Нежеланная пара

– Спасибо, – сказала я и улыбнулась мужчине.

Всё это не только не способствовало прояснению моего разума от влюблённости, как раз наоборот. Я теперь не могла вообще какие-либо недостатки видеть в нём.

– А зачем вы… ты меня к себе привёз? – говорить с набитым ртом было бы неприлично и некрасиво, так что вопросы я задавать начала, только съев пару бутербродов, которые после целого дня голодовки показались мне пищей богов. – Можно было меня домой отправить, – произнеся эти слова, я посмотрела на своего начальника, которые смотрел на меня, нахмурившись.

– И как ты себе это представляешь? – сказал он. – У тебя же нет никого, врач сказала, что наблюдать нужно. Я как-то не развалился оттого, что ты у меня в квартире заняла лишнюю кровать.

Я не стала спрашивать его о том, почему же он оставил меня именно в своей комнате, а не в любой другой, просто потому что, его ответ меня вышиб и колеи. Просто так? Нет, я конечно верю, но не настолько же, как любит повторять Наташка. Почему-то казалось, что причина должна быть иная.

– К тому же, – добавил Игорь, – Мне тут одному в двухстах квадратах не особо симпатично, решил хотя бы что-то живое сюда привести. Ну, а если серьёзно, то пока не выздоровеешь, здесь будешь, тётя Яся сказала, что температура может в любой момент скакануть, оно тебе надо скорую вызывать, да ещё и мне нервы трепать, не склеила ли там ласты.

Ладно, я не стала углубляться в мотивы поступков этого сумасброда. Я уже поняла, что он не был злым, а значит, мог просто из-за порыва, например, жалости, начать помогать, например, мне. Логично же.

– Спасибо за ужин… или за завтрак, – вставая из-за стола, сказала я. – Пойду обратно отсыпаться.

И тут я вспомнила об одной большой проблеме. Нет, чудесно здесь, заботятся, кормят, а ты себе спишь, но вот меня смущало то, что я в джинсах и футболке в кровати спала. Пришлось спрашивать:

– А мне бы переодеться во что-нибудь… А то как-то неудобно.

Нет, я не ожидала, что он сейчас возьмёт и пижамку мне достанет из воздуха, но что-то же можно достать, наверное.

Игорь картинно хлопнул себя по лбу и сказал:

– Пошли, я забыл вообще. Сейчас что-нибудь своё тебе дам.

И он развернул меня за плечи в сторону выхода и подтолкнул в спину. Я собиралась уже пойти, куда отправляют, но тут меня подхватили на руки, будто куклу, да так резко, что я взвизгнула.

– Зачем?!

– За надом, в коридоре пол холодный, а ты босиком. Сразу бы тогда лучше в холодильник залазила, если добавить хочешь.

Тон, с которым он всё это произнёс, был донельзя серьёзным, мне стало в какой-то момент смешно, но, когда он устроил меня у себя на руках удобнее и неспешно направился к коридору, я затихла. Близость этого мужчины была до того волнительной, что я едва сдерживалась, чтобы не уткнуться носом в его шею, чтобы вдохнуть запах, чтобы впустить его в себя. Я просто таяла в его руках и поделать с этим совершенно ничего не могла.

И вот, он подходит к двери в комнату, отворяет её, почти опускает меня на пол, но всё же придерживает, чтобы я оставалась с ним на одном уровне, а я не могу заставить себя соскочить и отойти. Мы просто смотрим друг на друга, а мне хочется верить, что нежность, которая теплиться в его взгляде действительно существует, а не просто мне мерещится.

И больше всего на свете мне хотелось сейчас, чтобы он меня поцеловал. Чёрт возьми, я бы душу дьяволу за этот поцелуй заложила, потребуй он её!

– Тебе рубашку или футболку? – не отстраняясь от меня, спрашивает он. Мой мозг постепенно прекращает своё превращение в розовую жижицу, и я сама, уперевшись руками в грудь Игоря, ступаю на ковёр и отхожу на пару шагов назад.

– Футболка, думаю, будет удобнее.

15. Игорь

Я схватил Аду на руки, просто потому что мне этого безумно захотелось, но оправдание какое-то придумал. И наше медленное шествие стало для меня настоящей пыткой: всё моё естество требовало взять и прижать девчонку к стене и целовать, целовать, целовать.

