Пентакль Соломона. Проза XXI века

– Читают, почему – не читают? Только вот не во всех университетах, да и учебники об этом тоже есть, коих весьма великое число…

– А я что могу? – Алексу все еще казалось, что с ним продолжают играть в какую-то нелепую игру, и он все ждал объяснения или развязки. – И вообще… извините, конечно, но почему я должен вам верить? Сейчас время-то какое? Разных организаций и фирм создано неисчислимое множество, даже вон фальшивые генералы создали себе фальшивую контрразведку. Друг другу дают ордена, получают льготы, амнистии и всякие бесплатные блага от государства. Видели сюжет по телевизору? «Человек и закон»?

– А от вас ничего не требуется. Я же не прошу вас вносить деньги или давать ваши реквизиты. Нам не нужна ваша собственность, ваши права или что-то в этом духе. Нас интересует только ваше желание работать. За что вы получите хорошие деньги.

– За одно желание?

– Сначала – да. Но потом, когда вы подключитесь, начнется вполне конкретная деятельность, и вы станете выдавать реальный продукт.

– Продукт чего? В виде чего?

– В виде отчетов. Вы можете стать нашим наблюдателем. Одним из многих. Такой наблюдатель попадает в параллельную реальность, что мы называем горизонтальным переходом. Вообще-то термин не совсем точен: часто посещаемый мир отстает от нашего или опережает его. Или там просто все не так, как у нас. Мы забросим вас в одну из таких реальностей, и вы будете посылать нам отчеты. Не оттуда, конечно, а по электронной почте, когда вернетесь обратно. Иногда будем приглашать вас сюда для инструктажа.

– А… – Алекс не знал, что ему сказать. – Как это все?.. – спросил он, уже начиная сомневаться, что происходящее – чья-то игра или шутка.

– Ну, техническая сторона дела не должна вас особенно смущать.

– Но почему именно я?

Хозяин кабинета немного оживился, и на его непроницаемом лице появилось что-то отдаленно напоминающее улыбку.

– Я ждал этого вопроса, поскольку его задают все, всегда и везде. Видите ли, людей с лабильной психикой много. С пластичным воображением – меньше, но тоже предостаточно. А вот личностей способных на то, что мы предлагаем – единицы, да еще и с нужной психикой, и с необходимой нам фантазией. Вас мы вычислили давно, у нас много внутренних информаторов и помощников, призванных находить таких людей. Ну, вас, конечно, проверили, апробировали на нестандартность реакции и пришли к выводу – вы нам вполне подходите. Помните эти опросы и анкеты?

– А я могу отказаться? – спросил Алекс.

– Да, само собой разумеется, что можете! Многие отказываются, и ничего – живут себе безмятежно. Я даже не стану у вас брать подписку о неразглашении. Но потом, всю оставшуюся жизнь, вы будете жалеть об утраченных возможностях. Я не прав?

– Скорее всего, да. Правы, конечно, – согласился Алекс. – Но как практически будет выглядеть сам процесс?

– Практически? А никак не будет выглядеть. Вас вселяют в сознание носителя… ну, не совсем вас, но часть вашего разума, вашу способность воспринимать информацию. Вы будете как бы жить жизнью другого человека, наблюдая за ним изнутри. Вы будете видеть его глазами, ощущать его органами чувств, но не сможете влиять на ситуацию и не будете в состоянии корректировать поступки вашего носителя. Только наблюдать. Причем вся память и вся информация, полученная носителем в ходе его предшествующей жизни, окажется в полном вашем доступе, а ваша настоящая память, что немаловажно, останется при вас, но не при нем. Вам понятно?

– Почти понятно, – не сразу признал Алекс. – А что будет со мной здесь, пока я там?

– А здесь с вами ничего не будет. При необходимости вы всегда сможете вернуться назад, поскольку в нашем мире пройдет какая-то доля секунды, и тут никто ничего не заметит. А когда вы опять вернетесь в тот мир, из нашего, то там вы тоже потеряете всего лишь одно мгновение. Таким образом, ваша жизнь становится как бы двойной. Технике перехода вас обучат.

– А если мой тамошний носитель, как выговорите, потеряет сознание? Или вообще откинет лапти?

