Черный Орден Христианских Карателей. Абсолютное Истребление

В разговор телепатически вмешался Константин, вспоминая ещё один важный факт:

– «Дай то Бог. Сергия уже и ранее отделяли от нас при перемещении. Такое было уже, в Нэшфилд Хайтс. Наверняка эта вся дьявольщина, что ждёт нас всех снаружи, готовит командиру очередное испытание тела, духа и воли. Уверен, что братья сверхдемоны не забыли, кто именно нанёс их погибшему брату последний решающий удар, изгнавший его в небытие. Но Сергий справится. Я уверен».

Мысленно поддержал разговор и Александр Твердохлебов:

– «И он справится. Потому что, если он не сможет, то тогда не справится никто. Командир знает, что Господь всегда с ним. Всегда и в любой ситуации».

Евгений оглядел Филатова и Алксниса, а затем спросил у заместителя командира отряда:

– А ведь Сергий не изменился, когда получил титул правителя и военачальника?

– Ни на сколько – с уверенностью ответил Максимиан, после чего тут же добавил:

– Каким был – таким и остался. Он понимает всю тяжесть ответственности этого бремени. Это звание, этот титул не сделал его более гордым, более заносчивым или более жестоким. Он даже просит его называть не по титулу, а как и раньше мы его называли, по имени. Или просто «командир». Всё же, он ценит данный вотум доверия, оказанный ему.

Николас телепатически передал всем своим друзьям данные об изменении в ситуации:

– «Извините, что отвлекаю от такой задушевной беседы, но даже я уже ощутил, что энергетический барьер впереди меня исчез, по направлению к Новоизмайловскому проспекту».

– «Действительно. Это и вправду так» – мысленно отозвался Константин. Ланевский закрыл глаза на несколько секунд, просканировав область вокруг. Закончив распознавание местности, Константин мысленно передал всем своим друзьям:

– «У нас есть время выступить дальше, в сторону центра, по Московскому проспекту».

Максимиан встал на ноги и отдал соответствующий приказ:

– Понял. Группа! Снимаемся! Выдвигаемся! Константин – направляющий. Бегом марш!

И вновь боевой отряд рыцарей стремительно выдвинулся в сторону центра павшего города. Новоизмайловский проспект оказался завален грудами бетонных блоков, балок и другими обломками зданий.

Крестоносцы моментально свернули, не сбавляя темп бега, во дворы разбитых до основания домов №34 корпус 2 и №36 корпус 2 по Новоизмайловскому проспекту. Небольшие переулки, дороги и лабиринты из руин домов – вот всё, что было обнаружено во дворах данной местности.

Христианские Каратели уже были готовы ворваться на Варшавскую улицу, чтобы продолжить движение в сторону центра, но все воины света разом почувствовали опасность, ещё не доходя до огромной сквозной дыры в доме №37 корпус 2 по Варшавскому проспекту. Отряд крестоносцев очень аккуратно занял позиции по обе стороны сквозного ранения полуразбитого дома.

Константин и Максимиан, находясь с правой относительно дворов стороны дыры, увидели, как из полуподвального помещения дома №56 выходят медленным шагом по очереди четверо лизардиусов. Все они застыли, не пройдя и двух метров из дверей, с потухшей и выцветшей над ней частью надписи «КАФЕ…», остальная часть которой была разбита.

Ноздри на их носах демонических ящеров стали раздуваться в темп дыханию. Они что-то учуяли и искали источник запаха. Демонам не суждено было понять, кто их выследил и решил их судьбу:

Длинное серебристое копьё со свистом пролетело через улицу, вонзилось в голову сначала одному, а затем и второму лизардиусу, пригвоздив их головами к стене 56-го дома. Тут же головы двоих остальных демонов взорвались от прямых попаданий в них серебристых пуль, выпущенных из автомата Константином и вынырнувшим из-за угла дыры Владиславом из своего оружия.

Не опуская стволы и держа на прицеле проход в полуподвальное помещение кафе, вся группа крестоносцев направилась в сторону входа в это строение: Христианские Каратели чувствовали демонов, которые находятся внутри здания.

Услышав странные звуки и шум снаружи, в это же мгновение один лизардиус решил выйти на разведку из кафе. Николас, который бежал первый, ощутил появление демона ещё до того, как тот оказался в дверном проёме.