Я почти сорвался, когда смотрел, как сверкают её глаза, и как она облизывает свои губы. Ничего более соблазнительного в жизни не видел, и ещё хуже становилось оттого, что я понимал: Ада делает это не нарочно, все её чувства написаны на её лице без преуменьшений и каких-то там кривляний. Эта искренность подкупала.

Но в какой-то момент я вдруг подумал, что эта девушка лишь очарована моментом, а когда между нами что-то произойдёт, или я просто не сумею остановится, она начнёт думать обо всём этом, как об ошибке. Я этого совсем не хотел. У неё всё должно быть хорошо, без всяких сомнений, а не как попало, в коридоре квартиры, с мужчиной, которого она даже не любит.

В комнату я зашёл следом за ней, какое-то время всё ещё не отрывая взгляда от её лица, рассматривая его почти близко. Вдыхая её запах, который стал для меня самым настоящим наркотиком. Но потом пришлось повернуться спиной к ней, чтобы достать из дурацкого шкафа дурацкую футболку.

– Вот, держи, – я повернулся к ней, а она уже сидела на кровати. На моей кровати.

Я специально поселил её в своей комнате, чтобы всё тут пропиталось ею. Сейчас мне это не казалось такой уж хорошей идеей, потому что, когда она вернётся к себе домой и здесь её уже не будет, я сойду с ума от дикой тоски.

– Спасибо, – буквально прошептала Ада, не поднимая взгляда. Да, молодец, не провоцируй меня лишний раз, я же не железный.

Я просто ушёл, оставил её наедине с собой, потому что причин оставаться у меня больше не было. А хотелось, чтобы просто хотя бы любоваться ею, даже не прикасаться.

***

Уснуть я не мог, мысли буквально разрывали моё сознание. Мысли о том, что будет. Этого ведь никто не знает, даже я. У меня не было сомнений в том, что моя избранная будет рядом со мной, ведь иначе-то жить я и не смогу. Да, это было эгоистично, я играл с её чувствами, но надо быть честным хотя бы с самим собой: меня самого понемногу затягивало в водоворот по имени Ада.

Я влюблялся в юности, ещё до того, как появился зверь. Влюблялся, будучи уже взрослым и зрелым, когда волк и я уже стали одним целым. Но все эти чувства были лёгкими, мимолётными, они не затрагивали моей сути совсем, даже близко не подбирались ко мне. Всё это было основано лишь на интересе или страсти, иногда на всём сразу.

Сейчас я терзался мыслями о том, насколько подлинно то, что со мной происходит. Действительно ли МНЕ нужна Ада, или это всё наносное? Да, волк избрал её для меня, но ведь сначала я мог испытывать раздражение по этому поводу, мог сомневаться, почему не получается сделать это сейчас?

Или можно поверить словам сестры и других моих собратьев о том, что волк действительно от меня настолько неотделим, что просто предугадал мои чувства?

Можно сойти с ума.

Уснуть всё никак не получалось, поэтому я решил, что нужно как-то отвлечься. А для этого у меня был один-единственный способ: обратиться и дать волю волку.

Из квартиры я вылетел в той же одежде, что и собирался спать, то есть, почти без одежды. Я не боялся встретить кого-то, слух меня ещё не подводил, а камеры на моём этаже передавали записи только мне самому. Этаж был самый последний, так что на крышу я взобрался без проблем.

Привычная боль скрутила всё тело, но я старался даже не рычать. И, уже через несколько минут, я разглядывал собственную белую шерсть, которая едва ли не светилась в темноте.

А теперь меня ждало самое увлекательное действо, ради которого я и заявился сюда.

Подойдя к краю крыши, я взглянул вниз. Метров шестьдесят, не меньше. Самое то, ничего переломать не успею.

Оттолкнувшись лапами от поверхности, я мягко прыгнул вниз. Ощущение свободы было просто непередаваемо, я даже открыл пасть и позволил своему языку развиваться на ветру, пока до приземления времени было ещё мало.

Наш дом был спланирован так, что задняя его стена не имела окон и, при выборе квартиры, это сыграло для меня огромную роль. Моих ночных забав никто заметить не мог, к тому же, сразу за домом начиналась роща, которую, впрочем, никто и не посещал.

Я приземлился к самому её краю, немного отряхнулся и потрусил вглубь лесного массива. Звериная сущность ликовала и от этого на душе было не так паршиво.

