современная обработка сказки «Репка» в милицейском исполнении. Жаль, что в отличие от сказки, данный случай закончился не очень хорошо – Петрова удалось вызволтть из «плена» лишь полностью раскурочив рулевую панели машины. За ремонт «бобика» бедняге пришлось платить из собственной и без того невысокой зарплаты, из-за чего сержант почти бросил пить. «Почти» длилось ровно месяц (то есть до следующей зарплаты), который с тех пор отмечался всем отделением, как общенациональный праздник. С тех пор Петров на эти дни всегда старался запланировать отпуск, чтобы не краснеть перед коллегами.

Они подошли к грязному «уазику». На переднем сидении бессовестно дрых пьяный детина в подозрительно знакомом кителе.

Сержант взвыл:

– Ах ты, скотина! Да я ж тебя… уф… это… ну… А, вот! Полковнику сдам!

– Да успокойся ты! – прикрикнул на Петрова Жигалов. – Я сам поведу.

– Идёт! – Сержант моментально заткнулся и влез в машину, предварительно выкинув из салона шурина.

«Уазик» опасно накренился вправо.

– Вылезай, – скомандовал Глеб.

– А что… уф… случилось?

– Нам не обойтись без твоего Коляна.

– Как это? – не понял Петров.

– Он послужит твоим противовесом, иначе перевернёмся на фиг. Закидывай его на заднее сиденье.

– А–а, понял! – Сержант так резко выскочил из машины, что та заходила ходуном.

– Китель-то с него сними! Кстати, ты где его взял?

Петров быстро раздел бессознательного Коляна:

– Там… уф… в коридоре висел…

– ПЕТРО-О-ОВ!!! – Дальше из окна Нечепоренко понёсся яростный полковничий Мат. Мат с большой буквы, потому что таких сочетаний Жигалов ещё не слышал.

Сержант в панике запрыгнул в «уазик», и Глеб рванул с места. От греха подальше.

4

И пиво может свести с ума, если его не пить, а слушать.

Минут через пятнадцать они прибыли на место. Вокруг разрушенного киоска наматывал круги, видимо, решив побить все мировые рекорды, хозяин торговой точки – миниатюрный толстенький человечек, взъерошенный и злой (ну правильно, такой вынужденный марафон ещё никого добрее не делал).

– Здравствуйте, капитан Жигалов, – представился Глеб. – Что произошло?

– Сами видите, – простонал, забыв про манеры, киоскёр.

И действительно – всё было видно. У киоска напрочь отсутствовала передняя стена. Судя по всему, она была вырвана с корнем. Ассортимент товаров практически весь был растащен. То, что осталось, не нужно было уже никому, так как превратилось в битый-поломанный хлам.

– Когда это случилось? – спросил Глеб.

– Прихожу с обеда, а тут такое…

Жигалов поднял бровь:

– С обеда? Сейчас же только десять утра.

– А что?! – вскинулся киоскёр. – Моя точка – когда хочу, тогда и обедаю! И столько раз, сколько захочу!

– Ясно, – не стал спорить Глеб. – Значит, с девяти до десяти, так?

– С девяти тридцати до девяти сорока пяти, – хмуро поправил киоскёр. – Ем я часто, но быстро.

– А товар?

– Товар растащили прохожие. Набросились, как стервятники! Пока вас дождёшься… Я пытался их остановить, но… – Он продемонстрировал большущий фингал под глазом. – Их всех надо посадить, слышите!

Капитан промолчал – как же, найдёшь теперь кого.

– У вас есть список краденного… э-э… то есть товара?

– Есть, то есть был… – запнулся лавочник. – Всю документацию спёрли в первую очередь. Понятия не имею, зачем она кому-то, кроме меня! Но я помню всё наизусть!

– Вот и отлично. Сержант, запиши показания гражданина… – Жигалов намеренно сделал паузу.

– Брумберг я, – крайне неохотно отрекомендовался толстячок. – Абрам Иосифович.

– … Гражданина Брумберга. А я свяжусь с отделением.

– Капитан… это… уф… рация не работает, – сообщил Петров.

– Это ещё почему?

– Похоже, ей… уф… Колян закусывал…

– Рацией?! – восторженно взвизгнул киоскёр.