– Сознание вы потеряете вместе с ним, а если произойдет биологическая смерть носителя – надеюсь, я вас правильно понял, то вы сразу же окажетесь здесь. Но вот если сразу после перехода вас убьют тут, то тогда вы так и «прилипните» к сознанию тамошнего носителя. Я доступно излагаю свою мысль?

– Идея более-менее ясна. Но как такое вообще возможно? С памятью, с сохранением моей и доступом к чужой? С этим переходом? Мне не вполне понятна физика и биология всего этого явления.

– А это вам, собственно, зачем? Дело в том, что вы все равно не сможете в полном объеме осознать и оценить мои объяснения, поскольку у вас отсутствует необходимый багаж знаний. Без обид, но нужно учиться несколько лет, чтобы хоть до некоторой степени нормально осмыслить происходящее. Может быть потом…

– Я понял, что вы хотите сказать, – буркнул Алекс, все-таки он немного обиделся. – Но от меня-то, что сейчас требуется?

– Сейчас пока ничего. Живите, как жили. Только вот посмотрите этот документ, – собеседник придвинул Алексу лист бумаги с напечатанным текстом, – здесь контракт, где четким юридическим языком изложены основные позиции нашего будущего сотрудничества. Вы же любите точные формулировки? Когда наступит момент истины, вы узнаете. Вообще-то данный документ – чистая формальность, нам нужен только для внутренней отчетности, а вам – для лучшего понимания ситуации. Согласно контракту, на ваш счет будет поступать…

И тут собеседник назвал Алексу довольно приятную сумму, что отныне должна ежемесячно поступать на его счет. После того, как Алекс посмотрел предложенный документ, хозяин кабинета, наконец, представился. Несмотря на то, что договор с «ЮниКодом» снимал все возможные финансовые проблемы, Алексу стало обидно. Он привык ходить на работу и заниматься своим делом, а не сидеть просто так.

– Ну, вот и хорошо. Так. Меня зовут – Михаил Архангельский, а в разговорах и в личных обращениях называйте меня, пожалуйста, просто – Михаил. Я теперь ваш руководитель, и именно мне вы будите направлять свои доклады. Вы пока подумайте, а скоро мы вам позвоним и пригласим для подписания контракта и еще некоторых формальностей. Процедура много времени у нас с вами не займет. А обстановка нашего офиса пусть вас не смущает – только что переехали сюда. Раньше-то мы в Кривоколенном переулке обитали. Дом старый, теснотища, сложности всякие. А сейчас хоть работать можно нормально.

* * *

У Фредерика Форсайта есть такой роман – «Мститель» («Avenger»). Главный герой – Келвин Декстер – скромный, тихий неприметный адвокат из провинциального городка где-то в штате Нью-Джерси. Ему было около пятидесяти, при этом он активно увлекался триатлоном, читал журнал «Самолеты прошлого» и вел вполне спокойное и безвредное существование, но, когда надо, он превращался в Мстителя, коему становились подвластны самые крутые и неразрешимые оперативные дела. Он мастерски, непредсказуемо, изобретательно справлялся с поставленной перед ним задачей. Как всегда у Форсайта, с первых и до последних страниц сюжет держит читателя в устойчивом напряжении и оторваться от текста если и возможно, то весьма трудно – палач, жертва, спаситель, добро и зло, свет и тьма – все переплетено. Дело автора – увлечь читателя приключениями героя, а наше читательское дело – отвлечься превосходно написанным триллером – последняя страница которого стоит того, чтобы неторопливо и с наслаждением до нее добраться.

Так вот, этот самый Келвин Декстер, кроме своей адвокатской практики, дома и офиса, которые он имел в маленьком городке Пеннингтон, владел еще и другим именем, под которым и снимал в Нью-Йорке вполне неплохую квартиру.

Раздвоение личности – совсем не обязательно следствие какой-то скверной душевной болезни. Имеется в виду личность как психическая, так и юридическая. Такая вот мысль. Скажете, что нечто подобное уже было и много раз? Конечно, но чего еще не было? Но ведь у нас не теорема, и здесь способ доказательства важней результата. Алекс уже давно не хотел быть привязанным к одному времени, паспорту, квартире и работе, его тяготила необходимость идти одной и той же дорожкой, не имея в своем распоряжении дополнительного выхода. Естественно, такое поведение не приветствуется очевидной логикой и не встречает должного понимания у других людей. В России середины девяностых годов незаконно получить настоящий гражданский паспорт было несложно – некоторая сумма в американской национальной валюте легко снимала эту проблему, а предстоящий обмен паспортов вообще упрощал процедуру. В том, другом мире все обстояло немного сложнее, но тоже вполне решаемо и практически осуществимо.