На ходу Рихтер убрал за спину на ремень свой серебристый АКСУ-74 с глушителем и достал свои серебристые нунчаки. Николас влетел одним прыжком, головой и руками вперёд, прямо в проход полуподвального помещения. Ещё в полёте на его нунчаках вылезли острые лезвия. Приземлившись, крестоносец столкнулся с лизардиусом лицом к лицу. Один точный перекрёстный удар сразу двумя нунчаками, брызги чёрно-зелёной крови и на землю падает сначала отрубленная голова, а потом и обезглавленное тело демона.

Из подсобки вышел привлечённый звуком упавшего тела демонического ящера демон-конструктор, держа в правой руке длинный заточенный нож. Подол халата двухметрового демона и хирургическая маска на лице поверх шлема, похожего на намордник, были запачканы несвежей красной кровью и мясом. Весь лоб и затылок монстра покрыты металлом. По переносице, скулам, щекам и нижней челюсти данная броня прирослась полосами. А озверевшие от крови красные вертикальные зрачки чёрных демонических глаз светились ярким адским светом.

Демон успел лишь вдохнуть воздух, когда Петерис с разбегу вонзил свой серебряный меч средних размеров в его покрытый металлом лоб. Тут же Алкснис прыгает, не отпуская меч из рук, и вырывает у демона часть головы, с металлом её покрывающей. Тело конструктора передёрнулось и с силой грохнулось на пол.

Стоявший за углом лизардиус тоже не успел поднять тревогу: Евгений на ходу бросил в него свой серебристый средний меч, который пронзил голову демона насквозь. Ящер упал ровно вперёд, лишь вонзив лезвие ещё глубже в свою голову от удара об пол рукоятки меча.

На всю эту возню обернулся последний из демонов в этой берлоге: ещё один конструктор, стоявший в самом дальнем помещении и истязая уже давно мёртвое и изрядно сгнившее тело, набивая его различным хламом и мусором.

Чёрные глаза монстра, с вертикальным красными зрачками, лишь успели заметить, как огромное, похожее на мачете, лезвие рассекает их поперёк, вместе с закованной в сталь головой. Из правой руку конструктора, облачённую в чёрную резиновую перчатку, выпал нож и со звоном упал на пол. Голова демона аккуратно отошла ровно по линии пореза, и так же, как и нож, со звоном упала на пол, разбрызгивая вокруг чёрно-зелёную кровь, мозги и мерзкую чёрную жижу. Наполовину обезглавленное тело монстра упало на колени, затем обрушилось на пол в конвульсиях к ногам убившего его Александра.

– Готово. Всех положили – сказал вслух Александр Твердохлебов, созерцая истекающего чёрной-зелёной кровью мёртвого конструктора.

Максимиан, вытаскивая копьё из стены и снимая с него двух убитых и уже начавших таять лизардиусов, мысленно поинтересовался у своего соратника:

– «Константин? Как там дальше с дорогой?»

– «По улице Фрунзе, на Московский проспект и до самого центра. До Садовой улицы нет ни одной демонической активности. Они все куда запрятались» – ответил Ланевский своему другу.

– «Не к добру это. Что-то затевают, ублюдки» – мысленно сказал Николас. Тут же Рихтера телепатически перебил Максимиан:

– «Нет времени выяснять что именно. Соблюдаем тишину и аккуратность. Выдвигаемся!»

Согласно плану, крестоносцы продолжили неблизкий и опасный путь к центру города, выбежав на улицу Фрунзе, на которой почти не осталось целых строений.

Христианские Каратели побежали по разрушенному Московскому проспекту, похожему теперь на каменные джунгли. Только вместо гущи деревьев стояли неравномерно разрушенные дома. А вместо частых кустов – небрежные обломки прежнего мира, кривые останки сгинувшей человеческой цивилизации.

Глава IV. Живое сердце

«Кто ни разумом, ни состраданием не склоняется к подаянию помощи другим, тот справедливо называется бесчеловечным».