– Ага! – подтвердил сержант. – Он когда нажрётся… уф… кирпичом может закусить!

Жигалов вздохнул:

– Гражданин Брумберг, одолжите телефон?

– Вам зачем?

– Мне нужно позвонить в отделение и запросить экспертов. Надеюсь, они уже напились пива и могут работать. – Последнюю фразу Глеб произнёс еле слышно.

– Держите. – Брумберг протянул ему мобильник. – Только недолго. И не звоните по межгороду!

– Уверяю вас, наше отделение находится в нашем городе!

Киоскёр хмыкнул. Не поверил, зараза! Жигалов отошёл в сторонку и набрал номер своего кабинета.

Сперва шли одни гудки. Потом послышался знакомый голос.

– Старший лейтенант Крылин слушает.

– Женя, это я.

– Кто – я? «Я бывают разные!» – спародировал старлей кролика из известного мультфильма.

– Кончай прикалываться!

– Ты где? – Крылин стал серьёзным. – Пиво нагревается. Полковник тоже может закипеть, если не обнаружит тебя, плачущего над делом журналистки.

– На выезде я, – объяснил капитан. – Петрову звать некого было. Похоже, что на твоём дне рождения побывало всё отделение. Отлёживаются теперь, а нам за них отдуваться. В общем, тут на Первомайской какой-то придурок у киоска полстены оторвал.

– Это он, поди, с грузовика подцепил, – предположил старлей.

– Я тоже так думаю. Пришли мне эксперта.

– Гребенщиков подойдёт? Он только что пришёл. Только он не опохмеленный. – Крылин на том конце провода явственно ухмыльнулся.

– Сойдёт. Может, Брумберг сжалится и выдаст ему пивка.

Евгений дал отбой. Капитан вернул трубку киоскеру.

Тот сунул телефон в карман и продолжил диктовать:

– Ящик светлого «Бочкарина», десять, нет, одиннадцать бутылок «Клинова»…

Сорта пива перечислялись минут десять. Потом пошли другие напитки. Глеб закатил глаза к небу. Выбор напитков, само собой, был намного богаче пивного ассортимента. Судя по списку, у Брумберга ограбили не киоск, а целый торговый центр. Или его киоск внутри был значительно больше, чем снаружи. Бедный Петров уже устал записывать.

Капитан подмигнул ему, злорадно думая про себя:

«Так-то, Петров! Не всё тебе водку хлебать!»

Спустя минут десять Жигалову надоело слушать лимонадно-соковую эпопею, и он отошёл в сторону. Случайно глянув за угол пятиэтажной новостройки, он увидел на тротуаре похищенную стенку от киоска.

– Гражданин Брумберг!

– Что? Ну вот, вы меня сбили!

– Я нашёл вашу стенку.

– Да? – Коротышка Брумберг аж подпрыгнул. Он подбежал к капитану. – Где она?

– За углом.

Киоскёр подскочил к стене, явно намереваясь её погладить.

– СТОЯТЬ! – громовой возглас поверг растерявшегося Брумберга на землю.

Это кричал взмыленный Гребенщиков. Долговязый нескладный эксперт так торопился, что забыл взять машину.

– Вначале я должен снять отпечатки пальцев! – высокомерно объявил он. – А потом хоть целуйтесь со своей витриной!

Киоскёр налился яростью:

– Да как вы смеете! Брумберг никогда не позволяет так с собой разговаривать! Никому!

Гребенщиков проигнорировал его реплику и направился к стене от киоска.

Брумберг сжал кулаки и пошёл на эксперта. Путь ему преградил Глеб.

– Пустите меня! – завопил киоскёр. – Я ему нос бантиком завяжу!

– А вы сможете?

По диким глазам Брумберга Жигалов понял, что сможет.

– А зачем?

Вопрос поставил киоскёра в тупик.

– Он же… он же… ну… А, ладно, сдаюсь… пока не знаю…

– Вот когда придумаете, тогда и приходите – я лично его подержу.

– Обещаете?

Глеб с важным видом кивнул.

– Договорились. – Довольный Брумберг потёр руки. – Пойдёмте, сержант, список ещё не окончен.