Однако один только гражданский паспорт всей погоды не делает, ведь нужна куча других документов, не менее, а в ряде случаев и более, важных. Начнем с метрики. Без свидетельства о рождении россиянину не получить шенгенскую визу и не устроиться на работу, например, во Францию. Без трудовой книжки не возьмут в нормальную организацию или в хорошую фирму, а без военного билета могут возникнуть недоразумения не только с военкоматом, но и с той же работой. Кроме этого, нужны карточки пенсионного и медицинского страхования, ИНН и документы об образовании. Но и это еще не все! Перечисленные карточки и корочки сопровождаются целым набором личных дел, к каждому документу привязанных. Личное дело есть на работе, в военкомате, по месту жительства и прошлой учебы. В полиции и госбезопасности личные дела тоже имеются. В поликлинике дело также присутствует, только тут оно называется медицинской карточкой или историей болезни. Так, например, в своем медицинском деле Алекс как-то с удивлением прочел: «больной практически здоров и психически нормален». Это к тому, что то, о чем здесь пойдет речь, было в действительности и на самом деле, а не в воображении какого-нибудь больного сознания.

Кроме всего этого, желательно обрасти если не близкими друзьями, то хотя бы хорошими знакомыми. Нужно прошлое – достоверная биография без пробелов. Неплохо бы завести семью, пустить корни и стать полностью своим. И самое главное – нужно хорошо знать эту свою биографию и разные ключевые события, в этой биографии происходившие.

На текущее время у Алекса было все: и семья, и корни, и биография, и паспорт, и квартира, и прописка в ней, все необходимые учеты с личными делами, соответствующие карточки и корочки. Правда – только в одном комплекте, но ему всегда хотелось пожить полноценной двойной жизнью. Одна беда – ритм современного существования настолько интенсивен и насыщен событиями, что времени не хватало даже на одну нормальную жизнь. Поэтому, когда ему предложили пожить двумя жизнями сразу, но в разных временных потоках, он, конечно же, согласился. Во-первых, все происходящее казалось очень интересным, во-вторых, запасной вариант еще никому не помешал, а в-третьих, живя в своей, основной реальности, он мог вполне спокойно, ничего не опасаясь, описывать действительность параллельную, позиционируя себя тем самым в качестве автора-беллетриста.

* * *

Момент истины наступил для Алекса довольно быстро, о чем он сразу же узнал… и, конечно же, согласился.

Глава 3. Билеты в Петербург

Само решение – съездить в Санкт-Петербург для того, чтобы встретиться с теми, кого давно уже не видел воочию, созрело у Алекса как-то спонтанно, в конце одного из серых будних дней. Вернее – в самом конце этого дня. День был самый обычный и ничем не выдающийся – скучный дождливый вторник. Рабочее время уже давно закончилось, и по работе делать ничего не хотелось категорически. Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, Алекс решил продолжить один давно начатый и брошенный текст. Но тут работа тоже не заладилась, герои отказывались проявлять активность и вести себя совсем так, как хотелось автору. С отчаянием чертыхнувшись сквозь зубы, Алекс отодвинул клавиатуру и выключил свой компьютер. А ну его на фиг! Нет, лучше не насиловать себя, все равно ничего путного уже не получится. «Да идите вы все к черту! – подумал он. – Ну, хоть бы кто-нибудь сказал мне – в чем дело? Хоть бы какой-нибудь сукин сын смог объяснить, что сейчас происходит? Та же башка на плечах, вот эта дурацкая, те же руки шлепают по клавишам, и те же буквы, будь они прокляты, появляются на экране монитора! А вот в результате получается не то! Получается вообще черт знает что – дерьмо, графомания, нечто неживое и бездушное. Дохлятина, одним словом. Ну, да, так всегда и бывает, когда вкалываешь без всякого воодушевления. А теперь и новая работа накрылась».