(c) Бенедикт Спиноза

Сон

Бескрайние зелёные просторы северо-восточной Галии, словно море, не имеют края за горизонтом. Прекрасное тёплое Солнце приятно ласкает всё, до чего может дотронуться своим взором. Даже трава, деревья и реки приветствуют лучи небесного светила радостным шелестом и журчанием. Но эти звуки становились всё тише, по мере приближения к небольшому городу, в котором собирались в поход на битву войска сразу нескольких народов:

Франки точили топоры и мечи на окраине города. Римляне ближе к полям отрабатывали удары мечами и тактику построения. Аланы стреляли из луков возле леса по тренировочным мишеням. Бургунды в гуще леса ловко и сильно били топорами по изготовленным манекенам для тренировок, отрабатывая тактику командного боя. А ближе к лугам во владении мечом и защите в спаррингах упражнялись друг с другом вестготы.

Один из них наносит удар Сергию прочным деревянным мечом, но Александров наклоняется, и удар златовласого германца проходит мимо. Сергий ударил в ответ промахнувшегося вестгота щитом по правому плечу и правому боку так сильно, что воин не удержал равновесие и упал на спину. Александров тут же приложил свой деревянный меч к горлу лежащего на земле германца. Вестгот смотрел на Сергия с удивлением, мучаясь тяжёлой отдышкой. Александров убрал свой тренировочный меч и помог уставшему вестготу подняться с земли.

– Смотрите! Реккаред всё же одолел Витимера! – прозвучало со стороны на древнегерманском языке, где находились примерно десять отдыхающих вестготских воинов. После послышался небольшой смех от них же.

– Да! Минут десять, должно быть, танцевали! Вспотели, как медведи на охоте! – донеслось, с другой стороны, от троих вестготских конников, снаряжающих своих лошадей. Смех стал слышен с обеих сторон, а Витимер и Сергий сами рассмеялись, по-братски обняв друг друга.

– «Хм. А ведь и вправду взмок, будто кросс бежал» – сказал про себя Александров, сняв с себя шлем и вытерев свой вспотевший лоб рукавом правой руки.

Сергий медленным шагом направился через тренировочный лагерь вестготов. Кто-то тренировался в команде, кто-то в одиночку, кто-то уже отдыхал от тренировок и общался с соратниками.

Повсюду царила братская и дружественная обстановка. Александров пошёл в город, минуя римский тренировочный лагерь. Странно, но недружелюбных взглядов со стороны римлян Сергий на себе не ощутил. Даже наоборот: некоторые римские солдаты и офицеры узнавали его, с искренней улыбкой обращались к нему по имени «Реккаред», и приветствовали своего друга. Сергий отвечал им тем же.

Такой настоящий запах свежей травы, чистых рек и дивных лесов непривычно ласкал ноздри Александрова. Райское место. Даже в самом городке эти запахи были повсюду, лишь изредка смешиваясь с запахом костров, еды и свежих напитков.

Люди приветливо смотрели на Сергия. Некоторые кланялись ему, некоторые римляне, вестготы, франки, аланы и бургунды подходили, жали ему руку и улыбались. Молодые девушки стеснительно опускали свои взгляды перед взором вестготского воина. А затем, с упоением и улыбками, о чём-то перешёптывались, стеснительно смотря в его сторону.

Александров уже почти подошёл к рынку на центральной площади, как вдруг сзади услышал невероятно знакомый голос:

– Реккаред!

Нет. Скорее всего – показалось. Потому что это невозможно. Но оглянувшись на голос Сергий понял, что ему не померещилось: к нему бежала, широко улыбаясь белоснежной улыбкой… Натали! Её голубовато-синее длинное платье сияло на лучах Солнца. Белая ткань, надетая по бокам платья, казалась белее снега. А белая фата из шёлка на её голове развивалась по ветру, вместе с её светлыми волосами.

Сергий оцепенел и от удивления открыл рот. Это же была она! Его любимая Наташа! Она подбежала к Александрову, обняла своего возлюбленного и нежно поцеловала его в губы.

Сергий помнил вкус её губ. Он никогда его не забудет. И вот он почувствовал его снова. Такой настоящий. Такой живой. Такой нежный.

После поцелуя Натали улыбнулась и посмотрела своими небесно-голубыми глазами в серо-голубые светящиеся от счастья глаза Сергия. Её тёплая гладкая левая ладонь коснулась вспотевшей щеки Александрова. Сергий немного прикрыл глаза, но не полностью, чтобы не упускать из виду свою любимую. Нежно глядя в яркие очи Александрова, Наташа произнесла:

– Для всех здесь ты военачальник, Реккаред. Но я знаю, что для меня ты мой любимый Серёжа.