Обрадовавшийся было передышке, Петров вновь поскучнел и уныло побрёл за Брумбергом, как телёнок на бойню. В некотором смысле так и было – сегодня сержант явно наработал месячную норму.

– Ну как? – спросил Глеб у эксперта.

– Что – как? – переадресовал вопрос тот.

– Пальчики есть?

– А как же! Вот они! – Гребенщиков покрутил перед носом капитана своей пятернёй.

– А если серьёзно?

– До фигища! Ну, это понятно – все любят витрины лапать. В основном все расплывчатые. Но есть и чёткие. Два. Вот и вот. – Он ткнул давно не стриженным ногтем в стекло. – Один этого крикуна-киоскёра (я уже успел откатать его лапищи), второй – водителя «КамАЗа».

– Значит, это всё-таки «КамАЗ»?

– Угу. Вон пятно смазки – у него бак течёт.

Жигалов удивился:

– А как же он ездит?

– А чёрт его знает! – в тон капитану ответил эксперт. – Может, он про него и не знает!

– Что ещё выяснил?

– У него резина зимняя.

– Шутишь? – поднял бровь Глеб.

– Не-а! Вон же след от протектора.

– А может, это от другого «КамАЗа»?

– От того же, – улыбнулся Гребенщиков. – Видишь – лужа.

Видеть-то Глеб видел. Да только ни фига не понимал.

– Он что – псих?

– Не знаю, – пожал плечами эксперт. – Беглым психам машины вроде пока не выдают. У нас в городе уж точно. Может, гастролёр?

– Он определённо чокнутый! Кто же ещё будет ездить на зимних шинах летом?

Гребенщиков кивнул:

– Я с тобой согласен. Но может быть, у него нет денег, чтобы сменить резину? Вот тебе и мотив для ограбления!

– Какой к чёрту мотив! Гражданин Брумберг! – окликнул Глеб киоскёра.

– Да? Агрх! Вы опять меня сбили! Вы нарочно, что ли? Что вам ещё нужно?

– Вы хранили деньги в киоске?

– Я так похож на идиота? – Вопрос был из разряда риторических, потому что Брумберг тут же продолжил «диктант», не обращая внимания на постанывания Петрова – тот уже не стеснялся.

– Слышал? – хмыкнул капитан. – Не было там денег! Он вообще ничего не взял!

– А водила знал об отсутствии в ларьке денег? – усмехнулся эксперт. – И потом, я только предложил – дальше думай сам. Ты у нас сыскарь. Я закончил. Брумберг может поцеловать невесту… Тьфу, витрину!

– Спасибо. Надеюсь, найти этого идиота будет легко.

Гребенщиков с гордо поднятой головой прошествовал мимо Брумберга в машину. Под ноги он при этом, конечно, не смотрел. Его нога наступила на пустую пивную банку. На глазах у Брумберга, Петрова и Жигалова эксперт как в замедленной съёмке начал заваливаться назад. К счастью для него он упал на сержанта. Пивной живот Петрова смягчил удар. Банка сделала тройное сальто в воздухе и треснула Гребенщикова по лбу. Эксперт вырубился. На его челе стремительно разрастался синяк.

Капитан подобрал виновницу происшествия. Из банки выпал чек.

Глеб вынул из кармана приберегаемые для этой цели щипчики и подцепил бумажку.

– Магазин «Светлана», – прочитал он.

– «Светлана»? – переспросил Брумберг. – Это рядом. За углом.

– Петров, грузи Гребенщикова в машину, – скомандовал Жигалов. – Съездим к этой Светочке, вдруг это зацепка? – Он осторожно сунул чек в пакетик.

Брумберг опешил:

– А как же я? Ведь составление списка украденного ещё не закончено!

Жигалов забрал у сержанта блокнот, вырвал страницы, исписанные за утро, и вручил их киоскёру.

– Что это значит, капитан? – недоумевающее спросил Брумберг.

– Абрам Иосифович, вы же прекрасно понимаете, что мы не в состоянии найти ваш товар! Мы не можем бегать за каждой бутылкой!

– А зачем же я составлял список? – Лавочник сник.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы найти того, кто раскурочил ваш ларёк, и взыщем с него сумму ущерба, – пообещал Глеб.