Навернув несколько кругов по роще, я направился к поляне, которая находилась в самом её центре. Сейчас вскоре должно было появиться на горизонте солнце, так что можно было чуть-чуть погреться, к тому же, там был оставлен запас одежды: не возвращаться же мне после таких прогулок нагишом? При всём моём желании, я не мог вскарабкаться по отвесной кирпичной стене на шестьдесят метров. Спрыгнуть – пожалуйста, обратно – нет.

Но спокойно полежать на травке у меня не вышло. Как только я отвлёкся от движения, вновь накатила жгучая тоска. И я сделал то, что сделал бы любой уважающий себя оборотень в такой ситуации. Завыл.

В роще, кажется, водились волки, или роща перерастала дальше в лес, не знаю, но сразу несколько голосов животных мне «подпели». Ну, что ж, хотя бы кто-то во мне тут вожака признаёт, и на том спасибо. Не сказать, что мне намного легче стало, но я хотя бы буквально повыл на луну в доказательство того, насколько же мне хреново.

Обратный оборот был немного легче, потому что тело не было привыкшим к форме волка и всё-таки стремилось к двуногому существованию. Оделся я тоже быстро и быстро же подобрался к дому.

Охранник на входе меня знал в лицо, так что пропустил без проблем, разве что проводил удивлённым взглядом. Я, всё же, стараюсь особо никому поводов для раздумий не давать и посредствам крыши спускаюсь очень редко.

Дверь я не закрывал, потому что бояться было нечего: кто сюда проберётся-то без моего ведома? Не думаю, что есть такие смельчаки. В конце концов, из м ещё нужно преодолеть охрану, чтобы это сделать. В общем, и не суть.

Но во время моего отсутствия произошло кое-что другое. Встретила меня перепуганная Ада, сидящая прямо на полу в коридоре, которая, обнимая свои колени, просто-напросто ревела навзрыд, бормоча что-то о волках. Чёрт, только страшных фобий тут не хватало для полного счастья. Особенно учитывая то, что рано или поздно мне придётся ей раскрыться. И что тогда произойдёт?

16. Аида

Я, как и ожидалось, уснула быстро. Мне ничего не снилось, я будто бы просто попала в пустоту, но в один момент я просто вскочила на кровати и осознала, что пребываю в ужасе. До меня не сразу дошло, что просто где-то за окном воет волк. От этого звука мне хотелось спрятаться как можно дальше, чтобы не просто его не слышать. Вой как будто проникал куда-то вглубь меня и стремился причинить боль. Было действительно плохо, но не физически, а на душе.

Я не сразу поняла, как оказалась в коридоре, просто оттуда не было слышно тоскливого скулежа. Не замечала за собой никогда такой чувствительности к животным, но сейчас меня насквозь прошивала дикая тоска.

И я просто разрыдалась, потому что не смогла этого вытерпеть. Проклятые волки, проклятое всё! Не хочу, чёрт возьми, не хочу!

Не понятно, правда, чего, но я не хотела. Наверное, такого ощущения брошенности и ненужности. Такой печали из-за этого.

Сколько я так просидела не знаю, но, проклиная всех волков на свете, я едва расслышала, как открывается входная дверь. Не поднимая головы, я поняла, что это Игорь, потому что больше-то было и некому.

Он сразу кинулся ко мне, и, опустившись на колени, спросил:

– Ада, что случилось, какие волки? Напугалась чего-то? Приснился кошмар?

В его голосе слышалось неподдельное беспокойство, и от этого мне захотелось разрыдаться ещё сильнее, что я, в общем-то, и сделала. А мужчина спрашивал у меня что-то ещё, но я даже не могла ответить. Истерика захватила меня всю.

Не знаю, сколько бы я так ещё просидела, если бы Игорь не сел рядом, и не усадил меня к себе на колени. В его объятиях стало как-то спокойно и уютно, что постепенно рыдания сошли на нет.

И слёзы ушли, но вернулся разум. Сразу де вспомнились правила приличия, то, что я вообще-то в одной футболке сижу на коленях у постороннего мужчины. Как только эта мысль возникла в голове, я поспешила высвободиться из кольца сильных рук и встать. Было неловко до такой степени, что я почувствовала, как краснеют мои щёки ещё сильнее, хотя и до этого из-за слёз они были пунцовыми.

– Прости, – всё ещё немного всхлипывая, прошептала я. – Не знаю, что на меня нашло. Просто услышала там, что волк воет… и вот.

– Испугалась, что ли? – спросил мужчина, тоже поднимаясь на ноги и теперь уже мне приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо.