Сергий улыбнулся и сказал своей возлюбленной:

– Я так скучаю по тебе. И не хочу уходить отсюда без тебя.

– Но ты должен. Тебя ждёт очередная великая битва, там, в реальном мире. Ты нужен этим людям. Как и всем остальным людям, спасшимся от ужасных демонов в Святограде. Без тебя человеческому роду не справиться. Помоги им. Я буду ждать тебя. И я люблю тебя. Всегда буду любить.

– И я тебя – прошептал Сергий и взял левую ладонь своей любимой в свою правую длань. Александров нежно поцеловал Наташу в запястье, а затем и в саму ладонь, нежно касаясь её своими губами и лицом.

Со стороны римского лагеря Сергий услышал грубый и командный голос:

– Реккаред!

Александров и Натали посмотрели в сторону, откуда раздался голос. Там в сопровождении десятка с лишним военачальников и своего сына Торисмунда шёл сам Король Вестготов – Теодорих.

– Мы выступаем! Собирай своих воинов и командиров. Пора показать этим убийцам нашу силу! – приказным и отеческим тоном скомандовал Теодорих.

– Да, мой Король! – произнёс Сергий и слегка кивнул головой, в знак повиновения.

Но Александров не хотел покидать ту, по которой безумно скучал уже ни один год. Обняв Наташу левой рукой за талию и правой рукой за шею, Сергий проговорил:

– Когда же мы увидимся с тобой вновь? Так не хочу уходить от тебя опять.

Сергий вдыхал тот самый небесный запах кожи Наталии. И приятнейший запах её волос. С каждым вдохом Александров ощущал прилив жизни и счастья. Рядом с двумя влюблёнными всё оживлённее и оживлённее начинали суетиться и торопиться воины.

– Я всегда буду рядом с тобой. Но ты живи, как должен жить. Мне невыносимо видеть твои страдания здесь, в миру, Серёж – произнесла Натали, обнимая Сергия за шею обеими руками.

– Это потому, что я люблю тебя. И только тебя – сказал Сергий, ещё крепче обняв Наташу. Натали прислонилась губами вплотную к уху Александрова и нежно прошептала:

– Ты должен жить и радоваться. Любить и быть любимым. Будь счастлив. И попытайся построить своё счастье вновь. Я всё равно всегда буду любить тебя.

– Я уже пробовал, ты ведь знаешь. Но ты одна занимаешь моё сердце. Для других в нём места нет. И другого сердца мне тоже не дано – с этими словами, Сергий горячо поцеловал свою любимую Натали в губы, а затем в лоб. Толпы солдат уже оббегали двоих возлюбленных, стоявших на их проходе.

С тяжёлыми сердцами, Наташа и Сергий разомкнули объятия, Александров надел на голову свой шлем и отправился быстрым шагом в сторону спешащих на построение римлян, франков, бургундов, аланов и вестготов.

Сергий обернулся и увидел, как Натали грустно глядит ему вслед, а из её глаз текут свежие прозрачные, словно роса, дорожки слёз. Сердце Александрова плакало так же. Когда Сергий обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на свою любимую – её уже не оказалось на том месте. Повсюду бежали спешащие на бой солдаты, а в ушах всё громче и громче звучали боевые барабаны.

Уже совсем скоро начнётся самая великая битва, которую мог когда-либо знать свет. Битва народов, от которой будет зависеть будущее мира. Битва романо-германских войск против армии Атиллы – военачальника и вождя гуннов.

День прошёл. Миновала и очень неспокойная ночь. Для более, чем 15 тысяч воинов эта ночь оказалась последней в этом мире. Таков был итог битвы между отрядами франков со стороны романо-германского союза против племени гепидов, со стороны гуннов и их союзников. Обе армии отошли, назад, но франки смогли выбить для своих союзников удобную боевую позицию: высокий холм, на котором расположилась огромная объединённая армия вестготов, римлян, бургундов, франков и аланов.

К наступлению дня с выгодных позиций была видна армия Атиллы – вождя гуннов: бесчисленная чёрная туча грязных варваров с востока. Их называли «Безумные демоны, с лицами дьявола». Они славились своей свирепостью и беспощадностью. Их жестокость затмевала всю злость, которую мир знал до них.