– А это отличная идея! Как я сам не догадался! Надо бы также определить сумму компенсации и за моральный ущерб – от волнения я похудел на килограмм!

«А по-моему, от бега вокруг киоска», – подумал Жигалов.

Брумберг тут же забыл про милицию, определяя суммы ущерба и автоматически завышая их вдвое-втрое.

Капитан сел за руль «бобика», и машина довольно резво для своего возраста покатила к магазину «Светлана».

А Петров, наконец, с облегчением выдохнул:

– У этого Брумберга… уф… ларёк определённо бездонный!

Глеб кивнул и взглянул в зеркало заднего вида на шурина сержанта. Тот храпел, умудрившись примостить голову на лежащего на нём Гребенщикова.

Неожиданно Жигалов вспомнил про китель полковника:

«Интересно, как мундир с полутораметрового Нечепоренко налез на двухметрового дылду Коляна?»

5

Чёрт – прекрасный собутыльник.

Руководство к действию.

Рота высоченных Ангелов-Хранителей высадилась неподалёку от города в небольшом и когда-то уютном лесочке – сейчас этот уют заменял многочисленный мусор, старательно «забытый» грибниками и туристами.

Ангелы не успели даже оглядеться, как воздух в сотне метров от них замерцал, и из портала в лес сошли личные гвардейцы Сатанаила, числом в сто душ. Ангелы тотчас обнажили свои огненные мечи – их было всего тридцать, но чертей они не боялись.

Гвардейцы тоже достали оружие – двухметровые (по росту Ангелов, готовились же) трезубцы. Черти в своих лёгких кольчужках по достоинству оценили хоть и золотые, но чрезвычайно крепкие (поскольку зачарованные) доспехи противника, поэтому нападать не спешили. А куда спешить? На тот свет, что ли? Дураков нет!

И вот, пока Ангелы оценивали ситуацию, черти встали в круг и начали совещание.

– Они нас замочат!

– Убьют и не поморщатся!

– Им и медали за это дело дадут!

– А то и ордена!

– Изверги, что с них взять!

– А оружие-то какое!

– Точно! Специально для мясников!

– Бедные, мы бедные!

– Мне умирать нельзя – я единственный ребёнок в семье!

– У тебя же сотня братьев и столько же сестёр!

– Так я же единственный младшенький!

– Мне тоже умирать нельзя!

– Тебе-то почему?

– Тоже младшенький?

– Я жене обещал прийти домой пораньше!

– У тебя же нет жены!

– Да вот, чего-то захотелось завести…

– Мне тоже надо домой побыстрее…

– А у тебя что?

– Детям обещал подарки купить на Новый год!

– Сейчас же лето!

– А я всегда подарки заранее покупаю!

– Постой, какие дети?

– Да! Ты же не женат!

– Я ж говорю: я всё делаю заранее!

– Убьют на-ас горемы-ычных!

– Надо было в повара идти!

– Правильно! Работа не пыльная, прибыльная. Трави кого хочешь!

– Можно и в сантехники. Мой девиз: «Замочу в сортире!»

– Где-то я это уже слышал…

–Тебя уже мочили, что ль?

– Эх, убьют нас, бедных!

– Каких бедных? У тебя же куча вилл на побережье! Весь пляж ими утыкал, как грибами!

– Виллы нас от смерти не спасут!

– Ну… если только продать и откупиться…

– Не успеешь!

– А может, мы их грохнем? Их же всего тридцать!

– Это кто такой умный?

– Да это Байрон. Он новенький.

– Тогда пусть молчит, когда старшие разговаривают! А то пойдёт один Ангелов бить! – Говоривший перевёл дух и запричитал по-новому: – Ой, порешат нас!

– Убьют нас, братцы! Как пить дать, убьют!

– Кстати, насчёт пить. У меня есть!

– И у меня!

– И я захватил!

– А я вообще без пузыря из дома не выхожу!

Выяснилось, что выпивкой запаслись все. Кроме новичка Байрона, который оказался трезвенником.

– Ну их на фиг, этих Ангелов!

– Правильно!

– Ну, будем!