Как сказал один очень умный человек, злость – отличное средство стимуляции творческих способностей. Однако у него сейчас не было ни злости, ни доброты, ничего. Никаких чувств – какой-то эмоциональный вакуум. Но не это еще было самым страшным. У Алекса уже просто не оставалось никакого желания что-либо делать. Возможно, это объяснялось последними обломами, а может быть, и наоборот – обломы объяснялись недавно возникшим нежеланием работать. Какой-то сволочной заколдованный круг! Общая идея не нащупывалась, даже сюжет стал как будто беднее – изменяет ему, что ли, фантазия? А может быть, и не было у него никогда этой самой фантазии? Кто-то ему рассказывал однажды про охотничьих собак: если спаниелю сунуть под нос бензиновую тряпку, то потом он надолго теряет нюх. Может быть, и с ним произошло нечто похожее после того проклятого неудавшегося романа? Или просто все дело в том, что он долго не писал ничего действительно стоящего? В свое время у него не случалось таких интервалов, а тут – без малого полгода творческого безделья. Раньше, впрочем, вообще все было по-другому.

Алекс подошел к окну и с великим отвращением воззрился на бегущие по стеклам дождевые струйки. «В такую гадостную погоду уже через час начнет темнеть, и день опять будет полностью потерян, – подумал он. – Идеальный день, чтобы сойти с ума или напиться. По крайней мере, не станешь себя жалеть – такого, какой есть, каким себя видишь в подобные моменты. Духовный импотент, возомнивший себя кем-то значимым. Что мне сейчас еще нужно? Материально вроде как обеспечен, и совсем неважно, какими путями этого достиг, у всякого из нас есть в биографии малопривлекательные страницы со скелетами в шкафах. Это, конечно, далеко не полное благополучие, но на фиг оно нужно, если с ним сколько проблем и хлопот?» Алекс никогда к абсолютному благополучию не стремился, но если уже есть возможность свободно жить и спокойно работать – то это как раз то, что он всегда хотел и почитал за счастье. «Вот и с новой работой вышел облом… ну почему? Это что, такая черная полоса в жизни? И уж совсем скверно выходит с Ольгой…».

Ольгу – свою жену – Алекс всегда очень и искренне, как ему временами думалось, любил. Но здесь вообще получалась какая-то подлость, с какой стороны на это ни бросить взгляд. Единственное теоретически возможное оправдание – сердцу не прикажешь и обстоятельства не изменишь. Можно было бы сказать самому себе, что у нее нет возвышенных интересов, что она не читает ничего, кроме женских романов, попсовой фантастики и глянцевых дамских журнальчиков. Ну и что, мало ли женщин вообще ничего не читают! Зато у Ольги есть то, чего не найдешь ни у кого другого. Красота, как правило, портит характер, но Ольгу красота не испортила, а в наше время редко можно встретить такую способность любить без, так сказать, всякого вознаграждения. Ведь она же видит, что Алекс, в сущности, ничего не может ей дать взамен. Ни настоящего, подлинного чувства, ни крепкого положения в обществе, ни даже – если уж на то пошло – хороших денег. Ничего, кроме благодарности, которую он ей время от времени предлагал. Но, черт возьми, благодарность – это еще далеко не любовь, и Ольга понимает это не хуже его самого.

С утомительной монотонностью по стеклу бежали изломанные струйки воды, перегоняли друг друга, сливались, снова раздваивались. Дождь не утихал – нудный, противный, всем надоевший весенний дождь. Через улицу, как и два года назад, на фоне свинцового неба четко выделялся огромный круг с вырезанным сектором – символ крупнейшего банка страны. Эмблема медленно вращалась вокруг вертикальной оси. Через час она вспыхнет зеленым светом и будет гореть так всю ночь, гигантским маяком указывая людям путь к их немудреному счастью – путь совсем легкий и недолгий, если уже есть деньги, и эти ваши деньги лежат именно в этом банке. Никогда еще жизнь человека не была такой простой и несложной, как в начале двадцать первого столетия. Пейте хорошо рекламируемый лимонад и не дайте себе засохнуть, брейтесь лезвиями прекрасно зарекомендовавшей себя фирмы или электробритвами другой отличной компании, смотрите на плоский экран домашнего кинотеатра и храните деньги в конкретном банке – и все ваши проблемы будут решены другими людьми, а у вас исчезнут всякие заботы и волнения…

Зазвонил мобильник. Вяло, как старик, передвигая ноги, Алекс подошел к своему столу и взял трубку:

– Да? Я слушаю! – звонила Ольга, и Алекс постарался прибавить голосу бодрости.