– Нет, вроде бы, не сильно. Просто вот так вот плохо стало. Я просто не выдержала.

Ответом мне послужил рваный вздох и хриплое:

– Ты, наверное, просто перенервничала. Пошли, раз ты не спишь, таблетки опять пить будешь.

И он вновь подхватил меня на руки со словами:

– Мало того, что ходишь по полу босиком, так ещё и посидела на нём, умничка.

А я уже и не сопротивлялась, и не задавала вопросов, а просто наивно радовалась тому, что могу себе позволить насладиться близостью Игоря. Я, преодолев свое смущение, закинула руки ему на шею, но не поднимала взгляда, чтобы ни в коем случае не заметить на его лице раздражения.

В комнате он спокойно опустил меня на пол, не задержавшись рядом ни на секунду. Сразу же направился к тумбочке и всуропил мне градусник.

–Ты, мне кажется, слишком уж горячая. Хотя, мне могло и показаться…

Термометр был электронным, так что всего через несколько секунд пикнул, извещая о том, что можно, так сказать, ознакомиться с результатом.

Когда мой надзиратель это самое и сделал, то мне пришлось экстренно ретироваться под одеяло, ибо он буквально озверел, увидев перед собой цифры тридцать восемь и девять. Мне тут же были выданы все-все лекарства, и к ним в дополнение жесткий приказ:

– Спать! Днём приду, ещё температуру мерять будем. И чего бы там сама налечилась дома?.. – последний вопрос был скорее риторическим, поэтому отвечать на него я всё-таки не стала.

Но спать совсем не хотелось о чём я аккуратно и сообщила Игорю. Мол, выспалась уже.

– Тогда, – вдруг прищурился он, – Будешь мне кое с чем помогать, – с этими словами мужчина вышел из комнаты.

Вернулся он в руках с ноутбуком и, включив его, сказал:

– Мне тут придётся самому речь ваять на открытие крупного отеля. А ты же вроде филологом быть собиралась. Вот и поможешь мне, сам-то накосячу где-нибудь, это явно не мой талант.

Я обрадовалась, что хоть чем-то смогу быть полезной во время своего пребывания тут. Ещё в средней школе я участвовала во всяких конференциях, форумах, так что понятие «публичная речь» мне было неплохо знакомо. Просто нужно узнать, какую суть он хотел бы передать при помощи своих слов. А там уже дело за малым.

– Да какая там суть, показуха. Нужно будет только сказать, что от средств отеля будут выделяться средства фонду «Детство» на поддержку детей-сирот. Но как-то это надо невзначай, чтобы не особо хвастаться.

Я его поняла. В памяти сразу всплыли какие-то стандартные фразы, которые я легко переиначила, но в уме всё это прикидывать было сложно, поэтому я сказала:

– А можно мне ручку, бумажку или вон на ноуте попечатать? А то мысли немного путаются.

Жестом Игорь указал на ноутбук, а мне пришлось выпутываться из одеяла, чтобы пройти к столу.

Вставать с кресла мужчина явно не собирался, так что мне пришлось присесть на подлокотник, чтобы не нагибаться перед ним в одной футболке и не демонстрировать своё бельё. А он подвинулся ближе, чтобы видеть, что там на экране. Но его живот прижался к моей спине и от этого ощущения я едва ли не задохнулась. Даже сквозь два слоя ткани чувствовалось, как он напряжён, а ещё и горячее дыхании в районе шеи… Чёрт, и как я должна что-то делать?

Пальцы путались, тут и там выползали очепятки… тьфу, то есть, опечатки, но текст вроде бы получался связным. Всё, как и заказывали: ничего точного, упоминание про благотворительность и слова благодарности каким-то людям и организациям, которые Игорь взялся вписывать сам. В итоге, получилась конфетка, а не текст.

Но я во время рабочего процесса, мягко говоря, натерпелась. Хотелось просто откинуться назад и потереться всем телом о него, будто мартовская кошка. Как же крышу-то сносит… И на место её поставить не получается. Как тут вообще можно его разлюбить, если даже мысли в порядок привести возможности нет?

– Вот и всё, – выдохнула я, когда файл был сохранён и закрыт. – Рада была помочь.

– Спасибо, – выдохнул мне прямо в ухо мой мучитель, а потом сделал то, от чего у меня вообще остатки разума канули в небытие.