И черти, наплевав на прямой приказ Властителя, хорошенько приложились – кто к фляжке, кто к бутылке…

Недоумевающие Ангелы ждали сражения, а черти драться уже не собирались (я их прекрасно понимаю…). Хранители с вытянутыми лицами наблюдали, как черти садятся в кружок, отлаживая трезубцы в сторонку. Через пять минут личная гвардия Сатанаила затянула пьяными голосами хит всемирно известного девичьего дуэта «Я сошла с ума». Пели дружно и задушевно. Правда, голоса и слуха не было ни у кого. Но спиртное всегда добавляет если не таланта, то храбрости и наглости, верно?

Капрал Ангелов нахмурился – время, отведённое на рекогносцировку, истекало, а рота десанта ещё не нашла нуждающийся в охране объект. А тут ещё черти не желают воевать!

– Боб! – окликнул он.

– Да, сэр!

– Подкрадись к чертям и разведай обстановку!

– Есть, сэр! Рад стараться, сэр! Служу Родине, сэр! Уже иду, сэр!

– ВАЛИ УЖЕ! – не выдержал капрал.

Ангел Боб на цыпочках направился к гуляющим на всю катушку чертям. Капрал только покачал головой в напомаженном парике (который, кстати, выдерживал прямое попадание ракеты «земля-мозги»).

Боб подкрался поближе, потом ещё ближе, и вот он уже стоит за спинами гвардейцев. Те – ноль эмоций, пьют себе дальше, умудряясь при этом петь репертуар «Татушек» одновременно с приёмом спиртного. Половина слов, естественно, заменялась на бульканье. Выходило даже мелодично.

Неожиданно один из чертей заметил Ангела и спросил:

– Ты… это… Ик!.. Кто?..

– Ну… – замялся Ангел, – э… свой я!

– Тогда пей!

Гвардеец протянул Бобу флягу. Ангелу пришлось глотнуть. А так как спиртное в их Мире было под запретом, с непривычки его хорошенько развезло (ну и не стоит забывать о высокоградусности чертячьей выпивки). Боб сел в чертячий круг, обнял своего «благодетеля» и поцеловал его в пятак.

Минуту спустя до Ангелов долетел его пьяный баритон:

– На-а-ас не-е-е до-о-ого-о-оня-я-ят!

Капрал зло сплюнул на траву.

– Хосе Августо Мария Лопес Октавиан Тристан Умберто Патрисио Оливио Елена!

– Я, сэр! – отозвался названный Ангел.

– Почему тебя нельзя называть просто Хосе?

– Не положено, сэр!

– Почему? – удивился капрал.

– Национальная традиция, сэр! – объяснил «многоимённый».

– И это традиция даёт вам такие многотомные имена?

– Никак нет, сэр!

– А кто?

– Мама, сэр!

– А как зовут твою маму? А впрочем, – капрал представил себе двухминутное перечисление имён его матери, – не говори! Ты можешь взять себе псевдоним?

– Нельзя, сэр!

– Это ещё почему?

– Перед лицом Господа нашего нельзя лгать, сэр! А псевдоним – это тоже ложь, сэр!

– Вот чёрт!

– Сэр?

– Чего тебе? – не понял капрал.

– Упоминать имя нечистого запрещено, сэр! – оттарабанил Ангел.

– Тьфу ты! Знаю я!

– Но, сэр!..

– МОЛЧАТЬ! – рявкнул капрал. От звуков его голоса с деревьев слетели птицы. А черти и ухом не повели. Ни одним из двух сотен.

– Есть, сэр!

– Слушай, Хосе, а не…– Капрал наткнулся на умоляющий взгляд Ангела.– А, ладно!.. Слушай, Хосе Августо Мария Лопес Октавиан Тристан Умберто Патрисио Оливио Елена, а почему бы тебе не сократить твоё имя до аббревиатуры?

– А можно? – изумился тот.

– Конечно! Это ведь никто не запрещает! Получится ХАМЛО… ТУ… – Капрал закашлялся.

– Простите, сэр…

– Забудь, что я сказал! – скомандовал капрал, а про себя подумал: «А мамаша-то его умная и дальновидная женщина…»

– Слушаюсь, сэр! – с готовностью вытянулся по швам Хосе. – А что вы сказали?

– Сгинь! Хэнк!