– Привет! – защебетала трубка. – Ты сейчас где?

– Привет. На работе пока.

– Что, все еще работаешь? А я сначала хотела сходить в кино, даже афишу посмотрела, но вспомнила, что в последнее время набрала немного лишнего веса и джинсы сидят как на барабане, и голова страшная стала. Более того, после вчерашней прогулки в лес мои любимые джинсы в стирке. Можно было бы одеть одни из новых брюк, но ни те, ни другие я еще не подшила. Можно, конечно, подколоть булавками, но это совсем идиотизм, на мой взгляд. Надеть юбку? Джинсовая – надоела, длинную – гладить надо, под третью надо колготки, так как к чулкам липнет, а антистатика сейчас нет, поэтому надела джинсовую юбку и отправилась делать стайлинг… Я, как всегда, все делаю не так как планирую, поэтому взяла и передумала. Сначала я ждала свою парикмахершу из отпуска, но сегодня просто сорвалась и пошла в другой салон и сделала стрижку горячими ножницами, обрезали около трех сантиметров – теперь у меня почти одна длина и нет каскада, и челку покороче сделала. Вот в следующий раз подстричься хочу, как Виктория Бекхем, и прокраситься в белый цвет… А ты все работаешь?

– Ну, типа того, – ответил Алекс. – Вернее уже заканчиваю и собираюсь уходить. А где сейчас ты?

– Все еще в салоне, – пояснила Ольга, – вернее уже выхожу оттуда. Я только сейчас выскочила, представляешь – высидеть почти три часа в этом курятнике! Ну и духота у них! У меня от жары, болтовни и сплетен голова уже распухла. А потом, когда уже сидела и смотрела в зеркало, пока меня стригли, я абсолютно не слушала, что мне говорит мастер. Наверняка о паршивом состоянии моих волос. Удивить думал! Я их каждый день по несколько раз расчесываю, уж как-никак заметила, что они как мочалка или пакля. А в зеркале я видела какую-то куклу вместо себя. Может, свет так падал? Но чем тогда объяснить равнодушную политкорректную и абсолютно вежливую полуулыбку-полуухмылку моего мастера? Еще раз вспомнила, что не стоит изгибать вопросительно или насмешливо, в зависимости от ситуации, бровь – уже немного разнятся изгибы, и морщить лоб – лет через десять для меня результат будет подобен атомной катастрофе, а может и нет. Интересно, а что в этой маске видят другие? Но стоит только снять косметику, и пожалуйста – далеко не идеальная кожа, синяки под глазами, безразличное, несколько раздраженное выражение лица или что там от него останется? Раньше было как-то иначе… Слушай, а ты не хочешь сейчас пойти в кино? Очень интересный фильм – «Сайлент Хилл».

– А про что фильм? – без особого интереса спросил Алекс.

– Это ужастик такой, по мотивам той самой компьютерной игры, я всегда хотела его посмотреть, – охотно продолжила Ольга. – Сюжет такой: одна баба, пытаясь спасти свою больную дочь, проходит вместе с ней сквозь портал реальности и оказывается в загадочном городе…

– Не надо, не рассказывай только. А где он хоть идет?

– Много где, например – в Бумеранге на Варшавке. Пойдем? Серьезно, приезжай сейчас, а я пока возьму билеты, а потом по магазинчикам пройдусь. Найдешь меня там.

– Знаешь, я что-то в данный момент неважно себя чувствую, – задумчиво и с опозданием ответил Алекс.

– А что такое? Что-то случилось? – голос Ольги прозвучал встревожено и настороженно.

– Да нет, ничего такого особенного не произошло, не беспокойся, просто голова немного побаливает. Дурная какая-то. Я сегодня весь день делал вид, что слишком много работаю, вот может поэтому… А ты сходи сама, только потом расскажешь мне. Ладно? Если понравится, купим диск.

– Ну, как знаешь, – Ольга помолчала, потом произнесла слегка обиженным тоном: – я тоже могу никуда не ходить, если тебе так уж не хочется идти со мной.

– Да ладно! – уверенно возразил Алекс. – Тебе-то зачем пропускать фильм, который уже давно хочешь посмотреть? Я бы тоже с удовольствием пошел, если б не эта проклятая головная боль. Только настроение тебе испорчу.