Обхватив руками мою талию, Игорь потянул меня на себя, и я оказалась сидящей на его коленях. Сердце ухнуло, а потом забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Дышать стало почти невозможно, но это было только начало.

Губы мужчины коснулись моей шеи, заставив меня рвано выдохнуть, едва сдержав стон. Ощущения были непередаваемыми, вот только их было настолько много, и они оказались настолько сильными, что я готова была взорваться, потому что не могла этого вынести.

А рука Игоря тем временем спустилась вниз по моему телу, а потом вернулась на место, вот только уже задрав футболку. Теперь меня захлёстывал ещё и стыд, помимо всего.

– Чёрт… – хрипло пробормотал коварный соблазнитель, а потом резко развернул меня к себе лицом.

Теперь я видела его туманные глаза, которые смотрели на меня так… так, что я почувствовала себя счастливой, когда вгляделась в них. Но долго рассматривать у меня не получилось, потому что большая ладонь легла мне на затылок, а жесткие губы накрыли мои в жарком поцелуе.

Искры кружили перед глазами, сладкая истома прокатилась по всему телу, а я не смогла даже простонать от удовольствия, потому что он ни на миг не переставал терзать мой рот, играя с моим языком и покусывая губы.

Тут же вспомнилось то, какое удовольствия я получила, когда лишь мечтала о нём, и тут же поняла, отчего же так хочется поёрзать на его коленях. Тугой клубок возбуждения зародился незаметно для меня, но сейчас я уже сходила с ума от невозможности избавиться от дикого напряжения.

И когда Игорь, не переставая целовать мои губы и, иногда, шею, умастил свою ладонь прямо на ягодице и сжал её, я не выдержала, и чуть отстранившись, протяжно застонала. У меня начинали трястись ноги от его умелых манипуляций, а в тот момент, когда его пальцы коснулись меня там сквозь ткань трусов, я едва ли не кончила только от этого.

Но на этом останавливаться никто не собирался, я бы и сама, наверное, не позволила, хотя где-то на задворках сознания, осколки разума вопили о благоразумии. А кому оно, в конце концов, нужно? Даже если это на один раз, на полраза… Мне ведь сейчас так хорошо, я не позволю лишить себя удовольствия.

Мои трусики были сдвинуты в сторону, а я стонала, уже совершенно ничего не стыдясь, когда Игорь ласкал влажные складки, иногда касаясь клитора, но не давая мне получить разрядку.

От возбуждения становилось уже больно, поэтому я непроизвольно потянулась своей рукой между ног, чтобы, наконец, уже достичь пика блаженства. Но мужчина меня опередил: пару раз проведя пальцами вокруг чувствительной горошины, он мягко помассировал её и… мой мор просто развалился на осколки, на цветные блики перед моими глазами, а потом вновь собрался в единое целое.

Волны этого безумия сошли на нет, и я осознала, что произошло только что.

Стало нестерпимо стыдно, я даже закрыла лицо ладонями, чтобы он на меня не смотрел, и я сама не видела его. Хотелось провалиться сквозь землю, но пока что я даже не встала с коленей первого мужчины, который прикасался ко мне так.

Как только я попыталась вскочить, меня тут же резко припечатало к телу этого демона, потому что он вновь обхватил мою талию своими сильными руками.

– Зачем? – это слово было всем, что я могла произнести в тот момент, ведь в горле стоял ком. Я была готова разрыдаться просто из-за того, что не понимала, что к чему и из-за чего.

Ответом мне послужил смех Игоря. И, чёрт возьми, меня это разозлило. Для него это, конечно, шуточки, просто какая-то игра, но я ведь живая, а не кукла и нельзя так поступать с моими чувствами!

– Отпусти! – вскрикнула я. – Отпусти меня, отпусти, я домой поеду!

Но мои слова никак не подействовали на наглеца, наоборот, хватка только окрепла.

– Успокойся, Ада, – наконец хоть что-то сказал он. – Давай просто поговорим, не бушуй.

Он все-равно насмехался, но я решила пропустить это мимо ушей и заявила уже спокойнее:

– Тогда отпусти, раз разговаривать будем. Не так же, – я махнула неопределённо рукой, намекая на наше положение.

Тиски-таки разжались, и я, как ужаленная, отскочила к кровати.

17. Игорь

Я проклинал себя за то, что сделал это. Ничего более глупого и придумать было нельзя, но я просто не сдержался. В моей футболке и с обнаженными ногами, вся растрёпанная и такая настоящая, Ада просто снесла мне крышу, причём основательно.