Вырезая целые города, эти орды двинулись далее на запад, чтобы дальше сеять ужас, хаос и смерть. К гуннам примкнули также и остготы, гепиды и другие малые народы, которых покорили звери, состоявшие в армии Атиллы. Были и те, кто пошли с гуннами ради собственных интересов.

Александров и тысяча воинов, которыми он командовал, разместились на вершине холма и заняли оборонительную позицию.

– Возвести оборону! Вырыть рвы! Ставьте колья здесь и здесь! Вот тут – ямы ловушки, с кольями! Копейщики! Лучники! Ждать моих приказов! Быстрее! – отдавал приказы своим воинам Торисмунд, сын Короля Теодориха. Широкоплечий, светловолосый германец, с зелёными глазами и серьёзным гневным лицом контролировал возведение оборонительных сооружений, где-то давая советы, подсказки, а где-то и напрямую командуя некоторыми работами.

Римлянин Флавий Аэций также умело командовал своими солдатами, воздвигая оборону на верхушке этого же холма, но с левой стороны. Этот благородный кареглазый римский военачальник твёрдо стоял на земле спешившись, будто орёл на вершине скалы, возвышаясь над всеми. Офицеры и центурионы общались с ним, получая команды и распоряжения. Но по взгляду Аэция было заметно, что умом он был уже на поле битвы. И переживал за каждого своего солдата.

Сергий и его воины участвовали в обороне правой стороны холма, вместе с Торисмундом.

Воины Александрова убегали вперёд оборонительных укреплений, разливая там большие кувшины и сосуды с кипящим маслом. Лично по инициативе Сергия баллисты, стоявшие на холме, были демонтированы таким образом, чтобы не уезжали назад и не дёргались слишком сильно при выстрелах. Их сняли с колёс и прочно вкопали в землю. Торисмунд несколько раз молча кивнул, одобрив такое решение.

И вот чёрная туча гуннов двинулась в сторону позиций войск романо-германского союза. Омерзительные крики гуннов походили на вопли диких животных. Они жаждали крови римлян и германцев. А их пустые души мечтали загубить ещё больше европейцев. Но, к счастью, римляне и вестготы хорошо подготовились к обороне:

Как только гунны и их союзники подскочили конными отрядами на нужное расстояние и открыли огонь из луков, римляне выбрали построение «черепахой», укрыв себя щитами. А вестготы, по команде Торисмунда, соорудили «стену щитов», аналогично прикрыв верх от привычной тактики стрельбы гуннов: сначала гуннские лучники стреляли вверх.

Обычно солдаты поднимали щиты наверх, чтобы укрыться, оголяя перед. Тут гунны и стреляли вперёд, убивая неприкрытых спереди солдат, поднявших щиты кверху. Но в этот раз всё было иначе: как бы гунны не били – союзники почти не несли потери. Часть воинов романо-германского союза держала щиты кверху, а другие прикрывали себя и своих соратников с фронтальной стороны.

Столпившись ближе друг к другу, гунны и их союзники подписали себе смертный приговор:

– ОГОНЬ! – крикнул Торисмунд, указывая рукой на баллисты, а затем – в сторону гуннов.

Огромные заряды баллист вестготов обрушились на конную армию гуннов и их союзников, наносив им ощутимые потери. Римские баллисты ударили почти в то же время, что и вестготские, тоже убив немало врагов.

– Лучники! ОГОНЬ! – по команде Торисмунда, лучники встали из-за стен щитов, обстреливая залпами идущих в наступление гуннов. А на ходу кочевникам было крайне неудобно защищаться от стрел.

Гунны гибли сотнями. Но их потери увеличились, когда Аэций в свою очередь отдал приказ лучникам бить по флангам гуннов. Римляне резали их по флангам, сбивая в кучу. А вестготы уничтожали их в центре.

Но армия гуннов и их союзников всё же добралась до холма. Тут же Торисмунд дал команду Сергию, а тот, в свою очередь, крикнул своим солдатам:

– Горящие стрелы! ОГОНЬ!

Один залп подожжённых стрел в сторону противника и под ногами у гуннов потоками зажглась земля, дробя их войско на части. Лошади в панике выходили из-под контроля и убегали, скидывая с седла своих наездников.