– Хорошо, если так… посмотрю одна, – Ольга действительно казалась расстроенной. – Я сейчас пойду, а то позже будет трудно с хорошими местами. Если захочешь обедать, поешь без меня. Возьми в холодильнике вчерашнюю курицу, только разогрей ее в микроволновке. А хочешь, можешь разогреть себе пиццу…

– Ну, нет, – перебил ее Алекс, – я тебя подожду, сейчас мне еще не хочется есть. Ты к восьми вернешься?

– Приблизительно. Хорошо, тогда подожди вместе и поедим. Голова сильно болит? Бедненький, как мне тебя жалко! Слушай – в туалете, на стеклянной полочке лежит спазган. Как придешь, прими таблетку, или лучше сразу две. Только не запивай соком, надо водой.

– Хорошо, приму, – послушно согласился Алекс. – Ты там не задерживайся, хорошо?

– Не буду! Я сейчас сразу в кино, а после – домой. А дождь и холодная погода не преграда моему хорошему настроению, и сегодня я буду улыбаться и радоваться жизни всему назло! И пусть это переходит на тебя – я же вижу, какой ты вялый. Ну, будь здоров. Я тебя поцеловала – слышишь?

В трубке на самом деле прозвучало нечто напоминающее на поцелуй.

– Слышу. С ответным чмоком я подожду, пока ты не вернешься.

– Угу. Ну, все. Не забудь принять спазган!

Ольга отсоединилась, и Алекс осторожно положил трубку в карман. Походив по комнате, он снова уселся за стол и закрыл глаза. За такую женщину, как Ольга, любой нормальный мужик пошел бы в огонь и в Ад, как Орфей. А вот он… Впрочем, если бы понадобилось, он тоже отправился бы за ней в Ад. Или в Сайлент Хилл. Но – это уже только из чувства долга и обыкновенной благодарности, а не ради любви. Алекс передернул плечами, зябко вжимаясь в спинку кресла. В комнате стало довольно-таки холодно, – из экономии дирекция отключала отопление в начале апреля, – но для того, чтобы повернуть выключатель калорифера, нужно еще встать и сделать пару шагов. Делать это было крайне лень. Работать тоже уже не хотелось, а думать – еще меньше: все равно ни до чего полезного он бы не додумался. Но и не думать тоже нельзя, человеческий мозг устроен не так, чтобы можно было отключить его нажатием на клавишу блока питания или ведением специальной команды посредством меню. Вот разве что нажатием на курок или принятием чрезмерной дозы какого-нибудь лекарства… Алекс усмехнулся, не открывая глаз. Вот черт! Опять всякая дрянь в голову лезет. Нужно все бросать, и махнуть в Питер, недаром старые друзья и знакомые давно уже зовут приехать к ним.

Все-таки мысли наползли и Алекс задумался.

Старые друзья, прежние знакомые, люди из прошлого… Они сотавляют часть наших жизней и факты наших биографий. Без них уже никак, хотя они уже совсем не те, что раньше, они изменились и стали другими. Но мы этого не знаем и не замечаем. Когда-нибудь потом, когда человек из прошлого устанет доказывать свои изменения и просто уйдет в сторону, мы, может быть, и допустим мысль, что что-то не так, что что-то уже изменилось. Но нам будет настолько трудно представить наши воспоминания, что мы этого не сделаем – все равно наши мысли и интерпретации на их основе окажутся ложными. Почему же так трудно примирить нас изменившихся, обновленных, со слишком знакомым, казалось бы, далеким прошлым, вчерашним днем, который так сильно повлиял на наш сегодняшний день? Нужно не сидеть, а действовать. Если же мы действительно захотим позвать или впустить человека из прошлого в наше настоящее, то нужно всего лишь протянуть руку для повторного знакомства и потом, уже позже, это знакомство не прерывать. Ежедневное общение спасает дружбу с одним и тем же человеком. Ведь даже ночь может нести в себе перемены, не говоря уж о более долгих сроках. Вопрос лишь в том, найдутся ли силы отсечь былые представления, смотреть на, казалось бы, знакомого человека, как на непрочитанную книгу. Ничто так не отдаляет людей друг от друга, как ощущения прочтения книги – прочтения того, кто рядом. А, научившись отличать выросшую новую кожу на месте сброшенной старой, можно этого избежать. Только всем ли такое под силу?

Он уже хотел идти домой, когда снова позвонили. На этот раз звонил линейный, стационарный телефон.