– Я, сэр! – Названный Ангел сделал шаг вперёд.

– Ступай и приведи сюда Боба. Предателя, пьющего водку с чертями, ждёт трибунал!

– Простите, сэр, – вмешался Хосе. – Они пьют не водку, а самогон…

– А ты откуда знаешь?

– Читал… Да и ароматом шибает…

– Под трибунал! – взорвался капрал. – Хэнк, пошёл!

– Есть, сэр!

Ангел рухнул на землю и по-пластунски пополз к чертям. Добравшись до гвардейцев, Хэнк довольно бесцеремонно выдернул Боба из круга собутыльников.

Тот с большим трудом сфокусировал взгляд на Ангеле (один глаз Боба всё время норовил уползти под парик):

– Ты… хто?

– Хэнк!

– Ка… Ик!.. кой такой Хэнк? – искренне удивился Боб.

Тот яростно зашипел пьяному Ангелу на ухо: «Твой друг!»

– Ик! И что?

– Тебя требует капрал!

– Это вон тот маленький вечно недовольный ощипанный типус? – сказав так много за один раз, Боб заикал без остановок.

– Да, это и есть капрал. Ты должен пойти со мной!

– Кому я должен… Ик!.. я всем прощаю! – разудало объявил Ангел. Явно черти научили!

– Но, Боб…

– Чего тебе… Ик!.. злыдень? Не мешай…Ик!.. веселиться!

– Пойдём!

– Зачем?

– Не годится Ангелу пить с чертями!

– Это черти?

– Да!

– А я Ангел?

– Да!

– Тсс! Не ори, а то они обидятся! – Боб протянул Хэнку флягу. – Лучше пей!

– Запрещено!

– Я никому… Ик!.. не скажу!

– Нельзя! – запротестовал Хэнк.

– Ты меня уважаешь?

– Ну?

– Тогда пей! А то я с тобой не пойду!

Хэнк зажмурился и глотнул из фляги. После чего сел рядом с Бобом и затянул:

– Не-е ве-ерь, не-е бо-ойся, не-е про-оси-и… – хотя раньше он эту песню ни разу не слышал (вот серость, правда?).

Капрал со свистом выпустил воздух из ноздрей. Он не понимал, что происходит. Два образцовых Ангела-Хранителя сидят и пьют самогонку с чертями! (Почему самогонку? Предложите бесу что-нибудь другое – он вас засмеёт.) За что такое наказание?!

Капрал уже хотел дать команду «Кругом!», чтобы идти в город, но решил (на свою голову) предпринять ещё одну попытку, спасая своих солдат. Он послал к чертям Джека. В хорошем смысле этой фразы, если, конечно, у неё есть таковой. Тот не вернулся, зато «порадовал» Ангелов новой аранжировкой хита «Татушек» «Полчаса». Это вывело капрала из себя.

Он скомандовал:

– В атаку!!!

Ангелы, размахивая мечами, бросились вперёд. Десантники окружили чертей и навалились на них сзади. Те с пьяной невозмутимостью и невиданным на трезвую голову профессионализмом перекинули их через плечо. Это произошло так быстро, что Ангелы не успели среагировать. На каждого Хранителя пришлось по три гвардейца: двое держали Ангела за руки, третий вливал в рот самогон. После одного вынужденного глотка десантники прекращали всякое сопротивление.

Через пять минут «Я сошла с ума!» орали все, даже трезвенник Байрон, с которым обошлись так же, как и с остальными.

Потом кто-то упомянул девочек (кажется, это был капрал, но ничего не докажете!). Предложение было одобрено единогласно, и вся компания отбыла в соседний Мир в поисках девиц.

6

Вечный вопрос: идиотизм это врождённое, или этому где-то учат?

Глеб остановил машину рядом с магазином.

Вышел, постоял минутку, разглядывая вычурную вывеску, где, переливаясь всеми неоновыми цветами радуги, сияло слово «Светлана», стилизованное под арабскую вязь.

«Днём-то зачем лампочки жечь?» – фыркнул капитан, входя внутрь.

Покупателей в столь ранний час не было (день-то рабочий). За прилавком стояла молоденькая – и уже такая накрашенная! – продавщица в фирменном фартучке и откровенно скучала.