Я прекрасно знал, что рискую, привозя её к себе, но соблазн был так велик, что я не смог от него отказаться.

А теперь всё могло пойти по причинному месту, если я напугал Аду слишком сильно. Она казалась мне бабочкой, самой красивой на свете бабочкой, прикоснуться к которой стоило и жизни. И если сейчас я дам улететь этому мотыльку, то жизни мне не будет. Взвою навечно.

Выбора у меня не было совершенно, поэтому я постарался просто сделать так, чтобы она прекратила ругаться и смущаться

– Разве произошло что-то страшное?

Ада смотрела на меня своими огромными глазами, а я никак не мог ею налюбоваться. И её щеки пылали так ярко, что она, казалось, вот-вот устроит вокруг себя пожар.

– А разве не произошло? – моя избранная готова была вот-вот расплакаться, а я бы этого просто не выдержал, но не знал, что ей и сказать в тот момент. В любви признаться? Нет, врать я не привык… Влечение, симпатия, нежность – да, любовь – нет. Мне казалось, что любовь – это нечто более захватывающее, а не такое спокойное.

Меня спасло то, что девочка продолжила задавать вопросы:

– Зачем ты трогал меня? Для тебя ведь забава какая-то это всё? А я повелась, как дура последняя… – она склонила голову, и яркие вишнёвые волосы рассыпались по её плечам.

Её отчаянье, горькое, безумно горькое отчаянье, которое разливалось по всей комнате, заставило меня задохнуться. Почему в ней столько чувств? Почему их так ощущаю я? У меня тоже было вопросов вагон и тысяча тележек.

– А кто тебе сказал, что забава? – я, до безумия стыдно признаться, лишь силой воли заставил свой голос не дрожать. – Мне ведь тоже крышу снесло, дорогая, и сносит до сих пор, сносит каждую секунду, ведь ты, чёрт дери, рядом. Так что не надо рыдать, иначе я сейчас тоже… – из горла вырвался нервный смешок, а ведьминские глаза Ады смотрели на меня, подёрнутые пеленой выступивших слёз.

Она молчала, и я теперь тоже молчал. В этом была своя прелесть, но нить напряжения между нами натягивалась с каждой минутой всё сильнее и сильнее, а я сходил с ума, глядя на неё.

Для меня было диким наслаждением видеть раскрасневшуюся, смущенную и немного злую красотку. Кому-то бы она и красоткой совсем не показалась, но для меня ей только нимба не хватало. Я, наверное, этот нимб и сорвал вместе со стонами из её губ.

– Я не знаю, что тебе сказать, – я встал с кресла и направился к двери, чтобы выйти из комнаты и оставить Аду наедине с самой собой. – Ты прекрасна.

И я уже дёрнул ручку двери, открыл её. Будучи уже в коридоре, только волчьим слухом уловил едва различимое:

– Мне понравилось.

Усмешку сдержать уже не получилось.

***

Сразу же, выйдя из собственной спальни, отправился в душ, потому что моё возбуждение было настолько сильным, что я, будто тупая скотина, готов был уже наброситься на что угодно, более-менее напоминающее женщину. Учитывая недавний оборот, видимо, звериная сущность имела больше власти, чем обычно. Инстинкты волка, чёрт бы их брал!

Холодная вода не спасала. Температура все-равно не имела для меня особого значения. Я её ощущал, понимал, что тёплое, что горячее, а что холодное, но не испытывал никаких дискомфортов, как обычные люди, хотя, отчётливо помнил из детства и ранней юности, что такое мёрзнуть.

Член по-прежнему стоял колом, и у меня не оставалось других вариантов. Я обхватил его рукой и провёл плавно от кончика до основания и обратно. Я вспоминал, как Ада выгибается в моих руках, как она тихо стонет, как она кончает… Сладкие грёзы помогли мне быстро излиться семенем на стену.

Отдышался, душем смыл «следы преступления», а затем скривился.

Видел бы я двадцатилетний себя сейчас. Самоуверенный юнец, который направо и налево клялся, что такой тряпкой под ногами женщины никогда не станет, будь она его избранной хоть двести, хоть триста раз. Хоть тресни, вот и всё тут. К тридцати я ещё больше уверился в себе и стал даже думать, что пару свою где-то уже встретил, просто не обратил внимания. Я ведь всемогущ, и никак иначе.