Солдаты гуннов и их союзников в суматохе топтали друг друга или скидывали в огонь горящих дорожек и траншей. А те, кто шли вперёд или атаковали на лошадях, натыкались на мощные копья и мечи вестготов и римлян. Торисмунд, Аэций и Сергий лично участвовали в сражении, уничтожая десятки гуннов, остготов, гепидов и других народов, пришедших воевать против них.

Атилла, наблюдая за сражением, сначала удивился, а потом пришёл в ярость. Он видел, что его армия терпит поражение. Пора предпринимать что-то более серьёзное. Бич Божий, как прозвали Атиллу, лично обратился с речью к своим уродливым собратьям на понятном лишь им языке. После чего вся армия кочевников и бандитов направилась в наступление за своим злобным вождём.

Атака гуннов была отбита, но оборона слишком измоталась и потеряла немало людей. Потери гуннов были куда более внушительны, но на восстановление рубежей не было времени: с холма было видно, что вся армия Атиллы уже наступает, в полном составе.

Аэций готовил римлян на бой, выстраивая боевые порядки и оборонительные линии войск. Также Флавий подбадривал своих воинов пламенными речами. То же делали полководцы франков, аланов и бургундов, которые бились с самого начала боя, с невероятной отвагой.

Король Теодорих величаво оглядел надвигающихся гуннов, остготов и других врагов. Его голубые глаза не проявляли страха. Лишь седые волосы легко развивались по ветру, когда как его могучий образ не склонился и не согнулся даже ни на миг. Сергий и Торисмунд стояли, облитые кровью своих врагов, вместе с другими воинами, участвовавшими в обороне холма.

По приказу короля вестготов, вперёд армии вышли священники. Они стали благословлять воинов на грядущий бой. Солдаты встали на колени и начали молиться. В коллективной молитве принял участие и Сергий.

По окончанию молитвы Александров перекрестился и достал из-под доспехов деревянный нательный крестик. Сергий вспомнил всё самое дорогое и святое в своей жизни. Он вспомнил, что на него надеется не только тот город, где он был, но и вся Европа. Все люди, живущие здесь. И Натали. Поцеловав крест, Александров убрал его под доспехи и встал на ноги, готовый к бою.

Сергий обратил внимание, что римляне тоже начали молиться. Епископ и несколько священников также вышли вперёд к армии и стали читать молитвы. Воины повторяли их, напевая песнопения хором.

Бургунды и аланы молились своим языческим богам. Франки же молились, как и положено христианам. Христиане-франки охотно принимали для молитвы бургундов и аланов, принявших христианство.

Теодорих выступил вперёд, перед своей армией, верхом на боевом коне. Готы уже, и так, после молитвы вошли в состояние экзальтации, готовые драться до смерти. Они были наполнены решимостью идти до самого конца. И король вестготов произнёс речь, смотря своим воинам в глаза:

– Мои храбрые воины! Там на нас идёт враг. Самый свирепый и самый опасный враг. Атилла и его грязные гунны. Захватчики и убийцы, уничтожившие многие страны, изнасиловавшие сотни тысяч женщин, убившие сотни тысяч детей. Эти вурдалаки и демоны не остановятся, пока не выпьют всю нашу кровь до последней капли. Но я их не боюсь! Ведь со мной идут такие великие воины, как вы! Такие славные солдаты, с которыми вместе бок о бок я одержал ни одну победу! Сегодня мы одержим очередную победу и остановим этих безродных тварей, покушающихся на наши святыни! На наши дома и семьи! Сегодня мы и наши соратники спасём весь мир от нашествия дикарей. А если кому-то из вас суждено погибнуть – радуйтесь! Ведь Господь сегодня заберёт каждого погибшего к себе в Царство Небесное! Потому как нет ничего более святого, чем, если кто-то отдаст свою жизнь свою за свой народ, за своих братьев и соратников, за благое дело! – закончив речь, король Теодорих поднял над собой меч.

Воины все вместе хором одобрительно закричали, ободряя друг друга. Теперь уже ничего не способно погасить боевой дух в вестготах. Вдобавок, король Теодорих размахнулся мечом и добавил, после чего его конь встал на задние копыта, словно возведя Теодориха выше к небесам: